— Пожалуйста. Она была его единственной надеждой.— Пожалуйста. Завтра доктор Барретт расправится с ним.— Пожалуйста. Остается лишь один способ.— Пожалуйста. Флоренс заплакала.— Пожалуйста. Пожалуйста. Мир исчез. Остались лишь они двое.— Пожалуйста. Она должна ему помочь.— Пожалуйста, — рыдал он. — Пожалуйста! Боже милостивый, ее сердце сейчас разорвется!— Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Она вдруг повесила трубку, все ее тело содрогнулось. Ладно! Это единственный выход. Ее проводники-духи помогут ей и защитят ее, Бог поможет и защитит ее. Это единственный выход, единственный выход. Она верит в Дэниэла, верит в себя. Есть лишь один выход, и теперь она видит его со всей ясностью.На дрожащих ногах подойдя к постели, Флоренс опустилась на колени, склонила голову и крепко сцепила руки. Закрыв глаза, она начала молитву:— Боже милостивый, протяни свою руку и дай мне защиту. Помоги мне в эту ночь донести твою заботу до терзаемой души Дэниэла Беласко.Пять минут она безостановочно молилась, а потом медленно встала и, сняв халат, положила его на вторую кровать. Стягивая через голову фланелевую ночную рубашку, Флоренс поежилась. Она посмотрела на свое тело и подумала: «Пусть оно будет храмом».Откинув простыни, она легла на спину. В комнате стояла почти полная темнота, дверь в ванную была прикрыта. Флоренс закрыла глаза и начала глубоко дышать.«Дэниэл, — позвала она в уме. — Я дарю тебе любовь, которой ты никогда не знал. Я делаю это по доброй воле, чтобы ты получил силу покинуть этот дом. С Божьей и моей любовью этой ночью ты обретешь покой в раю».Она открыла глаза и сказала вслух:— Дэниэл, твоя невеста ждет тебя.У двери возникло какое-то шевеление. Чья-то фигура двинулась к ней.— Дэниэл?— Да, любовь моя.Она раскрыла объятия.Он пересек комнату, и Флоренс при его приближении ощутила томление во всем теле. Она лишь смогла различить его лицо — нежное, испуганное, полное нужды в ней. Он лег рядом на кровать, и она повернула к нему голову. Флоренс ощутила его дыхание и, придвинувшись ближе, подставила губы.Его поцелуй был долгим и нежным.— Я люблю тебя, — прошептал Дэниэл.— И я люблю тебя.Она закрыла глаза и снова легла на спину, ощущая, как его вес перемещается на нее.— С любовью, — прошептала Флоренс. — Пожалуйста, с любовью.Она открыла глаза и на мгновение окаменела с колотящимся сердцем, не в силах сделать вдох при виде того, что лежало на ней.Это была фигура трупа с разлагающимся лицом. Синевато-серая слоистая плоть осыпалась с костей, на прогнивших губах змеилась плотоядная улыбка, открывая бесцветные искрошившиеся гнилые зубы. Только косящие желтые глаза оставались живыми и смотрели на нее с демоническим весельем. Все тело мертвеца обволакивал свинцовый синеватый свет, и вокруг пузырились гнилостные газы.Крик ужаса вырвался из горла Флоренс, когда разлагающаяся плоть проникла в нее. * * * 23 ч. 43 мин. Фишер дернулся и вскрикнул, услышав вопль из соседней комнаты.Несколько мгновений он сидел неподвижно, скованный страхом. Потом как будто кто-то вздернул его на ноги и провел через комнату. Распахнув дверь, он бросился в коридор, повернул ручку двери в комнату Флоренс и толкнул.Дверь была заперта.— О Боже!Он в панике огляделся, безумные вопли Флоренс выкачали из него все силы. Фишер взглянул на дверь в комнату Барретта. Она вдруг открылась, и выглянула Эдит с напряженным и тревожным выражением на лице.Бросившись по коридору, Фишер приволок тяжелое деревянное кресло и начал колотить им в дверь. Вопли прекратились. Он продолжал колотить креслом в дверь. Одна ножка подломилась.— Черт!Как сумасшедший колотя в дверь, он краем глаза увидел, что Барретт и Эдит спешат к нему.И вдруг косяк отлетел и дверь распахнулась. Отбросив сломанное кресло, Фишер включил свет и ворвался внутрь.При виде Флоренс он потерял дар речи. Эдит упала в обморок.— Боже мой, — пробормотал Барретт.Она голая, раскинув ноги, лежала на спине с широко раскрытыми глазами, уставившись в потолок в совершенном потрясении.Ее тело было все в синяках, исцарапано, истерзано и кровоточило.Фишер снова взглянул ей в лицо — лицо женщины, только что сошедшей с ума. Ее губы слабо шевелились. Он заставил себя нагнуться и прислушаться. Сначала слышалось лишь горловое хрипение, а потом она прошептала:— Заполнена.Флоренс уставилась на него широко раскрытыми немигающими глазами.— Заполнена.— Чем? — не удержался от вопроса Фишер.И с ужасающей неожиданностью она заулыбалась. 24 декабря 1970 г. 7 ч. 19 мин. Фишер сгорбился в кресле, глядя на Флоренс. Он всю ночь не сомкнул глаз. Когда таблетки Барретта наконец усыпили ее, он подтащил к ее кровати тяжелое кресло, а Барретт и Эдит удалились в свою комнату — Барретт обещал через несколько часов вернуться, чтобы осмотреть Флоренс, но так и не пришел. Фишер и не ожидал его возвращения, зная, насколько Барретт измучился, физически и душевно, за два дня пребывания в Адском доме.Поежившись от озноба, он выпрямился, потер глаза и зевнул. Интересно, сколько сейчас времени? Хорошо бы выпить кофе. С усилием встав на ноги, Фишер побрел в ванную, открыл кран с холодной водой и подставил правую ладонь под ледяную струю. Нагнувшись, он плеснул водой в лицо и поморщился от жгучего холода, потом выпрямился и посмотрел на свое отражение в зеркале на шкафу. С подбородка капала вода. Фишер подул на зеркало, оставив на нем туманное пятно, потом снял с вешалки полотенце и прижал к лицу.Он вернулся в спальню и, встав у кровати, посмотрел на Флоренс. Она казалась спокойной — красивая спящая женщина. Всю ночь было не так. Несмотря на снотворное, она спала неспокойно, дергаясь, постанывая, словно от боли, содрогаясь от внезапных припадков. Ему хотелось разбудить ее, вывести из одолевавших ее кошмаров. Но оказалось, что в этом нет нужды. Через неожиданные интервалы она просыпалась сама, выпучив глаза, с искаженным от страха лицом. Каждый раз он брал ее за руку, стараясь не морщиться, когда она до боли сжимала ему руку побелевшими, как кости, пальцами. Флоренс ничего не говорила, а спустя какое-то время закрывала глаза и через несколько секунд снова засыпала.Фишер моргнул и вышел из задумчивости. Флоренс проснулась и смотрела на него. Ее лицо ничего не выражало, как будто никогда раньше она его не видела.— Как вы себя чувствуете? — спросил Фишер.Она не ответила, неподвижно уставившись на него остекленевшими, как у куклы, глазами.— Флоренс!Она издала горловой звук и глотнула. Фишер встал и принес из ванной стакан воды.— Возьмите.Он протянул ей стакан.Флоренс не пошевелилась. Фишер подержал стакан, потом поставил на столик у кровати. Взгляд Флоренс переместился туда же, потом перескочил на лицо Фишера.— Вы можете говорить? — спросил он.— Вы были здесь всю ночь? — наконец с трудом произнесла она.Фишер кивнул.Ее взгляд переместился на кресло, потом она снова испытующе посмотрела ему в глаза.— Там?— Да.Она презрительно хмыкнула:— Болван, — и оценивающе осмотрела свое тело. — Мог бы переспать со мной.Фишер настороженно ждал.Она сбросила одеяло с груди.— Кто надел на меня ночную рубашку?— Я.Флоренс презрительно улыбнулась.— Шутите? — спросила она.— После того, как мы вас вымыли.Что-то вспыхнуло в ее глазах — взрыв осознания. Ее тело сотрясли конвульсии.— О Боже! — прошептала Флоренс, и глаза ее наполнились слезами. — Он во мне.Она протянула к нему дрожащую руку.Фишер взял ее руку в ладони и сел рядом на кровати.— Мы разделаемся с ним.Флоренс покачала головой.— Разделаемся. — Он сжал ей руку.Флоренс так быстро вырвала ее, что он не смог удержать, и начала расстегивать рубашку на груди.— Что вы делаете?Она пропустила его слова мимо ушей и, тяжело дыша, распахнула края рубашки, показывая грудь. Фишер поморщился от увиденного. Следы зубов вокруг сосков побагровели и казались воспаленными. Флоренс взялась руками за груди и сдавила, чтобы соски выпрямились и затвердели.— Посмотрите, — сказала она.Фишер схватил ее за руки и отвел их в стороны. Через мгновение Флоренс утратила жесткость и со слабым стоном положила голову на подушку. Фишер укрыл ее до подбородка одеялом.— Сегодня утром я увезу вас отсюда.— Он солгал мне, — едва слышно выговорила она. — Сказал, что это единственный выход.Фишеру стало плохо.— Вы по-прежнему верите, что Дэниэл...— Да! — Она вдруг отвернулась. — Я знаю, что он существует. Я нашла в церковной книге запись о нем. — Флоренс заметила его испуганный взгляд. — Он привел меня туда, чтобы доказать, что существует. Это он всегда не пускал меня туда. Он разузнал про моего брата, взял его из моего сознания — как вы и говорили. Он знал, что я поверю ему, поскольку память о смерти брата заставит меня поверить. — Она снова вцепилась в руку Фишера. — О Боже, он во мне, Бен! Я не могу от него избавиться. Даже разговаривая с вами, я чувствую, что он там и ждет момента, чтобы взять власть надо мной.Флоренс так затряслась, что Фишер заставил ее сесть и обнял.— Ш-ш-ш. Все будет хорошо. Сегодня утром я увезу вас.— Он не выпустит меня.— Он не может остановить вас.— Может. Может. — Он не сможет помешать мне.Флоренс вырвалась из его рук и упала назад, ударившись затылком об изголовье кровати.— Кем ты себя, черт возьми, вообразил? — прорычала она. — Может быть, в двенадцать лет ты и был большой шишкой, но сейчас ты дерьмо. Слышишь? Дерьмо!Фишер молча смотрел на нее.Мерцание в ее глазах выдавало перемену, как мимолетный свет на затененном облаками ландшафте. И тут же она стала собой снова, но не выплыла из амнезии. Это было внезапное жестокое всплывание на поверхность себя, с полной памятью обо всех гнусностях, которые пришлось перенести.— О Боже! Бен, помогите мне.Фишер прижал ее к себе, чувствуя, что ее тело и ум переполнены смятением. Если бы он сам мог проникнуть в нее, как какой-нибудь хирург, вырвать раковую опухоль и выбросить прочь. Но он не мог, у него не было на это власти и воли.Он сам был такой же жертвой дома, как и она.Фишер отодвинулся.— Оденьтесь. Мы уезжаем.Флоренс уставилась на него.— Сейчас же.Она кивнула, но это казалось движением марионетки под действием нити, которую дернул кукловод. Стянув одеяло, Флоренс встала и подошла к комоду. Фишер смотрел, как она достала из ящика какую-то одежду и направилась в ванную.— Флоренс...Она обернулась к нему. Фишер взял себя в руки.— Вам лучше одеться здесь.На ее скулах натянулась кожа.— Мне нужно в туалет. Можно?— Прекратите! — крикнул Фишер.Флоренс так дернулась, что выронила одежду, и смущенно уставилась на него.— Прекратите, — спокойно повторил он.Она выглядела болезненно смущенной.— Но мне нужно... — И не смогла договорить.Фишер печально смотрел на нее. А что, если ею овладеет что-то в ванной и она причинит себе вред?Он вздохнул.— Не запирайте дверь.Флоренс кивнула и отвернулась, потом вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Фишер боялся услышать звук запирающейся задвижки, но, к своему облегчению, не услышал. Он встал и подобрал с пола выпавшую у нее из рук одежду.Открылась дверь, и Флоренс вышла; Фишер облегченно обернулся. Не сказав ни слова, он протянул ей одежду и сел на постель спиной к ней.— Говорите что-нибудь, пока одеваетесь.— Хорошо.Послышался шорох ночной рубашки, когда она снимала ее. Фишер закрыл глаза и зевнул.— Вы хоть немного поспали? — спросила Флоренс.— Посплю, когда вас здесь не будет.— А вы разве не уезжаете?— Не уверен. Думаю, я неуязвим, пока захлопнулся от этого дома и не борюсь с ним. Я могу остаться. И не испытаю никаких угрызений совести, получив сотню тысяч с банковского счета старика Дойча. Он не обеднеет. — Фишер помолчал. — Половину я отдам вам.Флоренс ничего не сказала.— Говорите, — сказал он.— Зачем? Ее тон заставил его обернуться. Она стояла у комода голая и улыбалась ему.— Разденься тоже, — сказала Флоренс.Фишер резко встал.— Боритесь с этим.— С чем? — спросила она. — С моей любовью к члену?— Флоренс...— Раздевайся. Я хочу насладиться. — Она злобно бросилась к нему. — Раздевайся, ублюдок! Ты же всю неделю хотел меня оттрахать, так сделай это!Ей показалось, что его движение к ней выдало его интерес, и она набросилась на него. Фишер схватил ее за запястья и остановил.— Боритесь с этим, Флоренс.— С чем? С моим...— Боритесь. — Отпусти меня, черт!— Боритесь! Фишер так сжал ее запястья, что она вскрикнула от боли и ярости.— Я хочу трахаться! — кричала она.— Боритесь, Флоренс!— Хочу трахаться, хочу трахаться! Отпустив ее левую руку, Фишер со всей силы ударил Флоренс по лицу. Ее голова дернулась в сторону, и на лице отразилось потрясенное удивление.Когда голова снова выпрямилась, он увидел, что Флоренс снова пришла в себя. Несколько мгновений она стояла, охваченная дрожью, и, разинув рот, смотрела на него. Потом опустила взгляд и, увидев свое обнаженное тело, пристыженно попросила:— Не смотрите.Фишер отпустил вторую руку и отвернулся.— Оденьтесь, — сказал он. — Оставьте ваши сумки, я принесу их позже. Уйдем отсюда.— Хорошо.«Боже, надеюсь, все прошло», — подумал Фишер.Его передернуло. А что, если ему не дадут вывести ее из дома? * * * 7 ч. 48 мин. — Еще кофе?Лайонел вздрогнул, и Эдит поняла, что он, несмотряна открытые глаза, не до конца проснулся.— Извини, я тебя напугала?— Нет, нет.Он пододвинул стул и, поморщившись, потянулся к чашке правой рукой, а потом левой.— Прежде всего нужно показать кому-то твой большой палец.— Я покажу.В большом зале снова не слышалось ни звука. Эдит все это казалось нереальным. Произнесенные слова звучали фальшиво. «Яйцо?» — «Нет, спасибо». — «Ветчины?» — «Нет». — «Холодно?» — «Да. С радостью покину этот дом». — «Да, я тоже». Как будто диалог из какой-то самодеятельной театральной постановки.Или все дело в напряжении, оставшемся между ними после прошлой ночи?Эдит внимательно посмотрела на мужа Он снова витал где-то далеко отсюда, глаза его были пусты и взгляд устремлен в никуда. До завтрака он больше часа без остановки работал над реверсором, пока она дремала в кресле рядом. Теперь, по его словам, реверсор был почти готов. Эдит обернулась и посмотрела на аппарат через зал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33