– Что-то не верится, – иронично заметил следователь. – Вы же оказываете на меня давление, ссылаясь на некий определенный круг лиц высших чинов ФСБ. Очень длинно и крайне рискованно. Для меня.
Причем в обоих случаях: откажусь ли я или приму предложение. Это игра в одни ворота.
– Наверное, это так, – коротко заметил Олег.
Следователю надоело ходить вокруг да около, и он прямо спросил:
– Что там у вас, говорите.
– Это займет некоторое время.
Василий старался выглядеть безучастным, однако мрачнел все заметнее. Если даже этот Олег предъявит ему все удостоверения, которые у него имеются, Маргелов усомнится в подлинности каждого. То, что ему предлагали, выглядело дико.
Ну почему мне так не везет, сокрушался Маргелов, вспоминая свой отчаянный рейд в офис «киевлян». Поступил опрометчиво, но смело, потому что иначе не мог. Сейчас от него не просят, а требуют по крайней мере героизма, подразумевая «Звезду» Героя на скромном металлическом памятнике.
Так паршиво Василий себя еще не чувствовал.
Подмывало спросить Олега: «Нельзя ли, чтобы гипс с бриллиантами вместо меня поносил бы кто-нибудь другой?» Именно в таком духе, потому что волей-неволей накатывало лихорадочное возбуждение, еще немного – и Василий нервно рассмеется.
Язык не поворачивался сказать плохое о больной Ширяевой, зато своих родителей Маргелов костерил как мог: почему они его не назвали Ваней? – избежал бы этого разговора. Нет, нарекли, черт побери, самым популярным именем, согласно ситуации – героическим. Опять же исходя из нее – анекдотическим.
Василий, прерывая собеседника, спросил:
– А что потом? Мне отрежут язык или заодно прихватят голову? Это я сужу по вашей зловещей откровенности.
– Не обязательно резать язык, – ответил Олег, – на вашем месте его следует крепко прикусить. А голов в этом деле полетело столько, что еще одна окажется действительно лишней.
– Вы умеете успокаивать, – Хмыкнул следователь. – Как я понял, это работа не одного дня.
– Напротив, отсчет пойдет на часы.
– Но я еще не дал согласия.
– А есть ли у вас выбор? – жестко спросил Олег.
Да, выбора у Маргелова действительно не было.
Все спланировано заранее и не им.
«Как мне плохо...» – простонал про себя Василий и добавил вслух:
– Я согласен.
– У вас есть загородный дом? – спросил Олег.
– Да, дом... – хмыкнул следователь. – Небольшая дача: две комнаты, летняя кухня, беседка, сад – восемь соток.
– Сегодня заночуете на даче, – распорядился Шустов. – Я поеду вместе с вами, чтобы сделать необходимые для работы привязки. Там и произойдет более детальный разговор. Сумеете уйти с работы пораньше?
Маргелов развел руки в стороны, в глазах застыла неприкрытая злоба: «А куда я, на хрен, денусь?»
– Если вы на машине, подберете меня в половине четвертого на углу Московской и Советской Армии. Если нет...
– Я на машине, – перебил Маргелов. – Подберу.
– До встречи, – Олег сухо кивнул и вышел из кабинета.
Его уход не принес Маргелову облегчения, наоборот, сейчас он почувствовал, что ему уже не хватает рядом этого хмурого с виду человека. Все перевернулось в несколько минут, привычное прежнее беспокойство сменилось неприкрытой тревогой. Итак, с этой минуты он – подсадная утка. Господи, дай силы все это вытерпеть. И еще хорошо бы просто выжить.
В смятении прошло десять, двадцать минут. Маргелов машинально поднял трубку и позвонил домой.
Пришлось выслушать ворчание жены. Чего там говорить, ночные отсутствия мужа она переносила с великим трудом. Снова перед глазами встал мрачный облик недавнего гостя: ходит по комнатам дачного домика, заглядывает под кровати, открывает двери стареньких шкафов, сует нос в погреб.
Погреб...
Погреб, где Валентина держала Максима Курлычкина, Василий видел собственными глазами, когда по ее просьбе ездил в Марево. Слава богу, большого шума удалось избежать. Местного участкового, похоже, удовлетворили объяснения следователя городской прокуратуры насчет детских игр взрослых уже парней.
Спохватившись, Маргелов отправился с докладом к прокурору. Безусловно, «старика» такой поворот событий удовлетворит. Волков словно выжидал, надеялся на чужие щедрые руки, привыкшие к жару, когда давал «добро» представить Валентину мертвой.
78
Время шло, а Михаил Константинович все еще переваривал полученную информацию, которая не могла не беспокоить его. Еще в самом начале, когда анализировал полученные от Белоногова данные, он долго «склонял» произнесенное Яцкевичем имя – Василий, против логики отбрасывая прозвище. Из всех лиц, так или иначе фигурирующих в этом непростом деле, его носил только следователь прокуратуры Маргелов. Вот только как связать вместе его и Андрея Яцкевича? Кто из них первым сделал шаг навстречу и почему? Рожнов отбросил версию о том, что Андрей и Маргелов были знакомы еще до первого урока, преподнесенного судье. Значит, знакомство состоялось после удачной операции, в которой приняли участие Белоногов и Костерин.
Такие выводы Рожнов сделал, лишь гипотетически представляя Василия Маргелова именно тем человеком, о котором Андрей упомянул перед смертью.
Позже полковник отверг мысль о контакте следователя и боевика спецгруппы: запросы на Василия Маргелова не дали положительной реакции. Хотя это не означало, что, к примеру, в определенных кругах следователь не мог носить кличку Олимпийский.
Мог, но на героя он как-то в глазах Рожнова не тянул: что-то постное виделось в облике и работе следователя прокуратуры. Посредственный трудяга, тем не менее справляющийся со своей работой, личность достаточно серая, пусть он и ринулся сломя голову на выручку судье...
Но сегодняшняя информация опровергла первоначальные выводы полковника. Итак, все-таки Маргелов. Согласно полученному сообщению, следователь интересовался Тимофеем Костериным. Причем задействовал каналы Федеральной службы безопасности. Играл практически в открытую, словно намеренно указывая на себя Рожнову: я тот человек, которого ты ищешь.
Кто-то подтолкнул Маргелова на этот неординарный и рискованный шаг. Кто же это? Тут стоило крепко подумать. И не только: полковник, не мудрствуя лукаво, отдал распоряжение Белоногову и Костерину последить за передвижениями Шустова и Оганесяна. Далеко забираться в дебри Михаил Константинович не стал, резонно предположив, что искомый человек мог находиться в его ближайшем окружении.
В связи с этим Рожнов сделал еще один неутешительный для себя вывод: вышестоящее начальство в курсе его «левых» ликвидации. Или, по крайней мере, ему намекнули на это. Доказать что-то трудно, предприняли довольно грубую попытку запустить дезинформацию, наивно предполагая, что Рожнов клюнет на нее.
Конечно, такой ход – доказательство нехватки реальной информации относительно Рожнова и его людей, которых он задействовал в нелегальных операциях. Полковник здраво рассудил, что, скорее всего, наверху отреагировали на подозрение, высказанное человеком достаточно мелким. Реакция начальства больше смахивала на отмашку, а заодно и предостережение самому Рожнову: думай, с кем работаешь. Именно так.
Это если ничего не будет доказано. Но нельзя забывать, в его «левом багаже», кроме бандитов, – судья, ее сын и девочка, Яцкевич. Игра идет по-крупному, ставка, надо думать, – жизнь. Последние жертвы вряд ли сойдут Михаилу Константиновичу с рук.
В лучшем случае он долгие годы будет смотреть на небо в клетку. Хоть и знал, на что шел, оптимизма подобный факт не внушает.
Подключение Маргелова хоть и косвенно, но доказывало, что опасную игру против него ведет кто-то из силовиков Департамента "5", то бишь из отряда Шустова. Двое исключались автоматически, да и третий тоже, то есть Норик Оганесян. И кто же остается?
Неужели Олег Шустов имеет в управлении такие связи, что там откликнулись на его просьбу о проверке начальника Департамента "5"? А если их нет, то почему у него, Рожнова, не потребовали новых объяснений по делу Яцкевича? Его прежние выглядели длинно, не очень убедительно, но их все же хватило для того, чтобы вокруг смерти Андрея не поднимали шума.
Итак, первый вариант: его «раскручивают» с помощью Шустова. Неважно, что побудило Олега на это: правдоискательство или просто желание «подсидеть» старшего товарища.
Вариант второй, который тоже необходимо обдумать. Следователь Маргелов действительно был связан с Яцкевичем и, имея на руках доказательства о причастности полковника к убийству трех человек, просто расследует эти преступления.
Рожнов поступил опрометчиво, практически допустил ошибку, когда в открытую делал запросы на человека со странной кличкой Олимпийский. Насколько он помнил, в это дело он не посвящал Ирину Архипову, стало быть, ее можно исключить из рядов недоброжелателей. Но опять остается Шустов. В любом случае – имела ли место попытка выйти на полковника через Костерина или это была личная инициатива следователя Маргелова. Как ни крути, Шустов – главный фигурант. Только в одном случае следователь выступает в роли подсадной утки, а в другом – в качестве человека, получившего определенную информацию и взявшего всю ответственность, а скорее всего инициативу на себя.
Рожнов никогда не действовал сломя голову.
Прошло не больше суток, а он уже имел на руках информацию, полученную от Тимофея Костерина: Шустов встречался с Маргеловым, на машине следователя проследовал в дачный массив. Пробыл там недолго, поймал попутку, на которой отбыл в сторону города.
Но буквально через пять-десять минут его можно было увидеть в просвете деревьев «Дойчеаллее». Оглядываясь, Олег направился к даче следователя. Раскрывший его комбинацию Костерин имел от полковника соответствующие инструкции, потому не поехал вслед за Шустовым, а остался на месте и мог наблюдать хитрый маневр командира.
Следующая информация пришла от Белоногова:
Оганесян встречался у себя дома с женщиной. Одним словом, вел прежний образ жизни. Ничего подозрительного Сергей не заметил.
Михаил Константинович более-менее успокоился. Раз с Маргеловым нянчится один Шустов, значит, следователь не при делах, его используют как подсадную утку. Таким образом выяснилось, куда Рожнов ни в коем случае не должен посылать своих людей.
Убрать Маргелова означало подписать себе смертный приговор.
Немного тревожила грубость, с которой работал Шустов, привлекая к этому делу следователя прокуратуры. Ясно, что ему не дали зеленый свет, а только желтый: докажешь свои подозрения насчет Рожнова – хорошо, нет – не обессудь. Причем доказательства могли носить и косвенный характер, а именно: покушение на жизнь Маргелова указывало как раз на полковника. Причастен! Пока, правда, только к этому делу, но начнется расследование, всплывут другие имена, вскроются новые факты. Важны для Шустова и вещественные доказательства, сойдет, к примеру, труп Костерина или Белоногова. В этом вопросе Олег мастер и должен отработать на совесть. Но он понимает, однако, что покушение на Маргелова не станет достоянием гласности, также останется нераскрытым дело об убийстве Яцкевича, ничего не изменится в делах Валентины Ширяевой и Николая Михайлова.
Цель одна – заманить Рожнова в капкан. «Эх, Олег, Олег, – ухмыльнулся полковник, – ну и чего ты полез на рожон? Не факт, что выиграешь».
* * *
Не думая, что рискует, вечером Рожнов отправился в Юрьев и передал прибывшему на место встречи Сергею Белоногову оружие: пистолет «питбуль» фирмы «Авто Оурдненс». Из подобного были застрелены в свое время – во время бандитских разборок – два преступника. Будучи человеком практичным, Рожнов оставил у себя одну единицу довольно мощного оружия, задействованного в одной из первых операций «пятерки». Пистолет должен был обозначить, чьих рук дело устранение Олега Шустова.
На прощание полковник спросил:
– Хочешь узнать имя человека, на которого тебе указал Яцкевич?
Белоногов вопросительно вздернул крепкий подбородок. За эти дни Сергей заметно осунулся, пренебрегал бритвой, светлая щетина еще больше подчеркивала его бледность. Рожнов подметил, что Белоногов похож сейчас на альбиноса.
Как и полагается в подобных случаях, Рожнов артистично выдержал паузу:
– Олимпийский – это как раз Олег Шустов.
Шутник был Яцек... Ты все еще помнишь о нем?
– А как же Маргелов? – вместо ответа спросил Сергей.
– Кстати, насчет Шустова, – полковник, в свою очередь, проигнорировал вопрос Сергея. – Не вздумай подходить к нему на расстояние пистолетного выстрела, если при тебе будет оружие. И глазом не успеешь моргнуть, как Олег шлепнет тебя.
– Это мы еще посмотрим, – чуть насмешливо протянул Сергей. Однако в его глазах бодрость отсутствовала.
Рожнов хмыкнул и покачал головой:
– Единственный шанс убрать Шустова – как обычно, вызвать его на встречу. Последний раз мы виделись в открытом кафе у кинотеатра «Огонек». Олег обязательно придет, тут сомневаться не приходится, так как за свою жизнь он спокоен. – На лице Рожнова проступила нервная улыбка. – На это время он постарается обезопасить подсадного следователя, к примеру, оставив его в здании прокуратуры. Ну, бог ему в помощь.
Минуту полковник провел в раздумье. Потом продолжил:
– Вам с Тимофеем придется работать в многолюдном месте, постарайтесь не задеть посетителей кафе. Подстраховки не будет, так что отработайте отход как следует. Олег обоснованно беспокоится за жизнь Маргелова, но не подозревает, что его собственная висит на волоске.
79
Сегодня был первый, наверное, день, когда Валентина Ширяева могла сказать себе, что идет на поправку. Изматывая себя, поначалу неровной походкой, прогоняя утомительное головокружение, она, как узник, мерила шагами комнату, подгоняя мысли.
Она что-то должна вспомнить, что-то важное. Оно было рядом, очень близко, как влажные губы и водянистые глаза одного из убийц. Валентина мысленно отодвигала его лицо, чтобы увидеть целиком, но тогда перед взором вставало лишь мутное пятно.
Почему я открыла ему дверь? Я знала, знала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47