Ч Я уверена, он будет в восторге.
Сунув билет в карман, я поблагодарил кассиршу Ч несмотря на ее убожеств
о, я не мог не ей сочувствовать: еще бы, работать в таком месте! Ч и вернулся
к Дитерлингу. Он по-прежнему стоял, прислонившись к низкой стеклянной ст
ене, которая окружала «язык», и разглядывал сектантов. На лице у него было
отстраненное, внимательное, спокойное выражение. Я вспомнил, как в джунг
лях он спас мне жизнь, когда на меня напала гамадриада. Тогда на лице у нег
о было такое же выражение Ч абсолютно нейтральное, как у человека, играю
щего в шахматы с противником, который ему в подметки не годится.
Ч Ну что? Ч полюбопытствовал он.
Ч Он уже сел на подъемник.
Ч Когда?
Ч С час назад. Я купил себе билет. Теперь твоя очередь. Но делай вид, будто
мы путешествуем порознь.
Ч Может, мне не стоит идти с тобой, братишка?
Ч Тебе ничего не грозит, Ч я понизил голос. Ч Отсюда и до выхода с орбита
льного терминала ни одного контрольного эмиграционного пункта. Ты смож
ешь подняться и спуститься, и никто тебя не сцапает.
Ч Тебе легко говорить, Таннер.
Ч Да, но поверь мне, это безопасно.
Дитерлинг покачал головой.
Ч Быть может, но нам вряд ли имеет смысл путешествовать вместе, даже в од
ном подъемнике. Трудно сказать, насколько Рейвич позаботился о прикрыти
и.
Мне хотелось поспорить, но внутренне я признавал, что он прав. Как и Кагуэл
ла, Дитерлинг не мог покинуть Окраину Неба, не рискуя быть арестованным п
о обвинению в военных преступлениях. Оба занимали определенное место в б
азе данных этой планетной системы, за их головы была назначена солидная
награда Ч невзирая на тот факт, что Кагуэлла мертв.
Ч Ладно, Ч согласился я. Ч Похоже, у тебя есть еще какой-то повод, чтобы о
статься. Я вернусь в Дом Рептилий дня через три, не меньше. Думаю, там будет
кому присмотреть за делами.
Ч Ты уверен, что справишься с Рейвичем в одиночку?
Я пожал плечами.
Ч Всего один выстрел, Мигуэль.
Ч И ты его сделаешь, Ч он явно испытывал облегчение. Ч Ну вот и чудно... а я
вечером возвращаюсь в Дом Рептилий. И буду с нетерпением следить за выпу
сками новостей.
Ч Постараюсь не разочаровать тебя. Пожелай мне удачи.
Ч Удачи, Ч Дитерлинг пожал мне руку. Ч Будь осторожен, Таннер. Конечно, з
а твою голову не назначена награда, но это не значит, что тебе удастся смыт
ься без помех. Доверяю тебе разработать план избавления от пистолета.
Я кивнул.
Ч Вижу, тебе его ужасно не хватает. Я куплю тебе такой же на день рождения.

Он долго смотрел на меня, словно собираясь что-то добавить, потом кивнул и
зашагал прочь от спирали. Я увидел, как он покинул площадку и растворился
в сумеречной тени вестибюля. Не сбавляя шага, он начал менять колер своег
о плаща. Он удалялся, и его широкоплечую фигуру окружал мерцающий нимб.
Я тоже отвернулся и стал ждать подъемника. И неприметно сунув руку в карм
ан, ощутил алмазно-твердый холодок пистолета.

Глава 3

Ч Сэр? Ужин будет подан на нижней палубе через пятнадцать минут. Если вы
желаете присоединиться к пассажирам...
Я подскочил. Я не слышал шагов по лестнице, ведущей на смотровую палубу, и
полагал, что нахожусь здесь совершенно один. Все прочие пассажиры разошл
ись по своим каютам сразу после посадки Ч путешествие было слишком коро
тким, чтобы стоило распаковывать багаж... а я поднялся на смотровую палубу
, чтобы понаблюдать за отправлением. Конечно, мне предоставили каюту, но р
аспаковывать было нечего.
Подъем начался с нереальной плавностью. Вначале казалось, что мы вообще
не двигаемся. Ни звука, ни вибрации Ч только жутковатое плавное скольже
ние вверх, еле заметное, но постоянно набирающее скорость. Я посмотрел вн
из, пытаясь разглядеть сектантов, но угол подъема позволял заметить лишь
несколько случайных фигур Ч хотя прямо под нами должна была находиться
масса народу. Мы как раз проходили через потолочную диафрагму.
Я обернулся. Голос, который меня напугал, принадлежал не человеку, а слуге
. У него были телескопические руки и нарочито безликая голова. Туловище с
ходилось на конус, образуя осиную талию, но ниже Ч ни ног, ни колес. Он двиг
ался благодаря прикрепленному к потолку рельсу, с которым был соединен с
помощью торчащего из спины изогнутого стержня.
Ч Сэр? Ч начал он снова, на этот раз на языке норт. Ч Ужин будет подан...
Ч Ничего не нужно. Я понял тебя с первого раза.
После короткого раздумья я решил, что риск будет меньше, если я присоедин
юсь к остальным аристократам. Мое уединение вряд ли сочтут проявлением в
ысокомерия. По крайней мере, сев с ними за стол, я смогу удовлетворить их л
юбопытство, представ им в образе некоего вымышленного персонажа Ч и это
лучше, чем позволить их воображению разыграться, приписывая необщитель
ному незнакомцу самые невообразимые качества на свое усмотрение. Я пере
шел на норт Ч практика не помешает Ч и добавил, что присоединюсь к остал
ьным через четверть часа, так как хочу еще немного полюбоваться панорамо
й.
Ч Прекрасно, сэр. Я закажу для вас место за столом.
Робот развернулся вокруг оси и тихо выскользнул с палубы.
А я вернулся к иллюминатору.
Не знаю, что именно я собирался увидеть. Но зрелище, которое предстало мои
м глазам, оказалось совершенно неожиданным. Мы прошли сквозь потолок вес
тибюля посадочной площадки, но терминал был гораздо выше, так что мы прод
олжали подниматься сквозь верхнюю часть здания. Именно здесь, как я поня
л, можно было увидеть высшее выражение одержимости поклонников Небесно
го Хаусманна. После того как его распяли, сектанты сохранили тело, забаль
замировав и покрыв особым составом, отливающим свинцовым зеленовато-се
рым блеском, а затем поместили его здесь, на гигантском конусообразном в
ыступе, который торчал из одной стены, почти касаясь спирали. В результат
е труп Хаусманна напоминал резную фигуру под бушпритом гигантского пар
усника.
Небесный был обнажен до пояса, руки широко разведены в стороны. Он висел н
а крестовидной конструкции из металлического сплава. Голени были связа
ны, в кисть правой руки (не в ладонь: похоже, в программе вируса, вызывающег
о стигмат, была ошибка) вбит гвоздь, еще один металлический штырь пробива
л отсеченную по локоть левую руку. К счастью, эти подробности, равно как и
страдание, навсегда застывшее на лице Хаусманна, не слишком бросались в
глаза благодаря обработке, которой подвергли тело. Но, хотя черты лица ра
зличить было невозможно, боль читалась в изгибе его шеи, в судорожно стис
нутых челюстях, как бывает во время агонии у людей, пораженных электриче
ством. Лучше бы они убили его током, подумалось мне. Это было бы милосердне
е, какие бы преступления он не совершил.
Впрочем, так было бы слишком просто. Ведь они казнили преступника, соверш
ившего ужасные деяния, но прославляли человека, подарившего им весь мир.
Распиная его, почитатели выражали свое обожание не менее горячо, чем сво
ю ненависть.
Времена меняются, а люди остаются прежними.
Подъемник прошел лишь в нескольких метрах от Небесного, и я невольно сод
рогнулся. Я вдруг понял, что хочу удалиться отсюда как можно быстрее. Безм
ерный космос словно превратился в эхокамеру, заполненную отголосками б
есконечной боли.
У меня зачесалась ладонь. Зажмурившись, я тер ее о поручень, пока мы не мин
овали причальный терминал, продолжая подниматься сквозь ночь.

Ч Еще вина, мистер Мирабель? Ч спросила супруга одного из аристократов,
похожая на лисицу, сидящая напротив меня.
Ч Нет, Ч я вежливо промокнул губы салфеткой. Ч Если не возражаете, я уда
люсь. Хочу полюбоваться видом, пока мы поднимаемся.
Ч Какая жалость, Ч сказала женщина, разочарованно поджимая губы.
Ч О да, Ч подхватил ее муж. Ч Мы будем скучать без ваших историй, Таннер.

Я улыбнулся. По правде говоря, я просто валял дурака, перманентно поддерж
ивая светскую беседу в течение часа, пока мы ужинали. То и дело я оживлял р
азговор пикантным анекдотом Ч но лишь с целью заполнить неловкие паузы
, которые повисали над столом всякий раз, когда тот или иной гость делал вы
сказывание, способное, с точки зрения переменчивого аристократическог
о этикета, показаться неделикатным. Не раз мне приходилось разрешать спо
ры между северными и южными фракциями, выступая с речью от лица всей груп
пы. Моя маскировка была не самой убедительной, поскольку даже северяне, к
ажется, поняли, что я не имею к южанам никакого отношения.
Но это едва ли имело значение. Я смог заставить билетершу принять меня за
аристократа и сказать мне больше, чем кому бы то ни было. Эта маска позволи
ла мне смешаться с аристократами Ч но рано или поздно я смогу отбросить
ее. Ведь я не был в списке тех, кого разыскивают службы безопасности. Я про
сто человек с темным прошлым и несколькими сомнительными связями. Нет ни
чего плохого и в том, чтобы называть себя Таннером Мирабелем Ч это было к
уда безопаснее, чем пытаться смастерить из ничего правдоподобную арист
ократическую родословную. К счастью, это совершенно нейтральное имя, оно
вряд ли вызовет какие-то ассоциации с историей аристократии или иными и
сторическими событиями. В отличие от моих сотрапезников, я не смог бы про
следить свое происхождение до высадки Флотилии. Скорее всего, Мирабели п
оявились на Окраине спустя полвека после этого. По меркам аристократии я
был просто неотесанным выскочкой, но никто не позволит себе подобных не
тактичных намеков. Все они были долгожителями, и их родословная восходил
а если не к Флотилии, то к временам пассажирского манифеста, с одним или дв
умя сомнительными поколениями Ч и вполне естественным было предполож
ить, что я обладал столь же пышной генеалогией и доступом к тем же терапев
тическим технологиям.
Но хотя Мирабели и прибыли на Окраину Неба спустя много лет после Флотил
ии, они не принесли с собой никаких решений, позволяющих обеспечить долг
ую жизнь. Возможно, в первом поколении срок их жизни превышал продолжите
льность жизни обычных людей, но этот признак не передался их потомкам.
Впрочем, мне это все равно было не по карману. Кагуэлла платил мне приличн
о, но не настолько, чтобы я мог позволить себе разоряться подобным образо
м, пополняя бюджет Ультра. Впрочем, это не имело значения Ч почти. Препара
тами пользуется от силы один из двадцати жителей этой планеты. Остальные
девятнадцать либо по уши погрязли в войне, либо собирают крохи на жизнь в
ее закоулках. Главная проблема состоит в том, чтобы дожить до следующего
месяца, а не до следующего века.
Вот почему я оказался в довольно щекотливом положении, едва разговор заш
ел о технологиях долгожительства. Я попытался непринужденно развалить
ся на стуле и позволить словам витать вокруг меня, но едва возникал спор, к
ак мне навязывали роль судьи. То и дело кто-нибудь изрекал: «Таннеру это, к
онечно, известно», Ч и поворачивался ко мне, чтобы услышать окончательн
ое суждение, которое выведет из тупика. Оставалось отговариваться общим
и фразами, например «Это непростой вопрос...», или: «Очевидно, это касается
более глубоких аспектов проблемы», или: «С моей стороны было бы неэтично
распространяться далее на эту тему, ввиду соглашений о конфиденциально
сти, и прочее. Ведь вы меня понимаете?..»
Где-то через час я созрел для того, чтобы уединиться.
Поднявшись из-за стола, я извинился и покинул компанию, после чего поднял
ся по винтовой лестнице, ведущей на смотровую палубу над жилым уровнем и
столовой. Перспектива сбросить шкуру аристократа неожиданно показалас
ь весьма заманчивой. Впервые за последние часы во мне затеплилось ощущен
ие профессионального удовлетворения. Все под контролем. Очутившись нав
ерху, я приказал слуге отсека приготовить мне «гвиндадо». Хмель слегка у
дарил в голову, но даже это не показалось мне неприятным. У меня еще масса
времени, чтобы протрезветь: ясность ума и хватка наемного убийцы понадоб
ится мне не раньше, чем через семь часов.
Теперь мы поднимались быстро. Едва покинув «причал», подъемник увеличил
скорость до пятисот километров в час, но ему все равно понадобится сорок
часов, чтобы достичь орбитального терминала. Впрочем, за пределами атмос
феры скорость возросла вчетверо Ч это случилось во время первой переме
ны блюд.
Смотровая палуба была в моем распоряжении.
Остальные пассажиры, покончив с ужином, разбредутся по пяти отсекам над
помещением столовой. В подъемнике с комфортом могут разместиться пятьд
есят человек, и он не будет казаться переполненным, но сегодня нас было зд
есь всего лишь семеро, включая меня. Общее время подъема составляет деся
ть часов. Движение станции по орбите Окраины Неба синхронизировано с обр
ащением планеты. Таким образом, станция постоянно висит над Нуэва-Вальпа
раисо, то есть строго над экватором. Насколько мне известно, на Земле стро
или звездные мосты, уходившие на высоту тридцати шести тысяч километров
. Но скорость вращения Окраины Неба чуть больше, а сила притяжения чуть сл
абее, и синхронная орбита находится на шестнадцать тысяч километров ниж
е. При всем при том длина нити составляет двадцать тысяч километров Ч пр
едставьте, какому напряжению подвергается верхний километр под весом д
евятнадцати тысяч километров, которые находятся ниже. Сама нить полая, е
е стенки сделаны из структурированного алмаза Ч с уплотненной кристал
лической решеткой, как у пьезокварца, Ч а вес, судя по тому, что я слышал, чт
о-то около двадцати миллионов тонн. Я шагал по отсеку и размышлял о крошеч
ном дополнительном давлении, которое создает каждый мой шаг. Потягивая к
октейль, я гадал о том, насколько инженеры приблизились к предельному на
пряжению, конструируя лифт, и какой запас прочности заложили в эту систе
му. Затем более рациональная частица моего разума напоминала мне, что се
йчас по нити движется лишь ничтожно малая доля транспортного потока, кот
орый она могла бы нести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15