Он вздохнул.– Твоя взяла, Гюнтер. Я дурак. Когда начинаем?– Сегодня ночью. 4 Черный «опель» с погашенными фарами затормозил в переулке, в полутора кварталах от комплекса зданий Египетского археологического музея. Холбрук проверил, снят ли пистолет с предохранителя, затем сунул оружие в карман. Штайнер взял удобную, не стесняющую движений наплечную сумку с заднего сиденья. Дальше авантюристы отправились пешком, предварительно натянув хирургические перчатки.– Помни, – вполголоса втолковывал приятелю Холбрук, – твоя задача – сторож. Не забыл план? Повтори!– Сторож находится в будке в центре двора, откуда обозревает все три входа в корпус номер пять и ворота. Будка на плане под номером семнадцать…– Правильно. Итак, едва я отключаю сигнализацию и подаю знак, ты вырубаешь сторожа и двигаешься… Куда?– К третьему окну справа от ворот.– Молодец. А теперь ни звука…Пятый корпус археологического музея располагался чуть поодаль от остальных. Он имея форму буквы «П» и три двери на внутренней стороне перекладины этой буквы. Холбрук не собирался блуждать по всему корпусу – это заняло бы слишком много времени, а каждая лишняя минута увеличивала риск. Да и не унести всего… Холбрук собирался похитить лишь часть экспонатов из зала, расположенного на первом этаже, – максимум прибыли при минимальном риске.Холбрук подошел к маленькому окошку, тускло светившемуся у самой земли. Аккуратно вырезав стекло, он проник в освещенный дежурными лампами подвал и принялся внимательно рассматривать тянущиеся по стене провода. Не ошибиться бы, иначе – тревога… Да нет, он заходил в этот подвал днем под видом рабочего, как и в зал – на правах посетителя, так что хорошо изучил схему проводки… Холбрук вытащил из кармана кусачки.Максу Штайнеру досталась задача потруднее. Пересечь залитый светом прожекторов двор, добежать до будки сторожа в считанные секунды, ворваться внутрь и… Но сначала нужно дождаться знака Холбрука, ибо калитку защищала та же линия сигнализации. Макс открыл замок калитки отмычкой, достал из сумки некий металлический предмет и замер в ожидании. В окно будки виднелся затылок сторожа. Пока тот смотрел в противоположном направлении, но он может повернуться в любую секунду…Со стороны подвала донесся тихий свист. Макс рывком распахнул калитку и ринулся к будке. Сторож начал поворачивать голову…Гюнтер Холбрук уже выползал из подвала через окно.Макс вышиб хлипкую дверь будки и обрушил на череп сторожа монтировочный ломик, обернутый полотенцем.– Готов, – удовлетворенно констатировал Макс. – Часа полтора проваляется.– Скорее к окну, – шепнул подбежавший Холбрук, увидев поверженного сторожа.На вырезание стекла ушло ровно сорок шесть секунд. Грабители забрались в зал, и Холбрук зажег потайной фонарь. Он по-хозяйски шагал вдоль витрин, брал заранее намеченные экспонаты и складывал их в сумку Штайнера, заполнившуюся доверху за три минуты.– Уходим, – распорядился Гюнтер.Грабители беспрепятственно покинули территорию музея и вернулись к машине. Штайнер положил сумку в багажник и устроился рядом с Холбруком, который сел за руль. Заурчал мотор.– Как все здорово получилось, – ликовал Штайнер, стягивая перчатки. – Замечательно получилось! Ты гений…Холбрук скрипнул зубами. В отличие от недалекого Макса он понимал, что завершен лишь начальный этап операции. Самое трудное было впереди. Главное – не нарваться на полицию, потом спрятать ценности в подготовленном тайнике за чертой города. Затем вывезти из страны, продать, при этом соблюсти анонимность и не схлопотать пулю в лоб…Занятый своими мыслями, Холбрук вел машину трущобами, где не было стационарных полицейских постов и практически отсутствовала вероятность наткнуться на патрульный автомобиль. Он перевел дыхание лишь тогда, когда выехал на загородную дорогу, ведущую на восток…Как оказалось, расслабился он рано.Первым фары встречной машины заметил Макс.– Полиция? – встревожился он.– Не паникуй. – Холбрук сбавил скорость. – Вряд ли полиция. А если и так, зачем им нас останавливать? Об ограблении музея наверняка еще не известно.– Какого дьявола они лупят дальним светом? – нервничал Штайнер.И тут конусовидные лучи фар описали дугу. Встречная машина преградила «опелю» путь, встав поперек дороги. Холбрук тоже включил дальний свет и увидел открытый джип, в котором сидели трое бородачей в тюрбанах.– Не полиция, – пробормотал Понтер. – Да как бы не похуже…– Объехать сумеешь?– Нет.Холбрук остановился метрах в пяти от джипа. Один из бородачей соскочил на дорогу, подошел к «опелю», наклонился к открытому окну.– Кто такие, куда едете? – высоким голосом спросил бородач по-арабски.Гюнтер сделал вид, что не понимает вопроса.– Я не говорю на вашем языке, – ответил он на ломаном английском. – Мы туристы из Германии, в чем дело?Араб перешел на английский, звучащий в его устах как воронье карканье.– Выходите из машины.– Да в чем дело? – упорствовал Холбрук. – Представьтесь, покажите документы!– Выходите из машины, – повторил араб и указал на джип.Двое бородачей продемонстрировали стволы американских штурмовых винтовок «М16».– Влипли, – прошептал Макс.Холбрук осторожно опустил руку в карман, нащупывая рукоятку пистолета. Их трое, три метких выстрела – только так можно спастись. Миндальничать нечего, орудующие в этих районах банды редко щадят свидетелей, особенно если они – свидетели – одновременно и потерпевшие.– Выходи и не трусь, Макс, – негромко распорядился Холбрук. – Выкрутимся… – Он открыл дверцу и ступил на бетон дороги, не вынимая руку из кармана.– Руки за голову! – скомандовал араб. Гюнтер криво улыбнулся:– Пожалуйста.Он выхватил пистолет и выстрелил. Но не в безоружного бандита, что стоял перед ним; Холбруку показалось, что важнее сначала снять других, в джипе. К несчастью, он промахнулся. В следующее мгновение бандит нанес ему сокрушительный удар в лицо, тут же загрохотали автоматические винтовки. Все было кончено моментально. Холбруку пуля попала в сердце, Штайнеру – в голову.Арабы приступили к обыску «опеля».– Авад! – позвал тот из них, что открыл багажник. – Смотри…Главарь банды осветил фонарем сумку, рванул застежку-молнию и разочарованно сплюнул.– Дерьмо! Похоже, они и впрямь туристы – скупали всякую сувенирную дрянь. Что за добыча… Ладно, продадим на базарах. Деньги у них есть?Третий бандит умело обыскал трупы.– Мало.– Вот дерьмо, – прорычал Авад. – Забирайте все, и поехали… Пистолет у этого тоже возьмите.Бандиты вернулись в джип. Несколько секунд спустя машина растворилась во тьме. 5 Около четырех часов дня в кабинете директора Египетского археологического музея Гамаля Седара заверещал внутренний телефон.– Господин директор, пришел начальник полиции.– Просите скорее…Внушительная фигура начальника каирской полиции Ирамуна аль-Расула, казалось, заполнила весь кабинет. Директор, невысокий щуплый человек лет сорока, шагнул ему навстречу и порывисто пожал руку.– Рад видеть вас так скоро! – воскликнул он. – Неужели вы с хорошими новостями?– Как посмотреть, – уклончиво ответил аль-Расул, усаживаясь в кресло для посетителей. – Мы нашли тех, кто ограбил музей…– Вы поймали их!– Нет, мы НАШЛИ их, – подчеркнул начальник полиции. – К сожалению, мертвыми… И без ваших экспонатов.– Что это значит? – Лицо директора вытянулось.– Мы нашли машину за окраиной города, на восточной дороге. И два трупа… Одного покойника опознали легко – личность, хорошо известная Интерполу. Это некий Гюнтер Холбрук, преступник с международным размахом, специализировавшийся на музейных кражах. Его разыскивала полиция пяти стран, и я ума не приложу, как он ухитрился пробраться в Египет. Второй не опознан, но…– Подождите, – перебил полицейского Гамаль Седар. – Из того, что этот тип грабил музеи, вовсе не следует, что…Аль-Расул вынул из кармана фигурку скарабея, вырезанную из вулканического стекла, и протянул директору музея.– Ваш экспонат?– Да-да! Но вы сказали…– Скарабея нашли в багажнике машины. Его идентифицировали по переданному вами списку похищенного и фотографиям. Все остальное исчезло… В машине обнаружили также хирургические перчатки, а в карманах Холбрука – кусачки, стеклорез, потайной фонарь. Экспертам не составит труда установить, этими ли кусачками перерезаны провода сигнализации, но я и так не сомневаюсь.Гамаль Седар на несколько секунд задумался.– Возможно, скарабей и все прочее подбросили в машину Холбрука, чтобы сбить нас… Вас со следа, – заметил он.– Мы обсуждали такую версию, – сказал аль-Расул. – Слишком невероятное совпадение. Неизвестные преступники избирают для запутывания следов именно эту машину– машину грабителя музеев! Нет, господин Седар, все произошло иначе.– Не поделили добычу?– Едва ли. Я объясню. Если бы сообщник или сообщники Холбрука и его приятеля решили захватить ценности, они стреляли бы, по всей вероятности, изнутри машины – и уж во всяком случае аккуратнее. А там стреляли снаружи, из «М 16», весь «опель» Холбрука изрешетили. Найдена гильза и от пистолетного патрона – возможно, Холбрук отстреливался. Но главное – скарабей.– Почему? – удивился Седар.– Преступники перевозили похищенные экспонаты не навалом в багажнике, а в чем-то: сумке, саквояже, кейсе, так?– Конечно…– И скарабей выпал, когда эту сумку или кейс открывали. Но зачем сообщникам Холбрука открывать кейс на ночной дороге? Они бы и без того знали, что там находится. Я предполагаю, господин Седар, – и оснований для этого более чем достаточно, – что герру Холбруку элементарно не повезло. Его ограбила одна из банд, что в изобилии гнездятся в трущобах.Седар в отчаянии схватился за голову.– Но это значит, что наши экспонаты утрачены навсегда!– Нет. – Аль-Расул покачал головой. – У меня есть идея. Собственно, потому я и пришел… Мне понадобится ваша помощь.– Какая идея? – Директор подался вперед, в глазах его вспыхнул огонек надежды.– Эти банды, господин Седар, состоят, как правило, из людей крайне невежественных. Золото от меди они, пожалуй, сумеют отличить, но разобраться в истинной ценности археологических находок…– И что же?– Господин Седар, я прошу вас временно скрыть от прессы факт ограбления музея.– Зачем?Аль-Расул пристально посмотрел на директора.– Если в газетах будет объявлено, что из музея украдены очень ценные экспонаты, бандиты могут сообразить что к чему, и вот тогда мы действительно никогда не найдем похищенного. Скорее всего, они избавятся от добычи – скажем, утопят. В таких случаях осторожность часто берет верх над жадностью – ведь, попадись они в руки полиции, на снисхождение могут не рассчитывать… Но если бандиты примут содержимое кейса Холбрука за безделушки, они начнут продавать их. Вот тут-то мы и ухватимся за ниточку.– Да, я понял, – медленно проговорил Гамаль Седар. – Но это не так легко осуществить.– Почему? Об ограблении знают немногие. Предупредите их, чтобы молчали.– Я не об этом. Экспонаты… Некоторые имеют широкую известность, посетители приходят в музей специально, чтобы посмотреть на них. Например, бронзовый стилет, найденный Джулианом Прендергастом в тысяча девятьсот двадцать пятом году. Как объяснить отсутствие этого произведения искусства в экспозиции?– Мм… – Аль-Расул побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Всего было украдено сто тридцать семь экспонатов, так?– Да.– Сколько из них так же знамениты, как стилет Прендергаста?– Ну… – замялся Седар. – Может быть, десять… Двенадцать…– И можно предполагать, что на отсутствие остальных не обратят внимания?– Вероятно.– Тогда вот что, – решительно заявил аль-Расул. – Закройте пятый корпус еще на одни сутки, объясните это работами по совершенствованию экспозиции или чем хотите. За это время в полицейской лаборатории по вашим фотографиям и описаниям, под руководством ваших специалистов будут изготовлены копии тех десяти-двенадцати экспонатов. А потом помещайте их в витрины и открывайте музей.– Да, – лицо Седара просветлело, – это выход… О, как я признателен вам, господин аль-Расул, как много вы делаете для меня, для науки…– Для закона, – поправил начальник полиции. 6 В четыреста шестом номере каирского отеля «Луксор» ассистент египетско-ассирийского отдела Британского музея Дэвид Сэйл вновь развернул на столе свиток папируса, раскрыл исписанную до половины толстую тетрадь и вооружился авторучкой. Но сегодня, вопреки обыкновению, он работал недолго, не более получаса, после чего отбросил ручку, подпер подбородок ладонью и угрюмо уставился на древний папирус.Все напрасно! Еще недавно Сэйлу казалось, что он на пороге открытия – и вот он зашел в тупик.С 1822 года, когда Жану Франсуа Шампольону удалось прочесть иероглифы Розеттского камня – испещренной надписями базальтовой плиты, откопанной наполеоновским солдатом в дельте Нила в августе 1799 года, – считалось, что в египетской письменности нет более тайн для науки и не существует отныне иероглифического текста, который был бы непонятен специалисту. Но в руки Дэвида Сэйла попал такой текст! Два года назад он за бесценок приобрел в арабской лавчонке невесть как попавший туда папирус приблизительно эпохи Тутмоса I. Одного взгляда хватило Сэйлу, чтобы у него загорелись глаза. Да, это походило на иероглифы, но лишь походило! Контуры знаков разительно отличались от иератического или демотического письма. Между тем подлинность папируса не вызывала у Сэйла сомнений.Ученый предположил, что имеет дело с разновидностью жреческой тайнописи, своеобразным шифром. Разгадать этот шифр, открыть еще одну страницу истории стало целью всей научной деятельности Дэвида Сэйла. Он применял различные методы, включая компьютерный анализ, и даже добился кое-каких результатов, прочел отдельные слова… А вот дальше не продвинулся. Надпись на папирусе была слишком коротка. Вот если бы разыскать другие тексты, написанные тем же шифром! Дэвид Сэйл искал – увы, безрезультатно.В дверь постучали.– Открыто, – отозвался Сэйл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48