Охрана отделилась от стены и двинулась к пленникам.
И тут Рик решил, что ему дается последний шанс: больше развилок, похоже, его судьба не припасла. Он зло сжал зубы, резким движением оттолкнул Майо и бросился навстречу страже. Троих он сразу же уложил, пользуясь своими кандалами, еще двух вывел из строя ударами ног, но на этом его удача и закончилась: кто-то нанес ему сильный удар плашмя мечом по виску. Теряя сознание, он успел почувствовать еще два или три удара, но уже как во сне. А еще, прежде чем Рик окончательно потерял сознание, он запомнил лицо Бейдаха, который с нескрываемым отвращением смотрел своими волчьими глазами на карлика Ллоу.
Сначала в кромешной тьме появилась сеть кроваво-красных прожилок с зазубренными краями. Потом в ушах раздалось, отдаваясь болезненным эхом в мозгу, бряцание металла о металл. К этому звуку добавился женский визг, но он не был похож ни на вопли истерички, ни на предсмертный крик терзаемой когтями хищника жертвы.
Рик сделал над собой усилие и открыл глаза. Он увидел все тот же Тронный зал, но теперь он был скрыт от него полупрозрачной красноватой колеблющейся завесой. Все, что происходило за этой колеблющейся пеленой красноватого марева, казалось каким-то далеким и нереальным.
Именно из-за этой завесы и доносились женский визг и ритмичные удары. Сознание медленно возвращалось к Рику, и тут до него дошло, что красное марево - это не что иное, как боль. Боль настолько сильная, что она стала видимой. Потом Рику показалось, что он парит где-то высоко над красноватой дымкой неизведанного моря, которое становилось все тусклее и тусклее. Крики наконец смолкли, и наступила тишина.
Когда Рик снова пришел в себя, до его слуха доносилось только бессвязное взволнованное бормотание. Теперь боль ощущалась совсем по-другому: Рик понимал, что ему больно, и очень больно, но это совершенно не мешало остальным чувствам. Он снова открыл глаза. На этот раз голова его бессильно висела, упираясь подбородком в грудь, и он увидел вытянувшееся во всю длину собственное тело: голое, блестящее от пота, покрытое пятнами засохшей крови. Ноги его стояли на небольшой резном бруске из синего, потрескавшегося от старости дерева. К этому бруску двумя большими кинжалами были прибиты его ступни. На блестящей стали лезвий играло пламя факелов. Эти отблески казались Рику такими яркими, что у него заболели глаза.
А где-то далеко внизу виднелся каменный пол.
Рик медленно повернул голову, движения давались ему с огромным трудом и получались очень медленными, плавными. Теперь его взору открылась левая рука, простертая вдоль стены. Скрюченные в судороге пальцы почти касались эфеса еще одного такого же кинжала, прошедшего меж-
ду костями кисти в стык камней, из которых была сложена стена. Рик решил не расходовать жалкие остатки сил, чтобы убедиться, что его правая рука находится в таком же состоянии. Он понял, какую месть придумал для него уродливый коротышка.
Рик опустил голову. На каменном полу, прямо под ним, стояла Майо. Он ободряющее улыбнулся ей, но, возможно, только его воспаленному воображению казалось, что получилась улыбка, а не страшная гримаса. Затем он увидел карлика Ллоу; тот сидел, сложив под собой кривые ножки, уперев руки в бока, и всем видом показывал, что любуется результатами своего труда. Рядом с ним никого не было. Яркие изумрудные глаза карлика не мигая смотрели на свою жертву и пылали демоническим, безумным огнем.
Рик попытался оглядеть весь зал. За карликом вокруг кроваво-красного стола сидели военачальники и воины из Каэр Эбра. Они что-то пили из больших кубков и вели промеж собой тихую беседу, стараясь не смотреть в глаза друг другу и на стену, где висел распятый Рик. Юный король Харал даже не сидел на троне, а как бы спрятался под балдахином, откуда сверлил глазами церемониальный ковер из волос прекрасных дев. И, если не считать карлика, то только королева - мать хладнокровно и, пожалуй, даже с наслаждением взирала на окровавленную жертву. Похоже, для нее Рик не был даже разумным существом, а просто каким-то мерзким и опасным животным. Ядовитым гадом, завезенным к ним с Земли.
Неожиданно со своего места встал Бейдах, глаза его сверкали безотчетным гневом, рука лежала на рукоятке меча.
- Во имя всех Богов планеты! - со злостью, смешанной с удивлением, воскликнул он.- Да неужто тебе все еще недостаточно?!
Но карлик Ллоу, даже не обернувшись в его сторону и не меняя позы, только таинственно улыбнулся в ответ. Сегодня был его звездный час - не потому, что он так любил бабку, и не потому, что он так ненавидел Рика, а потому, что сегодня он был центром событий. Сегодня он приказывал, и ему подчинялись, боясь ослушаться; он говорил, и ему внимали, боясь ослушаться. И он прекрасно понимал, что такое случается только раз в жизни. Ради таких минут он, возможно, и сам бы убил свою бабку.
Затем на весь зал раздался голос Парраса, в нем явно проскакивали истерические нотки; похоже, прорицатель был на грани нервного срыва.
- Ваше Величество! Я вас умоляю! Заканчивайте все это как можно быстрее! Время идет, а сегодня оно - отнюдь не наш союзник! Если в потоке времени мы свернем не в ту сторону, то возврата уже не будет! Пока он жив, время продолжает нести нас к гибели! Торопитесь - обратной дороги не будет!
Харал оторвал от древнего ковра взгляд, но не осмелился его поднять настолько, чтобы увидеть стену и распятого на ней человека.
- Ну что, Ллоу?
- В соответствии с правами кровников выбор за мной, властитель,- вкрадчиво напомнил карлик и оскалил крысиные зубки.- Я сделал
выбор, и теперь надо довести дело до конца. Не могу же я в таком важном деле колебаться и менять свои решения по первому требованию каких-то звездочетов!
Харал, ничего не ответив, снова спрятался в своем укрытии под балдахином. Бейдах поднял взор, и его глаза встретились с полными муки глазами Рика. В зале установилась такая тишина, что было слышно, как падают на каменный пол капли крови.
- Мне стыдно,- хрипло, но довольно громко произнес Бейдах.- Мне стыдно за наш народ! Он сделал два решительных шага и оказался рядом с карликом, потом подцепил его носком сапога за подбородок и опрокинул навзничь. Сделав это, он обнажил свой боевой кинжал.
- С долгом крови надо считаться, но ты заслуживаешь достойной смерти, землянин! - воскликнул он и замахнулся кинжалом для броска. Ллоу взвыл, как кот, наступивший на горячий противень, вскочил и с проворством, которого никто от него не ожидал, бросился на старого воина. Когда карлик с разбега воткнулся в Бейдаха, тот все нее устоял на ногах. Карлик отпрянул; его кинжал сверкнул под самым сводом, ударился о стенку в полуметре от Рика и со звоном упал на каменный пол. Бейдах, зарычав, схватил карлика за горло и поднял в воздух.
Зал огласился истошным визгом, который никак нельзя было назвать человеческим, но этот визг оборвался на самой высокой ноте так же неожиданно, как и начался. Воины, сидевшие за столом, прервали свое занятие и повскакивали с мест, схватившись за оружие. Бейдах резко обернулся на шум, неуклюжая фигурка все еще дрыгала ногами в его сильной руке, цепляясь за последние крохи жизни. Он отбросил в сторону карлика, который упал на пол уже бездыханным трупом, и бросился в сторону трона, на ходу доставая меч из заплечных ножен.
Майо стояла около стены прямо под Риком и пыталась связанными руками дотянуться до клинка, пронзившего ступню Рика, но это ей никак не удавалось. Она смотрела ему прямо в лицо и, казалось, что-то хотела сказать, но слова застряли в горле. Капли пота, смешанного с кровью, падали на ее белоснежную кожу и скользили вниз, оставляя за собой темно-красные дорожки, но она даже не обращала на них внимания.
Губы Рика дернулись, и он попытался сказать, что очень ее любит, но так и не услышал своего голоса. Тогда он из последних сил попробовал улыбнуться.
И в этот миг зал сотрясли несколько громовых ударов, от которых даже пламя факелов пустилось в истерический пляс. Огромные бронзовые парадные двери рухнули, и в проеме предстал Джаффа Штром собственной персоной. Перед ним перебирала лапами свора разъяренных чернецов, а из-за спины выглядывал целый отряд гигантов-альбиносов, которые в предвкушении хорошей свалки уже раздували ноздри. Каждое движение альбиносов сопровождалось глухим и угрожающим бряцанием оружия.
Это было столь неожиданно, что все присутствующие в Тронном зале застыли на своих местах.
Глава десятая
Рик возвышался над развернувшейся в зале сценой и мог наблюдать ее во всех подробностях. От нервного напряжения и затлевшей в душе надежды на спасение сознание полностью вернулось к нему, а боль спряталась в самом дальнем уголке сознания, стараясь не напоминать о себе. Однако теперь он смотрел на происходящее совершенно другими глазами. Что-то изменилось в нем: внешне он оставался все тем же, но внутри теперь жил совершенно другой человек. Вот так меняется металл после закалки: на вид все то же самое, но на поверку - настоящий клинок. Отныне Рик больше никогда не вернется к беззаботной жизни космического перекати-поля, теперь он не собирается плыть по воле волн...
Рик видел, как военачальники, придя в себя от неожиданности, попытались вступить в бой и тут же рухнули, сраженные лучами бластеров. Их средневековое оружие даже не успело
приблизиться к неприятелю. Почти сразу подоспела дворцовая охрана, она выскочила из потайных ходов, расположенных по всем' сторонам зала. Все перемешалось: среди древних гвардейских мундиров мелькали всклокоченная шерсть чернецов и белесые кудри венерианцев-альби-носов. Слышалось бряцание клинков, и повсюду сверкали синие вспышки бластеров. Наверно, Варфоломеевская ночь показалась бы пустяковой заварушкой по сравнению с развернувшейся здесь бойней. И все же сквозь царившие в зале грохот и вой Рик различал нарастающий где-то снаружи звериный рев, очевидно, он доносился из других помещений замка и с улиц города. Время от времени этот рев перекрывался взрывами и шипением электрошоке-ров. Не оставалось сомнения, что и снаружи происходит не менее жуткая резня.
Схватка, если так можно назвать это избиение, продолжалась очень недолго. Воины падали один за другим, знамена, рассказывающие о прошлых победах, были сорваны и затоптаны. Многие факелы были срезаны лучами бластеров, другие погасли. Внезапно в Тронном зале установилась тишина. Воинство Джаффа Штрома, как и положено дисциплинированному, хорошо обученному соединению, подобрало своих раненых и удалилось с поля боя. Шум на улице тоже начал затихать и удаляться. Для долгого сопротивления силы были явно несопоставимы. И только в свете последнего горящего факела на стене Тронного зала молча продолжал висеть человек. Майо, испуганно съежившись, замерла, прижалась к камню под ногами у Рика.
Джаффа Штром по-хозяйски обошел завоеванное им поле сражения. Несколько раз он останавливался, поддевал носком сапога сброшенное знамя и секунду-другую изучал его, очевидно, прикидывая, представляет ли оно для него какую-нибудь ценность. В конце концов он дошел до подножия ритуальной плиты и, остановившись, с нескрываемым любопытством начал разглядывать висевшего на стене Рика. Достаточно насладившись этим зрелищем, он потянулся, как это делает пантера после дневного отдыха, и на его губах заиграла улыбка. Теперь его черные глаза засветились полным удовлетворением, в них даже запрыгали веселые огоньки.
- Вот тебе и грянула буря,- тихо сказал Штром.- Грянула и смела с лица планеты глупых буревестников. Говорят, бывают такие смерчи: вот он крутится, крутится в одну сторону, потом хочет раскрутиться в другую и - бац - сам себя уничтожает. Смешно, правда? Полюбуйся на этих покойничков: это все вожди, бывшие вожди Марса. А ведь они мнили себя хозяевами, властелинами этой планеты. И кто теперь здесь, на Марсе, остался? Сброд, который без этих вождей, как стадо овец без барана, несколько кучек варваров, которые этих овец стригут, да Мыслители в Полярных городах. Шелуха! - он громко рассмеялся.- Я знал, что заговорщики соберутся все вместе, более того, я знал и где они соберутся. Я знаю ничуть не меньше всех их провидцев, вместе взятых.- И после небольшой паузы задумчиво добавил:- А может, даже намного больше...
Во время этого монолога Майо тихо сползла на пол и начала шарить по нему в темноте связанными руками. А Штром, закончив первую часть своей речи, вновь принялся рассматривать Рика.
- Да, не совсем удачно у них получилось это объединение пророчества с кровной местью, как ты считаешь? - Он с притворной грустью покачал головой.- А ты мне устроил огромную кучу забот и такую же неприятностей, парень. Во-первых, так варварски запустил тот ужасный камень прямо мне в голову... Но это еще что! Главное, что ты выставил меня дураком, сумев убежать. Сам знаешь, дурные примеры заразительны, и многие потом пробовали улизнуть из-под нашей опеки. Знал бы ты, сколько они добавили мне работы: поймать, наказать, найти новых. Об остальном, думаю, просто не стоит и говорить.
Рйк, несмотря на свое жалкое положение, все же рассмеялся, вернее, попытался - из его уст вместо смеха вырвался только воздух, сопровождаемый слабым подобием кашля.
Но он все же с большим трудом собрал остатки сил и с улыбкой сказал:
- Насчет остального ты прав: такое не обсуждают в приличном обществе. Я с удовольствием наблюдал за твоими проблемами, после того как она,- он кивнул головой в сторону сидящей на полу Майо,- великодушно позволила тебе себя поцеловать. Эта сцена до сих пор греет мне душу.
Штром криво улыбнулся, сделал шаг вперед и схватил девушку за плечо. Но та вдруг резко поднялась: в ее руках сверкнул клинок, брошенный Бейдахом и только что с таким трудом найденный ею на полу. Но Штром еще не потерял навыки гладиатора: после резкого выдоха последовала серия молниеносных движений, и кинжал снова со звоном упал на пол. А сама Майо, согнувшись пополам, повисла на руке Джаффы, как плащ у лондонского клерка, вышедшего в погожий денек прогуляться по Гайд-парку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41