Позднецвет тяжело вздохнул, но сумел выдавить из себя улыбку:— Хватит болтать, давайте-ка лучше отправимся в путь.Утро уже было в разгаре, когда Песенка встревоженно спросила Мигро:— Как ты думаешь, может, они прошли мимо нас ночью? Мы не разложили сигнального костра, не дали никакого знака. Может, мои друзья прошли, не зная, что мы совсем рядом?Мигро похлопал бесполезным крылом по боку:— Возможно, ты и права, Песенка. Что ты предлагаешь? Белочка встала, указывая на реку:— Думаю, нам лучше идти вдоль берега, чтобы с воды нас сразу могли заметить. Могу поспорить, нас найдут еще до вечера.Орел поднялся и послушно пошел вслед за ней.— Все лучше, чем сидеть на одном месте, ничего не делая, или ругаться с бакланихой из-за гнезда! Ты слышала эту глупую птицу? — И Мигро, передразнивая хозяйку гнезда, заговорил: — «Рррр! Белки и орлы не будут в моем гнезде! Глак-глак, нет уж! Они не рыбы! Съедят моих птенчиков! Рррр!» Ха-ха-ха! А ты видела, как он посмотрел на клюв своей женушки, когда я пригрозил укоротить его? Сдается мне, он бы был просто счастлив, сделай я это!Моккан уже видел озеро. Белолис стоял на возвышенности, с которой река начинала свой бег к озеру. Он стоял, глядя на струи воды, и думал. Он уже слишком близко подобрался к дому, чтобы испортить гобелен именно теперь. Он подозвал к себе двух крыс:— Ты и ты, спустите лодку вниз по реке. Остальные, берите гобелен, да поосторожнее. Мы пойдем по берегу и догоним лодку у входа в озеро.Одна из крыс послушно прыгнула в лодку и взялась за весло. Но вторая заколебалась, глядя на стремительно несущуюся воду, — на берегу было гораздо безопаснее. Моккан нетерпеливо ткнул ее п спину:— Ну, в чем дело? Боишься быстрой воды?Крыса молча кивнула. Моккан пожал плечами и усмехнулся:— Не хочешь идти, не надо. Останешься здесь.На солнце блеснула сталь его остро наточенного топора, удар — и крыса бездыханной свалилась на землю. Все еще улыбаясь, Белолис показал на другого крыса.— Ты тоже хочешь остаться здесь?Крыса прыгнула в лодку и схватилась за весло:— Нет, господин, я поведу лодку к озеру! Белолис засунул топор за пояс.— Отлично. Встретимся у озера!Позднецвет и его друзья к полудню спустились к подножию водопада. Они прочесали весь берег, но не обнаружили никаких следов Песенки. Вернувшись к тому месту, где они оставили лодку, Дипплер и Бурбл обнаружили, что Позднецвет потерял всякую надежду.— Никаких признаков ни Песенки, ни орла! Ни перышка, ни обрывка веревки — ничего!Даже Бурбл, который всегда заражал товарищей оптимизмом, мрачно кивнул:— Да, да, друг Позднецвет, но это означает только одно — Песенка, конечно, жива, но неизвестно, где она. К тому же, говорят, отсутствие новостей — это уже сама по себе хорошая новость.Дипплер, вытянув лапу, показал на реку:— И куда, по вашему мнению, она отправилась?— Нам «Ласточка» подскажет! — осенило вдруг Позднецвета. — Давайте посмотрим, куда вода вынесет лодку. Ведь туда же она выносит и все остальное, что попало в реку! Верно?— Да, да! Молодец, Позднецвет!Они уселись в лодку, оттащив ее чуть подальше от водопада, где сильное течение могло перевернуть «Ласточку», положили весла на дно лодки, и река понесла их вперед. Вскоре Позднецвет показал на берег:— Смотрите, там еще широкой приток. Может, Песенка попала туда?Дипплер посмотрел и заявил:— Возможно, но наша лодка туда не пройдет, он слишком мелкий. Да и кончается, похоже, тупиком.Перед ними вырос еще один утес. Вода стремительно неслась прямо в пещеру под ним. «Ласточка» набрала скорость и устремилась прямо туда. Если бы они отвели лодку на веслах к другому берегу, то сумели бы удержаться, но, к сожалению, они поняли свою ошибку слишком поздно.Позднецвет схватил весло и закричал:— Скорее обратно, надо попытаться развернуть лодку, или мы свалимся прямо в эту дыру!Но бороться было бесполезно. Маленькую лодку несло прямо в темную пещеру, несмотря на все их усилия. В какой-то момент они сумели вырваться обратно, туда, где царил день и солнечный свет, но в следующее мгновение вода затянула их, и они провалились под землю. ГЛАВА 27 Траггло Остроспин и отец Батти пекли на кухне лепешки к завтраку. Траггло вытащил из печки несколько противней и ровными рядами стал раскладывать горячие лепешки на подносы. Старый отец Батти тут же делал ямку в каждой лепешке, в которую Траггло потом наливал деревянной ложкой густой ароматный мед. После этого нужно было положить в каждую лепешку засахаренную сливу. Они работали молча и сноровисто, пока на кухню, почуяв вкусный запах, не заглянул Флориан. Принюхиваясь, он заметил: — Что-то здесь так вкусно пахнет… Да-да! Траггло замахнулся на прожорливого зайца своей ложкой, испачканной медом:— Идите, идите, господин Флориан! Это для завтрака! Только троньте хоть одну лепешку, и я вам быстро по лапам ложкой надаю!Флориан, сделав вид невинно оскорбленного, принялся увещевать разгневанного ежа:— Успокойтесь, успокойтесь! У меня и в мыслях не было трогать ваши лепешки! И вообще я просто заглянул спросить, не нужна ли вам помощь. Так что нечего сразу бросаться и обвинять в том, что я на ваши лепешки покушаюсь!Отец Батти продолжал работать, вполглаза приглядывая за зайцем.— Ничего, нам помощь не нужна, но все равно спасибо. К слову сказать, мне казалось, что вы должны дежурить на стене. Как же вы оказались здесь, на кухне?Флориан продолжал вдыхать восхитительный запах свежевыпеченных лепешек, прогуливаясь по кухне со скучающим видом, но в то же время потихоньку подбираясь к подносам с лепешками.— Я? На кухне? Да, знаете ли, так как-то само собой получилось. Скучно всю ночь стоять на посту и смотреть, как эти глупцы рубят дерево. Да-да! Совсем неинтересно!Батти оторвался от работы:— Какое дерево? Что там происходит?Флориан обратил страдающий взгляд на Траггло, который своим солидным брюшком пытался оттеснить Флориана от вожделенных лепешек:— Ну, там у северной стены растет такой толстый дуб с тремя вершинами. Он уже наполовину сгнил, но все равно еще крепок. Ствол толстенный! Эти болваны его топорами все рубят и рубят. Хотят, чтобы он свалился прямо на стену, вот у них и будет дорога в аббатство. Они будут рубить этого исполина до зимы! Да-да! А что это вы так улыбаетесь? Совершенно тут нет ничего смешного! Если дуб все-таки рухнет, сюда ворвется целая свора дикарей и они сожрут все ваши лепешки!Траггло отложил в сторону ложку и кувшин с медом:— Так, значит, толстый дуб с тремя вершинами у северной стены?— Точно-точно! Ему уже, наверное, миллион зим! Отец Батти отставил миску с засахаренными сливами.Широко улыбаясь, он вытер лапы о передник.— А давно они рубят этот дуб?— Да нет, не особенно. А что такое? Траггло уже шел к двери, усмехаясь вовсю.— Пошли, Батти, мы должны это видеть! Старый летописец охотно последовал за другом. Недоумевающий Флориан тоже пошел за ними, стащив по дороге пару лепешек с подноса.— Эй, меня-то подождите! Уй, какие лепешки горячие!Гром Быстроглаз встревоженно расхаживал по стене с луком наготове.— Никак не могу прицелиться, Руз. Эти мерзавцы все время прячутся за деревом!Рузвел Регуб присел, закрыв лапами уши.— Бам, бам, бам! Я скоро с ума сойду! Все рубят и рубят!Батти, Траггло и Флориан вскарабкались на стену, за ними спешила разномастная толпа рэдволльцев во главе с Креггой и Кротоначальником. Траггло взглянул и громко расхохотался:— Хо-хо-хо-хо! С минуту на минуту их ждет сюрприз!Гром удивленно посмотрел на ежа:— Не вижу в этом ничего смешного! Если дуб упадет на стену, всем нам несдобровать!Крегга положила лапу на плечо разгневанного Быстроглаза:— Прости, друг. Сейчас я все объясню. Этот дуб в середине почти полностью изгрызен термитами. Если бы сейчас не было так темно, ты бы увидел их тропу и термитник на дереве. А как раз там, где развилка дерева, устроили себе жилище дикие пчелы. Мы никогда не могли воспользоваться их медом, потому что невозможно выкурить пчел с такой высоты и прогнать термитов со ствола дерева. И пчелы, и термиты охраняют свое жилье. Как только наши враги потревожат их, попадут в большую беду!Кротоначальник Губбио покачал головой:— Горе тому, кто потревожит сон пчел и термитов! Буррр, да!Борракуль перегнулся через парапет, пытаясь разглядеть, что происходит в стане врага. Его любопытство было возбуждено до предела.— А что произойдет, когда они проснутся? Крегга поудобнее устроилась на стене.— Как только удары топоров станут звучать глуше, значит, они добрались до источенной термитами середины.Вэннана смотрела, как следующая пара вооруженных топорами зверей сменила уставших. Чернохвост подкатился к ней:— Киййарр! Скоро, скоро большое дерево упадет! Лисица не обратила на него внимания. Она, словно музыку, слушала стук топоров по дереву.Бам! Бам! Бам!Одна из водяных крыс вдруг уронила топор и схватилась за щеку. Вэннана гневно прикрикнула:— Ну, что ты там застрял?— Меня кто-то укусил!— Идиот! Давай работай, а то голову тебе снесу! Бам! Бам! Бам! Бууум!Светлые глаза лисицы загорелись от предвкушаемой победы.— Ну наконец-то! Рубите сильнее!Вдруг она охнула, почувствовав внезапную боль. Посмотрев на левую лапу, она убила термита, который и укусил ее. В ту же секунду на ее правую лапу набросилось сразу несколько еще более разъяренных насекомых. Вэннана прыгала с одной лапы на другую, пытаясь расправиться с верткими и вездесущими врагами.Чернохвост покатился со смеху:— Кийй-аарр! Ха-ха-ха! Волшебнолис танцует! Смотрите!Обе крысы бросили топоры и колотили себя, сходя с ума от ужасной боли. В воздухе раздалось басовитое жужжание. Чернохвост еще смеялся, когда ему на голову уселись несколько весьма разозленных пчел и тут же принялись мстить захватчику единственным доступным им способом. Теперь в воздухе беспрестанно раздавались удары и крики боли. От дерева во все стороны ползли и летели разбуженные среди ночи злые насекомые. Предак и Эскрод сбежали, как только почувствовали первые укусы насекомых, оставив им на растерзание Вэннану, Чернохвоста, толпу дикарей и водяных крыс. Несостоявшиеся захватчики скулили, рычали и вопили, некоторые катались по земле от боли, другие пытались взобраться на ближайшие деревья, но нигде не могли спастись от этой напасти.Траггло Остроспин прогонял рэдволльцев со стены.— Идите, идите. Не спешите, идите медленно и спокойно. Пока пчелы сюда не долетели, но скоро доберутся и до наших стен.Рассвет окрасил небо в бледно-розовые тона. Барсучиха Крегга вместе с Эллайо стояла на пороге аббатства, слушая дружный хор птиц, доносившийся из леса. Эллайо посмотрела на северную стену:— Сегодня утром птицы поют беспечно и радостно, Крегга.— Да, верно. Я слышу дроздов, малиновок, даже зябликов — всяких пернатых. Ты знаешь, что они делают, Эллайо?— Конечно. Они благодарят за обильный завтрак из термитов и пчел.— Не думаю, чтобы наши враги думали о птичьем пении. Им бы больше помогли листья подорожника и мать-и-мачехи.— Честно говоря, я считаю, что эти мерзавцы получили хороший урок. Никто из наших не пострадал, Крегга?— Только один. У Флориана на кончике носа была капелька меда. Не будет в следующий раз воровать лепешки!— Тесс! Вон он идет!Заяц выглядел невероятно забавно с листом подорожника на носу. Он шел к пруду за новым листом, за зайцем бежали малыши и Траггло. Зловредные преследователи радостно во всех подробностях описывали то, каким образом заяц получил увечье.Эллайо со смехом рассказывала Крегге:— Хи-хи-хи, малыши танцуют вокруг господина Флориана и машут лапками, как крыльями. Слышишь, как жужжат? Не могу повторить, что говорит наш храбрый заяц!Крегга усмехнулась:— И не надо. Я и сама его отлично слышу. Флориан отмахивался от малышей одной лапой, другой он придерживал на носу лист подорожника.— Уйдите! Оставьте меня в покое, маленькие плуты! Уберите от меня свои лапы, противные детишки! А вы, Траггло, вы-то что находите смешного в том, что воин пострадал от какого-то насекомого? Стыд и позор — так издеваться над несчастным раненым! Да-да! А петь вы совсем не умеете!Траггло мгновенно сочинил первую строчку новой дразнилки:— Спою я вам, братья…Заткнув уши, Флориан ретировался, крича во все горло:— Подушечка для булавок! Совершенно бездушная и не способная к жалости и сочувствию! Все меня оскорбляют и унижают! Уйдите и оставьте меня в покое!К дамам, наслаждавшимся спектаклем с порога аббатства, присоединился Рузвел:— Бедняга Флориан! Ему не очень-то везет! Хо-хо-хо-хо!Из позорно бежавшей армии захватчиков меньше всех пострадали Эскрод и Предак. Чернохвоста было не узнать — вся голова у него покрылась волдырями и шишками. Чтобы уменьшить боль, он положил на них листья подорожника и сверху замазал глиной, отчего голова стала в два раза больше и тяжелее. У Вэннаны от укусов термитов лапы раздулись и стали похожи на воздушные шары.Эскрод покачал головой:— Кто бы мог поверить, что насекомые могут помешать нашим планам, сестра. Шестеро пропали без вести, то ли их закусали до смерти, то ли они сошли с ума и сбежали.Предак мрачным взглядом обвела остатки своей армии. Потом решительно схватила топор:— Но мы не разбиты, брат. Дело зашло слишком далеко, чтобы теперь отступить. Должно быть какое-то совсем простое решение, на которое никто не обратил внимания. Мы должны завоевать Рэдволл! И мы сможем это сделать, я совершенно уверена!— Я тебе верю, Предак, но не представляю, что еще можно предпринять. Два Белолиса убиты, и кем?Предак осмотрелась:— Пусть эти дураки возятся со своими ранами. Пойдем, мы знаем, что никто не может перехитрить Белолиса. Мы вернемся к Рэдволлу. Мы будем его изучать и исследовать со всех сторон. Не станем торопиться и хвататься за первый же подходящий план. Мы будем слушать и наблюдать, замечать каждую мелочь, пока не придем к простому и правильному решению.Никем не замеченные Эскрод и Предак вышли из лагеря и по лесу направились обратно к Рэдволльскому аббатству.Мышонок Шалопай и его верные помощники во всех преступлениях Вугглер и Блинни снова превратились в Белолисов. Намазавшись мукой и золой, натянув на себя серые одеяльца, они прокрались в кухню и стащили оттуда тележку с большим сливовым пудингом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38