Воин из рода Регуба выбрался на берег при помощи Песенки и без сил опустился на мягкий мох. Белочка достала из реки его меч, — к счастью, тот упал возле самого берега.— Солнце и дожди! Ты — великий воин, Позднецвет. Никогда не видела ничего подобного! Я думала, ты его убьешь голыми лапами, безо всякого оружия!— Да-да, но ты так и будешь болтать, забыв о двух несчастных, которые висят на ветке, как спелые яблоки осенью?Песенка повернулась к двум сверткам, висящим на ветке:— Прошу прощения, друзья. На минуту я совсем о вас забыла. Подождите, сейчас я спущу вас.Бурбл подмигнул Позднецвету:— Надеюсь, она не будет слишком мешкать с нашим освобождением. А то мне кажется, у нас головы скоро станут ярко-красными в таком-то положении!Песенка в ответ, улыбаясь, заметила:— Для яблок это как раз неплохо. Может, вас так и оставить? Сколько там до осени?Позднецвет встал и помог Песенке разрезать веревку, связывающую Дипплера. Только оказавшись на земле, тот заговорил:— Опять я спал! Снова заснул, как и в тот раз, когда Белолисы украли наши лодки! Похоже, меня это ничему не научило. Безголовый болван, вот кто я такой!Когда они сняли Бурбла, Позднецвет уселся рядом с расстроенным Дипплером и сказал:— Не вини себя, Дипп. Мы все заснули, так что это не только твоя вина. В следующий раз ты будешь наготове. Думаю, ты сам удивишься, как отлично ты можешь справиться со всеми трудностями. У меня так и было. После того что произошло сегодня, я думаю, что не испугаюсь никакого зверя. А ты что скажешь, Песенка?Белочка подбросила в воздух свой Лифвуд и снова поймала его.— Мне кажется, что теперь любой враг будет бояться тебя, если вы вдруг встретитесь лицом к лицу. В этом я абсолютно уверена.В полдень друзья все еще решали, что им делать дальше. Бурбл объяснял, что не имеет смысла снова возвращаться в большую реку.— Старейшина и все племя водяных мышей будут сторожить там несколько дней. Если мы полезем туда, то будем похожи на ту бабочку, которая влетела в клюв голодной вороне. Ничего, кроме неприятностей, нас там не ждет!Песенка взглянула на пергамент отца Батти со стихотворением, которое она знала наизусть:— Ты прав, Бурбл, река слишком опасна. Помнишь, твои соплеменники, когда преследовали нас, говорили, что мы не пройдем пороги, верно?— Да-да, пороги — место опасное. Хорошо бы вообще как-нибудь пробраться, чтобы не проходить через них. Но это, к сожалению, невозможно.Песенка задумчиво рассматривала пергамент.— Хмм, тут ничего не говорится ни о порогах, ни об опасности. Единственное, что здесь сказано: Ты попросту иди за мнойИ отыщи молчащий рот,Который к югу поведет.Деревьев кроны в тех лесахСтоят с цветами в волосах. Позднецвет налил всем оставшийся напиток.— Ну и что это значит, Песенка?— Подумай немножко! Пока мы плыли вниз по реке, встретился нам какой-нибудь приток, кроме этого, который вел бы на юг?— Нет, когда за нами гнались, мы все время плыли вдоль берега, а потом я увидел этот приток. И что ты хочешь сказать, Песенка?— Понимаешь, я, конечно, не уверена, но, по-моему, этот молчащий рот, то есть устье, это как раз о нем. А ты как думаешь, Дип?Землеройка задумчиво расправила усы:— Может, и так. Если в твоем стишке говорится, что часть нашего пути проходит здесь, значит, ты права, Песенка.Но Бурбл не одобрил идею:— Вы только их послушайте! Нельзя же так верить словам на старой бумаге! Здесь тупик, или только я это вижу?Песенка потрясла пергаментом перед носом у негодующего Бурбла:— Да пойми ты, это было написано много-много зим назад. Может, тогда здесь и была нормальная речка, а потом в нее упали деревья, и она вся заросла тиной!Дипплер прервал страстную речь Песенки:— Ты только об одном забыла — как мы будем преследовать Белолиса, если он и его крысы поплыли по большой реке?Песенка даже лапкой топнула:— Ну как вы не понимаете? Совсем не важно, куда они поплыли, мы не можем их преследовать по большой реке, когда за нами гонятся водяные мыши. К тому же мы знаем, что Белолис направляется на остров посреди озера. Если мы поплывем по этой реке, то обязательно встретим его. Бурбл, ты пойдешь с ним?Водяная мышь уже начала карабкаться на ствол дерева, которое, так неудачно упав, перегородило реку.— А вы что же думаете? Должен же я проверить, права ты или нет. Ну, вы идете?Они взобрались на поваленное дерево и осмотрелись. Из-под мха, ряски и болотной травы кое-где прогляды-вала вода. Песенка торжествующе показала на поблескивающие тут и там лужицы:— Видите? Говорю же, здесь была река. И течет она как раз на юг, как в стихах говорится. Ну, что ты теперь думаешь, мышка-норушка?Бурбл посмотрел и произнес:— Станем носильщиками?Они уставились на него и хором повторили:— Носильщиками?— Ну да. Сейчас я вам объясню, мои непонятливые друзья. Мы должны добраться до того места, где эти лужицы превращаются в нормальную речку. А до этого места нам придется нести «Ласточку» на себе.Позднецвет снова взобрался на завал из деревьев.— Через завал она не пройдет, это точно. Значит, придется тащить на себе. Пойдемте, носильщики, время не ждет!К счастью, «Ласточка» была очень легким суденышком. Взвалив на себя мешки и положив на плечи весла, друзья с большим трудом, но перенесли лодку через завал. Сначала они перевернули ее кверху днищем, потом забрались под лодку и понесли ее на головах. Первым шел Позднецвет, как самый высокий из всей команды, за ним — Дипплер и Бурбл, а последней Песенка. Под лодкой было невыносимо жарко и нечем дышать, к тому же туда то и дело залетали разные комары, мошки, мухи и прочие насекомые. Но друзья шли вперед, стараясь не обращать внимания на трудности.Буме!— Ай-ай-ай! Смотри, куда идешь, Позднецвет!— Прости, тут была большая ветка, я ее не заметил.— Да-да, ты, может, ее и не заметил, а вот мы почувствовали!— Мне тоже досталось, так что не жалуйся!— Бурбл не жалуется, а спорит. Любой имеет право спорить: и водяные мыши, и землеройки. А откуда ты знаешь, что мы идем куда нужно, Позднецвет?— Глупый какой! Да потому, что мы идем по маленькому ручейку — у меня все лапы мокрые! Песенка, может, ты споешь что-нибудь, чтобы эти двое помолчали? Честно говоря, у меня уже голова кругом идет. Раньше я думал, что нет ничего хуже, чем спорить с землеройкой, но теперь знаю, что еще хуже — это когда с тобой спорят и землеройка, и водяная мышь!Песенке понравилось, как звучит ее голос из-под лодки. — Ужо как жениться, я вам доложу,Ежу невезучему, -Как с белкой ужиться, ужаться ему,Колюче-колючему! Еще мне привиделось нынче во сне,Что выдра с форелью танцуют на дне.Виденье такое во мне ожило -Шмеля из варенья тащить тяжело. Все гости, что нынче пришли на порог,А ну налетайте на торт и пирог!На плюшки, пампушки, ватрушки и наЧерничный напиток и бочку вина! — Хо-хо-хо-хо! — раздался чей-то голос. — Никогда не видывал ноющую лодку! Хо-хо-хо-хо-хо!Все четверо скинули с себя лодку, чтобы посмотреть, кто же им встретился.Неподалеку в гамаке, натянутом между двумя деревьями, лежал огромный, толстенный ежище. Его иголки и колючки протыкали гамак насквозь, и поэтому выглядел он как громадная подушечка для булавок. По обеим сторонам гамака были прикреплены корзинки: в одной были орехи, а в другой дикий виноград. В правой лапе он держал щипцы для колки орехов, и вот этими-то щипцами он приветливо помахивал путешественникам.— Доброго вам дня. Хотите винограда? Садитесь и отдохните!Песенка улыбнулась и помахала, предложив друзьям:— Ква!— Слышали? Она спела свою любимую песню, самую короткую в мире. Хо-хо-хо-хо-хо! Ну что за умная лягушка!Тени деревьев уже стали удлиняться, и жара стала меньше — день клонился к вечеру. Песенка наслаждалась покоем и думала, что, в сущности, им пора уже пускаться в путь. Сол кормил лягушку виноградом и что-то ей объяснял, а она кивала головой, словно понимала, о чем идет речь.— Не волнуйся, малютка, — сказал Сол Песенке, — доверься мне. Вы ведь хотите найти реку, которая течет на юг. Но вам придется добираться до нее еще дня два, не меньше, — лодка у вас хоть и маленькая, но тащить ее на себе тяжеловато. Послушайте лучше, что я придумал. Вашу лодку понесу я, и займет это всего один день. Так что сейчас можете отдохнуть у меня, а завтра утром мы отправимся. Согласны?— Конечно, господин Сол, спасибо вам! — радостно закричали уставшие путешественники.Жилище ежа нашлось тут же, неподалеку. Это оказалось удобное убежище, сложенное из камней и дерева, сверху укрытое ветками и примыкающее к скале, так что со стороны его было вовсе не видно. Внутри оказалось очень уютно, и еще уютнее стало, когда хозяин накормил путешественников овощным супом и блинчиками. Когда все насытились, хозяин начал рассказывать историю своей жизни:— Сколько себя помню, я всегда жил здесь. Сначала нас было трое — моя жена Остролапка, наша маленькая дочка Новоцветик и я. Сейчас кажется, что это было в какой-то другой жизни, много зим назад. Ну, так или иначе, однажды осенью я ушел к реке собирать яблоки, те, что росли поблизости, мы уже съели. К тому же я решил принести и молоденькую яблоньку — посадить возле дома. На следующий день разразилась ужасная гроза, и я не смог вернуться. Я вырыл себе пещерку на берегу и просидел там три дня, дождь шел такой, что нос нельзя было высунуть из укрытия. Потом, когда гроза стихла, я вернулся домой с яблоками и молоденьким деревцем. — Сол на минуту замолчал, глядя в огонь. Потом вздохнул. и продолжил: — Да-а-а, несчастливый выдался денек! Пока меня не было, на мой дом напали. Все было разрушено — и ни одного врага. Дождь смыл все следы. Моя бедняжка жена лежала на пороге мертвая. Она всегда была нежной и хрупкой и не смогла защититься, а наша дочка пропала, ее захватили в плен.В те дни меня звали Большеспин, потому что был я больше всех других ежей. Но, к сожалению, я никогда не был воином и не мог никому причинить вреда. Я сошел с ума от горя, три лета я бродил по лесам, пытаясь найти дочку. Но бедняжка исчезла. Однажды осенью, когда листья уже окрасились в красный и золотой цвета, а маленькие птички улетели на юг, в теплые страны, я увидел, что пришел в этот лес, на то самое место, где был мой дом. Скажу вам правду, мои маленькие друзья, я сидел и плакал целые дни напролет, вспоминая, как я был счастлив. Но однажды утром я проснулся и увидел, как ярко светит солнце, какие чудесные песни поют для меня птицы, и на меня снизошел покой. Я понял, что не могу всю жизнь провести бродя по лесам и полям. Тогда я сменил имя и решил доживать свой век здесь. Я снова построил дом, нашел Квакла. А когда я вытаскивал его из болотца, то увидел, угадайте что? Маленькое миндальное деревце. Видите, вон оно. И я решил, что останусь здесь. Никогда я никому не причинял зла, и, если мне выдается возможность помочь кому-нибудь, вот как вам, я всегда рад сделать добро.Песенка улыбнулась и сказала:— Вы замечательный, господин Сол! Я так рада, что познакомилась с вами. ГЛАВА 20 Моккан проделывал один из своих любимейших трюков. Когда сгустились сумерки, он, приказав причаливать к берегу и устраивать лагерь, спрятался в ветках большого дерева, слушая, о чем же говорят в его отсутствие крысы. Они вытащили на берег лодку, и теперь возле нее стоял Фенно и вел мятежные речи:— Слушайте, ребята, сейчас у нас есть шанс сбежать, пока Моккан ушел на разведку. Сесть в лодку — и вниз по реке, только нас и видели! Давайте покончим с этим путешествием, приятели, пока не поздно!Крыса по имени Горм мрачно уставился на землеройку:— Мы тебе не приятели, и вообще, заткнись лучше. Фенно не обратил на него ни малейшего внимания и продолжал:— Помните, что сегодня случилось? Один из вас утонул, на порогах лодку чуть не разбило в щепки. Но ваш Белолис даже внимания на это не обратил! Да-да! Он думает только об этом гобелене и ни о чем другом. Он заставил нас грести до изнеможения, чтобы удрать от команды водяных мышей, — мы чуть не надорвались, а ему до нас и дела нет! Он только топором грозил, чтоб мы гребли скорее. И что это за вождь такой, я вас спрашиваю!Крысы, к которым он обращался, лишь плечами пожали:— Мы служим потомкам Великой королевы Сильф, так что это не твоего ума дело.Фенно скривил губы:— Ха! Подумаешь, Великая королева. Взгляните на себя, все мокрые, грязные, голодные! Да вашей королеве на вас наплевать, даже если вы тут все подохнете!Крыса Горм стукнул кулаком по борту лодки:— Какой толк во всех этих разговорах? Ты что, не знаешь, что Белолисы — волшебники? От них бесполезно бежать! Где бы мы ни спрятались, их магия все равно найдет нас!Фенно натянул веревку, которой он был привязан к лодке:— Волшебные? Ну и глупость! Неужели все водяные крысы такие идиоты?— Да уж поумнее тебя, землеройка.Фенно подскочил от неожиданности — прямо перед ним как из-под земли вырос Моккан. В лапах он держал срезанную с дерева палку. Фенно закрыл голову лапами и сжался в комок, пытаясь избежать ударов, градом обрушившихся на него.— Боль — лучший учитель для таких болванов, как ты! Белолисы — волшебники! Ну, говори!— Ааааа! Даааа! Белолисы — волшебники, господин! Даааа!Моккан швырнул сломанную палку в голову Фенно и изо всех сил пнул пленника:— Ты получил ценный урок, олух. Впереди целая ночь, мне нужно вырезать новую дубинку, чтобы ты его усвоил?Забившись на дно лодки, Фенно проскулил:— Нет, господин. Белолисы — волшебники. Я все понял, господин!Моккан потерял интерес к пленнику. Повернувшись к Горму, он сказал:— Достань припасы и разложи небольшой костер, так чтобы его не было видно с реки. И смотри, чтобы он не дымил.Горм согнулся в поклоне:— Сделаю все, как вы приказали, господин. Моккан дотронулся до вымокшего гобелена:— Высуши его, и осторожно, чтобы не попала грязь или копоть. Великая королева Сильф рассердится, если гобелен будет испорчен.Королева Сильф решила навестить своих рабов. Когда ее паланкин несли по заднему двору, где и обитали рабы, она от отвращения закашлялась, так как увидела из-за занавесок ту отвратительную массу из зерен и каких-то кореньев, которую давали рабам на ужин. Голодные рабы выхватывали малоаппетитные куски каши из ведра и тотчас проглатывали их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38