купить подвесной унитаз
… Зачем? Подумать только, несколько секунд назад было дело – а уже и не вспомнить. Вытаращенные остекленевшие глаза смотрели прямо на него. По спине пробежал неприятный холодок. Как будто плечи обдало тепловатым и одновременно каким-то промозглым ветром. Несмотря на жару субтропической ночи, Кимура не мог обуздать непонятный озноб во всем теле.
2
В почти зеленой воде внутреннего рва отражалось раннее осеннее утро. Сентябрьская жара шла на убыль.
Кадзуюки Асакава уже собрался было спуститься на платформу метро, но вдруг передумал и, вспомнив о водной глади, такой красивой с девятого этажа, повернул к лестнице, ведущей на улицу. Спускаться куда-то под землю после душной и пропахшей непонятно чем редакции было все равно, что добровольно топиться в помойной бадье – уж лучше выйти наружу и глотнуть свежего воздуха. При виде яркой зелени парка вокруг императорского дворца напротив, едва просветлевшего неба с висящими в нем сверкающими капельками утренней росы автоматически перестает докучать даже непрерывный поток выхлопных газов, несущийся с пятой и кольцевой автомагистралей. После двух недель постоянного аврала наступили долгожданные выходные, и теперь на два дня можно забыть обо всем и спокойно отдохнуть дома. Почаще бы главред давал такие приказы: "Сиди дома и отдыхай, и чтоб ноги твоей не было на работе".
Увидев проходящее пустое такси, Асакава машинально поднял руку. У него как раз закончился старый проездной на метро от Такэбаси до Синбаба, а новый купить руки не доходили. До квартиры в Синагава на метро – четыреста иен, на такси зашкалит под две тысячи, но уж лучше полторы переплатить, чем тащиться на поезде с тремя пересадками, тем более, что день получки был буквально позавчера. Так и быть, сегодня позволим себе небольшую роскошь. С чего это он вдруг решил проехаться на такси именно сегодня, Асакава и сам не знал: так – случайная прихоть. Не то, чтобы с самого начала он это планировал. Просто случайно выскочил наружу, случайно подвернулась свободная машина, и тут же непроизвольно возникла мысль, что во-от, сейчас идти, покупать билеты, потом толкаться на трех пересадках, словом, насиловать и без того уставший организм. Кто знает, если бы он сел на метро, может, ему и не удалось бы связать единой нитью два происшествия. А завязка романа, как известно, возникает из неожиданного стечения обстоятельств.
Таксист, почему-то неуверенно, остановил такси у входа в Палас-Сайд-билдинг. Небольшого роста мужчина с воспаленными глазами, видимо, из-за бессонной ночи, выглядел на сорок с небольшим. На служебной карточке слева от водительского сидения была наклеена цветная фотография, рядом имя: Микио Кимура.
– В Синагава…
Услышав адрес, Кимура слегка воспрял духом: Кита-Синагава – это почти рядом с таксопарком в Хигаси-Готанда, куда он как раз и направлялся. В работе таксиста один из самых сладостных моментов – это когда пассажир указывает как раз то направление, которое ты сам пытаешься подгадать. Кимура тут же стал на редкость общителен.
– За материалом для репортажа?
– А? – рассеянно переспросил Асакава, оторвав утомленные глаза от окна.
– Вы ведь, наверное, корреспондент газеты?
– Да, еженедельника.
Проведя добрых два десятка лет за баранкой, Кимура с большой степенью вероятности научился распознавать профессии клиентов по манере говорить и одеваться, равно как и по тому, где они подсаживаются. Обладатели популярных профессий, тем более не чуждые профессиональной гордости, как правило, с радостью соглашаются на разговор о своей работе.
– Не тяжело в такую рань на работу?
– Да нет, я с работы. Сейчас домой приеду – и спать.
– А-а. Выходит, как я.
Обычно Асакава без особой гордости думал о своей работе. Но в это утро почему-то к нему вернулось чувство удовлетворения, которое он испытал, увидев собственную статью, набранную типографским шрифтом. Он как раз закончил серию заметок, которая к тому же вызвала довольно большой резонанс.
– Работа-то как, интересная?
– Ну, не без этого… – уклончиво ответил Асакава.
Вообще-то, когда как. Бывает интересно, бывает и не очень, просто сейчас было уже лень болтать. Да и нельзя сказать, что он забыл свой провал позапрошлого года. Заголовок его тогдашней статьи не так просто выветрить из памяти. "Божества современного мира". Противно вспоминать свой жалкий вид, когда он с трясущимися губами плакался в жилетку главреду: в жизни, мол, больше репортажами заниматься не сможет.
В разговоре повисла пауза. Машина на приличной скорости огибала токийскую телебашню.
– Как поедем, вдоль канала или, может быть, по 1-му Иокогамскому шоссе?
Кита-Синагава – такой район, что в зависимости от того, куда едешь, приходится выбирать разные дороги.
– Давайте, наверное, по шоссе… Я как раз там перед Синбаба и сойду.
Кимура всегда чувствовал себя спокойнее, если клиент четко указывал направление. На перекрестке Сацуноцудзи он свернул направо. Они подъезжали к тому злополучному месту. Вот уже месяц Кимура безнадежно пытался выкинуть из памяти этот проклятый перекресток. В отличие от Асакавы, изрядно комплексующего по поводу своей неудачи двухлетней давности, Кимура сумел достаточно бесстрастно отнестись к случившемуся. Он не считал себя ни в малейшей степени виноватым в аварии и тем более не собирался брать на себя какую-либо ответственность. Авария произошла по абсолютно не зависящим от него причинам, и он при всем желании не смог бы ее избежать. Месяц… так ли уж это много? Асакава же второй год не мог прийти в себя после пережитого ужаса.
Непонятно почему, но, проезжая это место, Кимура всегда испытывал неодолимое желание поделиться увиденным здесь в тот вечер. Если, мельком глянув в зеркало заднего вида, таксист видел, что клиент не спит, он никогда не мог отказать себе в искушении рассказать о случившемся месяц назад инциденте. Всякий раз его что-то подталкивало, заставляло развязать язык.
– Вот уж скоро месяц, как это было, а я до сих пор…
Вот и сейчас, словно давая Кимуре дополнительное время, светофор помигал желтым и зажег красный свет.
– И чего только не случается на этом свете…
Аккуратно давая клиенту понять, что сейчас поведает что-то необычное, Кимура возбуждал его интерес. Асакава незамедлительно встрепенулся, вздернул полусонную голову и принялся шарить глазами вокруг. Интригующий тон Кимуры удивил его, и сейчас он пытался определить, где они находятся.
– Да-а, внезапная смерть. Нынче это часто случается, даже у молодых.
– А? Чего?
Фраза про внезапную смерть прозвучала в ушах Асакавы неожиданно громко. А Кимура, между тем, продолжал вещать.
– Вот, понимаете, уж с месяц назад было дело. Стоял я это, значит, на светофоре, как раз вон там, и тут впереди меня мотоцикл повалился. И ведь не на ходу даже – стоял просто, и вдруг – бах! И что думаете? В седле парень сидел молодой, 19 лет, в институт как раз собирался… так ведь, того – умер. Примчалась скорая, полиция все оцепила, мрак! А парень-то, падая, мне машину расцарапал, то есть и я как бы причастен оказался. Во как! Ох, шуму было!
Асакава слушал его молча, но на всякий случай (сработало нажитое за десять лет работы журналистское чутье) записал имя водителя и название транспортной компании. Как-то само собой получилось.
– А где, вы говорите, это случилось? – Асакава окончательно проснулся.
– Да вон, прямо там.
Кимура ткнул пальцем в сторону пешеходного перехода через Иокогамское шоссе, прямо напротив вокзала. Асакава совершенно точно знал, что станция Синагава административно относится к району Минато-ку и находится в квартале Таканава. Стало быть, если какая-то авария здесь и была, то ей должен заниматься одноименный полицейский участок. В следующий миг он уже рассчитал в голове маршрут, чтобы скорее туда попасть. В том-то и сила настоящего крупного издания, что газетчики вращаются в самых разных кругах, везде имеют связи, и по уровню информированности подчас превосходят даже органы охраны правопорядка.
– А смерть, значит, без видимых причин?
Он и понятия не имел, есть ли какое-нибудь медицинское определение для внезапной смерти. Асакава торопился выпытать как можно больше и подробнее, при этом даже не понимая, чем эта история об аварии так запала ему в голову.
– Да о чем вы говорите! Я ж на месте стоял, как влитой. А тот сам свалился, вон там прямо, ни с того ни с сего. А мне вляпали отметку об аварии; со страховкой теперь проблемы… Как говорится, не было печали!
При этих словах в памяти Кимуры снова с предельной ясностью всплыла картина того происшествия. Неприятный холодок, сбегающий вниз по позвоночнику… Черная струйка масла из мотоциклетного двигателя, как живое существо, извивающаяся по асфальту и без единого звука уходящая в канализацию. У него тогда словно отказали все органы чувств. Шлем под головой мотоциклиста, мертвое лицо, глаза с навсегда застывшим в них изумлением…
Свет сменился на зеленый. Кимура надавил на газ, услышал за спиной шелест блокнота и скрип авторучки. Асакава торопливо записывал. Кимуру едва не стошнило. С чего бы это? Может, оттого что он снова отчетливо увидел ту отвратительную сцену? Сглотнув кислый комок слюны, Кимура еле переборол себя. Асакава внимательно слушал.
– Остановка сердца.
Остановка сердца? Неужто врач, проводивший вскрытие, прямо так и написал в официальном медицинском заключении? В последнее время и термина-то такого почти не услышишь: "остановка сердца"…
Это, кстати, тоже надо выяснить. А заодно, точную дату и время… – бормотал себе бод нос Асакава, делая заметки. – Значит, никаких следов внешнего воздействия не было?
– Абсолютно. Просто на удивление. То есть, вообще ничего… Уж кому бы удивляться, так это мне…
– В смысле?
– Что? Да этот… покойник. У него на лице было какое-то жуткое удивление, что ли… потрясение.
В мозгу Асакавы пронзительно зазвенела струна. И все же внутренний голос отрицал самую возможность связи двух событий. Случайное совпадение, и не боле. Только и всего… Такси подъезжало к Синбаба.
– Вот за этим светофором. Сразу после поворота налево.
Машина остановилась, автоматически открылась дверь. Асакава протянул водителю две бумажки по тысяче иен и свою визитку.
– Асакава, корреспондент газеты "М-Ньюс". Если вы не возражаете, я бы хотел поподробнее вас расспросить о том инциденте.
– Конечно, пожалуйста, – охотно согласился Кимура. Он словно видел в этом свою миссию.
– Тогда я позвоню вам на днях.
– Хорошо, мой номер…
– Спасибо, я списал с карточки ваш рабочий телефон. К тому же, это совсем рядом.
Асакава вышел из машины и хотел было закрыть дверь, но застыл, собираясь с мыслями. Точнее, его пробрал необъяснимый страх. А может, не стоит совать нос куда не следует? Это ведь уже второй случай! Но его уже разобрал задор, и молча упускать лакомый кусок информации не хотелось абсолютно. Асакава снова спросил Кимуру:
– Скажите, а тот мотоциклист… Он действительно так мучился, что не мог снять шлем?
3
Огури – главный редактор, скривив физиономию, молча слушал доклад. Перед глазами у него снова стоял Асакава двухлетней давности – день и ночь стучащий на машинке как одержимый, с серьезным видом излагающий биографию "преподобного гуру" Кагэямы, попутно запихивая туда невесть откуда (явно не из интервью) взятые детали и подробности. Типичный параноик, которого в лучшем случае следовало бы направить к психиатру.
И время сейчас явно не подходящее. Два года назад все издательские конторы охватил небывалый бум оккультизма, когда столы в редакциях были буквально завалены "спиритическими" фотографиями и тому подобным ширпотребом. Всякий раз казалось, что весь мир сошел с ума, стоило только взглянуть на горы фальсификаций, выдаваемых за "вещественные доказательства" существования потустороннего мира. Огури и сам испытывал некоторые сомнения по части правдивости "строго научной" трактовки мироздания, но найти хоть сколько-нибудь убедительное свидетельство аномальных явлений не удалось и ему. Добровольные "информаторы" просто бомбардировали издателей своими "статьями", тем самым перевернув с ног на голову нормальное положение вещей. Каждый божий день редакция оказывалась, в буквальном смысле, безо всяких преувеличений, похороненной под слоем вновь доставленных посылок. Причем, абсолютно все они были заполнены оккультной мишурой. Объектом таких бомбардировок стала не только редакция "М-Ньюс". Одновременно с ней спиритическая лавина погребла громадный издательский конгломерат с простым названием "Японские СМИ". Страдали от этого явления все, а понять причины не удавалось никому. Издатели не пожалели сил и времени на анализ всей входящей корреспонденции, который показал, что большинство посланий оказались анонимными, как того и следовало ожидать, но все же "информаторы и очевидцы" скорей всего не писали по нескольку писем каждый. По самым грубым подсчетам, как минимум десять миллионов человек со всех концов Японии хоть раз, но посылали письма в издательства. Десять миллионов! Это число потрясло издательский мир. Сами письма, как правило, не содержали ничего особенно страшного, но их количество было поистине ужасающим. Иными словами, получалось, что отправителем писем был каждый десятый японец, однако среди людей, имеющих отношение к издательскому делу, равно как и среди членов их семей, их друзей и знакомых, подобных "писателей" не нашлось ни одного. Назрел естественный вопрос: что же, собственно, творится, и откуда взялись эти бумажные завалы? Редакторы все еще продолжали ломать головы, как вдруг волна схлынула сама собой, хотя никто так и не понял, что произошло. После непрерывного аврала длиною в полгода все вдруг оборвалось как страшный сон, работа редакций вернулось в нормальное русло, а писем такого рода больше никто не получил. Ни единого.
Солидному еженедельнику, выпускаемому газетным издательством, подобало выработать конкретную политику по отношению к подобным явлениям, и как редактор Огури обязан был ясно ее сформулировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
2
В почти зеленой воде внутреннего рва отражалось раннее осеннее утро. Сентябрьская жара шла на убыль.
Кадзуюки Асакава уже собрался было спуститься на платформу метро, но вдруг передумал и, вспомнив о водной глади, такой красивой с девятого этажа, повернул к лестнице, ведущей на улицу. Спускаться куда-то под землю после душной и пропахшей непонятно чем редакции было все равно, что добровольно топиться в помойной бадье – уж лучше выйти наружу и глотнуть свежего воздуха. При виде яркой зелени парка вокруг императорского дворца напротив, едва просветлевшего неба с висящими в нем сверкающими капельками утренней росы автоматически перестает докучать даже непрерывный поток выхлопных газов, несущийся с пятой и кольцевой автомагистралей. После двух недель постоянного аврала наступили долгожданные выходные, и теперь на два дня можно забыть обо всем и спокойно отдохнуть дома. Почаще бы главред давал такие приказы: "Сиди дома и отдыхай, и чтоб ноги твоей не было на работе".
Увидев проходящее пустое такси, Асакава машинально поднял руку. У него как раз закончился старый проездной на метро от Такэбаси до Синбаба, а новый купить руки не доходили. До квартиры в Синагава на метро – четыреста иен, на такси зашкалит под две тысячи, но уж лучше полторы переплатить, чем тащиться на поезде с тремя пересадками, тем более, что день получки был буквально позавчера. Так и быть, сегодня позволим себе небольшую роскошь. С чего это он вдруг решил проехаться на такси именно сегодня, Асакава и сам не знал: так – случайная прихоть. Не то, чтобы с самого начала он это планировал. Просто случайно выскочил наружу, случайно подвернулась свободная машина, и тут же непроизвольно возникла мысль, что во-от, сейчас идти, покупать билеты, потом толкаться на трех пересадках, словом, насиловать и без того уставший организм. Кто знает, если бы он сел на метро, может, ему и не удалось бы связать единой нитью два происшествия. А завязка романа, как известно, возникает из неожиданного стечения обстоятельств.
Таксист, почему-то неуверенно, остановил такси у входа в Палас-Сайд-билдинг. Небольшого роста мужчина с воспаленными глазами, видимо, из-за бессонной ночи, выглядел на сорок с небольшим. На служебной карточке слева от водительского сидения была наклеена цветная фотография, рядом имя: Микио Кимура.
– В Синагава…
Услышав адрес, Кимура слегка воспрял духом: Кита-Синагава – это почти рядом с таксопарком в Хигаси-Готанда, куда он как раз и направлялся. В работе таксиста один из самых сладостных моментов – это когда пассажир указывает как раз то направление, которое ты сам пытаешься подгадать. Кимура тут же стал на редкость общителен.
– За материалом для репортажа?
– А? – рассеянно переспросил Асакава, оторвав утомленные глаза от окна.
– Вы ведь, наверное, корреспондент газеты?
– Да, еженедельника.
Проведя добрых два десятка лет за баранкой, Кимура с большой степенью вероятности научился распознавать профессии клиентов по манере говорить и одеваться, равно как и по тому, где они подсаживаются. Обладатели популярных профессий, тем более не чуждые профессиональной гордости, как правило, с радостью соглашаются на разговор о своей работе.
– Не тяжело в такую рань на работу?
– Да нет, я с работы. Сейчас домой приеду – и спать.
– А-а. Выходит, как я.
Обычно Асакава без особой гордости думал о своей работе. Но в это утро почему-то к нему вернулось чувство удовлетворения, которое он испытал, увидев собственную статью, набранную типографским шрифтом. Он как раз закончил серию заметок, которая к тому же вызвала довольно большой резонанс.
– Работа-то как, интересная?
– Ну, не без этого… – уклончиво ответил Асакава.
Вообще-то, когда как. Бывает интересно, бывает и не очень, просто сейчас было уже лень болтать. Да и нельзя сказать, что он забыл свой провал позапрошлого года. Заголовок его тогдашней статьи не так просто выветрить из памяти. "Божества современного мира". Противно вспоминать свой жалкий вид, когда он с трясущимися губами плакался в жилетку главреду: в жизни, мол, больше репортажами заниматься не сможет.
В разговоре повисла пауза. Машина на приличной скорости огибала токийскую телебашню.
– Как поедем, вдоль канала или, может быть, по 1-му Иокогамскому шоссе?
Кита-Синагава – такой район, что в зависимости от того, куда едешь, приходится выбирать разные дороги.
– Давайте, наверное, по шоссе… Я как раз там перед Синбаба и сойду.
Кимура всегда чувствовал себя спокойнее, если клиент четко указывал направление. На перекрестке Сацуноцудзи он свернул направо. Они подъезжали к тому злополучному месту. Вот уже месяц Кимура безнадежно пытался выкинуть из памяти этот проклятый перекресток. В отличие от Асакавы, изрядно комплексующего по поводу своей неудачи двухлетней давности, Кимура сумел достаточно бесстрастно отнестись к случившемуся. Он не считал себя ни в малейшей степени виноватым в аварии и тем более не собирался брать на себя какую-либо ответственность. Авария произошла по абсолютно не зависящим от него причинам, и он при всем желании не смог бы ее избежать. Месяц… так ли уж это много? Асакава же второй год не мог прийти в себя после пережитого ужаса.
Непонятно почему, но, проезжая это место, Кимура всегда испытывал неодолимое желание поделиться увиденным здесь в тот вечер. Если, мельком глянув в зеркало заднего вида, таксист видел, что клиент не спит, он никогда не мог отказать себе в искушении рассказать о случившемся месяц назад инциденте. Всякий раз его что-то подталкивало, заставляло развязать язык.
– Вот уж скоро месяц, как это было, а я до сих пор…
Вот и сейчас, словно давая Кимуре дополнительное время, светофор помигал желтым и зажег красный свет.
– И чего только не случается на этом свете…
Аккуратно давая клиенту понять, что сейчас поведает что-то необычное, Кимура возбуждал его интерес. Асакава незамедлительно встрепенулся, вздернул полусонную голову и принялся шарить глазами вокруг. Интригующий тон Кимуры удивил его, и сейчас он пытался определить, где они находятся.
– Да-а, внезапная смерть. Нынче это часто случается, даже у молодых.
– А? Чего?
Фраза про внезапную смерть прозвучала в ушах Асакавы неожиданно громко. А Кимура, между тем, продолжал вещать.
– Вот, понимаете, уж с месяц назад было дело. Стоял я это, значит, на светофоре, как раз вон там, и тут впереди меня мотоцикл повалился. И ведь не на ходу даже – стоял просто, и вдруг – бах! И что думаете? В седле парень сидел молодой, 19 лет, в институт как раз собирался… так ведь, того – умер. Примчалась скорая, полиция все оцепила, мрак! А парень-то, падая, мне машину расцарапал, то есть и я как бы причастен оказался. Во как! Ох, шуму было!
Асакава слушал его молча, но на всякий случай (сработало нажитое за десять лет работы журналистское чутье) записал имя водителя и название транспортной компании. Как-то само собой получилось.
– А где, вы говорите, это случилось? – Асакава окончательно проснулся.
– Да вон, прямо там.
Кимура ткнул пальцем в сторону пешеходного перехода через Иокогамское шоссе, прямо напротив вокзала. Асакава совершенно точно знал, что станция Синагава административно относится к району Минато-ку и находится в квартале Таканава. Стало быть, если какая-то авария здесь и была, то ей должен заниматься одноименный полицейский участок. В следующий миг он уже рассчитал в голове маршрут, чтобы скорее туда попасть. В том-то и сила настоящего крупного издания, что газетчики вращаются в самых разных кругах, везде имеют связи, и по уровню информированности подчас превосходят даже органы охраны правопорядка.
– А смерть, значит, без видимых причин?
Он и понятия не имел, есть ли какое-нибудь медицинское определение для внезапной смерти. Асакава торопился выпытать как можно больше и подробнее, при этом даже не понимая, чем эта история об аварии так запала ему в голову.
– Да о чем вы говорите! Я ж на месте стоял, как влитой. А тот сам свалился, вон там прямо, ни с того ни с сего. А мне вляпали отметку об аварии; со страховкой теперь проблемы… Как говорится, не было печали!
При этих словах в памяти Кимуры снова с предельной ясностью всплыла картина того происшествия. Неприятный холодок, сбегающий вниз по позвоночнику… Черная струйка масла из мотоциклетного двигателя, как живое существо, извивающаяся по асфальту и без единого звука уходящая в канализацию. У него тогда словно отказали все органы чувств. Шлем под головой мотоциклиста, мертвое лицо, глаза с навсегда застывшим в них изумлением…
Свет сменился на зеленый. Кимура надавил на газ, услышал за спиной шелест блокнота и скрип авторучки. Асакава торопливо записывал. Кимуру едва не стошнило. С чего бы это? Может, оттого что он снова отчетливо увидел ту отвратительную сцену? Сглотнув кислый комок слюны, Кимура еле переборол себя. Асакава внимательно слушал.
– Остановка сердца.
Остановка сердца? Неужто врач, проводивший вскрытие, прямо так и написал в официальном медицинском заключении? В последнее время и термина-то такого почти не услышишь: "остановка сердца"…
Это, кстати, тоже надо выяснить. А заодно, точную дату и время… – бормотал себе бод нос Асакава, делая заметки. – Значит, никаких следов внешнего воздействия не было?
– Абсолютно. Просто на удивление. То есть, вообще ничего… Уж кому бы удивляться, так это мне…
– В смысле?
– Что? Да этот… покойник. У него на лице было какое-то жуткое удивление, что ли… потрясение.
В мозгу Асакавы пронзительно зазвенела струна. И все же внутренний голос отрицал самую возможность связи двух событий. Случайное совпадение, и не боле. Только и всего… Такси подъезжало к Синбаба.
– Вот за этим светофором. Сразу после поворота налево.
Машина остановилась, автоматически открылась дверь. Асакава протянул водителю две бумажки по тысяче иен и свою визитку.
– Асакава, корреспондент газеты "М-Ньюс". Если вы не возражаете, я бы хотел поподробнее вас расспросить о том инциденте.
– Конечно, пожалуйста, – охотно согласился Кимура. Он словно видел в этом свою миссию.
– Тогда я позвоню вам на днях.
– Хорошо, мой номер…
– Спасибо, я списал с карточки ваш рабочий телефон. К тому же, это совсем рядом.
Асакава вышел из машины и хотел было закрыть дверь, но застыл, собираясь с мыслями. Точнее, его пробрал необъяснимый страх. А может, не стоит совать нос куда не следует? Это ведь уже второй случай! Но его уже разобрал задор, и молча упускать лакомый кусок информации не хотелось абсолютно. Асакава снова спросил Кимуру:
– Скажите, а тот мотоциклист… Он действительно так мучился, что не мог снять шлем?
3
Огури – главный редактор, скривив физиономию, молча слушал доклад. Перед глазами у него снова стоял Асакава двухлетней давности – день и ночь стучащий на машинке как одержимый, с серьезным видом излагающий биографию "преподобного гуру" Кагэямы, попутно запихивая туда невесть откуда (явно не из интервью) взятые детали и подробности. Типичный параноик, которого в лучшем случае следовало бы направить к психиатру.
И время сейчас явно не подходящее. Два года назад все издательские конторы охватил небывалый бум оккультизма, когда столы в редакциях были буквально завалены "спиритическими" фотографиями и тому подобным ширпотребом. Всякий раз казалось, что весь мир сошел с ума, стоило только взглянуть на горы фальсификаций, выдаваемых за "вещественные доказательства" существования потустороннего мира. Огури и сам испытывал некоторые сомнения по части правдивости "строго научной" трактовки мироздания, но найти хоть сколько-нибудь убедительное свидетельство аномальных явлений не удалось и ему. Добровольные "информаторы" просто бомбардировали издателей своими "статьями", тем самым перевернув с ног на голову нормальное положение вещей. Каждый божий день редакция оказывалась, в буквальном смысле, безо всяких преувеличений, похороненной под слоем вновь доставленных посылок. Причем, абсолютно все они были заполнены оккультной мишурой. Объектом таких бомбардировок стала не только редакция "М-Ньюс". Одновременно с ней спиритическая лавина погребла громадный издательский конгломерат с простым названием "Японские СМИ". Страдали от этого явления все, а понять причины не удавалось никому. Издатели не пожалели сил и времени на анализ всей входящей корреспонденции, который показал, что большинство посланий оказались анонимными, как того и следовало ожидать, но все же "информаторы и очевидцы" скорей всего не писали по нескольку писем каждый. По самым грубым подсчетам, как минимум десять миллионов человек со всех концов Японии хоть раз, но посылали письма в издательства. Десять миллионов! Это число потрясло издательский мир. Сами письма, как правило, не содержали ничего особенно страшного, но их количество было поистине ужасающим. Иными словами, получалось, что отправителем писем был каждый десятый японец, однако среди людей, имеющих отношение к издательскому делу, равно как и среди членов их семей, их друзей и знакомых, подобных "писателей" не нашлось ни одного. Назрел естественный вопрос: что же, собственно, творится, и откуда взялись эти бумажные завалы? Редакторы все еще продолжали ломать головы, как вдруг волна схлынула сама собой, хотя никто так и не понял, что произошло. После непрерывного аврала длиною в полгода все вдруг оборвалось как страшный сон, работа редакций вернулось в нормальное русло, а писем такого рода больше никто не получил. Ни единого.
Солидному еженедельнику, выпускаемому газетным издательством, подобало выработать конкретную политику по отношению к подобным явлениям, и как редактор Огури обязан был ясно ее сформулировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30