– Что ты имеешь в виду, не могу?
– Я хочу сказать, что не хочу. Только не в таком месте.
– Но ты же не включал его, когда подкрадывался.
– Это было совсем другое.
– Ах ты, негодяй.
– Выбирайся оттуда, Джейн, – сказал он очень ровным голосом. – Нам надо уходить.
– Что ты тут делаешь?
– Я волновался за тебя.
– Ты за мной следил?
– Ну, понимаешь...
– Ты за мной следил! У тебя нет права! Черт тебя возьми! Что ты себе вообразил? Я не твоя собственность! Господи! Какого черта ты это сделал? Убирайся отсюда! Катись к чертовой матери! Вон!
– Мне кажется, для тебе здесь небезопасно.
– Ну и что! – огрызнулась Джейн. – Просто убирайся и оставь меня в покое! Это тебя совершенно не касается!
Луч вернулся к ней. Она съежилась и отвернула лицо.
– Убери это от меня!
Луч застыл на месте.
– Мне кажется, нам лучше уйти, – тихо произнес Брейс.
– А мне кажется, уйти лучше тебе.
– Без тебя я не уйду.
– Ха! Без меня он не пойдет? Что ты о себе возомнил, черт побери? Убирайся отсюда!
– Посмотри на себя, – настаивал он.
Джейн не пошевелилась.
– Я знаю, что делаю.
– Неужели?
– Да!
– Ты знаешь, кто ты?
– Да!
– Ты знаешь, во что ты одета?
– Черт побери, перестань на меня светить!
– Взгляни, что он с тобой сделал, Джейн.
– Он ничего со Мной не делает – кроме того, что дает мне дьявольски много денег.
– А выглядит так, словно заставляет тебя раздеваться и спать в гробу.
– Он меня ни к чему не принуждает. Я делаю это, потому что хочу. А это большая разница.
– И сколько тебе за это заплатят?
– Может, ничего благодаря тебе. – Повернув голову, она сверкнула глазами на Брейса сквозь слепящий свет. – Что на тебя нашло, черт побери?
Он слегка отвел луч в сторону, так что теперь он не светил ей прямо в глаза.
– Ты мне небезразлична, – сказал он.
– Прекрасно. Ты мне тоже небезразличен. Но почему ты думаешь, что это дает тебе право портить мне жизнь?
– Возможно, и не дает, – согласился он.
– Верно, черт возьми, не дает! Если бы мне нужна была твоя помощь, я бы тебе об этом сказала. Но я не хочу тебя в это впутывать. Вот почему я солгала насчет записки.
– Я это уже понял, – заметил он.
– Не сомневаюсь. Но ты все равно решил, несмотря ни на что, вмешаться, да? Боже! Я ведь не езжу за тобой повсюду, не шпионю. А знаешь почему? Потому что я против подобного дерьма. Я уважаю права других на личную жизнь. Личная жизнь. Тебе известно, что это такое? Как бы тебе понравилось, если бы я сделала что-нибудь подобное по отношению к тебе? А? Подкралась бы и стала за тобой следить среди ночи? Думаешь, тебе бы это понравилось?
– Прости, что так тебя расстроил, – произнес Брейс. – Хотя я и не жалею, что приехал сюда. Кто-нибудь...
– Ничуть не сомневаюсь, что не жалеешь. Поглазел на халявку.
– Это было совсем не то, чего я ожидал.
– Но, провалиться мне на этом месте, смотрел же. Не так, что ли?
– Разумеется, смотрел. А кто бы не стал?
– Многие.
– Ладно, прости. Но я не отворачиваюсь от подобных вещей. Я не монах, а ты не безобразная корова. Но не могу сказать, чтобы мне очень понравилось.
– О, спасибо.
– Бога ради, я совсем не хотел тебя обидеть. Просто я настолько шокирован, что не смог по достоинству оценить увиденное. Просто не верилось, что ты действительно это делаешь.
– Сюрприз, сюрприз.
– Я знал, что тебе ужасно хочется получить от него как можно больше денег, но... это безумие. Никогда бы не подумал, что ты опустишься до такого.
– Прости, что разочаровала тебя. Но теперь ты знаешь. Я всего лишь дешевая потаскушка. И нет такого, до чего бы я не «опустилась» за пару баксов.
– Я уже ничему не удивляюсь, – покачал головой Брейс.
– Да, ну и мать твою вместе с жеребцом, на котором ты прискакал.
– Джейн.
– Убирайся отсюда, ладно? Или ты еще недостаточно меня оскорбил? Или дожидаешься еще одного представления? Боже! Тебя здесь только не хватало! Ты все испортил! Все!
– Кто-то должен о тебе заботиться, Джейн.
– Нет! Боже мой, ты думаешь, кто я – инвалид?
– Ты не инвалид, – тихо произнес он.
– Нет, разумеется, нет. Я – женщина. Никакой разницы, да? Я женщина, а значит, слишком глупа, эмоциональна и слаба, чтобы самой о себе позаботиться. Мне нужен взрослый умный мужчина вроде тебя, который не дал бы мне попасть в неприятности.
– Это разве не неприятности?
– Нет, – возразила она.
– Сидишь в наряде уличной девки в гробу с пистолетом в руке.
– Ну и что?
– Это нормальное поведение. Понимаю.
– На публику это не было рассчитано.
– Если никто не видит, то этого, считай, и нет?
– Совершенно верно, – огрызнулась Джейн.
– А как насчет МИРа? Он ведь наблюдает, не так ли?
– Не знаю.
– Конечно, наблюдает. Неужели ты наивно полагаешь, что кто-то будет платить тебе за подобное, если он не хочет посмотреть, как это будет происходить?
– Почем я знаю. Я его никогда не видела. Может, ты его видел?
– Нет.
– Ну, какого черта нет? – вскипела она, срываясь на крик. – Ты ведь видел все остальное!
– Успокойся, Джейн. Ты снова расстраиваешься.
– Если ты еще не догадался, я тебе подскажу, приятель! Я и не успокаивалась!
– Послушай, давай уйдем отсюда.
– Уходи лучше ты отсюда.
– Кто-нибудь может явиться сюда. Что; если нагрянет полиция и нас здесь застанут?
– Мне безразлично.
– А что тебе не безразлично, Джейн?
– Ты мне раньше был не безразличен.
Внезапно Брейс ударил ногой по гробу с такой силой, что тот подпрыгнул и отодвинулся. Удар встряхнул Джейн. Она охнула. Ошеломленная и потрясенная, она была на грани истерики.
– Не надо!
– Игра закончена, дорогая. Вылезай. Сию минуту, или я тебя оттуда выволоку.
– Не имеешь права.
– Плевать, – бросил он в ответ. – Выходи. Мигом.
– Негодяй.
– Знаю.
– А как я получу свои деньги, если уйду?
– Никак. По крайней мере, надеюсь, что ты их не получишь. Научись жить на свою зарплату, как все остальные. Если ты сама не знаешь, как подвести черту, то я сделаю это за тебя.
В правой руке, которую она прижимала к груди, все еще был зажат пистолет. Мысленно она представила, как выносит руку вперед и направляет оружие на Брейса; слышала, как приказывает ему уйти. Но затем происходит что-то страшное. Он бросается на нее. Ее палец невольно сжимается. Бух! И Брейс валится на пол с дыркой от пули во лбу.
Такое возможно. Я могла бы его убить.
Эти мысли ураганом пронеслись в сознании Джейн.
И потрясли ее, усмирили гнев и подавили стыд, лишили воли к сопротивлению. Внезапно почувствовав смертельную усталость, она опустила пистолет к бедру. Затем встала, оставив его на дне гроба, рядом с фонариком, ножом и таймером. Бретелька все еще болталась на руке. Она знала, что грудь обнажена и что пеньюар ничего не скрывает даже там, где прикрывает ее тело.
Сейчас она стояла во весь рост, лицом к Брейсу, полностью беззащитная под его взглядом.
Но ее это совершенно не беспокоило. Она чувствовала лишь усталость и оцепенение.
– Тебе лучше одеться, – сказал Брейс.
– Как скажешь, – она потянула пеньюар вверх и, скинув с тела, выпустила из рук.
– Боже, – произнес он изумленно и в то же время сердито.
– Ты сказал, мне надо одеться, – заметила она в тот момент, когда пеньюар мягко опустился ей на ступни. Он был легким и щекотал словно бумажный шарик. – Ты босс, – добавила она.
"Ну и кто теперь из нас спокоен? – подумала она. – Ну-ка взгляни, какая я спокойная. Когда все испорчено и ничто больше не имеет значения, легко быть спокойной.
Проще пареной репы".
– Нет нужды терять голову, – буркнул Брейс, торопливо подходя в гробу.
– А что тут уже прятать? – произнесла она. – Ты уже все видел.
– Это произошло чисто случайно.
– Все происходит случайно.
Присев на корточки, он положил свой электрический фонарь на пол и поднял ее трусики.
– Надень их.
Она почувствовала, что сейчас расплачется.
– Ты уверен, что не хочешь меня сначала трахнуть?
– В этом я абсолютно уверен, дорогая.
Она со всего размаха ударила его кулаком по лицу. От удара голова Брейса слегка дернулась в сторону. Но он снова повернулся к Джейн и бросил на нее взгляд, полный удивления и разочарования.
В этот момент сработал таймер, зазвенев как гонг в конце раунда боксерского поединка.
Джейн залилась слезами. Она взяла из рук Брейса трусики и наклонилась, чтобы надеть их, но потеряла равновесие, и он поймал ее за плечи и поддерживал, пока она их надевала. Когда у нее возникли трудности с брюками, он снова поддержал ее.
Негодяй! Даже упасть не даст! Занимался бы своими гребаными делами!
Очень хотелось сдержать слезы. Однако, когда она пыталась остановиться, становилось только хуже. К тому времени, как она закончила одеваться, слезы лились ручьем.
Брейс помог собрать вещи.
– Как насчет этого? – спросил Брейс, посветив на пеньюар и таймер, все еще лежавший на дне гроба.
– Они... не... мои, – выпалила она между рыданиями.
– Ты уверена, что не хочешь их взять?
– Оставь их.
– Ладно, тогда идем.
И Брейс повел ее. Сначала из комнаты, затем вниз по лестнице и, наконец, из дома. Его машина стояла на лужайке рядом с ее машиной.
– Сможешь сама доехать до дома? – поинтересовался он, открывая перед ней дверцу.
Джейн шмыгнула носом и вытерла глаза.
– Я не пьяная, – заметила она.
– Но ты в ужасном состоянии.
– Какие мы догадливые.
– Я очень сожалею о случившемся.
– Все же не так, как я.
– Не будь так уверена, – возразил он.
– Ага. Верно. – Плюхнувшись на сиденье, Джейн попыталась закрыть дверь.
Брейс придержал ее.
– Я поеду за тобой к дому, – сказал он.
– Не стоит беспокоиться.
– Просто хочу убедиться, что ты доберешься туда нормально.
– Чудесно. Но не... не думай, что я собираюсь... впустить тебя. Я никогда... никогда, никогда, никогда... не хочу тебя больше видеть.
Он отпустил дверь, и Джейн со стуком захлопнула ее.
Глава 23
На следующее утро в полудреме Джейн перевернулась на бок. Простыня казалась прохладной и скользкой. Замечательно. Но матрац был необычайно жестким и давил в плечо и бедро. Она попробовала свернуться калачиком, но колени и пятки обо что-то ударились.
У-о!
Глаза вмиг распахнулись. Перевернувшись на спину, она увидела грязный ободранный потолок. Затем мотнула головой по сторонам.
Она лежала в гробу.
– О, – пробормотала она.
Упершись в днище, Джейн поднялась на локтях.
– О, Боже мой! – пробормотала она при виде своего пеньюара. Уму непостижимо, как можно было такое надеть, ведь он не плотнее москитной сетки. К тому же весь перекрутился, совершенно обнажив ее ниже пояса.
Сквозь прозрачную красную ткань Джейн наблюдала, как кожа приобретает густой оттенок алого цвета от одного воспоминания о том, что Брейс видел ее в таком наряде.
Хуже. Я даже сняла его.
И образы прошлой ночи наводнили ее сознание.
Несмотря на утреннюю свежесть, она вскоре покрылась испариной. То, что Брейс нашел, вернее, поймал ее в гробу в этом, с позволения сказать, пеньюаре, было уже плохо. Но каких гадостей она ему наговорила! Как у нее язык повернулся сказать подобное? И так себя вести?
Даже ударила его!
Я что, была вне себя?
"Ничего подобного не случилось бы, – возразил внутренний голос, – если бы Брейс не вмешивался в мои дела. По сути, он сам виноват. Выследил меня, потом подкрался и подсматривал. Направил на меня свой чертов фонарь и любовался, грязный...
И все мои раны видел. Все увидел, прежде чем я успела одеться.
Что ж, это будет последнее, что он у меня увидел.
Оттолкнувшись от дна гроба, она подтянулась и села. Затем окинула взглядом комнату, чтобы убедиться в том, что все еще одна.
Никого не было.
Разве что, быть может, МИР подсматривает откуда-нибудь – тот был совершенно непредсказуем.
Обстановка вокруг была просто ужасная. При свете дня комната выглядела гораздо хуже.
– А кто не выглядит? – пробормотала она, оглядывая свой ужасный пеньюар и все то, что он обнажал:
царапины, синяки и те места, для прикрытия которых и предназначается обычно одежда.
«Совсем некстати, чтобы он видел меня в этом», – подумала она.
«Я же сама надела это».
Но его появление не предполагалось, черт побери!
«Забудь, – советовал внутренний голос. – Какое это теперь имеет значение. Все кончено».
Наклонившись вперед, она протянула руку и подняла таймер, стоявший между ног. Тот безмолвствовал, и его стрелка стояла на нуле.
– Неужели забыла завести? – изумилась Джейн.
Нет. Она прекрасно помнила фразу «Была не была», произнесенную, когда она поворачивала циферблат на отметку тридцать.
Просто не услышала звонка, вот и все. Ничего удивительного.
Ведь когда она повторно выставляла таймер, было уже больше четырех утра. Тринадцать минут пятого, если точнее; она помнила, что посмотрела тогда на часы.
Вернувшись в сопровождении Брейса домой, Джейн подождала, пока он уедет, погасила свет и выждала какое-то время на тот случай, если Брейс только притворился, что уезжает.
Вскоре дальнейшее ожидание показалось ей бессмысленным. Даже если Брейс и остался следить за ней, едва ли он отважился бы вновь поступить вопреки ее воле.
Так что она поспешно села в машину, вернулась к дому, поставила ее на прежнем месте и побежала наверх.
На сей раз никаких сомнений не было.
Она запрыгнула в гроб, разделась, накинула пеньюар, села на дно гроба и завела таймер на тридцать минут. Затем улеглась и закрыла глаза.
Заснула не сразу.
Вспомнилось, как подумала о том, что, кем бы она ни была, пусть даже бывшей подружкой Брейса, но только не слабачкой, пасующей перед трудностями.
И она помнила, что как раз перед тем, как уснуть, выкрикнула в тишину темного дома:
– Эй, МИР, я вернулась!
Опустив таймер вниз, Джейн посмотрела на часы.
Девять тридцать пять.
Прекрасно. Никаких проблем. Времени на то, чтобы доехать домой, принять душ и перекусить перед работой, предостаточно.
Теперь бы еще найти конверт...
Джейн поднялась на ноги и, стоя на гладкой атласной обивке, со вздохом потянулась. Затем сняла пеньюар и аккуратно сложила его, чтобы унести домой – МИР определенно хотел, чтобы она оставила его себе.
Она понимала, что МИР мог наблюдать за ней, но решила, что теперь это не имеет никакого значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48