На сайте магазин Wodolei.ru
обязательный унитаз, несколько головок от кукол, бубенчики из барабанных тормозов, вращающиеся канделябры из велосипедных колес. Бун заметил кое-что, что я проглядел. Алтарь был построен вокруг некой оси, которой служила вертикальная труба, поднимавшаяся из дна отсека. Труба была новенькой, не ржавой и ее прикрывала заслонка. С навесным замком.
– Похоже, наш Логлин старательством занимался, – сказал я. – Раскапывал залежи ПХБ и навбивал труб. Фэны «Пойзен Бойзен» возвели вокруг труб алтари. Или он сам их тут установил для камуфляжа. А потом заложил вокруг мины.
– Потому что боялся тебя.
– Может, он знает, что я жив?
– Нет, – тряхнул головой Бун. – Ты умер неделю назад. Эти трупы приблизительно той же давности.
– Поверю тебе на слово. Но я знаю, почему он дергается. Там, внизу, неопровержимые улики, приятель.
– Ага, улики, которые дают сдачи.
Убедившись в отсутствии проволок на дне, мы спустились вниз. Потом присели на корточки и, рассмотрев с безопасного расстояния кучу хлама, разглядели все-таки гранаты, сгрудившиеся на трубе, как кокосы на пальме.
Тут кто-то приземлился мне на спину. Я успел повернуть голову, поэтому, падая, впечатался в ржавое днище щекой, и зубы остались целы. Нападавший был толстым, и с мгновение мы лежали как две ложки в ящике, а потом я перекатился на него, ведь он как будто был легче меня.
И тут же понял, что он не один: второй возвышался надо мной, расставив ноги по обе стороны моего тела и сжимая в руках церемониальный нож… вот он был тяжелым и толстым. Даже болезненно тучным. Полы кожаного плаща расходились от плеч, как у Бэтмена.
Не отдышавшись, я мало что мог сделать. Постанывая, я хватал ртом воздух, насильно заставляя работать легкие, но парня с ножом это не напугало.
Бун же в противоположном углу не ударил лицом в грязь. Кто-то – девица – попытался разбить бутылку о его голову. Она, наверное, насмотрелась передач по телику и решила, что так его вырубит. А Бун только разозлился и выбил ей передние зубы, и теперь она визжала как испорченные пневматические тормоза, вертелась волчком и металась по отсеку. Буна поймал в захват сзади громила и оторвал от земли, позволив своей жертве выбросить вперед обе ноги (что в нормальной ситуации невозможно) и врезать третьему нападавшему. Я услышал, как хрустнули ребра. Но оторвавший его от земли громила даже не заметил этого, только развернул его и методично, несколько раз ударил о ржавую стену. Тип со сломанными ребрами прыгал на месте и орал без слов, кромсая воздух ножом.
Так уж вышло, что я смотрел на него, когда половину его мозгов разнесло по стене отсека. Толстяк надо мной выпрямился, и я врезал ему коленом в пах. А после меня залило фонтаном крови, когда в середину спины ему пришла пуля.
Он повалился боком на алтарь, снес его, как трактор рождественскую елку, и в воцарившейся затем тишине я услышал тоненькое «трынь-трынь-трынь», с которым покатилась по полу граната.
Я буквально взлетел на подвесной мостик, где сбил с ног Барта, так что мы оба приземлились в соседнем отсеке. Только я успел вспомнить про боль, как взрыв гранаты встряхнул перегородку словно перкуссия тяжелого рока. Следом с грохотом в нее врезались осколки, и я едва не оглох.
Над нами возник Бун: он стирал с лица кровь и тряс головой, стараясь прийти в себя. Его голова и так уже пострадала. Барт опасно размахивал револьвером.
– Забери-ка лучше ты у меня пушку, – попросил он. – Я вдрызг пьян.
– Хорошо, что это была не «Клеймор», – пробормотал Бун, – иначе не было бы задержки во времени.
– Казалось, полминуты прошло, – вырвалось у меня.
– Скорее пять секунд.
Развороченный отсек выглядел в целом так, как я и ожидал. Серебристая труба переломилась пополам. Набухая в разломе, по ней мерно стекала на дно золотистая жидкость. Незачем даже проводить анализ.
Но что делать с убитыми сатанистами? Если дойдет до суда, мы как-нибудь выкрутимся. Только вот трупы полагается хоронить, накрывать их простынями, а не бросать в отсеке баржи, который понемногу заполняется токсичными отходами.
– А впрочем, почему нет? – сказал Барт. – С их точки зрения, они умерли в церкви.
– Согласен, – решительно отозвался Бун и потрусил по навесному мостику. Потратив несколько наносекунд на раздумья, я побежал следом.
Спустились мы с дальнего борта баржи – на случай, если сатанисты привели с собой подкрепление. Едва оказавшись на берегу, я зашел на пару шагов в воду, водя перед собой лучом фонаря. Перед тем как Бун обнаружил гранаты на алтаре и на нас напали, у меня появилось подозрение.
Вонь, которую мы заметили по дороге сюда, исходила не от острова. Она поднималась от воды. Но в других местах гавани мы ее не почувствовали. Только к северу от Спектэкл-айленда, где стоял на якоре «Искатель».
Вытащив из воды с полдюжины дохлых рыб, я швырнул их на берег. Присев над ними, мы их осмотрели.
Если смрад исходил не от умирающей Бостонской гавани, если эти рыбы умерли от трансгенной бактерии, они сдохли бы в разное время. Одни бы разлагались, другие были бы свежими. Но, да простится мне очередная омерзительная мысль, все они выглядели так, хоть на стол подавай. Они сдохли в последние несколько часов.
– В гавани появилось что-то новое, – сказал я. – Что-то ужасно вонючее и невероятно ядовитое. И хуже всего несет возле «Искателя».
– Значит, там что-то происходит, – подхватил Бун.
– Но мы же не видели, как там сбрасывают отходы.
– Конечно. Много лет назад, когда гринписовцы начали снимать на камеру, как люди химкомпаний топят бочки, они сделались ох какие стыдливые и придумали другой способ. Вмонтировали в трюмах заполняемые сверху цистерны и стали спускать отходы через днище, пока корабль идет от одного порта до другого.
– Что сказал сегодня утром Плеши?
– «Сами докажите, что я прав»! – воскликнул Барт. – Это же в «Геральд» напечатали.
– Он сказал: валяйте. Проверьте гавань на бактерии, пожирающие ПХБ. Проверьте канализацию. Докажите, что я прав. Вы ничего не найдете.
– А что, если в потайные цистерны залили какое-то крайне ядовитое, концентрированное вещество, скажем, органофосфат, и сбросили сегодня вечером в гавань? Тогда самое логичное – встать на якорь возле Спектэкл-айленда, в центре заражения. И сбросить отраву в воду. Все живое в воде погибнет. Дохлая рыба никого не удивит, ведь «Геральд» уже раструбила про «Гавань смерти». Но и трансгенные бактерии тоже исчезнут.
– В точности как говорил Кельвин, – сказал Бун. – Если станет совсем плохо, придется долбануть по гавани ядерной бомбой.
– Господи Иисусе! – вырвалось у Барта. – А вам не кажется, что это чересчур?
– Вовсе нет. Послушай. Двадцать четыре часа назад эти типы думали, что им конец. Они выпустили в окружающую среду трансгенную бактерию, и это привело к токсической катастрофе. Они подыскали козла отпущения – Дольмечера, но тот их перехитрил. Сейчас дело обстоит иначе. Ядерную бомбу сбрасывает сама «Баско». Убивает гавань. Черт, и канализацию заодно! Помните, они сгружали на яхту бочки? Скорее всего в них те органофосфаты. Вероятно, их прямо сейчас сливают в водостоки. Искореняют бактерии, заметают следы.
– А не слишком очевидный ход? – засомневался Барт.
– Отнюдь, – возразил Бун. – Это же родные места «Баско». У них большой опыт, как отравить все кругом и выйти сухими из воды.
– До корабля органофосфаты не проследишь, и в канализации тоже, – сказал я.
– Выходит, гады снова выкрутятся, – выругался Бун. Я едва его расслышал, так тихо он говорил.
– Похоже на то, – согласился Барт.
– Нужно попасть на тот корабль. – Не отрывая глаз от заклинаний на борту баржи, Бун словно бы вошел в транс. – Пока они не избавились от улик. Нужно подняться на борт и найти цистерны, из которых спустили органофосфаты.
– И что дальше? – спросил Барт. – Если просто подняться на борт, этим ничего не докажешь.
– Нужно притащить туда журналистов.
– Не получится, пока они не пристанут куда-нибудь, – возразил я. – А якорь корабль бросит на территории завода «Баско», и готов поспорить, там будет усиленная охрана. Мы даже близко подобраться не сможем, не нарушив их права собственности, а тогда нас арестуют.
– Может, на борту корабля удастся учинить что-нибудь зрелищное, такое, что журналисты могли бы заснять с большого расстояния.
– Цистерны в трюме. С большого расстояния их не увидишь, разве только разломать пополам корабль.
– Такое мы уже провернули… Помнишь вторжение в Советский Союз? Мы привезем собственные камеры, сами будем снимать, а после размножим и раздадим пленки.
– Тоже вариант, – сказал я.
– Тоже вариант? – удивился Бун. – У тебя есть лучше?
– Ага.
– Ну и? Взорвать посудину?
– Ну уж нет. Я бы предпочел ненасильственную акцию.
– И какую же?
– Украдем его. Украдем корабль.
– Ух ты! – вырвалось у Барта.
Из глаз Буна едва ли не искры сыпались, словно от двух стрелок из тазера, и мне захотелось отодвинуться от него подальше. Мы нашли план.
– Украсть долбаный корабль? – переспросил он. Но он и так прекрасно знал, о чем я говорил.
– Украсть долбаный корабль, пока у «Баско» не появился шанс уничтожить улики. А значит, сделать это надо сегодня, сейчас. Потом выведем его в гавань, где нас будут ждать журналисты. Или еще лучше – сюда, к Спектэкл-айленду. Заранее перевезти сюда же журналистов. Устроим операторам трущобную дискотеку на всю ночь.
– Круто, мужик! – Бун едва ли не воспарил. – Устроим им рок-н-ролл. Погнали!
34
Барт вернулся на вечеринку поискать Эми, а мы с Буном двинули прямо через остров к «Зодиаку». На ходу мы прикидывали, как бы украсть «Искатель», но нам ничего не шло в голову. Единственный реальный шанс подняться на борт – как можно скорее, пока корабль в открытых водах. Как только он где-нибудь причалит, на нем выставят охрану с автоматами, а уж эти ребята будут рады любому предлогу открыть огонь. Но у нас не было плана, и придумали мы лишь одно: Бун поднимется прямо сейчас, а я останусь, чтобы сообразить что-нибудь попозже. Бун преисполнился энтузиазма, он знал, я что-нибудь, да найду. Легко ему говорить. Мы дадим ему с собой рацию, так у него будет шансов пятьдесят на пятьдесят с нами связаться.
Со дна «Зодиака» мы достали мои промышленные магниты. Я обмотал их несколькими слоями изоленты, чтобы они не гремели и не прилипали намертво к железному борту. Потом я смастерил веревочные стремена. Основательно намазавшись «жидкой кожей», Бун натянул сухой скафандр. Скафандр был черным (самый подходящий цвет для мелкого терроризма в предрассветные часы) и защищал все, кроме лица.
Я несколько раз включал рацию, пытаясь связаться с Современной девушкой, но не получал ответа. Коротковолновая рация – не телефон: тут нет выделенной линии, есть лишь густая похлебка статики, в которой пытаешься что-то выловить. Я очень старался, но услышал лишь отзвук голоса Дебби – как аромат духов в ураган.
Минут через двадцать неспешно пришел Барт – один. Причалив к берегу, мы его подобрали.
– Где Эми? – спросил я.
– Там осталась. Мы поссорились.
Особо несчастным он не выглядел.
– Извини, я не собирался портить тебе жизнь.
– Она зла, потому что я бросил ее на типа по имени Квинси, когда пошел пострелять в ваших придурков. Но с Квинси-то я оставил ее потому, чтобы ее наверняка кто-нибудь защитил.
– Кто такой Квинси?
– Тот, у кого я стырил револьвер.
– Так где сейчас Эми?
– С Квинси.
Бун промолчал, только протянул Барту «Гиннесс». Темное пиво для темных мыслей.
Отчалив, мы двигались медленно, поскольку не знали, что делаем. Я снова включил рацию, и внезапно сквозь статику прорвался голос Дебби. Иногда радио работает, иногда нет.
– Говорит Современная девушка. Кажется, мы сможем повесить на Большого Пиджака мочеиспускание в общественном месте.
«Большой Пиджак» – это скорее всего Логлин. Дебби не знает его в лицо, но в сообщении, которое я прослушал с автоответчика перед самым взрывом в доме, описывала типа, который угнал «омни».
– Он делает это возле «Восхитительного», – продолжала она. – Сейчас движется на запад.
«Мочеиспускание в общественном месте» означало, что Логлин сливает что-то в водостоки. В точности как мы и думали: гавань мертва, теперь он убивает и канализацию тоже. «Восхитительный» – это, наверное, «Восхитительный китайский ресторан» в западном Брайтоне. Значит, Логлин движется по шоссе 9 к озеру Кочитуейт, к «Техдейлу». Все канализационные трубы между Нейтиком и гаванью станут сегодня антисептическими.
– Доказать сможешь, Современная девушка?
– Ага. Теряю связь, Гнилое мясо…
Тут все заглушил дальнобойщик, несущийся по скоростной магистрали Фицджеральда, бороздящий частоты в поисках минета.
Бун завернул в водонепроницаемый пакет рацию, пару биг-маков и надувную подушку. Магниты он повесил себе на пояс. Подушка уравновешивала магниты: позволяла держаться на плаву и сосредоточиться на том, чтобы добраться до места.
С тремя человеками и уймой снаряжения на борту «Зодиак» был нагружен под завязку, но мотор в пятьдесят лошадиных сил отлично справлялся. Двигаясь в кромешной темноте на открытом катере, я внезапно вспомнил, как ехал на велосипеде через Брайтон, поэтому снова впал в паранойю. Вместо того чтобы взять курс прямо на «Искатель», я повел «Зодиак» вокруг южной оконечности острова, сделал крюк в добрую милю на восток, прошел полпути до большого маяка у входа в гавань и к кораблю подошел с кормы.
Бун буркнул что-то невнятное, упал с «Зодиака» и исчез. «Искатель» проплыл мимо на нескольких узлах, а мы держали курс прямо. Теперь нам уже нечего было скрывать, поэтому мы подплыли почти к самому борту, рассматривая корабль, точно пара фэнов «Пойзен» из Чикопи, которые никогда сухогруза не видели.
На борту было тихо. В окнах на мостике поблескивал голубой свет: там смотрели телевизор – вероятно, повторы на замедленной скорости того, как Бун сбивает с ног большого босса. Скорее всего команде даже в голову бы не пришло, что этот самый человек сейчас забирается им на корму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Похоже, наш Логлин старательством занимался, – сказал я. – Раскапывал залежи ПХБ и навбивал труб. Фэны «Пойзен Бойзен» возвели вокруг труб алтари. Или он сам их тут установил для камуфляжа. А потом заложил вокруг мины.
– Потому что боялся тебя.
– Может, он знает, что я жив?
– Нет, – тряхнул головой Бун. – Ты умер неделю назад. Эти трупы приблизительно той же давности.
– Поверю тебе на слово. Но я знаю, почему он дергается. Там, внизу, неопровержимые улики, приятель.
– Ага, улики, которые дают сдачи.
Убедившись в отсутствии проволок на дне, мы спустились вниз. Потом присели на корточки и, рассмотрев с безопасного расстояния кучу хлама, разглядели все-таки гранаты, сгрудившиеся на трубе, как кокосы на пальме.
Тут кто-то приземлился мне на спину. Я успел повернуть голову, поэтому, падая, впечатался в ржавое днище щекой, и зубы остались целы. Нападавший был толстым, и с мгновение мы лежали как две ложки в ящике, а потом я перекатился на него, ведь он как будто был легче меня.
И тут же понял, что он не один: второй возвышался надо мной, расставив ноги по обе стороны моего тела и сжимая в руках церемониальный нож… вот он был тяжелым и толстым. Даже болезненно тучным. Полы кожаного плаща расходились от плеч, как у Бэтмена.
Не отдышавшись, я мало что мог сделать. Постанывая, я хватал ртом воздух, насильно заставляя работать легкие, но парня с ножом это не напугало.
Бун же в противоположном углу не ударил лицом в грязь. Кто-то – девица – попытался разбить бутылку о его голову. Она, наверное, насмотрелась передач по телику и решила, что так его вырубит. А Бун только разозлился и выбил ей передние зубы, и теперь она визжала как испорченные пневматические тормоза, вертелась волчком и металась по отсеку. Буна поймал в захват сзади громила и оторвал от земли, позволив своей жертве выбросить вперед обе ноги (что в нормальной ситуации невозможно) и врезать третьему нападавшему. Я услышал, как хрустнули ребра. Но оторвавший его от земли громила даже не заметил этого, только развернул его и методично, несколько раз ударил о ржавую стену. Тип со сломанными ребрами прыгал на месте и орал без слов, кромсая воздух ножом.
Так уж вышло, что я смотрел на него, когда половину его мозгов разнесло по стене отсека. Толстяк надо мной выпрямился, и я врезал ему коленом в пах. А после меня залило фонтаном крови, когда в середину спины ему пришла пуля.
Он повалился боком на алтарь, снес его, как трактор рождественскую елку, и в воцарившейся затем тишине я услышал тоненькое «трынь-трынь-трынь», с которым покатилась по полу граната.
Я буквально взлетел на подвесной мостик, где сбил с ног Барта, так что мы оба приземлились в соседнем отсеке. Только я успел вспомнить про боль, как взрыв гранаты встряхнул перегородку словно перкуссия тяжелого рока. Следом с грохотом в нее врезались осколки, и я едва не оглох.
Над нами возник Бун: он стирал с лица кровь и тряс головой, стараясь прийти в себя. Его голова и так уже пострадала. Барт опасно размахивал револьвером.
– Забери-ка лучше ты у меня пушку, – попросил он. – Я вдрызг пьян.
– Хорошо, что это была не «Клеймор», – пробормотал Бун, – иначе не было бы задержки во времени.
– Казалось, полминуты прошло, – вырвалось у меня.
– Скорее пять секунд.
Развороченный отсек выглядел в целом так, как я и ожидал. Серебристая труба переломилась пополам. Набухая в разломе, по ней мерно стекала на дно золотистая жидкость. Незачем даже проводить анализ.
Но что делать с убитыми сатанистами? Если дойдет до суда, мы как-нибудь выкрутимся. Только вот трупы полагается хоронить, накрывать их простынями, а не бросать в отсеке баржи, который понемногу заполняется токсичными отходами.
– А впрочем, почему нет? – сказал Барт. – С их точки зрения, они умерли в церкви.
– Согласен, – решительно отозвался Бун и потрусил по навесному мостику. Потратив несколько наносекунд на раздумья, я побежал следом.
Спустились мы с дальнего борта баржи – на случай, если сатанисты привели с собой подкрепление. Едва оказавшись на берегу, я зашел на пару шагов в воду, водя перед собой лучом фонаря. Перед тем как Бун обнаружил гранаты на алтаре и на нас напали, у меня появилось подозрение.
Вонь, которую мы заметили по дороге сюда, исходила не от острова. Она поднималась от воды. Но в других местах гавани мы ее не почувствовали. Только к северу от Спектэкл-айленда, где стоял на якоре «Искатель».
Вытащив из воды с полдюжины дохлых рыб, я швырнул их на берег. Присев над ними, мы их осмотрели.
Если смрад исходил не от умирающей Бостонской гавани, если эти рыбы умерли от трансгенной бактерии, они сдохли бы в разное время. Одни бы разлагались, другие были бы свежими. Но, да простится мне очередная омерзительная мысль, все они выглядели так, хоть на стол подавай. Они сдохли в последние несколько часов.
– В гавани появилось что-то новое, – сказал я. – Что-то ужасно вонючее и невероятно ядовитое. И хуже всего несет возле «Искателя».
– Значит, там что-то происходит, – подхватил Бун.
– Но мы же не видели, как там сбрасывают отходы.
– Конечно. Много лет назад, когда гринписовцы начали снимать на камеру, как люди химкомпаний топят бочки, они сделались ох какие стыдливые и придумали другой способ. Вмонтировали в трюмах заполняемые сверху цистерны и стали спускать отходы через днище, пока корабль идет от одного порта до другого.
– Что сказал сегодня утром Плеши?
– «Сами докажите, что я прав»! – воскликнул Барт. – Это же в «Геральд» напечатали.
– Он сказал: валяйте. Проверьте гавань на бактерии, пожирающие ПХБ. Проверьте канализацию. Докажите, что я прав. Вы ничего не найдете.
– А что, если в потайные цистерны залили какое-то крайне ядовитое, концентрированное вещество, скажем, органофосфат, и сбросили сегодня вечером в гавань? Тогда самое логичное – встать на якорь возле Спектэкл-айленда, в центре заражения. И сбросить отраву в воду. Все живое в воде погибнет. Дохлая рыба никого не удивит, ведь «Геральд» уже раструбила про «Гавань смерти». Но и трансгенные бактерии тоже исчезнут.
– В точности как говорил Кельвин, – сказал Бун. – Если станет совсем плохо, придется долбануть по гавани ядерной бомбой.
– Господи Иисусе! – вырвалось у Барта. – А вам не кажется, что это чересчур?
– Вовсе нет. Послушай. Двадцать четыре часа назад эти типы думали, что им конец. Они выпустили в окружающую среду трансгенную бактерию, и это привело к токсической катастрофе. Они подыскали козла отпущения – Дольмечера, но тот их перехитрил. Сейчас дело обстоит иначе. Ядерную бомбу сбрасывает сама «Баско». Убивает гавань. Черт, и канализацию заодно! Помните, они сгружали на яхту бочки? Скорее всего в них те органофосфаты. Вероятно, их прямо сейчас сливают в водостоки. Искореняют бактерии, заметают следы.
– А не слишком очевидный ход? – засомневался Барт.
– Отнюдь, – возразил Бун. – Это же родные места «Баско». У них большой опыт, как отравить все кругом и выйти сухими из воды.
– До корабля органофосфаты не проследишь, и в канализации тоже, – сказал я.
– Выходит, гады снова выкрутятся, – выругался Бун. Я едва его расслышал, так тихо он говорил.
– Похоже на то, – согласился Барт.
– Нужно попасть на тот корабль. – Не отрывая глаз от заклинаний на борту баржи, Бун словно бы вошел в транс. – Пока они не избавились от улик. Нужно подняться на борт и найти цистерны, из которых спустили органофосфаты.
– И что дальше? – спросил Барт. – Если просто подняться на борт, этим ничего не докажешь.
– Нужно притащить туда журналистов.
– Не получится, пока они не пристанут куда-нибудь, – возразил я. – А якорь корабль бросит на территории завода «Баско», и готов поспорить, там будет усиленная охрана. Мы даже близко подобраться не сможем, не нарушив их права собственности, а тогда нас арестуют.
– Может, на борту корабля удастся учинить что-нибудь зрелищное, такое, что журналисты могли бы заснять с большого расстояния.
– Цистерны в трюме. С большого расстояния их не увидишь, разве только разломать пополам корабль.
– Такое мы уже провернули… Помнишь вторжение в Советский Союз? Мы привезем собственные камеры, сами будем снимать, а после размножим и раздадим пленки.
– Тоже вариант, – сказал я.
– Тоже вариант? – удивился Бун. – У тебя есть лучше?
– Ага.
– Ну и? Взорвать посудину?
– Ну уж нет. Я бы предпочел ненасильственную акцию.
– И какую же?
– Украдем его. Украдем корабль.
– Ух ты! – вырвалось у Барта.
Из глаз Буна едва ли не искры сыпались, словно от двух стрелок из тазера, и мне захотелось отодвинуться от него подальше. Мы нашли план.
– Украсть долбаный корабль? – переспросил он. Но он и так прекрасно знал, о чем я говорил.
– Украсть долбаный корабль, пока у «Баско» не появился шанс уничтожить улики. А значит, сделать это надо сегодня, сейчас. Потом выведем его в гавань, где нас будут ждать журналисты. Или еще лучше – сюда, к Спектэкл-айленду. Заранее перевезти сюда же журналистов. Устроим операторам трущобную дискотеку на всю ночь.
– Круто, мужик! – Бун едва ли не воспарил. – Устроим им рок-н-ролл. Погнали!
34
Барт вернулся на вечеринку поискать Эми, а мы с Буном двинули прямо через остров к «Зодиаку». На ходу мы прикидывали, как бы украсть «Искатель», но нам ничего не шло в голову. Единственный реальный шанс подняться на борт – как можно скорее, пока корабль в открытых водах. Как только он где-нибудь причалит, на нем выставят охрану с автоматами, а уж эти ребята будут рады любому предлогу открыть огонь. Но у нас не было плана, и придумали мы лишь одно: Бун поднимется прямо сейчас, а я останусь, чтобы сообразить что-нибудь попозже. Бун преисполнился энтузиазма, он знал, я что-нибудь, да найду. Легко ему говорить. Мы дадим ему с собой рацию, так у него будет шансов пятьдесят на пятьдесят с нами связаться.
Со дна «Зодиака» мы достали мои промышленные магниты. Я обмотал их несколькими слоями изоленты, чтобы они не гремели и не прилипали намертво к железному борту. Потом я смастерил веревочные стремена. Основательно намазавшись «жидкой кожей», Бун натянул сухой скафандр. Скафандр был черным (самый подходящий цвет для мелкого терроризма в предрассветные часы) и защищал все, кроме лица.
Я несколько раз включал рацию, пытаясь связаться с Современной девушкой, но не получал ответа. Коротковолновая рация – не телефон: тут нет выделенной линии, есть лишь густая похлебка статики, в которой пытаешься что-то выловить. Я очень старался, но услышал лишь отзвук голоса Дебби – как аромат духов в ураган.
Минут через двадцать неспешно пришел Барт – один. Причалив к берегу, мы его подобрали.
– Где Эми? – спросил я.
– Там осталась. Мы поссорились.
Особо несчастным он не выглядел.
– Извини, я не собирался портить тебе жизнь.
– Она зла, потому что я бросил ее на типа по имени Квинси, когда пошел пострелять в ваших придурков. Но с Квинси-то я оставил ее потому, чтобы ее наверняка кто-нибудь защитил.
– Кто такой Квинси?
– Тот, у кого я стырил револьвер.
– Так где сейчас Эми?
– С Квинси.
Бун промолчал, только протянул Барту «Гиннесс». Темное пиво для темных мыслей.
Отчалив, мы двигались медленно, поскольку не знали, что делаем. Я снова включил рацию, и внезапно сквозь статику прорвался голос Дебби. Иногда радио работает, иногда нет.
– Говорит Современная девушка. Кажется, мы сможем повесить на Большого Пиджака мочеиспускание в общественном месте.
«Большой Пиджак» – это скорее всего Логлин. Дебби не знает его в лицо, но в сообщении, которое я прослушал с автоответчика перед самым взрывом в доме, описывала типа, который угнал «омни».
– Он делает это возле «Восхитительного», – продолжала она. – Сейчас движется на запад.
«Мочеиспускание в общественном месте» означало, что Логлин сливает что-то в водостоки. В точности как мы и думали: гавань мертва, теперь он убивает и канализацию тоже. «Восхитительный» – это, наверное, «Восхитительный китайский ресторан» в западном Брайтоне. Значит, Логлин движется по шоссе 9 к озеру Кочитуейт, к «Техдейлу». Все канализационные трубы между Нейтиком и гаванью станут сегодня антисептическими.
– Доказать сможешь, Современная девушка?
– Ага. Теряю связь, Гнилое мясо…
Тут все заглушил дальнобойщик, несущийся по скоростной магистрали Фицджеральда, бороздящий частоты в поисках минета.
Бун завернул в водонепроницаемый пакет рацию, пару биг-маков и надувную подушку. Магниты он повесил себе на пояс. Подушка уравновешивала магниты: позволяла держаться на плаву и сосредоточиться на том, чтобы добраться до места.
С тремя человеками и уймой снаряжения на борту «Зодиак» был нагружен под завязку, но мотор в пятьдесят лошадиных сил отлично справлялся. Двигаясь в кромешной темноте на открытом катере, я внезапно вспомнил, как ехал на велосипеде через Брайтон, поэтому снова впал в паранойю. Вместо того чтобы взять курс прямо на «Искатель», я повел «Зодиак» вокруг южной оконечности острова, сделал крюк в добрую милю на восток, прошел полпути до большого маяка у входа в гавань и к кораблю подошел с кормы.
Бун буркнул что-то невнятное, упал с «Зодиака» и исчез. «Искатель» проплыл мимо на нескольких узлах, а мы держали курс прямо. Теперь нам уже нечего было скрывать, поэтому мы подплыли почти к самому борту, рассматривая корабль, точно пара фэнов «Пойзен» из Чикопи, которые никогда сухогруза не видели.
На борту было тихо. В окнах на мостике поблескивал голубой свет: там смотрели телевизор – вероятно, повторы на замедленной скорости того, как Бун сбивает с ног большого босса. Скорее всего команде даже в голову бы не пришло, что этот самый человек сейчас забирается им на корму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41