- Всем им требуется гораздо больше лабораторных работ. Это их
самый большой недостаток. Некоторые из них имеют хорошую научную эрудицию,
а другие потратили слишком много времени на литературу, языки, историю и
тому подобное.
М-р Куртис сказал:
- Все научные знания не имеют никакого значения в сравнении с тем,
что человеческие существа сделали со своими научными знаниями, молодой
человек. История содержит все знания, так как она показывает нам, что люди
сделали со своими знаниями. Человеческая природа в действии, вот главное.
- Прошу прощения, сэр, - сказал молодой человек упрямо, - Я не
согласен с Вами. Это научный период. То, что было сделано в прошлом, в
очень разных условиях, мало нас касается сегодня.
- Человеческая природа не меняется, - сказал м-р Куртис. - Если бы
ученые во время второй Мировой войны имели самые элементарные знания по
истории, они бы разобрались лучше, чем сбрасывать на человечество бомбу.
- Вы можете так говорить? Вспомните, что породило этих вундеркиндов!
- сказал м-р Геррольд.
- Случай их породил или чудо, - сказал историк. - Ничто другое, кроме
зла, вышедшего из бомбы. Россия применила бы ее против всего мира, если бы
Сталин не умер, когда ее сделали. Мы не можем всегда зависеть от
Провидения, чтобы спасти нас от самих себя. Это случалось и прежде - в те
дни, когда всей цивилизации угрожали татарские орды - когда смерть одного
человека спасала мир от разрушения. Однако, это все бесполезный довод. Д-р
Уэллес отвечает за школу, м-р Геррольд, и мы должны полагаться на его
мнение.
- Он мог сказать, что мы не должны ничему учить, кроме как психологии
и психиатрии, - сказал д-р Фоксвелл. - Я мог думать, что медицина важнее
всего. Но как врач, я бы посоветовал сбалансированную диету. В том, что
говорит м-р Геррольд, что-то есть; от самых больших недостатков надо
избавляться, а дети слабы в лабораторной технике и в прикладной науке. По
своему усмотрению они могли изучать гуманитарные науки.
- Конечно они должны знать некоторую часть истории, - вежливо сказал
молодой м-р Геррольд.
- Конечно они должны знать некоторую часть науки, - с такой же
учтивостью сказал слепой историк.
- Фактически, кажется нет большой опасности в излишней специализации,
- сказал д-р Уэллес. - Все дети имеют широкий круг интересов, а те, кто не
сведущ в определенной области, или не очень в ней заинтересован, получает
этот интерес от других или некоторым образом ему делается вызов большим
знанием других. В качестве их учителей я думаю, что мы должны поощрять эту
тенденцию как можно больше. Мы должны сделать из них уравновешенных людей.
Мы не можем управлять конечными судьбами их, но все их интересы и функции
должны быть развиты.
- Как хорошо они работают вместе? - спросил м-р Куртис.
- Им нравится быть вместе, - сказала мисс Пейдж, - но они обижаются,
когда их организовывают.
- Они работают вместе без разглагольствования и ура-патриотизма, -
согласился д-р Фоксвелл. - Но чтобы бы произошло, если бы мы попытались
заставить их сотрудничать согласно обычным школьным стандартам?
- Сотрудничать, - повторила мисс Пейдж насмешливо - презрительно, -
"означает делай то, что я тебе говорю надо делать, и делай это быстро". Я
бы не отважилась привести эту строчку им. Даже обычные дети не выносили
ее.
- Ты всегда вела честную игру, Пейджи, - сказал Питер Уэллес.
- Я не понимаю, - сказал м-р Куртис. - Должны дети придерживаться
правил?
- Конечно должны. Мы имели в виду такой тип школы, которая настаивает
на том, что все дети должны оставить свои собственные интересы и занятия,
чтобы принять участие в том, что школа решила; этот тип настаивает, что
все ученики должны посещать игры с мячом или что каждый должен быть на
всех танцах.
Линия поведения мисс Пейдж всегда состояла в том, что правилам надо
подчиняться, в остальном дети были свободны; никакого краснобайства,
слезливости или жонглирования о развлечениях ребенка в его свободное
время.
- Что нет "школьного духа"? - усмехнулся м-р Геррольд.
Мисс Пейдж улыбнулась ему.
- Я была девочкой, которая продала два рассказа настоящим журналам во
время лета перед старшим классом в средней школе, - сказала она. - Во
время моего старшего класса я все свои рассказы и большую часть своего
свободного времени отдала школьной газете. Я также делала все
рекламирования, которые никто больше не хотел делать для ежегодника.
Однако я окончила школу с высокими отметками, я не с самими высокими, и я
поняла почему. По-видимому, я была необщительной и не обладала школьным
духом. Я не посещала никакие игры с мячом и не была на балу
старшеклассников.
- Почему так? - спросил м-р Геррольд.
- Мне больше нравилось играть в мяч, чем наблюдать за игрой, -
сказала мисс Пейдж. - Что касается бала, то никто из мальчиков меня не
пригласил.
Молчание было недолгим, а затем доктор Фоксвелл прочистил свое горло
и заговорил.
- Я должен упомянуть о важном и довольно тревожном факте, - сказал
он. - В последнее время у нас было несколько злых шуток. Считаю, что мы
должны прямо посмотреть на этот факт и узнать, какой ребенок виновен в
них.
Повисла тишина, взрослые с тревогой смотрели друг на друга.
- Что произошло? - спросили вместе доктор Уэллес и м-р Куртис.
- Собак выпускали дважды пока, - сказал доктор Фоксвелл, - и еще один
раз щенка нашли в цыплячьем дворике. Мистер Уотерс был в ярости.
- Похоже, что это могла быть Элси, - сказал мистер Куртис. - Кажется,
она имеет очень небольшую естественную привязанность к своим тете и дяде.
- Это было ее собственным предложением, чтобы их пригласили приехать
сюда, - сказал доктор Фоксвелл.
- Временами у нее такой неистовый характер, - сказал мистер Геррольд.
- Она старается подавить это неистовство, - в задумчивости произнесла
миссис Куртис. - Она может быть разряжается такими малыми способами.
Существует такая вещь, как излишнее старание быть хорошей.
- Я скорее бы ожидала от нее взрыва, как от вулкана, так, чтобы окна
разлетелись в разные стороны, - ответила мисс Пейдж. - Я бы сказала, это
только мое мнение, конечно, что у Элси имеется достаточно выхода для ее
избыточной энергии и без розыгрышей подобного сорта. Кроме того, были и
другие шалости. В двух случаях одна из кошек Тима была выпущена. И...
- Непохоже, чтобы это была Бет, - сказал доктор Фоксвелл. - Одна из
этих шалостей обернулась против нее. Кажется она запаздывала со своей
страничкой юмора Скаттерлиз и работала над ней весь вечер, говоря, что она
должна быть отправлена авиапочтой на следующий день, чтобы попасть в срок.
В тот вечер она оставила материал в почтовом мешке, проштампованный и
готовый. Один из ребят поставил почтовый мешок на следующее утро в мою
машину и я положил все это в лоток в главном почтовом отделении, как я
всегда это делаю, не обращая внимания на то, что происходило в тот день.
Спустя два дня миссис Уотерс, убирая помещение, нашла этот материал за
книжным шкафом в гостиной дома для девочек. Мы отправили его специальной
почтой и страничка юмора опоздала только на один день. Но мы боимся, что
этот человек, который сыграл такую шутку, надеялся, что это потеря не
будет обнаружена. Они все знают, что телеграмма не может попасть к нам,
поскольку никто не знает, кто такая Бет.
- Если розыгрыши были также направлены против Тима и Джея, непохоже,
чтобы они были виноваты, - сказал мистер Геррольд, - если только это не
было способом отвлечения подозрения.
- Я доверяю Тиму абсолютно, - сказал доктор Уэллес.
- И конечно это не Джей, - сказал мистер Куртис.
- Это могла быть Стелла, - сказал доктор Фоксвелл, - если она по
какой-либо причине обижается на других детей. Почти любой ребенок мог бы
испытать ревность ко всем другим, просто за то, что они существуют.
Оправилась ли вообще Стелла от шока, узнав о существовании других детей,
таких же умных, как она сама?
- Я бы сказал, что оправилась, - сказал доктор Уэллес. - Но ей
нравится тайна и волшебство. Она могла бы претвориться, что она колдунья
или привидение, или что-то в этом роде. Она лишена юмора и она могла
подумать, что вещи такого сорта смешны или она могла попытаться быть
смешной, не зная как.
- А что Макс? Эта его игра...
- Пожалуйста опишите игру, - сказал мистер Куртис.
- О, Вы идете по кругу доски, как в старой монопольной игре, -
сказала мисс Пейдж. - Каждый раз по кругу Вы собираете жалованье. Если Вы
попадаете на голубое место, Вы получаете мальчика; если на розовое место -
девочку. Вы получаете розовую или голубую карточку, чтобы следить за своей
семьей. Другие квадраты направляют Вас за покупкой платья для каждой
девочки, костюма для каждого мальчика, обуви для всей семьи, платить
ренту, оплачивать счет бакалейной лавки - это решается бросанием кубиков и
подсчетом суммы, которую Вы должны заплатить за бакалейные товары - и все
подобного сорта. Есть карта, которая заставляет Вас повысить платежи.
Другой квадрат говорит Вам вытащить карту счастья; она может быть хорошей
или плохой - наследство, счет врача, близнецы, покупка новой машины или
других дорогих предметов. Иногда оплату можно произвести в срок.
- Сложная игра, - пробормотал доктор Фоксвелл.
- Она очень смешная, - сказала мисс Пейдж. - Первый раз, когда я в
нее играла, у меня набралось семнадцать детей, а затем я получила "обувь
для каждого ребенка" три круга подряд.
- Это звучит довольно необщительным для меня, - заметил мистер
Куртис. - Кто-нибудь мог бы подумать, что она дает урок о том, что семья
слишком много стоит.
- Макс всегда был беден и знал о своей бедности.
- Да, - сказал доктор Уэллес, - но может быть, раз он заработал так
много денег в своей игре, он чувствует себя удовлетворенным. Я знаю, что
он придумал эту игру еще до того, как приехал сюда, поэтому даже если у
него и было тогда подобное чувство, у него его может не быть сейчас.
Розыгрыши произошли здесь. Какую причину мог бы он иметь, чтобы
преследовать других детей?
- А Фред? - спросил мистер Куртис. - Он кажется полностью выше
подобных штучек.
- Конечно, из всех ребят именно он может видеть, как мелочны и глупы
подобные розыгрыши, - сказал мистер Геррольд, который нашел во Фреде
усердного ученика и поэтому полюбил мальчика.
- Все они обладают достаточным интеллектом, чтобы видеть это, -
сказал доктор Фоксвелл. Доктор Уэллес, что думаете Вы?
- Я бы ничего не говорил о подобных штучках никому из детей, кроме,
может быть, Тима; но мы все должны продолжать наблюдение. Я больше не буду
уезжать и не буду привозить сюда других детей, пока мы не выясним это дело
или пока эти розыгрыши не прекратятся. Может произойти что-то серьезное, -
сказал Уэллес, его мозг все еще переваривал большую часть этих тревожных
сведений.
- Вы не думаете, что это опасно, так ведь? - воскликнула миссис
Куртис. - Розыгрыши не имеют никакого значения, так ведь? Они неприятны,
конечно, но не опасны.
- Думаю, что еще слишком рано что-то утверждать. Однако, - сказал
доктор Уэллес, - давайте уладим это дело прежде, чем примем больше
студентов.

Спустя день или два, мисс Пейдж, сидя в полдень у своего окна,
услышала, шум, раздавшийся в боковом дворе.
- Ты слышал, что сказала Элси? - пронзительно кричала Элси. - Сегодня
приходил заблудившийся пожилой человек, который был учителем в каком-то
среднем колледже, и он вцепился в меня и Элси и начал читать нам
проповеди, и он говорил об эссе по "Климатам мнения", вы знаете, то...
- Да, я читал его, - сказали Фред и Макс.
- И он спросил, прочитали ли мы его, и когда мы сказали, что
прочитали, он спросил, не могли бы объяснить, чему оно учит. И Элси
посмотрела на него так любезно и сказала: "Да, сэр, оно учит тому, что в
дождливый день мы все должны быть каплями.
Раздался взрыв радости у детей.
- Хотелось бы мне быть там, - сказала Бет.
- Он был ужасной старой занудой, - сказала Стелла. - Вам повезло.
Элси и я должны были показать ему все кругом и слушать его в течение почти
часа.
- Элси не должна была говорить то, что сказала, - сказал Фред. - Она
нарушила правило притворяться тупой. И во всяком случае, она всегда
рисуется.
- Он был слишком туп, чтобы понять это, - сказала Элси.
- Я бы не назвал это нарушением правила, - сказал Тим. - Она не
сказала, что мы написали, или назвала псевдонимы, или еще что-нибудь. В
конце концов мы можем иногда делать блестящее замечание, я думаю. Это ведь
не школа для слабоумных.
- О, все, что она делает, ты считаешь превосходным! - воскликнул
Фред.
- Это не так, - сказал Тим.
- А я считаю, что она должна быть наказана.
- Только попробуй, - предупредил Тим.
- Попытайся остановить меня и я стукну тебя так, что твоя вершина
будет внизу, - сказал Фред.
- А я стукну тебя через эпицикл и две трохоиды, - тем же ответил Тим.
Мисс Пейдж, позади оконных занавесок не издала ни звука.
- Я отделаю тебя так, что и мать родная не узнает! - торжествующе
прокричал Фред.
- Это избитая фраза, - с презрением заметила Стелла.
- А вот и нет, - возразил Фред. - Это математическая кривая.
- Какой формы? - спросила Элси.
- Я тебе покажу, - сказал Фред, которому не терпелось показать свое
остроумие.
И сразу же спор из-за пустяков был забыт по мере того, как все дети
чертили в пыли разные дорожки и дружелюбно обсуждали самую лучшую тактику
исколошматить кого-нибудь, а также происхождение избитой фразы, в
применении которой обвинили Фреда. Через некоторое время они все бросились
на поиски "Хорошо известных цитат" и мисс Пейдж смогла кратко записать
все, что она смогла запомнить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33