Но где бы они не появлялись, за ними следовали детективы с Даниэлем
Купером.
Наблюдая за ними издалека, Даниэль Купер обдумывал, какая же роль
отведена Джеффу в будущем спектакле. Кем он был? Следующей жертвой Трейси?
Или они собирались работать вместе?
Купер спросил комманданте Рамиро:
- Какую информацию вы имеете по Стивенсу?
- Никакой. Преступлений за ним не числится, и он не зарегистрировался
как турист. Думаю, он просто составляет даме компанию.
Чутье подсказывало Куперу, что дела обстоят не так. Но его не
интересовал Джефф Стивенс.
Трейси, думал он. Я хочу только тебя.

Когда поздно вечером Трейси с Джеффом вернулись в Ритц, Джефф
проводил Трейси до дверей номера.
- Почему бы мне не зайти на чашечку чая? - предложил он.
Трейси чувствовал себя почти соблазненной. Она наклонилась и легко
чмокнула его в щеку.
- Думайте, что я ваша сестра, Джефф.
- А как вы относитесь к кровосмешению?
Но тут она захлопнула дверь.
Через несколько минут он позвонил ей:
- Как вы отнесетесь к тому, чтобы провести завтрашний день в Сеговии?
Это очаровательный старинный городок всего в нескольких часах езды от
Мадрида.
- Звучит просто прелестно. И спасибо за прекрасный вечер. Спокойной
ночи, Джефф.
Она долго лежала без сна. Голова была забита такими вещами, о которых
она даже не имела права думать. Давно она уже не общалась с мужчинами.
Чарльз подло предал ее, и она не хотела повторения. Конечно, Джефф Стивенс
совершенно очаровательный товарищ, но она не может позволить ему стать
большим, чем он был. Так легко влюбиться в него. И глупо.
Трейси с трудом заснула.

Путешествие в Сеговию вышло просто замечательным. Джефф арендовал
маленький автомобиль, и они отправились из Мадрида в столицу виноделия в
Испании.
Весь день за ним следовал незамеченный "сиат". Но это был не простой
автомобиль.
"Сиат" - единственная машина, производимая в Испании, и является
официальной машиной испанской полиции. Обычная модель рассчитана на 100
лошадиных сил, но этот автомобиль имел мощность 150 лошадиных сил, поэтому
и Трейси Уитни и Джеффа Стивенса не было никакой возможности улизнуть от
Даниэля Купера и двух детективов.
Джефф и Трейси прибыли в Сеговию во время обеда и поели в
очаровательном ресторанчике на главной площади в центре двухтысячелетнего
акведука, построенного еще римлянами. После обеда они с восторгом
осмотрели окрестности и посетили Кафедральный собор Санта Мария и
городской зал времен Возрождения, а затем отправились к старой римской
крепости, расположенной высоко в горах, откуда открывался совершенно
фантастический вид на город.
- Кажется, если мы простоим здесь достаточно долго, то встретим Дон
Кихота и Санчо Пансу, - сказал Джефф.
Она искоса посмотрела на него.
- Вам нравится бороться с ветряными мельницами, не так ли?
- Все зависит от того, какие формы у этой ветряной мельницы, - мягко
ответил Джефф и придвинулся к ней поближе.
Трейси отступила на самый край утеса.
- Лучше расскажите мне о Сеговии.
И очарование тут же рассеялось. Джефф оказался прирожденным гидом,
прекрасно разбирающимся в археологии и архитектуре. Трейси пришлось
напомнить себе, что он еще и жулик. Лучшего дня в жизни Трейси еще не
было.
Один из детективов, Жозе Перитра, буркнул в сторону Купера:
- Неужели вы не видите, что они просто-напросто влюблены друг в
друга? И будет утверждать, что она замышляет что-то такое?
- Уверен, - бросил Купер. Он удивился собственной реакции.
Единственное, чего он хотел, - это поймать Трейси Уитни, наказать ее по
заслугам. Она же просто преступница. Но каждый раз, когда приятель Трейси
брал ее за руку, его словно обжигал огонь ревности.
Когда Трейси и Джефф вернулись в Мадрид, Джефф сказал:
- Если вы не собираетесь домой, то я знаю отличное место, где можно
поужинать.
- Прекрасно, - Трейси так не хотелось, чтобы сегодняшний день
закончился.
Я хочу отдать всю себя этому дню, пусть день пройдет у меня, как у
любой другой женщины.

В Мадриде ужинают обычно поздно и многие рестораны были открыты после
9 часов вечера. Джефф заказал столик на 10 часов вечера в элегантном
ресторане "Залакайна", который славился отличной кухней и первоклассным
обслуживанием. Трейси не заказала десерта, но официант принес такие
вкусные слоеные пирожные, каких она в жизни не пробовала. Она сидела в
кресле, откинувшись, счастливая и умиротворенная.
- Обед был просто великолепен, спасибо.
- Я рад, что вы довольны. В это место обычно приглашают гостей, когда
хотят произвести на них впечатление.
- А вы что, пытаетесь произвести впечатление, Джефф?
Он усмехнулся.
- Бьюсь об заклад, да. Подождите до следующего номера.
А следующим номером у них оказалась совершенно некрасивая
забегаловка, прокуренное кафе, битком набитое испанскими
рабочими-кожевниками, которые сидели и пили за стойкой бара и за дюжиной
столиков. В одном конце находилось небольшое возвышение типа эстрады, где
двое гитаристов настраивали гитары. Трейси и Джефф уселись за маленьким
столиком совсем рядом с эстрадой.
- Вы знаете что-нибудь о фламенко? - спросил Джефф. Ему пришлось
почти кричать, чтобы перекрыть окружающий шум.
- Только то, что это испанский танец.
- Правильнее - цыганский. Вы могли бы пойти в модные ночные клубы
Мадрида и увидеть имитацию фламенко, но сегодня вечером вы увидите
настоящий танец.
Трейси даже улыбнулась тому энтузиазму, с которым Джефф говорил.
- Вы увидите классическое фламенко. Это целая группа певцов,
танцоров, гитаристов. Сначала они исполняют все вместе, затем каждый по
очереди.
Наблюдая за Трейси и Джеффом с дальнего столика около кухни, Купер
удивлялся, о чем это они так заинтересованно разговаривают?
- Танец чрезвычайно труден, потому что все должно быть согласовано -
движения, музыка, костюмы, ритм.
- Откуда вы знаете о танце? - спросила Трейси.
- Мне приходилось общаться с исполнителями фламенко. - Естественно,
подумала Трейси.
Общий свет погас, маленькая сцена освещалась невидимыми огнями.
Зазвучала музыка, сначала очень медленно. Группа исполнителей как бы
случайно стала подниматься на сцену. На женщинах развевались цветные юбки
и блузки, волосы - высоко подняты гребнями и украшены яркими цветами,
прическа народа Андалузии. Танцоры-мужчины одеты в традиционные узкие
брюки и жилеты и блестящие полуботинки из кордовской кожи. Гитарист начал
наигрывать грустную мелодию, и одна из сидящих женщин запела по-испански.
- Вы понимаете, о чем она поет? - прошептала Трейси.
- Да. Я хотела бросить любовника, но пока я собиралась, он покинул
меня и разбил мне сердце.
Танцовщица перешла в центр эстрады. Она медленно начала танцевать, с
простых шагов, постепенно убыстряя темп. Ритм становился жестче, и танец
принял форму какого-то чувственного неистовства, вариации тех первых
танцев, которые исполняли цыгане в таборах сотни лет назад. Музыка
становилась более громкой и возбуждающей, танцевальные па разительно
отличались от тех классических пируэтов, что все привыкли видеть на
эстрадах. Танец казался чем-то фантастическим, грубым, чувственным,
виртуозным, и его сопровождали традиционные выкрики из толпы исполнителей,
стоявших и сидевших рядом с эстрадой. Крики выражали восторг, восхищение и
просто помогали танцующим в быстром неистовом ритме.
Внезапно музыка и танец прекратились, и на мгновение воцарилась
тишина, которая тут же взорвалась бурей аплодисментов.
- Она чудесна, - воскликнула Трейси.
- Подождите, - ответил Джефф.
В центр эстрады вышла вторая танцовщица, смуглая, черноволосая,
классический вариант кастильской красавицы. Она казалась такой отрешенной,
совершенно не замечающей публики. Гитаристы начали наигрывать болеро,
негромко в басовом ключе, наподобие протяжных восточных мелодий. К ней
присоединился танцор-мужчина, вступили кастаньеты, легко отстукивающие
ритм.
Исполнители, сидевшие вокруг эстрады, хлопками аккомпанировали танцу,
поддерживая ритм, то замедляя, то убыстряя его, и вся комната наполнилась
этими возбуждающими звуками.
Тела танцоров двигались отдельно, сближаясь с растущей силой
чувственности, изображая без единого соприкосновения совершенно
сумасшедшую, всеобъемлющую, прямо-таки животную страсть и, наконец,
достигая апогея, вызывая дикие крики зрителей. Когда огни погасли и
загорелись вновь, толпа неистовствовала. И вдруг, совершенно неожиданно
для самой себя, Трейси также закричала. Она, стесняясь самой себя,
чувствовала сексуальный подъем. Казалось, весь воздух наполнен желанием.
Боясь взглянуть Джеффу в глаза, она смотрела на его сильные, загорелые
руки, и ей казалось, что она чувствует, как они ласкают ее тело, медленно,
возбуждающе, все быстрее и быстрее. Она скорее убрала со стола руки, чтобы
скрыть их дрожание.
Они почти не говорили по дороге домой. Около дверей номера, Трейси
обернулась и произнесла:
- Если...
Но губы Джеффа не дали ей договорить фразу, и она сама уже обнимала
его и чувствовала его тело.
- Трейси?
С ее губ уже готово было сорваться слово "да", но она сумела напрячь
всю силу воли и сказать:
- Какой дивный день, Джефф. Я сплю на ходу.
- О...
- Думаю, что завтра я на весь день останусь в номере, хочу отдохнуть
как следует.
Он ответил совершенно бесцветным ровным голосом:
- Прекрасная идея. Вероятно, я займусь тем же самым.
Но ни один из них не поверил другому.

29
В 10.00 утра на следующее утро Трейси уже стояла в длинной очереди к
входу в музей Прадо. Как только открылись двери, то служитель в униформе
стал пропускать посетителей по одному через турникет.
Трейси протянула билет контролеру и прошла со всей толпой в большую
ротонду.
Даниэль Купер и детектив Перейра стояли близко позади нее, и Купер
вдруг почувствовал растущее возбуждение. Он точно знал, что Трейси Уитни
пришла сюда не просто как туристка. Каким бы не был ее план, но она уже
приступила к его выполнению.
Трейси переходила из зала в зал, медленно бродя и любуясь Тицианом,
Тинторетто, Рубенсом и Босхом, восхищаясь картинами великого грека
Доменикоса Теотокопулоса, известного под именем Эль Греко. Гойя
экспонировался в нижней, на первом этаже, галерее.
Трейси отметила, что охрана в униформе стояла около каждого выхода и
около каждого из них на уровне локтя помещалась красная кнопка
сигнализации. Она прекрасно знала, что в тот момент, когда зазвучит
тревога, все входы и выходы мгновенно перекрывались, и шанса на спасение
просто не представится.

Она сидела на скамейке в центре зала, посвященного фламандской
живописи XVIII века. Она видела, как неотлучно наблюдаются все проходы к
залам. Вероятно, здесь использованы и инфракрасные лучи, которые
включались ночью. В других музеях, которые посещала Трейси, охрана
позволяла себе соснуть, скучать и вообще отвлекаться от туристов, но здесь
же стража постоянно была начеку. В мире уже неоднократно произведения
искусств подвергались нападению фанатиков. В музее Прадо не хотели, чтобы
такое стало возможно.
В нескольких отдельных залах за мольбертами сидели художники и писали
копии с известных картин.
Музей дозволял проведение этих работ, но Трейси отметила, как
тщательно охрана следила даже за этими художниками.
Когда Трейси осмотрела залы на основном этаже, она спустилась в
нижний зал, где выставлялся Франциско Гойя.
Детектив Перейра шепнул Куперу:
- Смотрите, да она ничего не делает, только смотрит. Она...
- Вы ошибаетесь, - и Купер припустился вниз по лестнице.
Трейси точно определила, что экспозиция Гойи охранялась еще
тщательнее, чем другие залы, и было отчего. Стены были заполнены шедеврами
живописи, и, переходя от полотна к полотну, Трейси поняла, насколько же
гениален великий испанец. Автопортрет Гойи, изобразившего себя паном
среднего возраста... Изысканный по цвету портрет семьи Карлоса_IV...
Одетая Маха и знаменитая обнаженная Маха.
И вот, сразу же за "Шабашем ведьм", висел "Пуэрто". Трейси
остановилась и стала внимательно разглядывать картину, сердце ее учащенно
забилось. На переднем плане картины дюжина разряженных мужчин и женщин
стояли около каменной стены, а на заднем плане, сквозь легкий туман,
виднелись рыбацкие лодки в порту и далекий маяк. В левом нижнем углу
стояла подпись Гойи.
Вот и цель. Полмиллиона долларов.
Трейси оглянулась. Охранник стоял при входе, а за ним, через длинный
коридор, ведущий в другие залы, Трейси видела и других охранников. Она
довольно долго провела в этом зале, изучая "Пуэрто". Когда она направилась
из зала, по лестнице вверх поднималась следующая группа туристов. В
середине группы шел Джефф Стивенс. Трейси постаралась скрыться, чтобы не
быть замеченной Стивенсом.
Итак, гонки начались, мистер Стивенс, и я собираюсь их выиграть.

- Итак, она хочет украсть картину из Прадо.
Комманданте Рамиро посмотрел на Даниэля Купера недоверчиво.
- Ерунда! Никто не может украсть картину из Прадо!
Купер продолжал твердить:
- Но она пробыла там все утро.
- В Прадо никогда не было воровства и никогда не будет впредь. И
знаете, почему? Потому что это невозможно.
- Она и не попытается совершить кражу обычным путем. Вы должны
предохранить все вентиляционные ходы, как в случае газовой атаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52