– Не то слово, – отозвался Драммонд.
Отец Керриган подошел к ним, хлопая руками, чтобы согреться.
– Я хотел бы взглянуть на Керима.
Драммонд заглянул под скалу. Отец Керриган опустился на колени и начал было раскрывать одеяла.
– Бог меня простит, ребенок спит.
– Как? – встревоженно спросила Джанет. – Ему тепло?
– В этом коконе ему теплее, чем любому из нас. – Старик присел на обломок скалы. – Дайте мне, пожалуйста, мою сумку с лекарствами.
Джанет кивнула и продела руки под лямки военного рюкзака, который был у нее на спине. Сняв его, она достала термос с чаем, который приготовила за завтраком.
– Вы хотите чаю?
– Не беспокойтесь, я сам найду то, что мне надо.
Старый священник плохо выглядел, его лицо покрылось глубокими морщинами. Он порылся в рюкзаке и нашел то, что искал. Это был пузырек с красными пилюлями. Он взял пару пилюль в рот, а Джанет подала ему чай в оловянной кружке.
Отец Керриган сделал глоток и со вздохом откинулся на скалу. Хамид с тревогой спросил:
– Вам плохо, святой отец?
Старик открыл глаза и усмехнулся.
– Просто годы берут свое, но таблетки, которые я прихватил, быстро придадут мне силы. Старое ирландское средство.
Кружка пошла по кругу, и когда она попала к Драммонду, он с благодарностью сделал глоток горячего чая. Хамид достал пару сигар из нагрудного кармана, они закурили и отошли в сторону, оглядываясь назад, на тропу, покрытую снегом.
– Старик выглядит не очень хорошо, – сказал Драммонд. – Сколько нам еще до монастыря?
– Может быть, миль пять, – ответил Хамид. – Но многое зависит от состояния тропы.
– А вот я о чем подумал, – сказал Драммонд. – Какова гарантия того, что там будет хоть кто-нибудь, когда мы туда придем? Ведь монастырь разрушен уже много лет назад. И он не один такой в округе, ты знаешь это не хуже меня.
– Но хотя бы мы найдем какое-то укрытие, – возразил Хамид. – И это как раз то, что всем нам сейчас нужно. Не только для старика, Джанет и ребенка.
Они снова вернулись к остальным, и отец Керриган поднялся на ноги. Его таинственное снадобье оказало чудодейственный эффект, он улыбался и даже разрумянился.
– Я готов ехать, если пора.
Хамид помог ему сесть в седло, Драммонд подал мальчика Джанет, и они двинулись в путь, обходя нагромождения гигантских плит.
Тропа была обозначена коническими пирамидками из камней, которые многие годы строили паломники через каждые четверть мили. Пирамидки ясно виднелись из-под снега.
Примерно через час пути тропа снова свернула в узкое ущелье, круто ведущее вниз, в скалы. Оно было засыпано массой камней: очевидно, там давно никто не ходил.
Хамид шел впереди, ведя за поводья лошадь, на которой ехал отец Керриган, а Драммонд вел в поводу лошадь Джанет. Вести своенравных животных было тяжело. Он то и дело скользил по снегу, из-под его ног осыпались камни и с грохотом валились вниз на скопление скал.
Один или два раза, когда они останавливались, он смотрел вверх на Джанет и огорчался при виде ее усталых глаз. Она через силу пыталась улыбнуться ему, и он отвечал ей тем же.
Примерно через полчаса они вышли из ущелья на узкую тропу, которая вела кверху, прилегая к отвесной скале.
Хамид повернулся назад, не выпуская из рук поводьев лошади, на которой сидел старый священник.
– Все нормально?
Драммонд посмотрел вверх на Джанет, и она кивнула.
– Да. Пошли вперед.
Горная тропа круто поднималась, огибая отвесную стену скалы, а под ней в долине все еще бушевала вьюга. Драммонд шел за Хамидом и отцом Керриганом, стремясь держать лошадь как можно ближе к стенке.
Но вот тропа стала еще уже, и на ней уже не умещались рядом лошадь и человек. И наконец, после страшных усилий, путники вышли на большое плато.
За их спиной вздымались в небо пики гор, между которыми пролегали бесплодные долины.
– Вот оно, главное плато, – прокричал Хамид, стараясь перекрыть шум ветра. – Теперь уже монастырь недалеко. Надо двигаться вперед.
На такой высоте было очень холодно. Снег больше не шел, но ледяной ветер дул все сильнее и сильнее, пронизывая одежду, и ребенок начал плакать.
Джанет прижала его к груди, а Драммонд взял поводья лошади и тянул ее вперед, пока они не достигли перевала и не остановились.
Под ними раскрылась созданная самой природой огромная арена, на краю которой был монастырь Ладонг-Гомпа. Хамид диким криком подогнал лошадь отца Керригана, и Драммонд последовал за ним.
Стены монастыря были окрашены в красный, зеленый и черный цвета, что символизировало природу вещей, но теперь эти краски сильно потускнели. Монастырь был невелик и казался совсем заброшенным. Здесь не было стены вокруг всего здания, что так характерно для крупных монастырей, и ко входу, защищенному от непогоды только каменным крыльцом, вели лишь несколько ступеней.
Порожки были занесены нетронутым снегом, а в отверстии в стене позвякивала на ветру цепь. Когда Хамид сильно дернул, за нее, где-то в недрах монастыря послышался затухающий звон.
Немного спустя путники услышали стук башмаков на деревянной подошве, а потом загремел отодвигаемый железный засов. Дверь отворилась, и показался буддийский монах в полинявшей желтой мантии. Он не выказал особого удивления и вышел, чтобы помочь отцу Керригану подняться по ступеням. Драммонд подержал Керима, пока Джанет слезала с седла, а потом передал его ей, и она последовала за отцом Керриганом.
Другой монах, помоложе, тоже спустился по ступеням, и Хамид спросил его:
– А наши лошади?
Как и тот первый, этот молодой монах тоже не сказал ни слова, но сделал знак следовать за ним, и когда он немного подобрал свою мантию, чтобы пройти по снегу, Драммонд заметил, что монах был босой.
Они вошли в закрытый двор. Им пришлось немного подождать у ворот, потом двери открылись изнутри, и они вошли. Там была конюшня, и молодой монах повел лошадей, а путники за другим монахом вошли в монастырь.
Они прошли по узкому каменному коридору и попали в большую, бедно обставленную комнату, в дальнем конце которой в большом очаге горели поленья.
Джанет села у огня с Керимом на руках, а отец Керриган расположился на скамье у большого деревянного стола. Он вел оживленный разговор по-английски с пожилым монахом в остроконечной шапке с наушниками.
Отец Керриган поднялся на ноги, и пожилой монах тоже встал.
– Майор Хамид и мистер Драммонд, – представил священник по-английски. – А это – настоятель монастыря Ладонг-Гомпа. Я коротко описал ему наши мытарства. Они все еще принимают паломников. Нам просто повезло.
– По-моему, все мы в какой-то мере паломники, – сказал Драммонд. – Странники надежды.
Настоятель улыбнулся.
– Я уже имел честь объяснить высокочтимому отцу Керригану, что все члены нашего братства дали строжайший обет молчания. Да не сочтут досточтимые гости сей знак за неучтивость.
Его английский язык был немного высокопарен, но технически безупречен, хотя его ровный, мрачноватый тон выдавал в нем человека, который не часто пользовался живой речью.
– Мы можем остановиться у вас на некоторое время? – спросил Драммонд.
– Вы этим окажете нам честь.
– А сказал ли вам отец Керриган, что нас преследуют войска коммунистов?
Настоятель кивнул.
– На этой высоте звуки распространяются на большое расстояние. Мы слышали, как вы идете, еще тогда, когда вы были только на главном плато. Поэтому мы всегда заранее готовы встретить усталых путников. Я пришлю вам пищу, а потом одеяла. Мне кажется, вам следует попытаться немного поспать.
– Вы попали в самую точку, отец настоятель.
– А я буду молиться, чтобы судьба была к вам благосклонна.
И настоятель вышел из комнаты. Им принесли горячую пищу в дымящемся медном котле, а потом и одеяла.
Драммонд накинул одно из них себе на плечи, а Хамид, разложив карту на столе, спросил:
– Ну и куда же теперь мы двинемся отсюда?
Хамид провел пальцем по следующей долине, прослеживая тропу, которая, перевалив через гору, вела к ней.
– Отсюда до индийской границы миль пятнадцать, только и всего.
Драммонд посмотрел туда, где у огня, завернувшись в одеяла, уже спали Джанет и отец Керриган с Керимом между ними.
– Ты думаешь, они смогут проделать такой путь?
– Они просто обязаны. Выбора нет.
Он лег рядом с остальными, натянув на плечи одеяло, а Драммонд остался у стола. Было так тихо после бури, мерное дыхание спящих успокаивало, и он, опустив голову на руки, сам не заметил, как тоже заснул.
Проснувшись, он зевнул и вытянул руки так, что одеяло упало у него с плеч. И когда нагнулся, чтобы поправить его, увидел, что в дверях стоит настоятель и смотрит на него.
– Сколько же я проспал?
Настоятель подошел и сел на скамью с другой стороны стола.
– Около трех часов. Уже почти ночь.
Драммонд посмотрел на своих товарищей, которые продолжали безмятежно спать около огня.
– Они очень устали. Им пришлось нелегко.
Настоятель кивнул, отблески света плясали на его бесстрастном лице. Драммонд чувствовал себя полностью отдохнувшим и выспавшимся, только ноги болели и пальцы правой ноги онемели и потеряли чувствительность.
Он попытался расшнуровать свои высокие военные ботинки, но они за эти дни так затвердели от сырости, что ничего из этого не вышло.
– Не будете ли вы столь благосклонны сказать, что вы думаете о моей стране, – спросил настоятель.
– Если откровенно, то я еще не понял. Я бывал в разных странах, похожих на вашу, где дымятся руины городов и беженцы бредут по дорогам.
– Но вы ведь сами добровольно приехали сюда, разве не так?
– Я читал где-то, что жизнь – это действие и страсть, – ответил Драммонд. – И если человек лишает себя этого, то он просто не живет по-настоящему.
Он непроизвольно постукивал правой ногой по полу, чтобы восстановить кровообращение, и настоятель сказал:
– Было бы ошибкой понимать это слишком буквально. Это было сказано человеком, который испытал на себе все ужасы войны, а остаток жизни посвятил служению закону.
Настоятель пересек комнату и открыл деревянные ставни. Стали видны ночные горы. Драммонд присоединился к нему на маленькой каменной террасе.
Было очень холодно, и он плотнее завернулся в одеяло, но все равно его пробирала дрожь. В течение последних дней он то промокал, то замерзал столько раз, что даже крепкий организм давал сбои.
Надвигалась ночь, с гор спускался холод, из-за вершин сверкали звезды. Он видел, как с востока на запад надвигалась темнота. Звезды гасли одна за другой, будто кто-то тушил их словно свечки, зажимая огонь большим и указательным пальцами.
– Скоро пойдет сильный снег, – сказал, настоятель.
Легкий ветер пошевелил волосы на голове Драммонда и скользнул дальше, за угол здания. Постепенно темная тень надвигалась на ночное небо, и вот уже все звезды погасли, и ветер стал зловеще завывать, проносясь над ущельем.
– Будет такая ночь, что я не захотел бы оказаться без крова.
Настоятель поднял руку, призывая его молчать. Драммонд прислушался, но так ничего и не услышал. Он только что собирался заговорить, как легкий порыв ветра донес до него тихое позвякивание.
– Они идут, – просто сказал настоятель.
– Вы уверены?
Настоятель кивнул:
– Пересекают главное плато.
– Есть здесь место, где можно спрятаться?
Настоятель покачал головой:
– У нас маленький монастырь, не то что другие. Если они ищут вас, то будут смотреть все тщательно.
Драммонд бросил одеяло, быстро пошел к очагу и разбудил остальных.
Хамид сразу же вскочил:
– Что-нибудь случилось?
Драммонд кивнул:
– Нас ищут. Боюсь, что надо уходить.
– Я прикажу приготовить ваших лошадей, – сказал настоятель и быстро удалился.
Пока отец Керриган и Джанет вставали, Хамид и Драммонд подошли к окну. Хамид открыл ставню и выглянул наружу. Потом снова закрыл и помрачнел.
– Снова идет снег. Как далеко мы сможем уйти в такую ночь?
Драммонд обернулся к отцу Керригану и Джанет, которые стояли у огня.
– Если мы останемся здесь, Чанг схватит нас, в этом нет сомнения. Он разнесет этот монастырь на куски, но найдет нас.
– Не переживайте, Джек, – устало сказал отец Керриган. – Вы ни в чем не виноваты.
Открылась дверь, и появился настоятель с одним из своих монахов. Тот нес охапку курток из овчины.
– Вот одежда для каждого из вас. Наши пастухи всегда ее носят в такое время года.
Когда они надели куртки, Хамид озабоченно спросил:
– Ну куда же мы пойдем в конце концов? Мы же не протянем долго в такую ночь.
– Думаю, что могу вам помочь, – сказал настоятель. – Я укажу вам путь.
Керим все еще спал. Джанет осторожно взяла его на руки, и настоятель повел их по темному коридору к заднему выходу.
Монах вывел лошадей и помог отцу Керригану и Джанет сесть в седла. Они вышли за ворота, настоятель следовал за ними.
Он указал на долину позади монастыря.
– Вот лучший путь, он единственный. Восемь миль – и вы будете с той стороны горы. Там вы найдете пастушью хижину с запасом дров, фонарь и все, что вам надо. Оттуда путь в долину не труден. Пять миль от горы – и вы выйдете на индийский пограничный пост.
Пошла снежная крупа, она секла по их овчинным курткам. И вот маленькая кавалькада двинулась – впереди Хамид вел лошадь Джанет, а отец Керриган за ними.
– Спасибо за все, – сказал Драммонд.
Снег уже вился вокруг его ног, и когда он отошел, настоятель тихо сказал:
– Не беспокойтесь, друг мой. Вы доберетесь до Индии.
Снег усилился, он заполнил все вокруг, и они остались в ночи наедине с ним.
* * *
Когда они продвинулись к концу узкой долины, идти становилось все труднее и труднее, и ноги Драммонда вязли в снегу уже по щиколотку. Он шел против ветра, нагнув голову, наедине со своими мыслями, и, когда что-то острое ударило его в лицо, он моргнул и остановился. К своему удивлению, он обнаружил, что он уже по пояс в снегу. Он стащил перчатку и дотронулся до лица и почувствовал на нем корку из снега и льда. А в нескольких местах кожа лица растрескалась. Он нахмурился, потом снова надел перчатку, поднял голову и обнаружил, что он один.
Ветер и снег хлестали его по лицу, над головой мела пурга, лицо покрылось льдом и так онемело, что он перестал ощущать боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19