Когда Сейя двинулась вперед для нового удара, он легко шагнул
и поставил ей подножку, опрокинув ее без церемоний в грязь.
- Крепче стойку, - предупредил он ее, потом повернулся и пошел
дальше.
Сейя медленно поднялась на ноги, вытерла грязь с лица и продолжила
бой.
- Очень немногие, - продолжал мягкий голос Ледяного Сокола, -
понимают это. Очень немногие имеют этот инстинкт жизни, это осознание пика
совершенства. Может, поэтому стражников всегда было очень мало, - он
взглянул на нее с вызовом. - Ты вступила бы в стражу?
Джил почувствовала медленный прилив крови к лицу, учащение пульса.
Она долго молчала, прежде чем ответить:
- Ты имеешь в виду остаться здесь и быть стражником?
- У нас не хватает стражников.
Она снова замолчала, хотя какое-то странное напряжение прошло по ее
мышцам, и смятение охватило сердце. Джил посмотрела на маленького
бородатого лысого человека на площади, невозмутимо шагавшего между
взмахами клинков, чтобы согнуть пополам высокого стражника одним ударом,
легко шагнуть назад с почти сверхъестественной точностью и двинуться
дальше, поправить следующую жертву. Наконец она произнесла:
- Я не могу.
- Конечно, - это было все, что сказал Ледяной Сокол.
- Я возвращаюсь назад, в мою страну.
Он посмотрел на нее и поднял бесцветную бровь.
- Я сожалею, - пробормотала она.
- Гнифт тоже будет сожалеть, когда услышит об этом, - сказал Ледяной
Сокол.
- Гнифт?
Он показал на лысого человека на площади.
- Он инструктор стражников. Он видел тебя в подвалах Гея и прошлой
ночью. Гнифт говорит, из тебя может выйти толк.
Она покачала головой.
- Если я останусь, - сказала она, - моя смерть будет только вопросом
времени.
- Это всегда, - заметил Ледяной Сокол, - только вопрос времени. Но ты
права. - Он взглянул на другую тень, замаячившую под низкой, крытой
дранкой крышей.
- Эй, Джил, - Руди сел на тюк сена рядом с ней. - Они сказали, что ты
ранена. Тебе лучше?
Она пожала плечами, что заставило ее невольно поморщиться.
- Я жива, а это главное.
В полумраке Руди казался ей потрепанным и потертым, разрисованная
куртка покрыта грязью и обгорелой слизью, длинные волосы - грязные от
пота, однако ему удалось где-то достать бритву, и он был уже не такой
заросший, как вчера. Хотя, подумала Джил, она вряд ли выглядит намного
лучше.
- Заседание их Совета кончилось, - сообщил он ей, с интересом
разглядывая сырой унылый двор перед собой. - Я полагаю, Ингольд должен
быть где-нибудь поблизости, и это самое время поговорить с ним о нашем
возвращении.
Из теней высокой надвратной башни во двор вышли несколько человек.
Алвир, Джованнин, Янус и высокий, покрытый шрамами наместник, о котором
кто-то сказал, что это Томек Тиркенсон, правитель Геттлсанда на
юго-западе. Плащ канцлера огромным кровавым пятном выделялся на фоне
серого пасмурного дня, а его звучный голос ясно доносился до них троих в
тени казарм.
- ...женщина скорее поверит во что угодно, чем в то, что обрекла
собственного ребенка на смерть. Я не говорю, что он подменил принца, если
принц был убит Тьмой, а только то, что он мог легко это сделать.
- С какой целью? - спросила аббатиса голосом, подобным скрипу костей
какого-нибудь животного.
Под белизной бинтов лицо Януса покраснело. Даже на расстоянии Джил
заметила опасный блеск в этих карих человечье-медвежьих глазах.
Алвир пожал плечами.
- Действительно - с какой целью? - небрежно сказал он. - Но человек,
который спас принца, будет иметь намного больше уважения, чем тот, кто не
мог его спасти, особенно когда становится ясно, что его магия не очень
действенна против Тьмы. Благодарность королевы может далеко пойти,
укрепляя его позиции в новом правительстве. Канцлер королевства - недурной
шаг для человека, который начал жизнь рабом в Алкетче.
С горящим от гнева лицом Янус начал говорить, но тут Ледяной Сокол,
который отделился от навеса и неторопливо направился к группе, коснулся
рукава командира и отвлек его внимание в момент, который мог стать
опасным. Он говорил тихо, Алвир и Джованнин слушали с особым любопытством.
Джил увидела, как длинная тонкая рука Ледяного Сокола указывает в ее
направлении.
Алвир поднял красивые брови.
- Возвращение назад? - спросил он удивленно, его глубокий мелодичный
голос ясно разнесся по открытому двору. - Это не то, что мне говорили.
Не было нужды спрашивать, о ком шла речь. Джил почувствовала, как
леденеет от шока. Она отбросила плащи, под которыми лежала, поднялась на
ноги и пересекла двор, задыхаясь; каждый шаг отдавался болью в ее руке.
Алвир видел ее и ждал с задумчивым выражением васильковых глаз.
- Что вам сказали? - спросила Джил.
Брови снова взметнулись, ее окинули холодным взглядом, помятую,
перепачканную кровью, посягнувшую на его безукоризненное величие, выражая
безмолвное сожаление тем, что Ингольд водит дружбу с людьми такого сорта.
- Что Ингольд не может или не хочет позволить вам вернуться в вашу
страну. Несомненно, он говорил вам об этом.
- Почему? - настаивал Руди. Он торопливо подошел, незамеченный, вслед
за Джил.
Алвир пожал плечами.
- Спросите его, если он все еще в Карсте. Дело в том, что ему
свойственно внезапно появляться и исчезать. Я не видел его с тех пор, как
он покинул Совет.
- Где он? - тихо спросила Джил. Она в первый раз разговаривала с
Алвиром, в первый раз высокий канцлер обращал на нее внимание, хотя в ее
сознании с ним ассоциировалась какая-то тревога.
- Дитя мое, понятия не имею.
- Он стоял в воротах, - проворчал наместник Тиркенсон, его большая
смуглая рука указала на узкое укрепление, перекрывавшее ворота двора. - Я
не слышал, чтобы он покинул город.
Джил повернулась на каблуках в направлении к маленькой двери
надвратной башни.
- Джил-Шалос! - позвал ее обратно голос Алвира. Невольно она
остановилась, подчинившись командным ноткам в его тоне. Ветер развевал
плащ великана, кровавые рубины сверкали на его руках. - Нет сомнений, у
него есть веские основания на все, что он делает, дитя мое. Но остерегайся
его. То, что он делает, он делает в своих собственных целях. Но нам они
неизвестны.
Джил встретилась глазами с Алвиром, словно она никогда раньше не
видела отчетливо его лица, и теперь рассматривала гордые, чувственные
черты, словно для того, чтобы запомнить их. Она почувствовала, что дрожит
от сдерживаемого гнева, а руки ее сжались, как на рукоятке меча.
- Все люди имеют свои цели, мой господин Алвир, - спокойно сказала
она.
Она развернулась и пошла прочь, Руди последовал за ней.
Алвир смотрел, как они исчезли в черной щели дверей башни. Он
почувствовал ненависть Джил, но Алвиру было не привыкать к ненависти
подчиненных. Он печально покачал головой и тут же забыл о Джил.
Ни Джил, ни Руди не проронили ни слова, когда поднимались по черной
винтовой лестнице. Она привела их в комнату едва ли шире, чем сам проход
за воротами; кривые окна с круглыми стеклами пропускали лишь холодную
белизну света и затуманивали расплывчатые цвета и формы. Помещение
напоминало жилище привратника, хотя теперь использовалось наверняка под
склад продовольствия стражи. Мешки с мукой и овсом стояли вдоль стен, как
тюки с песком на пристани, перемежаясь с покрытыми воском алыми кругами
сыра. За кучей этой провизии в дальнем конце комнаты лежали одеяло и
шерстяной ковер; маленький узел с вещами, включая чистую мантию, книгу и
пару вязаных голубых рукавиц был свернут в футе от этой грубой кровати,
Ингольд сидел на единственном стуле у южного окна, неподвижный, как
изваяние. Холодный белый свет из окна делал его похожим на черно-белую
фотографию, безжалостно выгравировав глубокие линии возраста и усталости и
пометив маленькими зарубками теней шрамы у него на руках.
Джил начала говорить, потом увидела, что он смотрит на драгоценный
камень, лежавший на подоконнике, пристально разглядывая центральную грань
геммы, словно выискивая какой-то образ в центре кристалла.
Он взглянул на них с улыбкой.
- Входите, - пригласил колдун.
Они осторожно пробрались через беспорядок комнаты к маленькому
участку чистого пола у кровати колдуна. Потом устроились на мешках и
бочонках. Джил сказала:
- Алвир говорит, что вы не отправите нас обратно.
Ингольд вздохнул, но не отвел взгляд.
- Боюсь, он прав.
Она глубоко вздохнула, боль, страх и ужас сметались у нее в сердце.
Подавляя эмоции внутренним молчанием, которое она не могла позволить себе
нарушить, Джил спокойно спросила:
- Навсегда?
- На несколько месяцев, - сказал колдун.
Она медленно выдохнула.
- О'кей, - и встала, чтобы уйти.
Ингольд взял ее за руку.
- Сядь, - мягко сказал он.
Она попыталась, не отвечая, отбросить его руку, но та оказалась очень
сильной.
- Пожалуйста.
Она обернулась, холодная и злая, потом, взглянув вниз, увидела в его
голубых глазах то, чего никогда не ожидала увидеть - боль от ее гнева. Она
смягчилась.
- Пожалуйста, Джил.
С минуту она стояла перед ним, его пальцы сомкнулись на ее запястье,
словно он боялся, что если отпустит ее, то, может, уже никогда не увидит
снова.
"И, может быть, - подумала Джил, - он будет прав".
Она снова увидела картины своего бреда: теплые яркие образы другой
жизни, другого мира, друзья и учеба, которой она мечтала посвятить жизнь,
далекие от нее и отгороженные какой-то темной ужасной фигурой, которая
могла быть Тьмой, а могла быть и Ингольдом. Проекты, планы, диссертация -
все летело ко всем чертям. Ярость переполняла ее, как сухой, безмолвный
жар.
Руди встревоженно сказал:
- Месяцы - слишком долгий срок для игры в пятнашки с Тьмой.
- Сожалею, - сказал Ингольд, взглянув на Джил.
Дрожа от усилия, она подавила в себе ярость. Без этой поддержки все
напряжение покинуло ее тело. Ингольд вежливо усадил Джил на кровать рядом
с собой. Она не сопротивлялась.
- Мне надо было поговорить с тобой до Совета, - тихо сказал Ингольд.
- Я боялся, что это произойдет.
Джил все еще ничего не говорила, но Руди рискнул:
- Вы сказали что-то об этом вчера утром, когда отбывали в Гей со
стражниками. Насчет того, что если появится Тьма, мы, может быть, не
сможем вернуться.
- Да, - сказал Ингольд, - я боялся этого все время. Однажды я говорил
тебе, Джил, что наши миры лежат очень близко. Достаточно близко, чтобы
спящий нечаянно переступил через черту, как ты. Достаточно близко, чтобы я
быстро перешагнул из одного мира в другой, как человек, шагающий меж
складками занавеса. Со временем эта близость уменьшится, когда сочетание
между мирами подойдет к концу. К этому времени, невзирая на Тьму, я могу
вполне безопасно отправить вас обратно. Я воспринимаю Пустоту всегда и
подсознательно, как чувствую погоду. В первый раз я пересек ее, чтобы
поговорить с тобой в твоей квартире. Я отдавал себе отчет в слабости ее
структуры поблизости от воздвигнутого мной прохода. Даже тогда я боялся.
Дарки не понимают Пустоты, но, я думаю, они первые ощутили ее
существование. И после этого они наблюдали. Во второй раз я пересек ее,
покидая сражение во Дворце Гея, и чувствовал, что один Дарк последовал за
мной. Проход, который я сделал, привел к целой серии разрывов в Пустоте.
Большинство их не годилось бы для человека, но Тьма со своей особой
материальной природой была способна использовать по меньшей мере один. Вот
почему я пытался удалить вас из хижины, Джил. Но воистину вы оба были
слишком упрямы, чтобы уйти.
- Я была упрямой? - негодующе начала Джил. - Это вы были упрямым...
- Эй, если бы ты сказал мне правду...
- Я сказал тебе правду, - ответил колдун Руди. - Ты просто не поверил
мне.
- Да, ну... - его ворчание стихло.
Ингольд продолжал.
- Я чувствовал, что отправить вас назад вчера было бы на грани риска.
Но теперь это не подлежит обсуждению. Тот единственный Дарк, что
последовал за мной, укрепил их знание Пустоты. И теперь им известно, что
люди существуют в мире и по ту сторону.
- Как вы сообразили это? - доска бочки скрипнула, когда Руди сменил
позу, сев скрестив ноги, опершись испачканными кислотой рукавами на
колени. - Тот, который последовал за вами, благополучно поджарился. Он
никогда не вернется обратно, чтобы рассказать.
- Ему этого не требовалось. - Ингольд повернулся к Джил. - Ты видела
прошлой ночью, как сражаются Дарки, скорость, с какой они двигаются и
меняют форму. Как действуют связи между ними, я не уверен, но то, что
узнал один, не сомневаюсь, потом узнают они все. Если мы ослабим структуру
Пустоты так, что несколько из них пройдут за тобой и Руди, - если, как я
подозреваю, их знание событий скорее одновременное, чем сводное, - это
будет только вопросом времени для них - самим научиться создавать проход
через Пустоту. Как хранитель Пустоты я несу за нее ответственность. В
настоящее время я не могу подвергнуть угрозе ваш мир, посылая вас обратно.
В наступившей тишине слабо доносился голос Януса со двора. Где-то
лаяла собака. Свет в комнате угасал по мере того, как сумерки опускались
на разгромленный город.
Руди спросил:
- И что мы можем сделать?
- Ждать, - сказал Ингольд. - Подождать до зимы, когда наши миры
достаточно удалятся друг от друга, чтобы позволить безопасное пересечение.
Или подождать, пока я смогу поговорить с Архимагом Лохиро.
Джил подняла глаза:
- Вы раньше говорили о нем.
Колдун кивнул.
- Он Глава Совета в Кво, предводитель всемирной магии. Его знание
отличается от моего, а сила - выше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38