Глеб Олегович Косица, двадцать семь, тренер и руководитель
спортклуба "Богатырь", где обучал сорванцов технично ломать руки-ноги.
Сплошные мускулы, но две пули, знаете ли... Я еще тогда сказал, что
стрелок попался классный: с тридцати метров оба выстрела в голову. У нас
хотя бы один из десяти оперативников так стрелял!
- Кольцов, положим, стрелял первоклассно. Это он любил, призы брал по
городу.
- Господи, Павел, зачем ему все это понадобилось?
Строкач предпочитал обсуждать вопросы куда более вещественные.
- Так что вот тебе акт баллистической экспертизы, а что касается
Агеева и Демина, придется подождать... скажем, до вечера.
Дело расползалось, обрастая все новыми эпизодами, но не было одного -
нити, ухватившись за которую, можно было бы двигаться к цели. Мотивы,
мотивы...
Специалистам по баллистике Строкач верил, а они вполне основательно
утверждали, что пули, выпущенные в Бобровского из табельного "макарова"
капитана Кольцова, зарегистрированы в картотеке преступлений.
Это убийство произошло пять месяцев назад. Стреляли наверняка, потому
что Глеб Косица, даже и раненый, представлял собой грозную силу.
Строкач пару раз заглядывал в "Богатырь" на тренировки, а Косица,
статью напоминавший славянского витязя, был не из тех, кого легко забыть.
Судя по всему, парень он был неплохой, и хотя никогда не имел
по-настоящему высоких спортивных результатов, мог кое-чему научить ребят.
К алкоголю и табаку Глеб не прикасался, и те же требования предъявлял
своим ученикам. Смерть настигла его ранним утром, в двухстах метрах от
спортклуба, за углом. Стреляли из проходного двора. В этот день Глеб
впервые за многие годы пропустил тренировку.

Висячий замок на дверях спортклуба Строкач увидел еще из машины.
Однако рядом с табличкой, извещавшей о часах работы "Богатыря", не было
никакого уведомления. В принципе, тренировки должны были быть в разгаре, и
неясно, где сейчас отыскать воспитанников Косицы.
За манипуляциями Строкача возле дверей с таким интересом наблюдали
двое юношей спортивного сложения, что майору ничего не оставалось, как
обратиться к ним.
- Что, ребята, не веселы? - Строкач присел на лавочку, достал
сигареты и предложил угощаться.
Один из парней отрицательно покачал головой, слегка усмехнувшись,
когда майор снова сунул пачку в карман.
- Вижу, не ошибся. С куревом таких мускулов не накачаешь - Строкач
одобрительно оглядел крепкие фигуры парней.
Однако разговорить их оказалось не просто, хотя и враждебности они не
проявляли. Строкач минуту помолчал. Парни были в чем-то похожи - оба
рослые, крепкие, стриженые ежиком, отчего юные лица казались суровыми.
Однако он видел, что перед ним настороженные, ожесточившиеся, но, в
сущности, неплохие ребята, почти мальчишки, пусть и с бугрящимися
мускулами. Лидером в этой паре, очевидно, был второй, пониже ростом и
помельче в кости, но с пристальным, испытующим и внимательным взглядом
светло-серых, как бы ледяных глаз.
- Не знаю, как там с куревом, но со спортом вы тоже, наверное, не по
телевизору знакомы.
- Неужто заметно? - демонстративно усомнился Строкач. Уже много лет в
спортзал он попадал крайне редко, от случая к случаю.
- Заметно. Это на всю жизнь. Да вы сами, небось, знаете.
Строкач заинтересовался.
- Ты молодец. Только не чересчур ли в себе уверен? А вдруг не
отгадал? Глеб...
- А что - Глеб? Вы знали его? - внезапно вмешался высокий. - И кто
вы, собственно, такой? Сейчас, когда Глеба не стало, к нему такое
липнет...
- Остынь, Вадик, - удержал приятель. - Я его знаю, видел как-то у нас
на тренировке. И он нас знает. Это его профессия, разве не так?
Строкач едва заметно кивнул, ему стало по-настоящему любопытно.
Паренек продолжал:
- Вы ведь сыщик, верно?
- Верно. - Строкач постарался скрыть удивление, роясь в кармане в
поисках удостоверения. Невысокий парень, назвавшийся Олегом, вновь
скептически улыбнулся.
- Майор? Это уже кое-что. А мы уж решили, что всем плевать на Глеба.
Пока была школа, тренировки... А-а, - Олег махнул рукой. - Он все сделал
сам: и помещение выбил, и отремонтировал, и все наладил. Плата за обучение
была такая - только аренду внести да обновить инвентарь.
- То есть, бескорыстно? - с сомнением заметил Строкач.
- Выходит, так. Кого угодно спросите. А сколько времени он на нас
потратил! И в результате - никому не нужен.
- Ну, нет. Я-то ведь здесь не из простого любопытства. И больше всего
меня интересует один вопрос - почему? Почему его убили? Застрелить
человека - нужны веские причины.
- А что еще с ним могли сделать? С ножом против Глеба бесполезно
выходить, - вмешался высокий.
- Значит, были враги? Снова - Олег:
- Здесь раньше был магазин "Соки - воды". На прилавке - минералка,
для своих - водка, самогон, вино. Мы, здешние, знаем все насквозь. Через
кассу, конечно, копейки проходили - сколько на воде наторгуешь? Но
продавщицы не жаловались, видно, давали наверх кому следует. Когда же
перешли в торговле на хозрасчет, аренда - дом-то ведомственный - оказалась
больше, чем вся месячная выручка. А тут Глеб: переговорил с кем надо - был
магазин, появился спортклуб.
- Ты, однако, вник, - одобрительно кивнул Строкач.
- Да я живу в этом подъезде, и Глеб от нас ничего не скрывал. Давал
полный отчет, чтоб мы не думали, что он на нас наживается. Будто мы могли
такое подумать! Справедливый был человек, но те, кто понимает только язык
силы, видели перед собой не это, а бицепсы. Так что за аренду мы платили
точно по счетам, без взяток - по минимуму. А теперь все это кончилось, и
никакого продолжения не предвидится.
- А что случилось? - спрашивая, Строкач, в общем, уже знал ответ.
- Глеб все документы держал у себя. Хотя, какие там документы, больше
на словах. Глебу верили, с нами же ни исполком продлевать договор не
хочет, ни ЖЭК. Дом заводской, а на заводе не то что разговаривать -
пускать нас туда не хотят. Кто мы для них? Сопляки. Конечно, выгодней
опять магазин открыть, какой-нибудь коммерческий... И ведь все было
нормально, казалось, прочно обосновались... - Олег запнулся, но все же
продолжил: - С нами и девчонки занимались, пятеро. Атлетизм, потом они как
будто собирались на гастроли за рубеж. Программа - что-то среднее между
танцем и гимнастикой. Здорово получалось.
- Значит, доллары девочки зарабатывали?
- Да нет, только собирались. Какие-то мифические приглашения...
- Контракты?
- Протокол о намерениях, или договор - как там это называется? Мы не
интересовались. Глеб знал. У меня есть телефон одной из девочек. -
Неожиданно Олег смутился, и беседа стала сходить на нет. Впрочем, Строкач
услышал еще кое-что небезынтересное.
- Они, конечно, симпатичные, особенно когда на сцене, в косметике...
Такие многим нравятся. Бывало, еще по дороге от остановки до клуба, тут
метров сто, к ним клеились, потом заходили в клуб. Всякие бывали - и шпана
и не очень, но до драки не доходило. У нас не разгуляешься, а тут еще и
Глеб...
Собственно, на этом разговор и завершился. На очереди у Строкача был
визит к человеку, ныне очень и очень далекому от спорта.

В принципе, Валерий Кузьмич Сутин предпочитал контактное каратэ и
борьбу, то есть все, к чему применимо определение "рукопашный бой".
Мускулы он качал дома, изредка на небольшом окраинном стадионе. Полученные
таким способом навыки не принесли бы Сутину славы даже на соревнованиях
областного масштаба, но к известности он и не стремился. Помимо спорта,
выбившись в люди, Валерий Кузьмич избрал для себя еще одно - и весьма
утонченное - хобби: увлекся коллекционированием антиквариата. Кое-какие
образчики нашивал даже на широкой, мохнатой груди - массивные цепи,
филигранной работы ладанки и наперсные кресты. Дело пошло, можно было
немного расслабиться, и Валерий Кузьмич с этой целью все чаще стал
прибегать к спиртному.
Перепробовав все мыслимые напитки, Сутин в конце концов остановился
на тривиальной "Столичной". Во всяком случае, похмелье от нее переносить
было куда легче, чем мутную тошноту от благородного шампанского.
Естественно, пил он не на людях, чтобы не потерять лица, а пуще того - не
натворить чего-нибудь под горячую руку. Пьяному нарваться на неприятности
проще простого.
Но вот уже минуло полгода с тех пор, как Валерий Кузьмич начисто
лишился возможности своими руками причинить кому-либо физический ущерб. И
при всем его финансовом могуществе нечего было и надеяться, что положение
изменится. Теперь гражданин Сутин ведет жизнь более чем скромную,
передвигается в инвалидной коляске, дышит свежим воздухом, слушает птиц и
шелест листвы в парке.
Что из того, что при нужде его коляску закатывают в юркий
микроавтобус "Форд", что его квартире могут позавидовать многие
состоятельные люди, а прислуживают ему двое молодых людей, почти столь же
крепких и подвижных, каким он был совсем недавно?.. Только иногда по ночам
настигают его бередящие душу, будящие воспоминания сны, и тогда, ох как не
хочется просыпаться! Снится полуголодная, нищая юность, пыльные закоулки
коммуналки, сила и свежесть чувств.
До чего же он был уверен в себе еще полгода назад! Любил невзначай
напрячь мускулы, потянуться, демонстрируя мощь корпуса, нанести
сокрушительный удар невидимому противнику. Особенно эффектно это
получалось перед зеркалом в фойе ресторана под аккомпанемент восхищенных
повизгиваний девочек и завистливых взглядов большей части мужчин. Кто из
них мог помериться силой с тренированным, дерзким и резким Сутиным?
Сутин свой норов не скрывал. Оплеухи и зуботычины сыпались в
буквальном смысле слова невзирая на лица, а следовательно, число обиженных
и врагов росло. Только в отношениях с милицией он всегда проявлял
благоразумие. Так было раньше, так осталось и теперь, когда он превратился
в немощного калеку. Именно поэтому Строкач был принят с преувеличенным
радушием.
- Вижу, Валерий Кузьмич, не падаете духом, а это главное в ваших
обстоятельствах. Мы ведь старые знакомые, нам нечего лукавить друг перед
другом.
- Конечно, товарищ майор, - широко улыбнулся Сутин. - Вы здесь всегда
желанный гость. А что касается меня, - он надменно откинул голову,
крупная, широкая в запястье рука лениво свесилась, едва не доставая пола,
затянутого бледно-серым, в пастельных разводах ковром, в котором утопала
нога. - Много ли мне теперь надо? Не больше, чем вот этим добрым
молодцам...
Сутин презрительно качнул кистью в сторону двери, за которой скрылся
провожавший майора в комнату охранник. Парень неуловимо напоминал майору
прежнего Сутина. Собственно, и Сутин не выглядел стариком, но за время
инвалидности ощутимо сдал. Привыкнув действовать, он никак не мог
смириться с тем, что для него это теперь недоступно и приходится доверять
чужим рукам то, что зародилось в его мозгу.
- Я, Павел Михайлович, просто по инерции не ухожу на покой. А пора
бы. Но после того, как меня таким образом _у_с_п_о_к_о_и_л_и_...
Сутин опустил глаза, блеснувшие ненавистью. В голосе звучала тоска.
Строкач знал причину: кто-то из обиженных решил поквитаться, и преуспел в
этом, достаточно было одного взгляда на бессильно лежавшие в коляске
иссохшие ноги Сутина. Виновников разыскивала милиция, но с прохладцей, и
потому без особого успеха. Искали, по слухам, и сами уголовники и, что
удивительно, тоже впустую.
- Действительно, Валерий Кузьмич, покой - не всегда благо. Ну, да что
теперь поделаешь. Вы же все скрытничаете, а без правдивой информации как
без рук.
- Пустое, товарищ майор. Полгода прошло, не нашли тогда, теперь и
подавно.
- Ну, зарекаться не будем. Не все еще потеряно.
- Я же глаза его видел - белые, звериные. Наркота... - вздохнул
Сутин.
- Помню, вы описывали.
Сутин зябко повел плечами.
- Я тогда в подъезде скорее удивился, чем испугался. Вязаная шапочка,
лицо вытянутое, зрачки стеклянные. Второй под лестницей прятался, я его не
приметил, даже удара не почувствовал - сразу шок. Лом есть лом. Судя по
всему, не новички. У меня этот хруст собственных костей до сих пор в ушах
стоит...
Прикрыв глаза, Сутин коротко замычал, затем лицо его исказила
саркастическая ухмылка. Майор помнил, как полгода назад беспомощное,
подрагивающее в конвульсиях нечеловеческой боли тело Сутина обнаружили в
его собственном подъезде. Рядом лежал недлинный увесистый лом. По этому
поводу все давно было переговорено, однако на всякий случай Строкач
попросил:
- Вы, Валерий Кузьмич, если выйдете на этих наркоманов, уж выберите
время, шепните мне по старому знакомству. Чтоб мы даром время не тратили.
Расследование-то продолжается...
- Бросьте вы это, Павел Михайлович. Я уж со своими делами как-нибудь
сам управлюсь.
- Вот этого как раз бы и не хотелось. Однако я к вам по совершенно
другому делу.
- И не сомневался, что моя скромная персона не слишком беспокоит вас.
- Зачем уж так, Валерий Кузьмич. Не в ногах сила. А сообразительности
вам не занимать.
Сутин словно стал меньше ростом в кресле.
- Вы же понимаете, Павел Михайлович, что на хлеб мне хватает...
- А масло вредно, - закончил майор. - Так и будем оба темнить, пока
не надоест. Не могу сказать, что я относился к вам с большой симпатией ни
до, ни после вашего несчастья, но пока вы не выходили из определенных
рамок, я согласен был это терпеть. Но когда речь идет об убийстве наших
работников... - голос Строкача звучал угрожающе.
- Это не мои, - Сутин затряс головой. - Или я младенец, не понимаю,
от чего держаться подальше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17