Кан-киро веддаарди лургва, мысленно сказал ей Волкодав. Именем Богини, да
правит миром Любовь. Вот видишь, Мать Кендарат, и у меня теперь есть ученик
…
Когда Ниилит позвала есть. Волкодав явился к костру с котелком Ц для Тил
орна. Юная стряпуха сварила густую похлебку из ячменя, заправив ее салом,
жареным луком и еще чем-то душистым, на саккаремский лад. Ниилит позволил
и распоряжаться съестными припасами по своему разумению, и было похоже,
что жалеть о том не придется.
Купец Фитела, как пристало вождю, первым отведал приготовленную снедь, з
а ним Аптахар. Фитела ничего не сказал, только улыбнулся и удовлетворенн
о кивнул. Аптахар же крякнул, провел рукой по усам и потрепал Ниилит по пле
чу:
Ц Третий год хожу с тобой, Фитела, и ни разу еще не ложился спать голодным,
но, во имя детородного чрева Роданы, такой еды у нас до сих пор не бывало!
Ц Смотри, избалуешь молодцов, Ц обращаясь к Ниилит, заметил купец. Ц Эт
ак они у меня, чего доброго, осетров и соленых орешков требовать станут.
Ниилит заерзала на месте, моргая смущенно и немного испуганно. Как следо
вало понимать эти слова Ц как похвалу или как упрек?.. Воины со смехом и пр
ибаутками уселись в кружок и друг за другом, по старшинству, начали опуск
ать ложки в котел. Когда очередь дошла до Волкодава, он наполнил свой коте
лок и отнес его Тилорну.
Ц Волкодав… Ц страдая, начал было тот, но ответа не дождался. Волкодав у
садил его, вручил ложку и котелок и молча ушел. Сел на свое место и принялс
я за еду. Возможно, похлебка была в самом деле навариста и вкусна. Но он ник
акого вкуса так и не ощутил.
Когда Фитела раздавал хлеб, Волкодаву досталась большая горбушка. Он раз
ломил ее и половину съел, половину отложил. После вечери они с Ниилит мыли
опустевший котел, и тогда он размахнулся и забросил оставшийся кусок чут
ь не на середину озера, отдаривая за ласку.
Ц Выкупайся, если хочешь, Ц предложил он Ниилит. Ц Я постерегу.
Там, куда упал хлеб, гулко плеснула крупная рыбина. И опять все стало тихо.
Жившие в озере приняли подношение и пообещали не пугать Ниилит.
Ц Спасибо, господин, Ц тихо поблагодарила она и ушла за куст раздеватьс
я. Волкодав сел спиной к озеру, обхватил руками колени и уставился в сгуща
вшуюся темноту.
Око Богов видело, Боги знают: он радовался, как последний щенок, тому, что у
целел… тому, что оказался вдруг не один…
Ниилит плескалась в озере у него за спиной. Она плавала, точно лягушонок, и
ничуть не боялась темной воды с ее холодными ключами и всякими тварями, ж
ивущими в глубине. И в особенности когда он, Волкодав, стерег на берегу.
Теплый тихий вечер был очень хорош, и обозники допоздна засиделись возле
костра. Порывшись в своих пожитках, Авдика вытащил арфу Ц пустотелый де
ревянный короб с деревянными же рогами, сомкнутыми в кольцо. Оказывается
, молодой сегван неплохо управлялся с пятью струнами и к тому же знал уйму
песен, от героических до смешных и непристойных. Пели почти все, не исключ
ая самого Фителы, и даже Волкодаву временами хотелось присоединиться. Он
с некоторым удивлением осознал и это желание, и собственную нерешительн
ость. Он не умел веселиться.
Ц Явился однажды Комгалу в ночном сновиденье
Могучий и грозный, украшенный мудростью Бог… Ц жалостно выводил Авдика
вельхскую балладу времен Последней войны.
Помимо собственной воли Волкодав начал вспоминать песни, которые удиви
ли бы походников, но на ум упрямо лезла всего одна. Ее сложили рабы в Самоц
ветных горах, и называлась она Песней Отчаяния.

О чем ты споешь нам, струна зо
лотая?..

У каторжников, годами работавших под землей, никаких струн не было и в пом
ине. Но струнам полагалось быть, и притом золотым, а иначе и петь незачем.

О чем ты споешь нам, струна зо
лотая?..
Здесь камень холодный безгласен и слеп.
Здесь вечная ночь, а зари не бывает.
Здесь тщетной, надежды прижизненный склеп…

Венн произносил про себя старинные слова, послужившие отходной молитво
й сотням людей. В Самоцветных горах живые обитали в могиле, а мертвые, наоб
орот, уходили на свет. Только мертвые. И он, Волкодав. Единственный. Черный
мрак штолен и косматое сизое солнце, повисшее перед самым входом в пещер
у…

В рудничном, отвале твой пут
ь оборвется,
Где мертвые смотрят последние сны,
И горное солнце, холодное солнце
В слепые глаза поглядит с вышины…

Он вырвался, но от себя ведь не уйдешь. У того, кто семь лет пел Песнь Отчаян
ия и Песнь Смерти, душа смерзается ледяным комом. Может, бывают среди люде
й и такие, кто даже оттуда сумел бы вынести в сердце радость и доброту. Но к
Волкодаву это не относилось. Еще четыре года после тех семи он сам истреб
лял в себе человека. Он должен был стать воином. Убить Людоеда. И умереть. В
се. Сколько ни вразумляла, сколько ни отогревала его Мать Кендарат, ничег
о у нее так и не получилось. Теперь… А теперь, наверное, было слишком поздн
о.

Его очередь нести стражу наступала после полуночи, когда всего больше хо
чется спать. Волкодав не ложился. Весенняя ночь была прозрачна и светла д
ля его глаз, привыкших к подземному мраку. Сначала он как следует освоилс
я с луком, оттянув тетиву до правою уха сперва четырьмя пальцами, затем тр
емя и наконец двумя. Лук, сработанный из березы, можжевельника и лосиных ж
ил, был отменно силен. Его рога так и выгибались вперед, если снять тетиву.
Волкодав поставил на травяном взгорке несколько прутьев и хорошенько п
ристрелял лук. Теперь, случись бой, на него и впрямь можно будет положитьс
я. Спрятав лук, он занялся топором Ц тем, у которого было короткое топорищ
е. Когда, подброшенный, он начал уверенно возвращаться рукоятью в ладонь,
Волкодав несколько раз метнул его в обрубки прутьев, торчавшие из травы.
Авдика долго следил за ним, приподнявшись на локте. Волкодаву было все ра
вно.
Он не слишком удивился, увидев своим напарником Аптахара. Ясное дело, у Фи
телы не было никаких оснований вот так прямо сразу доверять новому, толь
ко сегодня нанятому охраннику. Да еще венну. С веннами сегваны ладили дал
еко не всегда.
Ц Не люблю вашего племени! Ц ворчливо заявил ему Аптахар. Ц Вы, венны, м
не должок задолжали!
Волкодав усмехнулся про себя. У него дома считали верхом неприличия усом
ниться в человеке, с которым случилось разделить кров и еду. Хлеб свят. Вку
сившие от одного хлеба Ц родня. Чем иногда кончалась такая доверчивость
, Волкодав тоже отлично знал. Он не собирался рассказывать Аптахару о том,
как сам когда-то относился к сегванам.
Ц Ну и девка у тебя, Ц обойдя с ним несколько раз кругом телег, проговори
л Аптахар. Ц Хороша!
Ц Может, и хороша, Ц сказал Волкодав.
Ц Что-то я не видел, чтобы ты с ней миловался, Ц продолжал Аптахар. Ц Слу
шай, венн, а не уступишь для сына? Глянулась моему Авдике, прямо сил нет. Уж м
ы бы тебя не обидели. Два коня серебром. Идет?
Ц Она не рабыня, чтобы я ее продавал, а ты покупал, Ц спокойно сказал Волк
одав. Ц Она сама знает, с кем ей миловаться. Ц Он не стал упоминать об оче
нь нехорошей смерти человека, посягнувшего на Ниилит. Ц Твой сын будет с
лавным воином, Ц добавил он, подумав. Ц Он попросил меня объяснить прие
м, которым я его повалил.
Аптахар не без гордости разгладил пальцем усы.
Ц Вот он тебя им и скрутит, когда станете бодаться из-за девчонки.
Ц Быть может, Ц сказал Волкодав, Ц после этого он попросит меня объясн
ить ему еще какой-нибудь прием.
Аптахар сначала нахмурился, потом собрался захохотать, но вовремя сообр
азил, что переполошит весь отряд, и ограничился широченной улыбкой и доб
родушным тычком, пришедшимся Волкодаву как раз в незажившие ребра.
Когда Аптахар разбудил двоих на смену, Волкодав к своему пологу не пошел.
Он улегся возле потухшего костра, прижался больным боком к земле и закры
л глаза. Он уже засыпал, когда его плечо тронула маленькая рука. Ниилит сто
яла подле него на коленях.
Ц Господин, Ц прошептала она. Ц Пойдем, господин! Волкодав молча смотр
ел на нее и не шевелился. Ниилит потянула его за руку:
Ц Тилорн очень просит, чтобы ты простил его, господин…
У меня тоже имя есть, подумал Волкодав. Вслух же сказал:
Ц Я не знаю, о каком Тилорне ты говоришь. Ниилит всхлипнула, прижалась ли
цом к его ладони и принялась твердить, дрожа и задыхаясь от слез:
Ц Господин… нам холодно без тебя, господин… Пришлось-таки Волкодаву по
дняться и, превозмогая себя, пойти с ней. Хорошо хоть, у Тилорна хватило ум
а больше не заговаривать с ним. Наверное, понял, что уже все сказал. Он лишь
тоскливо вздохнул, когда Волкодав забрался на свое место и повернулся к
нему спиной, постаравшись не прикоснуться ни плечом, ни коленом.
Розовый отблеск зари медленно полз по северному краю небес. Нелетучий Мы
ш сидел на телеге, на самом верхнем тюке. Раскрывая крылья, он поворачивал
ся туда-сюда и негромко щебетал, а потом настораживал уши Ц не послышитс
я ли ответ. Он знал, что неподалеку в лесу гнездились его сородичи, и неуве
ренно ждал Ц не слетит ли подруга?..
Утром Волкодав подошел к Аптахару, неся Нелетучего Мыша на запястье.
Ц В чем дело? Ц сердито буркнул Аптахар. Близко знавшие его шутили, что п
о утрам к нему лучше не обращаться: Аптахар, мол, гуляет всю ночь, зато пото
м просыпается к полудню.
Ц Он беспокоится, Ц сказал Волкодав. Действительно, черный зверек непо
седливо переступал по руке, озирался по сторонам и то и дело шипел, развор
ачивая крылья.
Ц Ну и что? Ц раздраженно спросил Аптахар.
Ц К нему прилетали дикие мыши, Ц объяснил Волкодав. Ц Похоже, они видел
и кого-то в лесу.
Ц Наденем кольчуги? Ц предложил подошедший Авдика, и Волкодав подумал
про себя, что юноша, верно, не прочь был с ним подружиться. Не иначе, ради Нии
лит. А может, ради Кан-киро.
Ц Иди на свое место, венн! Ц приказал Аптахар. Он вовсе не был намерен при
слушиваться к новичку только из-за того, что им случилось вместе стоять н
а страже. Волкодав пожал плечами и отошел. Однако успел услышать, как Фите
ла, усаживаясь на коня, заметил:
Ц Если припоминаешь, Аптахар, я плачу тебе за доставленный в целости гру
з, а не за то, чтобы сберегались кольчуги.
Некоторое время Аптахар, багровея, молча наматывал на палец длинный полу
седой ус. Потом возвысил голос:
Ц Надеть брони!
Невысокая мохноногая лошадка мерно рысила у колеса телеги. Вот только ех
ал Волкодав не так, как вчера: не с той стороны повозки, где помещался Тило
рн, а с противоположной. Лесное солнце вновь скользило по лицу ученого, но
тот больше не ловил его глазами, радуясь возвращению света, и не изводил В
олкодава вопросами, разузнавая о местах, которые они проезжали, и о том, кт
о как живет-может в здешних лесах… Ниилит держала вожжи, тоже совсем как н
акануне, но саккаремских песенок не мурлыкала. Волкодав смотрел на жестк
ую, жилистую травку, которой заросли неглубокие дорожные колеи, и пробов
ал убедить себя, что был неправ.
Окажись здесь Мать Кендарат, вот ведь всыпала бы непутевому…
В самом деле, откуда мог знать Тилорн, что его слова были худшим оскорблен
ием для мужчины из рода Серого Пса? Что веннская Правда велела мерзкому н
асильнику измерить шагами собственные кишки? Что тот, кого облыжно винил
и в кощунстве над женщиной, не брал в отплату ни золота, ни серебра Ц толь
ко жизнь?..
Тилорн говорил по-веннски без запинки, чуть не лучше самого Волкодава. Зн
ачит, знал. Должен был знать. Но если знал, тогда почему?.. За что?.. И как он исп
угался, когда смекнул, что сморозил не то. Так притворяться нельзя. Или все
-таки можно?..
И не поквитаешься с ним, с калекой, иначе станет вовсе незачем жить. Волкод
ав продолжал мыть и кормить его и нес, когда требовалось, за куст или дерев
о. В конце концов, без Тилорна он бы так и не вышел из подземелий сгоревшег
о замка. И, что гораздо важнее, навряд ли отыскал бы Людоеда. Таких долгов в
енны тоже не забывали.
Волкодав хорошо знал, что такое оскорбление и месть, что такое долг крови.
Но вот обида… Обидеть может только друг. Обида Ц это когда тебя насмерть
ранит кто-то, к кому ты успел привязаться…
Подобного с ним еще не бывало.

День стоял жаркий и душный: охранники парились в бронях и шлемах, надетых
на меховые подшлемники, и на все лады поддразнивали Волкодава. По их друж
ному мнению, он испугался тени, и добро бы еще своей, а то Ц мышиной. Он знал
, что нужно было отшучиваться. Справный воин никогда не осердится на чепу
ху, разве что срежет зубоскала ответной насмешкой на потеху товарищам. Н
о этой премудрости Волкодав так и не обучился. Поэтому он молчал.
Две густые ели начали падать одновременно: одна впереди повозок, другая
Ц чуть позади. И сразу полетели стрелы Ц почти в упор, с обеих сторон.
Охранникам Фителы пришлось бы несладко, будь они без кольчуг. На их счаст
ье, нападавшие не ожидали от них такой предусмотрительности и запаслись
в основном срезнями Ц стрелами с широкими наконечниками, способными пр
обить грудь человека и выпустить кровь коню. Однако в кольчуге такая стр
ела застрянет и, ранив, убить все-таки не убьет. Спешившиеся обозники живо
бросили на левую руку щиты и, ругаясь, принялись отстреливаться.
Волкодаву понадобилось мгновение, чтобы выдернуть из налучи натянутый
лук и не глядя вырвать из берестяного тула стрелу. Еще миг спустя стрела у
шла туда, где между деревьями в подлеске мелькнуло что-то живое. Из чащи п
ослышался крик.
У Волкодава не было шлема, и Нелетучий Мыш, покинув его плечо, повис на зат
ылке, мертвой хваткой вцепившись в перекинутые за спину косы. Ему было не
привыкать.
Если Волкодав что-нибудь понимал, нападавших было примерно столько же, с
колько и обозников. Стало быть, все зависело от количества стрел. Если раз
бойники принесли с собой по два тула Ц тогда дело плохо.
Стрелы начали иссякать одновременно у тех и у других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13