Во-первых, чужая вера Ц слишком тонкая штука, трогать ее Ц греха н
е оберешься. Во-вторых, с Богами его собственного народа случались вещи п
охуже, чем с этим Тилорном. В-третьих, к Тилорну грязь, кажется, в самом деле
не липла.
И, наконец, все это было ему, Волкодаву, попросту безразлично.
Ц А ты что, храброе сердечко? Ц продолжал Тилорн, почесывая жмурившемус
я Мышу под подбородком, Ц Я бы вылечил тебе крыло. Надо только острый нож,
иголку с шелковой ниткой да крепкого вина Ц продезинфицировать…
Тут уж равнодушие Волкодава улетучилось, как сдутый ветром туман:
Ц Что?..
Ц Продезинфицировать, Ц внятно повторил Тилорн. Ц Видишь ли, друг мой,
инфекция Ц это зараза, которая попадает в раны и заставляет их воспалят
ься и гнить. Крепкое вино ее убивает. Стало быть, дезинфицировать Ц это…

Ц Я спрашиваю, в самом деле можешь или треплешься? Ц перебил Волкодав.
Ц Ты же слепой. Да и он рехнется от боли, пока будешь шить!
Тилорн слегка пожал костлявыми плечами:
Ц Достань то, что требуется, и убедись сам. Ц И после некоторого раздумь
я со вздохом добавил: Ц А сейчас, юноша, не поможешь ли ты мне подняться? Но
ги, увы, отказываются мне служить, а я… м-м-м… не хотел бы осквернять покрыв
ало, которым меня столь заботливо обернули…
Волкодав нагнулся и взял его на руки, точно ребенка. Ребра ответили сумас
шедшей болью, от которой перед глазами встали зеленые круги. Ладно, не в пе
рвый раз. И, видят Боги, не в последний. Волкодаву показалось, будто он медл
енно пробуждался от долгого, очень долгого сна. Ветер был теплым и в самом
деле нес запах черемухи. Надо, чтобы Мыш снова летал. Надо купить крепкого
вина и шелковых ниток. Надо приодеть девчонку Ниилит и раздобыть ей хоть
какие-никакие бусы на шею. Хотя бы из крашеного стекла, которое коробейни
ки усердно выдают за халисунские сапфиры. Да подкормить этого Тилорна, в
чем душа держится…
Пустота, зиявшая впереди, постепенно заполнялась.
Он унес больного мудреца за кусты, помог выпрямиться и проворчал:
Ц Называй меня Волкодавом.

Отчего не ходить в походы,
И на подвиги не пускаться,
И не странствовать год за годом,
Если есть куда возвращаться?

Отчего не поставить парус,
Открывая дальние страны,
Если есть великая малость -
Берег родины за туманом?
Отчего не звенеть оружьем,

Выясняя вопросы чести,
Если знаешь: кому-то нужен,
Кто-то ждет о тебе известий?

А когда заросла тропинка
И не будет конца разлуке,
Вдруг потянет холодом в спину:
«Для чего?..» И опустишь руки.


2. ХРУСТАЛЬНАЯ БУСИНА

Пещера. Дымный чад факелов. Крылатые тени, мечущиеся под потолком. Кровь, з
абрызгавшая стены и пол.
Рослый, костлявый парень вниз лицом лежит на полу. Его руки и ноги накрепк
о зажаты в колодки. Надсмотрщик по прозвищу Волк отбрасывает окровавлен
ный кнут, зачерпывает горсть крупной соли и вываливает на обнаженную спи
ну. Парень в колодках корчится, но не издает ни звука. Под его плечом, прижа
вшись к человеческому телу, всхлипывает от боли и страха большеухий черн
ый зверек, с крылом, только что разорванным ударом кнута.
Колодки в рудниках были каменные, до блеска отполированные телами бесчи
сленных и безымянных рабов…
Содрогнувшись всем телом, Волкодав проснулся и понял Ц дело худо.
Над холмами занимался хмурый рассвет. Капли дождя сползали по краю полог
а и звонко плюхались в лужу, из которой торчали мокрые головешки. Каким сл
авным теплом дышали они вчера вечером. Теперь тепла не было и в помине.
Во всем мире не было больше тепла, кроме тех жалких крох, что еще сохраняли
сь под старым плащом… Во всяком случае, с той стороны, где плечо Волкодава
упиралось в костлявую спину Тилорна…
По груди и спине вовсю гуляли мурашки, лопнувшие волдыри взялись хрупким
и корочками. Серый полусвет казался ослепительно ярким и больно, до слез,
резал глаза. Память тела, просыпавшаяся всякий раз, когда Волкодаву быва
ло по-настоящему плохо. Правый бок вспух подушкой и отвратительно ныл.
Девчонка Ниилит спала по другую сторону Тилорна: черные кудри, выбившиес
я из-под плаща, переплелись с его пепельными. Волкодав осторожно отодвин
улся, сел, задыхаясь от боли, и подоткнул облезлую шерстяную ткань, чтобы и
м не было зябко.
Нелетучий Мыш по давнему обыкновению висел на распорке, поддерживавшей
полог. Скоро взлетишь, мысленно пообещал ему Волкодав. Зверек тут же раск
рыл светящиеся бусинки глаз, сладко зевнул и снова спрятал ушастую голов
у под крыло. Он давно оставил ночной образ жизни, привыкнув спать в любое в
ремя, когда не происходило ничего интересного. Волкодав выбрался под мел
кий холодный дождик и первым долгом оглядел круг, которым накануне вечер
ом обвел свой маленький лагерь. За ночь никто не приблизился к этому круг
у, не попытался нарушить его. Волкодав покосился на деревянную распорку,
считая зарубки. Две зарубки Ц два дня. Сегодня третий.
Он знал, что ночью пойдет дождь, и позаботился запастись сухими дровами. Х
олод донимал Волкодава, что-то противно сжималось в груди, мешая дышать. О
н заново разжег костер, принес воды и повесил над огнем котелок. Еще раз пе
решагнул круг и, нагнувшись, стал собирать молоденькие листья земляники.


Когда-то давно, очень давно маленький мальчик из рода Серого Пса увидел ч
еловека, вышедшего к деревне на лыжах, с мешком за спиной. Человек этот сел
на снег у околицы и ждал, ни с кем не разговаривая и не поднимая глаз, пока и
з общинного дома не вышла большуха и, коротко расспросив, не провела его в
ворота.
«Кто это?» Ц спросил мальчик у матери.
«Это сирота, Ц ответила мать. Ц Он из племени вельхов. У него не осталось
никого из родных. А имущества Ц только то, что в мешке».
Весь день мальчику очень хотелось пойти в большой дом и поближе рассмотр
еть удивительного человека, у которого Ц надо же! Ц не осталось ни родст
венников, ни своей избы. Сирота Ц значит, делай что хочешь, все равно никт
о ответа не спросит. Зато и его самого любой мог обидеть, не опасаясь отмще
ния, потому что мстить будет некому…
И мальчик стал думать о том, как интересно быть сиротой, но потом вспомнил
, как впервые пошел один на охоту Ц и ужаснулся, поняв, что сироту никто не
ждал из зимнего леса домой, к теплому очагу, к миске со щами.
А через несколько месяцев, накануне той ночи, когда мальчику должны были
наречь имя, сирота-вельх сражался за семерых и все пел какую-то песню на с
воем языке Ц пел, пока не свалился зарубленным.
Верно, у вельхов тоже была своя Песнь Смерти…

Котелок закипел. Волкодав снял его с огня, бросил в воду пригоршню сладко
пахнувших листьев, закрыл крышкой и отправился к ручью умываться.
Добрый запах скоро разбудил Ниилит. Увидев, что девчонка проснулась, Вол
кодав достал нож и сделал на распорке еще одну зарубку. И решил, что сегодн
я, пожалуй, не грех уже и заплести волосы. Сыновья Серого Пса распускали их
только для большого дела, требовавшего высокого сосредоточения духа. На
пример, перед охотой на медведя.
Или местью…
Одергивая рубаху, Ниилит выбралась из-под плаща, поклонилась Волкодаву
и скрылась в мокрых кустах. Волкодав расчесал волосы надвое и заплел с ка
ждой стороны по косе, пропуская пряди снизу вверх в знак того, что большое
дело совершено. На девятый день он заплетет их иначе, отдавая сделанное п
рошлому…
Ц Господин, ты заболел, Ц сказала вернувшаяся Ниилит, и Волкодав недово
льно подумал, что колотивший его озноб был, оказывается, заметен со сторо
ны. Он нехотя поднял голову, и девчонка тут же протянула руку, Ц пощупать
лоб. Самоуправства над собой Волкодав не терпел никогда. Он еле сдержалс
я, чтобы тут же не оттолкнуть ее. Но пальцы Ниилит оказались легкими и прох
ладными Ц не холодными, а успокаивающе прохладными, Ц и отталкивать ее
расхотелось.
Ц У тебя жар, господин, Ц сказала она и отняла руку. Он молча кивнул. А то о
н сам не знал, что у него жар. И была охота об этом болтать. Как будто от разг
оворов он вот прямо так и поправится. Или необходимость идти куда-нибудь
пропадет.
Ц Если бы я был хоть чуть посильнее, я бы мог… Ц подал голос Тилорн. Волко
дав не удостоил его ответом. Тилорн поднес к лицу ладонь, зачем-то поводил
ею перед глазами и со вздохом убрал руку под плащ.
У них было с собой несколько печеных рыбин. В самый первый день, еще у реки,
Ниилит попросила Волкодава вырезать ей из орешника копьецо. Он удивился
про себя, но просьбу исполнил, и Ниилит, выросшая в плавнях Саккарема, прин
ялась с удивительной ловкостью острожить сазанов, кормившихся в заводи,
а потом сноровисто испекла добычу в углях костра, обмазав глиной поверх
чешуи.
Пока Волкодав помогал калеке умыться, Ниилит вытащила толстую рыбину и п
ринялась ее чистить. Волкодава замутило от одного духа съестного. Ниилит
подала ему сазаний бок на свежем листе лопуха. Он молча мотнул головой и о
твернулся. Девочка не посмела его уговаривать и отошла кормить Тилорна.
Волкодав равнодушно слушал, как тот похваливал и стряпню, и стряпуху. Нел
етучий Мыш, спустившись с насеста, трудился в сторонке над плавниками и м
ясистым хвостом.
Щербатая глиняная чашка была одна на троих. Волкодав в самую последнюю о
чередь приложился к травяному взвару и обнаружил, что тот успел порядком
остыть. Волкодав с отвращением проглотил его и выплюнул угодивший в рот
вялый листок. Еще раз покосившись на третью зарубку, он поднялся и ушел в л
ес, чтобы через некоторое время вернуться с тонким, ровным стволиком мол
одой осины, остро заточенным с одного конца. Обжег его на костре и протяну
л Ниилит:
Ц Держи!
Он залил костер водой. Бог Огня, как известно, смертельно обижается, если к
остер затаптывают ногами. Угли зашипели Ц сперва сердито, потом жалобно
. Когда же умолкли, Волкодав накрыл их снятой накануне дерниной. Случайны
й глаз вряд ли заметит следы ночлега.
Возле полога стояла большая корзина: Волкодав сплел ее там же, на речном б
ерегу, пока Ниилит ловила сазанов. В эту корзину он усадил Тилорна, заверн
утого от дождя в покрывало, и тот уже привычно подогнул колени к подбород
ку. Волкодав просунул руки в веревочные лямки, взял мешок и кивнул Ниилит:

Ц Пошли.
Ц Мне очень совестно отягощать тебя, Волкодав, Ц сказал Тилорн. Ц Но, ко
ли уж так получается, не скажешь ли, куда мы идем?..
Волкодав почему-то вдруг вспомнил о том, как они с Ниилит только что помог
али увечному мудрецу в самой простой нужде, потом обмывали беспомощное н
агое тело, заново смазывая бесчисленные болячки, а Тилорн только благода
рил, сокрушенно вздыхал и, стыдясь, пытался шутить. Для того, чтобы так при
нимать помощь, тоже требовалось мужество. Волкодав в этом кое-что понима
л.
Ц На торговый путь мы идем, Ц сказал он. Ц Здесь неподалеку деревня… Бо
льшой Погост. Там останавливаются купцы, которые едут в Галирад.
Ц Галирад… Ц припоминая, повторил Тилорн и уточнил: Ц Это в стране соль
веннов?
Корзина плавно покачивалась. Нелетучий Мыш подремывал на плече Волкода
ва, Ниилит шла рядом, неся оба копьеца, ореховое и осиновое.
Ц Да, это там, Ц сказал Волкодав. И впервые не стал дожидаться дальнейши
х расспросов, пояснив: Ц Лучше всего туда по Светыни… но если нас будут ис
кать, то скорей всего у реки.
Ц Ты хочешь пристать к купцам? Ц поинтересовался Тилорн.
Ц Не пристать, Ц проворчал Волкодав. Ц Я наймусь. Торговым гостям част
о нужны воины… добро охранять. Доберемся до Галирада, там посмотрим, что д
альше.
Они шли целый день, почти не делая остановок: Волкодав не желал тратить вр
емени зря. Он устроил всего один привал, у крохотного родничка. Ниилит, Тил
орн и Нелетучий Мыш доели сазана. Волкодав снова отказался от еды.
Ц Господин… Ц жалобно начала было Ниилит, но длинные пальцы Тилорна ле
гли на ее руку.
Ц Не надо, дитя, Ц сказал он тихо. Ц Наш избавитель, верно, знает, что дела
ет.
Волкодав опустился на колени у родничка и долго, с наслаждением пил. Подн
явшись, он поклонился родничку, точно щедрой хозяйке, не поскупившейся н
а угощение прохожему.
Когда проглянувшее под вечер солнце стало цеплять вершины дальних холм
ов, Волкодав начал присматривать место для ночлега. В этот вечер он выбир
ал его особенно придирчиво. Он равнодушно прошел мимо нескольких очень с
лавных на вид уголков, где было в достатке и воды, и простора для ветерка, с
пособного сдуть комаров. И наконец остановился в добрых двух сотнях шаго
в от ближайшего ручейка, под большим старым дубом, широко раскинувшим уп
ругие ветви. Волкодав поставил корзину в самых его корнях, разгреб стары
е листья и уложил Тилорна. Тот благодарно улыбнулся и вздохнул, блаженно
вытягивая тощие ноги.
Солнце садилось за прозрачной занавесью дождя: полнеба горело холодным
малиновым пламенем, а на востоке, упираясь в склон холма, торчком стояла к
ороткая красноватая радуга.
Волкодав приволок толстую валежину и долго кромсал ее, оголяя белое сухо
е нутро. Он развел костер поодаль от дуба, чтобы не потревожить и не обидет
ь славное дерево. Когда солнце до половины ушло в закатные тучи, он выбрал
ся из-под полога и принялся чертить круг, охватив им, как обычно, и костер, и
колышки растяжек, и дерево, давшее им приют. Только на сей раз он чертил ег
о не ножом, а отцовским молотом, волоча его по земле.
Озноб продолжал трясти Волкодава, он долго не мог согреться и уснуть. Но н
аконец под широким старым плащом, укрывшим сразу три тела, скопилось как
ое-то подобие тепла. Волкодав слушал ровное дыхание Ниилит и думал о дрях
лых стариках, на чье ложе укладываются юные девушки Ц не для утех, какие у
ж там утехи, просто ради тепла, иссякающего в тронутой осенней стужей кро
ви… Потом он все-таки уснул.
Огонь медленно поедал длинную валежину, озаряя очерченный круг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13