Тут я не удержался, пальцем вокруг виска покрутил.
— Не веришь, — говорит, — не верь. Что ты, купив удачу, собирался сделать? В казино сходить? Вот и сходи!
И смылась.
Потом была бумажная волокита, которая возникает в случае смерти младенца. Раскрутились только к семи вечера.
— Пойдем, — говорю, — Альбина, в кабак, поужинаем.
— Сегодня я с тобой, — отвечает, — никуда не пойду. На мне будто камни возили. А ты иди! Но не в ресторан, а в казино. Только много не выигрывай, не теряй головы.
И такая в ее словах уверенность, что послушался я. Приехал в «Континенталь», взял фишек, сунулся к рулетке. Для хохмы поставил на «зеро». Тут же отхватил кусок. Офонарел маленько, но крыша не поехала. Отошел, поболтался по залам, выпил шампани, поглазел на баб. Фифы три были — тут бы и отдался. Но не в бордель притопал — в казино… Вернулся к рулеточному столу. Поставил пару фишек. И опять выиграл. Снова поставил и назвал не то, что пришло поначалу в олову. Продул, но выпало именно то, пришедшее.
Перебрался к столам, где в «очко» режутся. Тут же сорвал банк. У меня оказалось двадцать, у банкомете пятнадцать. Поставил все выигранное. Взял две карты, прикрыл ото всех, глянул. Два туза!!!
Ну, думаю, не выпустят меня отсюда. Попросил еще карту и сбросил: перебор.
Пошел снова в бар, чтобы нервы расслабить. Сижу с бокалом, в голове марши играют, как в информационных сообщениях с Кавказского фронта. И одна только мысль: «Неужели?»
Принял дозу, успокоился. Все чин-чинарем! Не съехала крыша у девочки моей — знала, чего говорила. Ох и жизнь теперь пойдет, братаны!.. Клинику продам, на черта она мне сдалась! Вспомню, как пулю пишут. Был в институтские годы период — из-за стола не вылезал. Однажды сутки сидели, посинели от табачного дыма… Начну играть профессионально, по игорным домам. Заработаю чуть-чуть, а потом биржевой игрой займусь. И женюсь на Альбинке. Обещала!..
Приняв такое решение, я еще раз наведался к рулетке, сорвал две штуки, обменял фишки на деньги и отправился домой.
25 июня
Утром Альбина встретила меня как ни в чем не бывало.
— Ну как, — спрашивает, — убедился?
Я ее на руки — цоп! И по кабинету закружил. Пока не взмолилась.
— Отпусти, — говорит. — Не могу!
Поставил на пол. А ее аж трясет.
— Никогда, — говорит, — так не делай! Думаешь, легко себя сдерживать, когда в трусах мокро?
— Ну и не сдерживай, — говорю. — Все равно скоро за меня замуж выйдешь! А теперь рассказывай. Все, до самого конца… Кстати, — говорю, — я вчера две штуки выиграл. Одна — твоя! Давай, рассказывай.
И она рассказала. Все ее бабки были ведьмами. И мать тоже была.
Была — потому что перестала, как с Альбининым отцом познакомилась. Из-за того Альбина мужикам и не отдается. Вместе с девственностью теряется и ведьмина сила. А она, Альбина, ради плотских утех силы лишаться не собирается. По крайней мере — пока.
— А что ты, — спрашиваю, — можешь со своей силой?
— Много чего, — отвечает. — Привораживать могу, сглаз снимать и порчу. Но это все и бабушки умели. Главное не в этом. Я вижу, кто в рубашке родиться должен. Еще когда ребенок материнскую утробу не покинул, вижу. И могу «рубашку» эту снять, а на другого надеть. Вот как вчера на тебя.
— Тот перламутровый шарик, — спрашиваю, — и была эта самая «рубашка»?
— Для тебя он — перламутровый шарик, — говорит. — А я его совсем другим вижу.
Офонаревал я, офонаревал. Но приходится верить. Таких совпадений, как вчера в казино, не бывает.
И она тут же спрашивает: верю ли я, мол. Ну, короче, насквозь видит…
— Верю, — отвечаю. — Вот только не врубаюсь, за каким хреном ты в медсестры подалась. Сидела бы дома, гадала бы бабам, снимала бы этот самый сглаз, в бабках бы купалась. Клиенток — пруд пруди!
Она улыбнулась грустно.
— Увы, — говорит, — я ведьма-половинка. Мои чары только на мужчин действуют, а те к ведьмам не обращаются. Медсестрой же я случайно стала.
Тут до меня медленно доходит.
— Слушай, — говорю, — так, значит, на себя «рубашку» ты надеть не можешь?
Она усмехнулась нехорошей усмешкой.
— Стала бы я тогда у шлюх выблядков принимать! Я бы уже давно была…
И аж содрогнулась. Как будто я ее облапил.
— То-то и оно, — говорит. — На тебя могу, на любого другого мужчину могу. А на женщин не способна. Бог сразу всего человеку не дает… Да обо мне, — говорит, — ладно. Ты что теперь делать намерен?
Ну, тут я ей и выдал. Все, что надумал вчера. И про женитьбу упомянуть не забыл. Усмехнулась она опять.
— Глупенький ты, — говорит, — у меня, Виталенька! Зачем же на глаза людям лезть? Отхватишь ты кущ на бирже раз, отхватишь другой. А потом другие игроки против тебя объединятся. И никакая удача не поможет! А то киллера наймут!
— Так я же теперь, — говорю, — в рубашке рожденный. Что мне киллер?
Она меня по голове, как щенка, погладила.
— Уж больно ты, — говорит, — на «рубашку» надеяться начал. Повезет раз, другой… Все равно достанут. Против лома нет приема!
Я репой эдак покрутил, озадаченно. В натуре, девка рубит, что плетет.
— А ты, — говорю, — что предлагаешь?
— А я, — говорит, — предлагаю пока не высовываться. Поднакопить «рубашек». Это я тебе бесплатно надела. Ну пусть за тысячу, авансом, если ты мне обещанное отдашь…
Я тут же выложил ей штуку из вчерашнего выигрыша.
— Спасибо, — говорит. — Слушай дальше… С других за «рубашку» можно и побольше содрать. За удачу люди какие угодно деньги отдадут.
Прикинул я кое-что к носу. Может ведь дело выгореть, еще как может! Это все равно что человеческими органами торговать. Только безопаснее. Потому что доказательств никаких не найдут.
Девочка моя сразу сообразила, что я унюхал кость.
— Только, — говорит, — давай не будем торопиться. Обдумаем все как следует.
На том и порешили.
А после я ее повез в кабак. И, в гробину меня, теперь все было по-другому. Теперь, когда я узнал, почему она такая недотрога, мне уже хотелось гораздо меньше. Но все равно хотелось!
2 июля
За неделю мы все обдумали и все обговорили.
Как выяснилось, «рубашки» на дороге не валяются. Явление это не слишком частое. Короче, если бы всем везло, это было бы уже не везение, а система.
Чтобы избежать возможных осложнений, решили снимать «рубашки» только с младенцев, рождающихся у матерей-одиночек. Тут будет меньше пыли… Третьего дня пришла к нам одиночка, но ждала она девчонку. Похоже, добыча перламутровых шариков будет идти медленно. Можно было бы, конечно, послать Альбину по другим клиникам, чтобы она подыскивала подходящий материал. Вроде рекламного агента. Но потом я врубился, что в конечном итоге реклама получится дерьмовая. Лучше тут положиться на случай. Тем более что теперь мне всячески должно везти.
Чтобы впредь не выглядеть при родах затраханной любовницей, Альбина придумала крутую штуковину. Купила себе накладной бюст из пенофора, и в муляже правой груди я сварганил выемку — как раз под шкатулочку. Ничего другого в репу не пришло. При снятии «рубашки» тара должна касаться Альбининого тела, а бегать с хрусталем в руках вокруг роженицы не станешь. Наши сплетницы пошушукались два дня по поводу внезапно выросшего бюста, а потом успокоились. Все равно для них докторова медсестра — его же и любовница. Так было раньше, так будет и впредь. Типа, злые языки страшнее пистолета…
Альбина вчера носила приспособление в течение нескольких часов. Поначалу шкатулка раздражала сосок, но потом все устаканилось.
В натуре, с накладными сиськами она выглядит в полный кайф. Типа, «Рыбонька, я тебе отдамся!», как ручивал подружкам Венька Лившиц, один из самых крутых институтских факеров.
Проблем внутри клиники у нас нет. А вот с реализацией «рубашек» наверняка возникнут. Отсутствуют выходы на подходящих клиентов. Нужно искать.
Дважды заглядывал в казино. В разные. Не увлекался. Выигрывал, тут же пролетал. В конце концов унес три штуки. На эти бабки (плюс добавил кое-что) заказал для подвала сейф с хитрым замком.
23 июля
Сегодня появилась наконец нужная носительница. Опять семнадцатилетняя шлюшка из социальных бесплатных. Мне везет!.. Еще до родов заявила, что уйдет от сына в глухой отказ. Пусть лучше бог сразу приберет его к себе, иначе, мол, гореть ей в аду. Короче, выпендривалась над нами, как хотела. Я бы таких стерилизовал до первой менструации. Мамаша херова, в душу ее!..
Альбина сразу сказала, что пацан родится с «рубашкой». Операция была произведена — круче некуда! «Рубашка»в шкатулку, ребенка бог прибрал, мать от удовольствия чуть кипятком не писала.
После родов я спрятал в сейф первую добычу.
Выхода на клиентов нет.
Время от времени поигрываю в разных местах. Косо пока не смотрят, хотя бабки уношу. Заказал специальный кейс, с гнездами для шкатулок.
25 июля
Припрыгала наконец идейка!!!
Встретил вчера Вадьку Пуштакова. Торчали за одной партой, то ли в пятом классе, то ли в шестом. Он теперь депутат Законодательного собрания. Однако это еще лабуда! Оказывается, наш Пашенька Раскатов, Пахевич наш, тихоня и ябеда, уже два года как начальник РУБОПа. А я и не знал. Слышал, что он где-то в ментах околачивается, но мне ведь и ни к чему было, в натуре.
Как сказал Вадька, по слухам Пахевич берет взятки, но осторожен, сучара! По другим слухам, связан с торговлей «дурью».
Вот тот, кто может мне пригодиться. Вадик с ним иногда пересекается, на рыбалку вместе катаются и в бане фигуры полируют. Договорились с Вадькой, что в следующий раз он меня пригласит, типа случайно встретил накануне и захотелось о школьных временах друг другу поплакаться. Отслюнявил ему пять кусков на коньячишко. Сначала не брал, козлище, да ведь жадность-то прежде матери родилась.
Буду ждать.
Сегодня в кабаке спросил Альбину, как она смотрит на то, что я к шлюхам хожу. (Меньше надо пить, меньше надо пить!..) Сказала, ситуация меня оправдывает. Лишь бы не забывал, что шлюхи бабок не приволокут, а совсем наоборот. В натуре, ревнива, девочка моя!.. Эх, мать-перемать, да я бы всех питерских путан на тебя одну променял!
1 августа
За минувшие дни произошло два события. Во-первых, обзавелись еще одной «рубашкой». Явилась к нам рожать некая Екатерина Савицкая, двадцати восьми лет, разведенка, бывшая женушка какого-то вояки-наемника из тех, кто себе смерти ищет.
Альбина как увидела ее, глаза по пятаку стали. Собачью стойку сделала…
— С этого, — говорит, — надо обязательно «рубашку» снять.
Ну и сняли — помер паренек. А громила родился, едва ли не четыре с половиной килограмма. Мамаша круто убивалась. Хотя, чего там, о мамаше не будем… А «рубашку» Альбина посоветовала держать обособленно.
— За эту, — говорит, — можно будет очень большие деньги содрать. Для нее нескоро еще время придет.
Видать, «рубашоночки» разные бывают…
Второе событие — повстречался я с Пашкой Раскатовым. Я, он и Вадька Пуштаков были вместе в баньке. Оказывается, есть крутая сауна при клубе «Зодиак». Шикарная!.. Все чин-чинарем: бассейн, телочки, других клиентов нет. Этакий закрытый филиал — то ли РУБОПа, то ли ЗакСа.
Изменился Пашенька. Совсем не тот шпингалет стал. В плечах раздался. Репа, правда, лысинкой украшена, но в глазах… Не хотел бы я с таким на кривой дорожке повстречаться!
Посидели, детство вспомнили, как Лидку Устинову в углу зажимали. То есть я зажимал, а Пахевич, оказывается, издали облизывался, тихоня!.. Ох, и ненавидел он меня тогда! А я и не врубался… Лидка, кстати, теперь в Москве, отделом в Министерстве легкой промышленности заправляет. Разведена, киндеров нет, все силы на карьеру угрохала…
Короче, попарились, выпили, закусили, с телочками в бассейне пощупались. Потом Вадька с ними в укромное местечко свалил, сексуальные ванны принимать, а мы с Пахевичем с глазу на глаз остались.
Жахнули еще по рюмашке.
— Ну, — говорит Пахевич, — какие проблемы волнуют, Виталик?
Тут я ему и выкладываю:
— Есть, — говорю, — возможность для крутого бизнеса.
— Что, — спрашивает, — за бизнес? Не производство ли синтетической «дури»?
— Ничего общего, — отвечаю. — Дело — верняк. Никаких контактов с Уголовным кодексом. Но боюсь, ты не поверишь.
— А ты, — говорит, — попробуй, расскажи. Я иногда — Фома очень даже верующий.
Ну, я и попробовал. Осторожненько, разумеется, намеками, чтобы за съехавшего не принял.
В натуре, он врубился с ходу. Видать, не без фантазии мужичок. Тихони — они все с фантазией, не то что мы, грешные!
— Я бы, — говорит, — конечно, не поверил, да вот только дошло до меня, что один мой давний знакомец, до недавних пор в увлечении азартными играми не замеченный, вдруг стал систематически обносить питерские казино.
Вот ведь сукин кот! Похоже, все заведения у него под колпачишком…
— Впрочем, — говорит, — проверить твой рассказ нетрудно. Давайте-ка на троих пульку распишем.
Отыскали Вадика — он как раз на одной из девочек дергался, — кликнули банщика, чтобы приволок колоду карт. Расчертили бумажный лист. И начали. По две копеечки за вист…
Масть перла, в натуре, сумасшедшая — меньше мизерной ни разу не сыграл. А эти два кента: пас да пас. Два паса — в прикупе чудеса! Чудеса и получались, хотя я к ним уже привыкать начал.
Зато Вадька после каждой раздачи наших матерей нехорошим словом поминал — непруха ему шла жуткая.
А я — мизерок, восьмерная, Вадика без лапы, Пахевича без двух, опять мизерок…
Вадька и на карты дул, и через плечо поплевывал, и великому картежному богу Джо Керри (оказывается, есть такой!) молился…
Один хрен с полуботинком!
И у меня, в натуре, один хрен! За полтора часа шесть мизеров, да еще каждому из моих партнеров по два паровоза прицепили!
Наконец Вадька взвыл — хватит!!!
Короче, раздел я их как соколиков: Вадика — на пять кусков, Пашеньку — на три (он поосторожнее играл).
Вадька, скрипя зубьями, расплатился и опять с телками в укромный уголок ускакал, раны их языками зализывать. Когда он исчез, Пахевич свои три отслюнявливать начал, но я его притормозил.
— Погоди, — говорю. — С ментов не беру. Может, они у тебя под взятку меченые, пятна с пальцев фиг сотрешь!
Типа — шучу.
Пашенька бумажки тут же назад, в лопатник.
— Ну и как, — говорю, — проверка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39