Не было никакого притворства в быстром и горячем признании, которое затем последовало.
- Капитан Майнард, правда ли это? Или вы мне льстите?
- Правда от первого и до последнего слова! - ответил он тем же страстным тоном. - Это правда! С того самого часа, как я увидел вас, я никогда уже не переставал думать о вас. Это безумие, но я никогда не смогу перестать думать о вас!
- Так же как и я о вас!
- О, Небеса! Неужели это возможно? Мое предчувствие сбывается? Бланш Вернон! Вы любите меня?
- Довольно странный вопрос к ребенку!
Реплика была сделана тем, кто до этого момента не принимал участия в беседе. Кровь застыла у Майнарда в жилах, как только он узнал высокую фигуру Джорджа Вернона, стоявшую рядом, под сенью деодара!
* * * * *
Еще не было двенадцати ночи, и у капитана Майнарда было достаточно времени, чтобы успеть на вечерний поезд и вернуться на нем в Лондон.
ГЛАВА LII
ЗНАМЕНИТЫЙ ИЗГНАННИК
Эра революций закончилась, спокойствие было восстановлено; мир установился во всей Европе.
Но это был мир, основанный на цепях и поддерживаемый штыками.
Манин был мёртв, Хеккер - в изгнании за океаном, Блюм был убит - так же, как и ряд других выдающихся революционных лидеров.
Но двое из них все еще были живы, - те, чьи имена наводили страх на деспотов от Балтийского до Средиземного моря и от Европы и до Атлантики.
Это были Кошут и Маззини.
Несмотря на мутные потоки очернительства - а власть предержащие приложили к этому много усилий - эти имена все еще обладали притягательной силой, это были символы, способные поднять народы к новому штурму оплотов деспотизма, в борьбе за свободу. Особенно верно это было в отношении Кошута. Некоторая поспешность Маззини - вера в то, что его доктрина также является красной, иными словами, революционной, - трансформировалась со временем в более умеренную и либеральную концепцию.
Совсем иными были воззрения Кошута. В прошлом он придерживался строгого консерватизма и стремился исключительно к национальной независимости, основанной на республиканском устройстве. Когда говорилось о республике, припудренной демократией, во Франции, он никогда не соглашался не только на пудру, но и вообще на демократию.
Если когда-нибудь будущий историк и найдет какие-то недостатки у Кошута, так это будет его излишний консерватизм, или, скорее, национализм, а также недостаточно развитая идея универсального пропагандизма.
К сожалению, он, как и большинство людей, придерживался тактики невмешательства, этого софизма в международном этикете, что позволило королю Дагомеи уничтожить все, что было дорого сердцу революционера, а королю Вити-Вау - съесть его самого, удовлетворив свой аппетит.
Эта ограниченность мадьярского руководителя была единственным недостатком, известным автору, который не позволил ему стать по-настоящему великим и значительным революционным лидером.
Но все это, возможно, было лишь маской, чтобы - надо надеяться добиться успеха в своих благородных целях.
Конечно, были веские основания так думать - он был более последователен, чем другие, более робкие сторонники революционной идеи.
Но была и другая причина верить в его приверженность революционным идеям, вопреки торжествующим деспотам. Все знали, что провал венгерской революции случится по причинам, не имеющих отношения к личности Кошута, короче говоря, из-за подлого предательства. Со своим гениальным чутьем и энергией всей своей души он боролся против действий, которые привели к этому; и в последнюю минуту ему пришлось бороться с колеблющимися и пораженцами. Он уступил им, но не по добровольному согласию, а вынужденный подчиниться злой силе.
Все сказанное весьма способствовало росту его популярности, тем более, что в последнее время открылась история измены Георгия.
Изгнанный из своей родины, Кошут нашел убежище в Англии.
Пройдя через фанфары официальных встреч, в виде дешевых приемов и многолюдных митингов, - он успешно выдержал это испытание медными трубами, не оставив врагам ни малейшего повода для насмешек, - этот неординарный человек нашел себе спокойное место для жительства в западной районе Лондона.
Там в окружении своих родных - жены и дочери, а также двух сыновей, благородных молодых людей, вполне достойных прославленного отца, - он, казалось, старался избегать шумных приемов гостей, что представлялось ему ненужной показной роскошью.
Несколько банкетов, подготовленных такими известными компаниями, как Лендлорды Лондона и Таверна Фримасонов, - вот и все английское приветствие Кошуту, и этого ему вполне достаточно. В своем доме он не только был вынужден купить все необходимое на собственные деньги из оскудевшего кошелька, но и был обманут почти каждым торговцем, с которым ему приходилось иметь дело; причем не столько благодаря обычным торговым спекуляциям, сколько из-за того, что он был чужестранцем!
Это было хорошим образцом английского гостеприимства по отношению к изгнаннику, того самого гостеприимства, которым так любила бахвалиться пресса английских тори! Но эта пресса ни слова не говорила о британских шпионах, которые - вместе с французскими, на английские деньги - следили за его приходами и уходами, за его ежедневными прогулками, за его друзьями все для того, чтобы по заданию секретных служб выявить то, что может скомпрометировать его, и помочь им завершить его карьеру!
Многие полагали, что все идет к этому, что власть этого крупного революционера утрачена навсегда, и его влиянию пришел конец.
Но деспоты более трезво оценивали реальное положение дел. Они знали, что пока Кошут жив и на его репутации нет пятен, мало кому из европейских королей не придется дрожать за свой трон. Даже королева Англии, служившая примером для всех, и тем более немецкий принц, который распоряжался судьбами английской нации, понимали, какое влияние оказывает имя Кошута, и пытались направить своих лучших агентов, чтобы подорвать это влияние.
Враждебность королевского семейства Англии к бывшему диктатору Венгрии легко объяснима. Она имела под собой две причины: опасение победы республики, а также угроза родственным союзам. Дело в том, что короны Австрии и Англии включали родственные связи. В случае успеха Кошута это было бы крушением надежд как немецких родственников английской короны, так и всей Германии - родственницы Англии.
Вот чем объясняется интерес коронованных особ свалить Кошута - если не физически, то по крайней мере подмочить его репутацию. Его известность, в сочетании с безупречным характером, ограждала его от преследования закона. Мировое общественное мнение защищало его жизнь, а также препятствовало отправке его в тюрьму.
Но все еще был шанс безболезненно его устранить, подорвав репутацию и таким образом лишить симпатий, которые до настоящего времени были ему отданы.
С этой целью использовалась пресса - печально известная популярная газета: инструмент, всегда готовый по сходной цене опорочить кого угодно.
Открыто и тайно, она начала травлю революционера, обрушив на него поток нелепых обвинений и низких домыслов.
На его защиту встал молодой писатель, который приобрел известность в литературном мире Лондона сравнительно недавно благодаря своему известному роману; и он так успешно защитил Кошута, что клевета обернулась бумерангом против тех, кто посылал на его голову проклятия.
За всю долгую карьеру подобной очернительской практики это издание не переживало такого позора. Целый день над ним смеялись как на Фондовой бирже, так и в лондонских клубах.
Газета не забыла этого оскорбления, и впоследствии частенько не упускала возможность припомнить своему оппоненту эту историю. Впоследствии она использовала всю свою власть и влияние, чтобы подорвать его литературную карьеру и тем самым свести с ним счеты.
Но молодой писатель не думал об этом, когда писал свои письма в защиту свободы и справедливости. И он не успокоился, пока не добился своей благородной цели.
Эта цель была достигнута. Репутация знаменитого венгра осталась безупречной - к огорчению подкупленных бумагомарателей и подкупивших их деспотов.
Оправданный в глазах мирового общественного мнения, Кошут стал еще более чем когда-либо опасен для европейских корон.
Пресса была не в состоянии опорочить его. Чтобы убрать Кошута, нужны были другие средства.
И такие средства были задействованы. Был составлен заговор, чтобы не только опорочить его доброе имя, но и лишить его самого жизни. Злодеяние настолько гнусное, что трудно поверить в то, что такое возможно.
И тем не менее это правда.
ГЛАВА LIII
КОРОЛЕВСКАЯ СХЕМА РЕВОЛЮЦИИ
И снова собрались на тайное совещание представители коронованных особ, теперь уже не во дворце Тюильри, а в особняке английского пэра.
На сей раз предметом их беседы был бывший диктатор Венгрии.
- Пока он жив, - сказал специальный уполномоченный той короны, что была больше всего заинтересована в этом деле, - опасность будет грозить всей нашей империи. Каждую неделю, день, час ей будет угрожать распад; и вы знаете, господа, что последует за этим!
Это сказал австрийский фельдмаршал.
- За этим последует император без короны, и, возможно, без головы!
Реплика была высказана веселым джентльменом, хозяином особняка, где собрались заговорщики.
- Неужели это действительно настолько серьезно? - спросил русский великий князь. - Вы не переоцениваете влияние этого человека?
- Нисколько, старина. Мы постарались разузнать, каково реальное положение дел. Наши эмиссары, посланные в различные места в Венгрии, сообщают, что нет дома на земле, где бы не вспоминали его. В роскошных домах и в лачугах бедняков они учат произносить имя Кошута более горячо, чем имя Христа, - они учат видеть в нем будущего спасителя нации. Что может получиться из этого, как не новая революция, которая будет угрожать всем королевским домам Европы?
- Вы имеете в виду также империи? - спросил остроумный англичанин, многозначительно поглядывая на великого князя.
- Да, разумеется. Включая также и острова, - парировал фельдмаршал.
Русский усмехнулся. На лице прусского дипломата также появилась скептическая улыбка. Совсем иначе выглядел представитель Франции, тот, кто в короткой речи признал опасность. Для него революция в Европе была так же фатальна, как и для его собственной страны.
И все же тем, кто предложил мерзкий план устранения Кошута, был человек, который мог меньше всех остальных опасаться влияния великого венгра на свою страну. Это был англичанин!
- Вы думаете, что Кошут - ваша главная опасность? - обратился он к австрийцу.
- Мы уверены в этом. Нас не волнует Маззини, с его безумными планами в Италии. Люди там начинают понимать, что он просто сумасшедший. Угроза нам идет с Дуная.
- И вашу безопасность можно обеспечить, действуя с южной стороны Альп.
- Как? Каким образом? И что это за действия? - посыпались вопросы одновременно от нескольких заговорщиков.
- Объяснитесь, мой лорд, - сказал австриец, с мольбой глядя на него.
- Ба! Это - самая элементарная вещь. Вы хотите, чтобы венгр оказался в вашей власти. А итальянец, вы говорите, вас не беспокоит. Но вы можете спокойно, между делом, легко поймать обоих, и его, и половину другой, маленькой рыбки - обе они легко попадутся в вашу сеть.
- Они уже в наших руках. Вы хотите сказать, что стоит избавиться от них?
- Ха! ха! ха! - рассмеялся веселый лорд. - Вы забываете, что находитесь в свободной Англии! Пойти на такое было бы очень опасно. Нет-нет. Мы, островитяне, не настолько опрометчивы. Есть другие способы, чтобы избавиться от этих неприятных иностранцев, не применяя грубые методы их физического устранения.
- Другие способы! Назовите их! Назовите хотя бы один из них!
Это требование высказали друзья-заговорщики, которые слушали его затаив дыхание.
- Хорошо, один из способов кажется мне достаточно простым. Шел разговор о наших неприятностях в Милане. Ваши белые кители не популярны в этой итальянской метрополии, фельдмаршал! Так говорят мои посыльные.
- С чего вы это взяли, мой лорд? У нас есть сильный гарнизон в Милане. Много богемцев и преданных нам тирольцев. Да, это верно, там есть несколько венгерских полков.
- Именно так. И на этой неправде есть шанс поймать революционных лидеров. Ваш шанс, если вы сумете им воспользоваться, действуя умело.
- Умело - как именно?
- Маззини вмешается в это дело. Я так думаю. Маззини - безрассудный человек. Поэтому вы позволите ему вести свою игру. Поощрите его. Позвольте ему втянуть в эту игру Кошута. Венгр проглотит эту приманку, если вы решите, что именно так и должно быть. Пошлите мятежников в эти венгерские полки. Подбросьте им идею, что они могут поднять восстание, если присоединятся к итальянцам. Эта идея соблазнит не только Маззини и Кошута, но и вместе с ними еще целое братство революционных головешек. Когда они затрепыхаются в вашей сети, вы уже без меня будете знать, что делать с такой рыбой. Они слишком сильны, чтобы попасться в сети, которые мы сможем соткать для них здесь. Господа, я надеюсь, вы понимаете меня?
- Безусловно! - хором ответили остальные.
- Великолепная идея! - добавил представитель Франции. - Это будет удачный ход, достойный гения, который придумал это. Фельдмаршал, вы будете действовать как предложил наш лорд?
Этот вопрос был излишним. Австрийский представитель был счастлив воспользоваться этим заманчивым предложением, на которое он с радостью согласился; еще полчаса ушло на обсуждение деталей, и затем заговорщики разошлись.
- Это замечательная идея! - рассуждал англичанин, выкуривая сигару, после того, как гости разъехались. - Великолепная идея, как сказал мой французский друг. Я возьму реванш у этого гордого изгнанника после того, как он унизил меня в глазах англичан. Ах! Господин Кошут! Если я не ошибаюсь в своих прогнозах, вашим революционным устремлениям скоро придет конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52