Сейчас он женат на американке и
имеет от нее троих детей. Он прекрасный семьянин и сумеет спокойно вынести
любое наказание, если будет уверен в том, что о его семье позаботятся.
Дон затянулся сигарой и спросил:
- А что ты скажешь, сантино?
Хаген знал, что скажет сонни. Сонни не терпелось принять участие в
крупной операции, и это было подходящим случаем.
Сонни отхлебнул виски:
- В этом белом порошке масса денег, - сказал он. - Но это и опасно.
Кто-то может загреметь в тюрьму лет на двадцать. Я бы предложил
участвовать только в защите их от закона, но не принимать
непосредственного участия в операциях, и тогда это будет великолепной
идеей.
Хаген с удовольствием посмотрел на сонни.
- А ты, том, что ты думаешь по этому поводу?
Том говорил искренне. Он уже понял, что дон откажет солоццо и был
убежден, что один из тех редких случаев, когда дон не продумал дело до
конца.
- Говори, том, - подбадривал хагена дон. - Даже советник-сицилиец не
всегда соглашается с боссом.
Все засмеялись.
- Я считаю, что ты должен сказать "да", - сказал хаген. - Тебе
известны только факты, лежащие на поверхности. Но важнейший из фактов
заключается в том, что в наркотиках кроется более крупный денежный
потенциал, чем в любом другом деле. Если мы не войдем в дело, войдут
другие, возможно, - семейство татаглия. Огромные доходы помогут им
накопить большие силы, и их "семейство" станет сильнее нашего. В конце
концов нас станут преследовать и отнимут все, чем мы сегодня обладаем.
Чего бы они не делали, мы не должны от них отставать. Становясь сильнее,
он превращаются для нас в реальную опасность. Сейчас в наших руках
азартные игры и профсоюзы, и на сегодняшний день это лучшее
капиталовложение; но завтра принадлежит наркотикам. Я думаю, что мы либо
принимаем участие в этой операции, либо подвергаем опасности все, что у
нас есть. И мы почувствуем это, если не сегодня, то через десять лет.
Казалось, что речь хагена произвела глубокое впечатление на дона. Он
вынул сигару изо рта и промямлил:
- Это, разумеется, самое главное. - Он вздохнул и встал. - В котором
часу я должен встретиться с этим безбожником?
Хаген ответил с надеждой в голосе:
- Завтра в десять утра.
Быть может, дон все же согласится?
- Я хочу, чтобы вы оба присутствовали на встрече, - сказал дон.
Он встал, потянулся и похлопал сына по плечу:
- Поди поспи немного, сонни. Ты плохо выглядишь. Береги себя, не
всегда будешь молод.
Сонни, которого отеческая забота дона вывела из глубокого забытья,
задал вопрос, все время вертевшийся на языке у хагена:
- Ну так что же, отец, каким будет твой ответ?
Дон корлеоне улыбнулся:
- Пока я не слышал, какие проценты они предлагают и каковы их
остальные условия, я ничего не могу сказать. Кроме того, я хочу продумать
данный мне здесь сегодня совет. Вы знаете, я не из тех, кто делает дела на
скорую руку.
Уже выходя, дон обернулся и спросил хагена:
- У тебя записано, что до войны этот турок жил на доходы от
проституции? Как сейчас семейство татаглия. Запиши это прежде, чем
забудешь.
На и без того красном лице дона проступил румянец насмешки. Хаген
умышленно не припомнил этой детали, так как она была несущественной. Но
теперь у дона может возникнуть неправильное представление о его работе.
Когда дело касается секса, дон был непреклонен.
"Турок" - виргилий солоццо был невысок и так темен, что его и в самом
деле можно было принять за настоящего турка. Его кривой нос и жестокие
черные глаза еще больше подчеркивали это сходство. В нем чувствовался
избыток самоуверенности.
Сонни корлеоне встретил его у двери и повел в кабинет, где сидели
хаген и дон. Хагену показалось, что он в жизни не встречал столь опасного
на вид человека. Сравниться с ним, пожалуй, может лишь лука брази.
Все присутствующие вежливо пожали друг другу руки. "Если дон
когда-нибудь спросит меня, имеет ли этот человек крепкие яйца, буду
вынужден сказать "да", - подумал хаген. Никогда не приходилось ему видеть
такой силы в одном человеке. Даже дону было далеко до него. Дон вообще
предстал в очень невыгодном свете. Он был очень просто одет и от его
приветствий веяло чем-то крестьянским.
Солоццо приступил к делу. Речь идет о наркотиках. Все готово.
Кое-какие маковые плантации в турции обязались поставлять ему определенное
количество сырья ежегодно. У него имеется завод во франции, на котором из
этого сырья будут готовить морфий. Имеется у него совершенно надежное
предприятие и по изготовлению героина в сицилии. Переправка сырья в обе
эти страны налажена и надежна, насколько что-то может быть надежно в этом
деле. Переправка продукции в соединенные штаты связана с потерей примерно
пяти процентов, так как фбр, как им обоим известно, подкупить невозможно.
Доходы будут колоссальными, а риск ничтожен.
- Для чего же ты пришел ко мне? - Спросил вежливо дон. - Чем я
заслужил такую честь?
На темном лице солоццо не дрогнул ни один мускул.
- Мне нужны два миллиона долларов наличными, - сказал он. - И, что не
менее важно, я нуждаюсь в человеке с прочными связями в верхах. Несколько
из моих людей попадут в руки полиции. Этого избежать невозможно. У каждого
из них незапятнанное прошлое, и судьи со спокойной душой смогут
приговорить их к минимальным срокам. Мне нужен человек, способный
гарантировать, что когда мои друзья попадут в беду, они проведут в тюрьме
не более двух лет. Тогда они не заговорят. Но если они получат по десять -
двадцать лет, то кто знает? В этом мире много слабых людей. Они могут
заговорить и подвергнуть опасности более важных людей. Связи в суде просто
необходимы. Я слышал, дон корлеоне, что в твоем кармане не меньше судей,
чем медяков в кармане чистильщика обуви.
Дон корлеоне не потрудился поблагодарить гостя за комплимент.
- Какой процент получает моя семья? - Спросил он.
Глаза солоццо заблестели.
- Пятьдесят процентов, - торжественно произнес он, а потом заговорил
почти ласково. - С самого начала твой доход будет равен трем или четырем
миллионов долларов. Потом он возрастет.
Дон корлеоне спросил:
- А каков процент семьи татаглия?
Солоццо явно занервничал.
- Они получают небольшую часть моей доли. Мне они нужны для
непосредственного участия в операции.
- Так, - сказал дон корлеоне, - я получаю пятьдесят процентов только
за первоначальное капиталовложение и судебную защиту. Ты хочешь сказать,
что сама операция - не мое дело?
Солоццо подтвердил слова дона кивком головы.
- Если ты считаешь, что два миллиона долларов - это "всего лишь"
капиталовложение, мне остается только приветствовать тебя, дон корлеоне.
Дон заговорил тихим голосом:
- Я согласился на встречу с тобой, потому что питаю глубокое уважение
к семейству татаглия и потому что слышал о тебе много хорошего. Я вынужден
ответить отказом на твое предложение. Но считаю долгом объяснить свой
отказ. Доходы в твоем деле огромны, но и риск не мал. Согласись я на
участие в твоих операциях, это могло бы повредить остальным моим
интересам. Верно, что у меня немало друзей в политике. Но они откажутся от
меня, если вместо азартных игр я займусь наркотиками. Они считают, что
азартные игры - это что-то вроде спиртных напитков: Грех, но безвредный. В
то же время наркотики они считают делом грязным. Нет, не возражай, это их
мнение, а не мое. Меня не интересует, каким способом человек зарабатывает
на жизнь.
Скажу только одно: Твой бизнес слишком опасен. Все члены моей семьи
жили последние десять лет, не подвергаясь опасности. Я не могу рисковать
их жизнью и благополучием ради погони за деньгами.
Единственным признаком разочарования солоццо было то, что его глаза
быстро забегали по комнате, будто ища поддержки у хагена и сонни. Потом он
спросил:
- Ты волнуешься за свои два миллиона?
- Нет, - холодно ответил дон и усмехнулся.
Солоццо предпринял новую попытку:
- Семейство татаглия тоже будет гарантировать твое капиталовложение.
И тут сонни совершил непростительную ошибку.
- Семейство татаглия гарантирует возвращения нашего вклада без
процентов? - Спросил он.
Хаген пришел в ужас от этого вмешательства. Он видел, как холодеет
дон, как смотрят его злые глаза на старшего сына, застывшего в испуге
непонимания. Глаза солоццо снова блуждали, на этот раз довольные. Он
обнаружил трещину в крепости дона. Снова заговорил дон:
- Сегодня молодежь думает только о деньгах, - сказал он. - Они не
признают никаких правил приличия. Прерывают старших, вмешиваются в их
разговоры. Но я питаю слабость к своим детям и, как ты мог заметить,
избаловал их. Синьор солоццо, мое "нет" окончательно. От себя лично хочу
пожелать тебе успехов в твоем деле. Оно противоречит моим принципам. Я
сожалею, что мне приходится разочаровывать тебя.
Солоццо пожал дону руку и позволил хагену проводить себя до
автомобиля. Его лицо ничего не выражало, когда он прощался с хагеном.
Когда хаген вернулся в комнату, дон спросил его:
- Ну, что ты скажешь об этом человеке?
- Он сицилиец, - сухо ответил хаген.
Дон глубокомысленно кивнул головой. Потом повернулся к сыну и нежно
сказал:
- Никогда, сантино, не позволяй никому, кроме членов твоей семьи,
знать, о чем ты думаешь. Пусть они никогда не знают, что у тебя под
ногтями. Мне кажется, твой мозг немного размягчился от комедии, которую ты
играешь с этой девушкой. Теперь прочь с моих глаз!
Хаген видел, что изумление на лице сонни сменилось злостью за
выслушанную нотацию. "Неужели он и в самом деле думал, что дон никогда не
узнает про его последнюю победу? - Изумился том. - И неужели он до сих пор
не понимает, какую ошибку совершил утром?" Если так, то хаген никогда не
согласится быть советником сантино корлеоне.
Дон корлеоне подождал, пока сонни вышел из комнаты. Потом снова
уселся в обитое кожей кресло и жестом показал, что хочет пить. Хаген налил
ему стакан арака. Дон посмотрел на него.
- Пришли ко мне луку брази, - сказал он.
Прошло три месяца. Хаген сидел в своей городской конторе и торопился
покончить со всеми делами, чтобы успеть побегать по магазинам и купить
рождественские подарки жене и детям. Зазвонил телефон, и в трубке раздался
радостный и возбужденный голос джонни фонтена. Фильм снят, все получилось,
как в сказке. Он пошлет дону такой рождественский подарок, что у всех
глаза на лоб вылезут. Он привез бы подарок сам, но надо доснять еще
несколько мелочей. В хагене проснулось любопытство.
- А что это за подарок? - Спросил он.
- Я не могу сказать, секрет - это лучшая часть рождественского
подарка.
Хаген тут же потерял интерес ко всему делу и, наконец, ему удалось,
соблюдая правила приличия, положить трубку.
Через десять минут секретарша сообщила, что с ним хочет говорить
конни корлеоне. Хаген вздохнул. Конни была прелестной девочкой, но выйдя
замуж стала докучливой бабой. Она беспрестанно жалуется на мужа и часто
уезжает к матери на два - три дня. Оказалось, карло ричи - безнадежный
неудачник. Ему дали маленькое, но надежное дело, и он умудрился в
кратчайшие сроки обанкротиться. Он много пьет, ходит к проституткам,
играет в карты и часто избивает жену. Конни пока ничего не рассказала
отцу, она делится своими бедами только с хагеном. Хаген пытался отгадать,
что за страшную историю она поведает ему сегодня.
Но и на нее, наверно, положительно повлияло приближающееся рождество.
Она решила узнать у хагена, что отец хотел бы получить к рождеству, а
также, что подарить сонни, фредо и майку. Что купить матери, она уже
знала. Хаген предложил кое-что, но она все отклонила, и в конце концов
оставила его в покое.
Снова зазвонил телефон, и раздраженный хаген швырнул все бумаги в
корзину. К черту! Он уходит. Отказаться от разговора он, разумеется, не
посмел. Когда секретарша сказала, что говорить с ним хочет михаил
корлеоне, он взял трубку с удовольствием. Он всегда любил майка.
- Том, - сказал михаил корлеоне, - завтра я еду в город вместе с кей.
Хочу сказать старику что-то важное перед рождеством. Завтра вечером он
будет дома?
- Конечно, - ответил хаген. - До праздника он уже не выедет из
города. Я могу тебе чем-то помочь?
Михаил был также немногословен, как и его отец.
- Нет, - сказал он. - Увидимся в рождество. Соберемся в лонг-биче,
верно?
- Да, - ответил хаген.
Майк повесил трубку.
Хаген попросил секретаршу позвонить его жене и передать, что он
немного задержится, но чтобы она готовила ужин. Выйдя из здания, где
находилась контора он быстрыми шагами направился к торговому центру мэйси.
Кто-то преградил ему путь. Это был солоццо.
Солоццо взял его под руку и тихо сказал:
- Не бойся, я просто хочу поговорить с тобой.
Внезапно открылась дверца машины, которая стояла возле тротуара.
Солоццо торопливо проговорил:
- Входи. Я хочу с тобой поговорить.
Хаген высвободил руку. Он не был напуган, но неожиданная встреча его
рассердила.
- Мне некогда, - сказал он.
В этот момент сзади подошли двое. Хаген почувствовал внезапную
слабость в ногах.
Солоццо повторил:
- Входи в машину. Если бы я хотел убить тебя, тебя уже не было бы в
живых. Поверь мне.
Хаген сел в машину.
Михаил корлеоне солгал хагену. Он был уже в нью-йорке и звонил хагену
из гостиницы "пенсильвания". Когда он повесил трубку, кей адамс потушила
сигарету и сказала:
- Я и не знала, майк, что ты такой актер.
Михаил сел на кровать рядом с ней.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10