Исполнительный,
преданный, всегда готовый услужить отцу, он в тридцать лет жил с
родителями. Это был невысокий, крепко сложенный человек, со свойственной
его семье головой купидона, с некрасивой копной курчавых волос над круглым
лицом. Губы у фреда не были столь чувственны, как у его брата, но зато
казались высеченными из гранита. Он часто впадал в депрессию, и в то же
время всегда был опорой отца; никогда не перечил ему и никогда не огорчал
отца скандальными историями с женщинами. Несмотря на все достоинства, у
фредо не было того обаяния и той звериной силы, без которых не может
обойтись ни один руководитель, и он тоже не собирался унаследовать
семейное дело.
Третий сын, михаил, не стоял вместе с отцом и братьями, а сидел за
столиком в самом безлюдном уголке сада.
Михаил корлеоне был самым молодым из сыновей дона и единственным, кто
осмелился пойти против воли этого великого человека. Лицом он не походил
на братьев, и черные, как смоль, волосы были скорее прямые, нежели
курчавые. Его смуглая, оливкового цвета кожа, была удивительно красива и
больше шла девушке. У него был добрый и нежный взгляд. В свое время отца
даже беспокоила излишняя женственность младшего из его сыновей. В
семнадцать лет михаил корлеоне успешно выдержал, однако, испытание на
мужественность.
Теперь михаил уселся в наиболее удаленном уголке сада, демонстрируя
как бы свою непричастность к взглядам отца и семьи. Рядом с ним сидела
американка, про которую все слышали, но которую до сегодняшнего дня никто
не видел. Она не произвела на семью корлеоне особого впечатления. Слишком
худая, слишком светлая, черты лица слишком острые и в них чувствовался
слишком большой для женщины ум. Она вела себя слишком свободно для
девушки. Ее имя тоже было чужим для итальянского уха: Кей адамс. Скажи
она, что ее предки поселились в америке двести лет назад и что ее имя -
обычное для америки, они просто бы пожали плечами.
Гости заметили, что дон не уделял особого внимания младшему сыну. До
войны михаил был его любимым сыном, и все думали, что именно он в
надлежащий момент возьмет в руки управление семейным делом. Он унаследовал
спокойную силу отца и врожденную способность внушать людям уважение. Как
только вспыхнула вторая мировая война, михаил корлеоне записался
добровольцем в военно-морской флот, и тем самым пошел против воли отца.
У дона не было никакого желания позволить младшему из своих сыновей
погибнуть за совершенно чуждую ему державу. Врачам была дана крупная
взятка. Но михаилу был 21 год, и ничего нельзя было сделать без его
содействия и против его желания. Он пошел на фронт и воевал на тихом
океане. Он дослужился до звания капитана и получил много наград. В 1944
году его фотографию поместил журнал "лайф". Друг показал журнал дону
(члены семьи не осмелились этого сделать), тот презрительно шмыгнул носом
и сказал:
- Он творит чудеса для чужих.
В начале 1945 года михаил был ранен; его демобилизовали и поместили в
госпиталь, но он не догадывался, что демобилизация была организована
доном. Он пробыл дома несколько недель, а потом, опять не посоветовавшись
с отцом, поступил в дортмутский колледж в ганновере и оставил отцовский
дом. Свадьбу сестры он собирался использовать для того, чтобы познакомить
домашних со своей будущей женой - этой бесцветной американкой.
Михаил корлеоне развлекал кей адамс рассказами о нескольких самых
живописных гостях. Она, со своей стороны, тоже заметила, что гости очень
экзотичны и, как всегда, он был очарован ее непосредственностью и
интересом ко всему новому и чуждому. В конце концов, она обратила внимание
на группу мужчин, собравшуюся возле бочки с домашним вином. Это были
америго бонасера, пекарь назорине, антони копола и лука брази. Она
заметила, что эта четверка не выглядит слишком счастливой. Михаил
улыбнулся.
- Верно, - сказал он, - у них нет особого повода для радости. Они
хотят встретиться с отцом наедине. Они хотят просить его об одолжении.
Легко было заметить, как все четверо непрерывно следили за каждым
движением дона.
Дон корлеоне только собирался выйти навстречу гостям, когда в
отдаленном конце аллеи остановился большой "шевроле". Двое мужчин на
переднем сиденьи вытащили из карманов пальто записные книжки и, не таясь,
начали записывать номера машин, стоящих по обочинам дороги. Сонни
повернулся к отцу и сказал:
- Нет сомнений, эти ребята - полицейские.
Дон корлеоне пожал плечами.
- Улица мне не принадлежит. Они имеют право делать все, что им
вздумается.
Тяжелое лицо сонни покрылось красными пятнами:
- У этих грязных выродков нет ничего святого.
Он спустился по лестнице и направился к месту, где стоял "шевроле". С
выражением гнева на лице посмотрел на шофера, но тот спокойно показал
сонни зеленое удостоверение. Сонни отошел, не сказав ни слова. Он
надеялся, что шофер выйдет из машины и пойдет за ним следом, но этого не
случилось. У лестницы он сказал отцу:
- Это ребята из фбр. Они записывают номера машин. Сопляки!
Дон корлеоне знал, кто это. Ближайшим друзьям он посоветовал приехать
на свадьбу на чужих автомобилях. Он был не в восторге от идиотского
поведения сына, но переполох пойдет на пользу непрошенным гостям. Поэтому
дон корлеоне не сердился. Он давно понял, что общество часто наносит
обиды, которые надо уметь стерпеть, потому что в этом мире беднейший из
беднейших способен однажды открыть глаза и отомстить сильнейшему из
сильнейших.
В саду за домом заиграл оркестр. Все уже собрались. Дон корлеоне
выбросил из головы мысли о незванных гостях и повел двух своих сыновей к
праздничному столу.
В огромном саду сотни гостей. Некоторые танцуют на украшенной цветами
деревянной сцене, остальные сидят за длинными столами, заставленными
всевозможной снедью и кувшинами с домашним вином. Невеста, конни корлеоне,
сидит за особым столом на возвышении, рядом с женихом, дружками и
подружками. Все в традициях старой доброй италии. Это не совсем по вкусу
конни, но она столько раз огорчала отца при выборе мужа, что на этот раз
решила порадовать его, согласившись на свадьбу "по-итальянски".
Жених, карло ричи, был сыном сицилианца и итальянки с севера, от
которой унаследовал светлые волосы и голубые глаза. Его родители жили в
неваде, а самому карло пришлось оставить этот штат из-за незначительного
столкновения с законом. В нью-йорке он познакомился с сонни корлеоне, а
через него - с конни. Дон корлеоне послал, разумеется, верных друзей в
неваду, и те доложили, что столкновение с законом состояло в излишне
поспешном использовании пистолета, что дело несерьезно и его очень просто
изъять из книг, сделав тем самым прошлое юноши безукоризненно чистым. Они
вернулись с разрешением открыть азартные игры в неваде, в котором дон
корлеоне был очень заинтересован. Он умел извлечь выгоду из любого дела, и
это было то самое, что привело дона к вершине его величия.
Конни корлеоне была не слишком красивой девушкой, очень худой и
нервной и наверняка, должна была в будушем превратиться в сварливую бабу.
Но сегодня, в белом подвенечном платье, она казалась почти красавицей. Ее
рука покоилась под деревянным столом на мускулистом бедре жениха.
Он казался ей необычайно красивым. На самой заре своей юности карло
ричи тяжко трудился в пустыне под открытым небом, и теперь у него были
могучие руки, а плечам было явно узко в свадебном фраке. Его согревали
восхищенные взгляды невесты, и время от времени он наполнял ее рюмку
вином. Они были так церемонны и вежливы друг с другом, что казались
водевильными актерами. Но его глаза, не отрываясь смотрели на огромный
шелковый кошель, переброшенный через плечо невесты. Он был уже доверху
завален желтыми конвертами. Сколько в нем денег? Десять тысяч? Двадцать?
Карло ричи улыбнулся. Это только начало. Он вступает в королевскую семью.
Теперь им придется заботиться о нем.
В толпе гостей еще один человек не отрывал взгляда от кошелька. Это
был молодой человек с гладкой беличьей головкой. Просто в угоду привычке
пауло гатто размышлял, как он мог бы схватить этот жирный кошелек. Мысль
забавляла его, но он знал, что это безнадежное дело, пустые мечтания,
детский сон, подобный тем, в которых танк подбивают пистолетом, заряженный
горохом. Он посмотрел на своего босса, петера клеменца, тучного пожилого
господина, который кружил молодых девушек в вихре деревенской тарантеллы.
Громадный клеменца танцевал с несомненным изяществом, и гости с
удовольствием рукоплескали ему. Женщины наперебой тянули его за рукав,
предлагая себя в качестве следующей партнерши. Молодые парни сошли со
сцены и теперь хлопали в ладоши, стараясь угнаться за бешенным ритмом
мандолины. Когда клеменца плюхнулся, наконец, в кресло, пауло гатто поднес
ему стакан холодного, как лед, черного вина и вытер ему лоб своим шелковым
платком. Клеменца хлебал вино и дышал, словно кит. Но вместо того, чтобы
поблагодарить пауло, он коротко произнес:
- Нечего глазеть на танцы, делай свое дело. Пройдись по кварталу и
посмотри, все ли в порядке.
Пауло смешался с толпой. Оркестр ушел на перерыв. Молодй человек по
имени нино валенти поднял мандолину, поставил левую ногу на стул и запел
неприличную песенку о любви. Красивое лицо нино валенти распухло от
беспробудного пьянства. Он закатывал глаза, и язык его произносил одно
ругательство за другим. Женщины визжали от восторга, а мужчины выкрикивали
последние слова каждого припева вместе с певцом.
Жена дона корлеоне визжала вместе со всеми, но сам он был слишком
скромен, чтобы выслушивать непристойности и потому скрылся в доме. Заметив
исчезновение отца, сонни проложил себе дорогу к столику невесты и уселся
рядом с люси манчини. Теперь они были в безопасности. Его жена делала
последние приготовления перед подачей на стол свадебного торта. Сонни
прошептал несколько слов на ухо молодой женщине, и она встала. Подождав
несколько минут, сонни пошел за ней следом, останавливаясь для короткой
беседы то с одним, то с другим гостем.
Десятки глаз провожали их. Подружка невесты, которая за три года
учебы в колледже успела основательно американизироваться, была зрелой
девицей, "с именем". Во время репитиций она флиртовала с сонни корлеоне,
полагая, что действует в допустимых рамках: Ведь они как бы напарники на
свадьбе. Теперь люси манчини подобрала свою розовую юбку, с наигранно
веселой улыбкой вошла в дом, легко взбежала по лестнице, вошла в ванную и
задержалась там несколько минут. Выйдя, она заметила на верхней площадке
сонни, который знаками предлагал ей подняться.
Томас хаген наблюдал за весельем, стоя у закрытого окна кабинета дона
корлеоне. Стены кабинета были уставлены книгами по юриспруденции. Хаген
был адвокатом и исполняющим обязанности консильори (советника) и в
качестве такового владел важнейшей должностью в семейном деле. Здесь, в
этом кабинете, они с доном решили немало сложных проблем и теперь, видя,
что крестный отец покидает гостей и входит в дом, он понял: Свадьба - не
свадьба, сегодня будет работенка. Потом хаген заметил, как сонни корлеоне
прошептал что-то на ухо люси манчини и всю комедию, разыгравшуюся после
этого. Хаген состроил гримасу, пораскинул мозгами, стоит ли докладывать об
этом дону и решил, что не стоит. Он подошел к столу и взял в руки список
людей, которым разрешили встретиться с доном корлеоне. Когда дон вошел в
комнату, хаген подал ему список. Дон корлеоне покачал головой и сказал:
- Оставь бонасера напоследок.
Хаген воспользовался черным ходом, чтобы войти в сад, где возле бочки
с вином столпились просители. Он показал пальцем на пекаря, толстяка
назорине.
Дон корлеоне встретил пекаря с распростертыми объятиями. Ведь это был
его друг по детским играм в италии, они вместе росли и воспитывались. На
каждую пасху дон корлеоне получает свежеиспеченные пироги. Их
желтовато-золотистая корка напоминает яичный желток и величиной они с
колесо автомобиля. На рождество и дни рождения каждого из членов семьи
корлеоне свежие изделия из пекарни назорине напоминают о глубине уважения
назорине к дону. И все эти годы, сытые и голодные, назорине с
удовольствием платил налоги союзу пекарей, организованному доном. Никогда
не просил он об одолжении и только однажды воспользовался предоставленной
ему доном корлеоне возможностью купить на черном рынке правительственные
карточки на сахар. Теперь пекарь пришел в дом дона на правах преданного
друга, и дон корлеоне с удовольствием ждал возможности исполнить любую его
просьбу.
Он угостил пекаря сигарой "ди нобили", стаканом желтой водки и
положил руку на его плечо, как бы призывая назорине посмелее изложить свою
просьбу. По своему собственному горькому опыту он знал, сколько смелости
требуется, чтобы попросить кого-либо об одолжении.
Пекарь рассказал о своей дочери и энцо. Красивый и хороший парень из
сицилии был взят в плен американской армией и в качестве военнопленного
послан в соединенные штаты. Энцо и его дочь катерина полюбили друг друга,
но война кончилась, и бедного парня собираются вернуть в италию. Разбитое
горем сердце катерины не выдержит. Только крестный отец корлеоне в силах
помочь несчастным влюбленным. Это их последняя надежда.
Дон прошелся с назорине по кабинету, не снимая руки с его плеча и
покачивая в знак согласия головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10