Сквозь захлопнувшуюся дверь было слышно, как Джульетта зовет отца.
Гейлорд добрался до двери очень нескоро. Он выглядел еще хуже. Глаза
у него слезились и так налились кровью, что казались багровыми. Его лицо
было искажено выразительнейшей гримасой бесконечного страдания, а кожа под
слоем грязи была мертвенно-бледной, с прозеленью. Одну руку он прижимал к
виску, а другой цеплялся за дверь, чтоб не рухнуть на пол. Стояло теплое
влажное утро, но его трясло от холода.
- Шт... штенадо?
- Что с вами? - спросил Оливер. - Вы заболели?
Гейлорд заскрежетал зубами, как от невыносимой боли.
- Тупой инопланетский ублюдок! Ты что, никогда не видал, как человека
корежит с бодуна?
Так вот почему деревня была так пустынна! Значит, копранцы мучились
после вчерашнего. А Норман, ни свет ни заря появившийся на стройплощадке,
весь праздник держался в тени...
- Извините, - сказал Оливер. - Я не подумал, что...
Он запнулся, увидев Джульетту, пересекавшую комнату. Она отвернулась
от него и быстро взбежала по лестнице на второй этаж.
Гейлорд с трудом ухмыльнулся и принялся с оскорбительным видом
ковырять в носу трясущимся пальцем.
- Она... не желает с тобой знаться после вчерашнего, - проворчал он.
- Ну, чего приперся? Живей давай, мне прилечь бы...
Оливер не стал спрашивать, что наговорила о нем Джульетта - Гейлорд
все рано не сказал бы - и рассказал о бродягах.
Гейлорд мучительно, со звуком рвущегося ржавого железа, прокашлялся и
харкнул.
- Ну, так чего ты их приволок? - прохрипел он. - Я больше не
староста. Не мое дело. Пусть Норман этим занимается... - и он принялся
закрывать дверь.
Оливер успел всунуть в щель ботинок.
- Скажите хотя бы, могут ли они остаться в деревне?
Гейлорд скривился.
- Что, выписать им вид на жительство? Гарантировать избирательные
права? Ну, гад, паршивая инопланетская дрисня! Хотят - пусть остаются,
ясно?
- Тогда все в порядке. И последний вопрос. Атторней Ларкин
беспокоится о людях, кочующих по астероиду. Он хочет, чтобы я отправился
на вездеходе в трехдневную экспедицию и собрал сколько удастся бродяг,
чтобы их тоже можно было эвакуировать. Мне понадобится проводник, и я
хотел у вас узнать, кто сможет мне помочь.
Гейлорд скривился и сжал обеими руками раскалывающуюся голову.
- Ты имеешь в виду, на пустырях? Трехдневную... три дня?
- Да.
- А, черт! Мне надо подумать, - простонал Гейлорд. - Дай мне время
подумать!
Он потерял равновесие и чуть не свалился.
- Слушай, я хочу это с тобой обго... ворить. Обговорить, понял?
Может, я сам с тобой поеду... Но только не... Давай не сейчас!.. Я вот
что... Я сам к тебе приду. Может, вечером... Только, ради бога... - он
зашелся в приступе удушливого кашля и захлопнул дверь. На этот раз Оливер
не успел вставить ногу.
Он вздохнул и повернулся к бродягам.
- Вы все поняли? Вас приглашают остаться в деревне. Но не вздумайте
вернуться обратно. Это не пузыри. Это космические корабли. Для вас там еды
нет. Понятно?
Один из стариков что-то пробурчал и кивнул. Они развернулись и
заковыляли вниз по загаженной улице. Легкий ветерок развевал их длинные
густые бороды и рваные лохмотья.
Оливер вздохнул. С этим было улажено. Но еще ему хотелось разгадать
тайные цели Ларкина - если они существовали. И непонятно, чего добивается
Норман. И нужно было разобраться в поведении Джульетты, которое так его
взволновало. И еще вечером на корабль заявится Гейлорд. Ларкин наверняка
будет недоволен. Всем этим нужно заняться логично и упорядоченно, как его
тренировали в Гильдии Наблюдателей и Регистраторов.
Оливер направился к кораблю. Ларкин велел явиться к нему в каюту, как
только он пристроит бродяг. Это будет первым в списке.
Атторней сидел за столом в командной рубке.
- Добрый день, Роуч, - по голосу Ларкина чувствовалось, что день ему
кажется каким угодно, только не добрым. - Вы, однако, не слишком
торопились.
Оливер вздохнул.
- Я избавился от стариков, как только смог, господин атторней. И еще:
я переговорил с Айзеком Гейлордом. Он, кажется, заинтересован в экспедиции
по пустырям. Правда, мне пока непонятно, почему именно. Он должен прийти
сегодня вечером.
Ларкин от удивления подскочил на стуле.
- Прийти сюда, Роуч?! Да вы с ума сошли! На каком, собственно,
основании вы вздумали приглашать сюда, на исследовательский корабль, этого
грязного мужика? Вы слишком много на себя берете, Роуч! Вы должны были
провести переговоры в его... его лачуге, а не здесь!
У Оливера сдавали нервы. Он с трудом удерживал себя в руках.
- Мистер Ларкин, постарайтесь понять, что люди в деревне мучаются
похмельем - в десять раз более жестоким, чем нам с вами когда-нибудь
приходилось испытывать. Если вы думаете, что там сейчас кто-то может
сидеть и дружески беседовать с инопланетником, так почему бы вам не пойти
и не попробовать самому!
Наступила тишина. Ларкин сжал губы в нитку и принялся разглядывать
промокашку на своем столе. По его лицу было заметно, что он любуется
собственным самообладанием. Когда он заговорил, его голос звучал ровно и
бесстрастно.
- Ваше поведение, Роуч, граничит с неповиновением. Я достаточно долго
терпел вашу неучтивость и пререкания. Если вы намерены и дальше испытывать
мое терпение, результаты для вас будут самыми плачевными, - он поднял от
стола злые глаза. - Выйдите, Роуч, прошу вас.
Оливер с бесстрастным лицом вышел из рубки. Учитывая благоговение
Ларкина перед уставными требованиями, спорить было по крайней мере
безрассудно. Ларкин был руководителем экспедиции и был вполне готов -
более того! - он жаждал воспользоваться преимуществами своего положения.
Так что Оливер подавил обиду, заперся в своей каюте и сел перед терминалом
для ввода информации. Он вынул портативный стенограф и начал наговаривать
то, что успел узнать о Копре и ее жителях, и чего еще не было в банке
данных. Слева от него стоял компьютер, набитый статистическими данными и
сводками по сотням астероидов, на которых он побывал раньше. Банк
видеоданных содержал в файлах несколько тысяч фотографий.
Это и была работа Оливера, работа Наблюдателя и Регистратора.
И еще - это была его страсть. И лучшим способом снять напряжение было
погрузиться в записи, процедить информацию и ввести ее в банк данных. Он
потерял чувство времени. Он забыл о сложностях окружающей жизни. Перед
ним, на расстоянии вытянутой руки, находились целые миры, полные событий,
фактов - всего того, что он любил.
Его больше не волновало, что там сказал Ларкин, что наворотили
Гейлорд и его копранцы, да и Джульетта больше не вторгалась в его мысли.
Он успел пообедать - и даже поужинать, - прежде чем Гейлорд дал о
себе знать. Что-то стукнуло в иллюминатор. Оливер с трудом оторвался от
сложных демографических выкладок. Опять слабый стук - в окно снаружи
бросили камешек.
А потом пригоршню гравия.
Гейлорд, похоже, не любил ждать.
Оливер спустился к шлюзу и принялся всматриваться через иллюминатор в
темноту. Гейлорд поднялся по трапу, жестами требуя, чтобы Оливер открыл
люк и впустил его.
Нужно было выбирать - впустить его в корабль или шлепать по
копранской грязи к его дому. Оливер решил, что сейчас это ему не по силам.
Он повернул рычаг и наружный люк распахнулся. Гейлорд зашел в шлюз, и
Оливер закрыл за ним наружную дверь, прежде чем открыть внутреннюю. Он не
хотел, чтобы в корабль просочился воздух Копры.
Гейлорд направился за Оливером к его каюте.
- Я не хочу тебе надоедать, ноги моей здесь бы не было, если бы я не
отчаялся, - он вошел вслед за Оливером в каюту, небрежно захлопнул за
собой дверь, сел и принялся раскачиваться на стуле. Под его тяжестью
несчастный стул скрипел и стонал.
- Ты не наш, тебе не понять, - продолжал он. - Когда теряешь свой
скарб, это как будто ты больше никогда не сможешь посмотреть в глаза своим
друзьям. Тут уж не до гордости.
- Вы так и не узнали, кто украл вашу коллекцию?
- Нет. Весь вечер рыскал по деревне. Ты уж поверь, я здесь знаю
каждую дырку. Нигде его нет. Я так думаю, это дело рук бродяг,
какой-нибудь шайки с пустырей.
Он встал со стула и принялся бродить от стены к стене - разговор об
утерянном скарбе действовал ему на нервы. Комья засохшей грязи сыпались с
его одежды и хрустели под ногами, а воздух напитался вонью немытого тела.
Оливер потихоньку включил вытяжной вентилятор.
- Но ведь бродягам понадобился бы транспорт, чтобы вывезти такую
груду вещей?
- Так и что? Нашим деревенским - тоже. Грузовик есть у меня одного,
на нем Джульетта добычу возит. Любому в деревне пришлось бы попотеть,
перетаскивая такой здоровенный скарб. Так вот я и думаю - это была
какая-нибудь шайка. Какие-то бродяги отыскали в пузыре, например,
вездеход...
- А, понимаю. Звучит логично. Но какое отношение это имеет к...
Гейлорд вздохнул.
- Только подумать, до чего дожил, а? Прошу о помощи инопланетянца...
- пробурчал он, опять сел и закусил нижнюю губу. - Ох, не по душе мне все
это! - Он вдруг запустил руку в карман драного пиджака и вытащил
пластиковую фляжку. - И не буду просить, пока ближе не сойдемся. Выпьем.
- О, нет, спасибо, - сказал Оливер, вспомнив неразбавленный
копранский самогон, который он продегустировал этой ночью. - На мой вкус,
крепковато. Может, выпьем моего? - он нашел бутылку виски и поставил на
стол две рюмки.
- Справедливо, - сказал Гейлорд. - Премного благодарен. Никогда не
пробовал инопланетского первача, - он взял рюмку, которую Оливер наполнил
до половины. Мясистый нос дернулся, обнюхивая янтарный напиток. Затем
Гейлорд пожал плечами, выпил одним глотком, вытер губы, сморщился и
замотал головой. Пораженный Оливер смотрел, как Гейлорд наполнил рюмку из
своей фляжки и огромным глотком выдул мутный коричневый самогон.
- Слышь, не в обиду, - сказал Гейлорд, - но твой мне не вставит, - он
поставил рюмку на место и удовлетворенно потер руки. - Ну, к делу. Значит,
ты собираешься собрать всех бродяг, каких только найдешь, так? Так. Так
вот, дам я тебе проводника, но услуга за услугу. Я тебе прямо скажу - я
хочу поехать с тобой и попробовать найти парней, которые сперли мой скарб.
Уловил?
- Нет проблем, - кивнул Оливер, - Только сможете ли вы быть
проводником?
- За деревней я ничего не знаю. Всегда хватало дел дома. Единственный
человек, который знает округу - это Джульетта. Чуть ли не каждый день там
ковыряется. Сложность в другом...
- Ну, так в чем же сложность? - перебил Оливер, - И чем была так
расстроена ваша дочь сегодня утром?
Гейлорд машинально поковырял в носу и обтер пальцы о полу пиджака.
- Хорошо, - сказал он. - Значит, нам придется прояснить кой-чего,
чтобы не было неясности. Ты знаешь, какого мы мнения об инопланетянцах.
Тебя мы в расчет не берем, так? - но мы терпеть не можем их закатываний
глазок и жеманных бабских манер. Нам не нравится, что они льют помои нам
на голову, а потом, понимаешь, трындят, что мы не такие чистюли, как они.
Теперь, что касается моей девочки, Джульетты. Она вчера расстроилась из-за
моего скарба, и вообще, ей обрыдла наша деревенская толпа. И тут
появляешься ты. Она, бедняжка, так напилась, что решила: неважно, мол, что
ты чужак. И придумала себе, что влюбилась. Само собой, ничего из этого не
могло выйти. Сгорает со стыда сейчас, понятное дело. Ну, так ей и надо.
- Но ведь вы понимаете, что я здесь не при чем, - настороженно сказал
Оливер.
- Не об этом разговор. Разговор о том, что ты ее зацепил. Что она на
тебя залипла. И ты на нее глаз положил, как только увидел, а? - думаешь, я
не заметил? И мне это не нравится, понял? Потому что ты - инопланетчик, а
она - копранка.
Гейлорд плеснул себе еще мутняка. Он уже успел разгорячиться.
- Это глупо, - сказал Оливер. - Во-первых, ваша дочь неопрятна. Я
никогда бы не смог...
Гейлорд радостно захрюкал и принялся размахивать толстым грязным
пальцем у Оливера перед носом.
- Не дурачь себя, парень. Вот побудешь еще у нас, и поймешь, что в
"немножко грязи" ничего плохого нет. На самом деле, черт возьми, - он
наклонился ближе, - черт меня раздери, если я не читаю это в твоих глазах!
Оливер отвернул лицо от придвигавшегося все ближе Гейлорда. От
отставного старосты разило всеми ароматами Копры, и над этим букетом
царило зловоние только что выпитого первача.
- Ерунда, - сказал он. - Я был воспитан в такой же чистоте, как любой
в Поясе Астероидов.
Гейлорд взмахнул ручищами.
- Это еще ни-че-го не значит, да, ни-чер-та! Не спрашивай, откуда я
знаю, но уж знаю-то наверняка. Так что мне ох как понятно, что тебе нужно
на самом деле, там, в глубине души, - он сделал попытку показать, где
именно. - На самом деле ты _х_о_ч_е_ш_ь_ залезть во всю эту грязь, во все
эти помои, да еще и руки туда запустить... Ладно, чего ты ерепенишься? Что
вижу, то и говорю. В том, как ты ходишь, как говоришь... Самый страх в
том, что ты боишься дать себе волю. Боишься признаться в своих желаниях,
что тебе хочется вываляться в грязи, насладиться жизнью, в полный рост.
Затуманенный выпивкой рассудок Оливера был уже не в состоянии связно
мыслить.
- Это все ерунда, - вклинился он в непрерывный монолог Гейлорда. -
Могу признаться только в одном - помню, я подумал, что не будь ваша дочь
такая замарашка, если бы она мылась и прилично одевалась, она бы была
чертовски привлекательна. Нет, в самом деле.
Гейлорд гоготнул.
- "Чертовски привлекательна!" Херня какая. Мне это нравится. Я хочу
тебе кой-чего сказать, парень. Был бы ты из наших, - да хотя бы просто
бросил свои поганые чужаковские привычки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19