- То и рассказываю, что Азадовский велел. В курс ввожу.
Татарский посмотрел на экран. Теперь показывали думскую трибуну, на
которой стоял мрачный, как бы только что вынырнувший из омута народного
остервенения оратор. Неожиданно Татарскому показалось, что депутат
действительно неживой - его тело было совершенно неподвижным, шевелились
только губы и изредка веки.
- И этот тоже, - сказал Морковин. - Только его погрубей
просчитывают, их много слишком. Он эпизодический. Это полубобок.
- Чего?
- Ну, мы так думских трехмеров называем. Динамический видеобарельеф
- проработка вида под одним углом. Технология та же, но работы меньше на
два порядка. Там два типа бывает - бобок и полубобок. Видишь, ртом
шевелит и глазами? Значит, полубобок. А вон тот, который спит над
газетой, - это бобок. Такой вообще на винчестер влазит. У нас, кстати,
отдел законодательной власти недавно премию получил. Азадовский смотрел
вечером новости, а там депутаты про телевидение говорят, что продажное,
блядское и так далее. Азадовский, натурально, в обиду - разбор хотел
начинать, трубку даже снял. Уже номер набирает и вдруг думает - с кем
разбираться-то? Не, хорошо работаем, раз самих пробивает.
- Так что, они все - того?
- Все без исключения.
- Да ладно, не гони, - неуверенно сказал Татарский. - Их же столько
народу каждый день видит.
- Где?
- По телевизору... А, ну да... То есть как... Но ведь есть же люди,
которые с ними встречаются каждый день.
- Ты этих людей видел?
- Конечно.
- А где?
Татарский задумался.
- По телевизору, - сказал он.
- То есть понимаешь, к чему я клоню?
- Начинаю, - ответил Татарский.
- Вообще-то чисто теоретически ты можешь встретить человека,
который скажет тебе, что сам их видел или даже знает. Есть специальная
служба, "Народная воля". Больше ста человек, бывшие гэбисты, всех
Азадовский кормит. У них работа такая - ходить и рассказывать, что они
наших вождей только что видели. Кого у дачи трехэтажной, кого с
блядью-малолеткой, а кого в желтой "ламборджини" на Рублевском шоссе. Но
"Народная воля" в основном по пивным и вокзалам работает, а ты там не
бегаешь.
- Ты правду говоришь? - спросил Татарский.
- Правду, правду.
- Но ведь это же грандиозное надувательство.
- Ой, - наморщился Морковин, - только этого не надо. Надуем -
громче хлопнут. Да ты чего? По своей природе любой политик - это просто
телепередача. Ну, посадим мы перед камерой живого человека. Все равно
ему речи будет писать команда спичрайтеров, пиджаки выбирать - группа
стилистов, а решения принимать - Межбанковский комитет. А если его
кондрашка вдруг хватит - что, опять всю бодягу затевать по новой?
- Ну допустим, - сказал Татарский. - Но как это можно делать в
таком объеме?
- Тебя технология интересует? Могу рассказать в общих чертах.
Сначала нужен исходник. Восковая модель или человек. С него снимается
облачное тело. Знаешь, что такое облачное тело?
- Это что-то типа астрального?
- Нет. Это тебя какие-то лохи запутали. Облачное тело - это то же
самое, что цифровое облако. Просто облако точек. Его снимают или щупом,
или лазерным сканером. Потом эти точки соединяют - накладывают на них
цифровую сетку и сшивают щели. Там сразу несколько процедур - stitching,
clean-up и так далее.
- А чем сшивают?
- Цифрами. Одни цифры сшивают другими. Я вообще сам не все до конца
понимаю - гуманитарий, сам знаешь. Короче, когда мы все сшили и
зачистили, полу чаем модель. Они бывают двух видов - полигональные и так
называемый nurbs patch. Полигональные - из треугольничков, а "нурбс" -
из кривых, это продвинутая технология, для серьезных трехмеров. Депутаты
все полигональные - возни меньше и лица народнее. Ну вот, когда модель
готова, в нее вставляют скелет. Тоже цифровой. Это как бы палочки на
шарнирах - действительно, выглядит на мониторе как скелет, только без
ребер. И вот этот скелет анимируют, как мультфильм, - ручка сюда, ножка
туда. Вручную, правда, мы уже не делаем. У нас специальные люди есть,
которые скелетами работают.
- Скелетами?
Морковин поглядел на часы.
- Сейчас как раз съемка в третьем павильоне. Пойдем посмотрим. А то
я тебе до вечера объяснять буду.
Помещение, куда Татарский робко вошел вслед за Морковиным через
несколько минут, походило на мастерскую художника-концептуалиста,
получившего большой грант на работу с фанерой. Это был зал высотой в два
этажа, заставленный множеством фанерных конструкций разной формы и не
очень ясного назначения, - тут были ведущие в никуда лестницы,
недоделанные трибуны, фанерные плоскости, спускавшиеся к полу под
разными углами, и даже длинный фанерный лимузин Ни камеры, ни софитов
Татарский не заметил - зато у стены громоздилось множество непонятных
электрических ящиков, похожих на музыкальную аппаратуру, возле которых
сидело на стульях четверо человек, по виду инженеров. На полу возле них
стояла полупустая бутылка водки и множество пивных банок. Один из
инженеров, в наушниках, глядел в монитор. Морковину приветственно
помахали руками, но никто не стал отвлекаться от работы.
- Эй, Аркаша, - позвал человек в наушниках. - Ты будешь смеяться,
но придется еще раз.
- Что? - раздался сиплый голос из центра зала.
Татарский обернулся на голос и увидел странное при способление -
фанерную горку вроде тех, что бывают на детских площадках, только выше.
Скат горки обрывался над гамаком, растянутым на деревянных стойках, а на
ее вершину вела алюминиевая стремянка. Рядом с гамаком сидел на полу
пожилой грузный человек с лицом милицейского ветерана. На нем были
тренировочные штаны и майка с надписью "Sick my duck"*. Надпись
показалась Татарскому слишком сентиментальной и не вполне грамотной.
- То, Аркаша, то. Давай по новой.
- Сколько ж можно, - пробормотал Аркаша. - Голова кружится.
- Да ты накати еще стакан. У тебя как-то зажато выходит. Серьезно,
накати.
- До меня еще прошлый стакан не доехал, - отозвался Аркаша,
поднялся с пола и побрел к инженерам. Татарский заметил, что к его
запястьям, локтям, коленям и щиколоткам прикреплены небольшие диски из
черной пластмассы. Такие же были и на его теле - всего Татарский
насчитал четырнадцать.
- Кто это? - шепотом спросил он.
- Это Аркаша Коржаков. Не, не думай. Просто однофамилец. Он
скелетоном Ельцина работает. Та же масса, те же габариты. К тому же
актер - раньше в ТЮЗе работал на шекспировских ролях.
-----------------
* Больная моя уточка (англ.).

- А что он делает?
- Сейчас увидишь. Хочешь пива?
Татарский кивнул. Морковин принес две банки "Туборга" и какую-то
фотографию. Со странным чувством Татарский увидел на банке знакомого
человека в белой рубахе - Tuborg man все так же вытирал платком пот со
лба, страшась продолжить свое окончательное путешествие.
Выпив, Аркаша вернулся к горке, вскарабкался по стремянке вверх и
замер над фанерным скатом.
- Начинать? - спросил он.
- Подожди, - сказал человек в наушниках, - сейчас откалибруем
заново.
Аркаша присел на корточки и взялся рукой за край площадки,
сделавшись похожим на огромного жирного голубя.
- Что это на нем за шайбы? - спросил Татарский.
- Это датчики, - ответил Морковин. - Технология "Motion capture".
Они у него там же, где у скелетона шарниры. Когда Аркаша двигается,
снимаем их траекторию. Потом ее фильтруем чуть-чуть, совмещаем с
моделью, и машина все считает. Это новая система, "Star Trak". Самая
сейчас крутая на рынке. Без проводов, тридцать два датчика, работает где
угодно - но и стоит, сам понимаешь...
Человек в наушниках оторвался от монитора.
- Готово, - сказал он. - Значит, повторяю по порядку. Сначала
обнимаешь, потом приглашаешь спуститься, потом спотыкаешься. Только
когда рукой вниз будешь делать, величественнее и медленнее. А падай по
полной, наотмашь. Понял?
- Понял, - пробурчал Аркаша и осторожно встал.
Его чуть покачивало.
- Начали.
Аркаша повернулся влево, развел руки и медленно сомкнул их в
пустоте. Татарский поразился - его движения мгновенно наполнились
государственным величием и державной неспешностью. Сначала Татарский
вспомнил про систему Станиславского, но сразу же понял, что Аркаша
просто с трудом балансирует на пятачке высоко над полом, изо всех сил
стараясь не упасть. Разжав объятия, Аркаша широким жестом указал своему
невидимому спутнику на скат, шагнул к нему, качнулся на краю фанерной
бездны и безобразно обрушился вниз. За время падения он два раза
перекувырнулся, и, если бы не гамак, в который приземлилось его грузное
тело, не обошлось бы без членовредительства. Упав, Аркаша так и остался
лежать в гамаке, обхватив руками голову. Инженеры столпились вокруг
монитора и стали тихо о чем-то спорить.
- Что это такое будет? - спросил Татарский.
Морковин молча протянул ему фотографию. Татарский увидел какой-то
кремлевский зал с малахитовыми колоннами, в который спускалась широкая
мраморная лестница с красной ковровой дорожкой.
- Слушай, а почему его бухим показывают, если он виртуальный?
- Рейтинг повышаем.
- У него от этого рейтинг растет?
- Да не у него. Какой у электромагнитной волны рейтинг. У канала.
Почему в новостях в прайм-тайм минута сорок тысяч стоит, прикидывал?
- Уже прикинул. А давно его... того?
- После танца в Ростове. Когда он со сцены упал. Пришлось в коды
переводить в аварийном режиме. Помнишь, операцию делали по шунтированию?
Проблем была куча. Когда доцифровывали, все уже в респираторах работали.
С тех пор под фанеру и пашем.
- А как лицо делают? - спросил Татарский. - Жесты, мимику?
- То же самое. Только не магнитная система, а оптическая, "Adaptive
optics". А для рук - перчатки "CyberGlove". Два пальца на одной отрезали
- и порядок.
- Эй, мужики, - сказал кто-то из инженеров, - вы бы потише, а?
Аркаше сейчас опять прыгать. Пусть отдохнет.
- Что? - спросил Аркаша, приподнимаясь в гамаке. - Да вы чего,
опухли?
- Пойдем, - сказал Морковин.
Следующее помещение, куда Морковин привел Татарского, называлось
"Виртуальной студией". Несмотря на название, в ней стояли самые
настоящие камеры и софиты, которые приятно грели. Студия была большой
комнатой с зелеными стенами и полом, где снимали нескольких человек в
модном сельскохозяйственном прикиде. Обступив пустое пространство, они
вдумчиво кивали головами, а один мял в руках спелый пшеничный колос.
Морковин объяснил, что это зажиточные фермеры, которых дешевле снимать
на "кодак", чем анимировать.
- Говорим им, куда глядеть примерно, - сказал он, - и когда вопросы
задавать. Потом с кем угодно свести можно. Смотрел "Starship troopers"*?
Где космический десант с жуками воюет?
----------------
* "Звездный десант" (англ.).

- Смотрел.
- То же самое. Только вместо десантников - фермеры или там малый
бизнес, вместо автоматов - хлебсоль, а вместо жука - Зюганов или Лебедь.
Потом сводим, сзади накладываем Храм Христа Спасителя или космодром
Байконур, перегоняем на "бетакам" - и в эфир... Пойдем еще в аппаратную
зайдем.
Аппаратный зал, находившийся за дверью с игривой надписью "Машинное
отделение", не произвел на Татарского особого впечатления. Произвели
впечатление два автоматчика, стоявшие у входа. Само помещение выглядело
скучно - это была комната со скрипучим паркетом и пыльными обоями в
зеленых гладиолусах, которые явно помнили еще советское время. Никакой
мебели в комнате не было; на одной стене висела цветная фотография
Гагарина с голубем в руках, а у другой стояли металлические стеллажи со
множеством однообразных синих ящиков, единственным украшением которых
была похожая на снежинку эмблема "Silicon Graphics". Внешне ящики мало
отличались от аппарата, когда-то виденного Татарским в "Драфт Подиуме".
Никаких интересных лампочек или индикаторов на этих ящиках не было - так
же могла бы выглядеть какая-нибудь банальная трансформаторная
подстанция. Но Морковин вел себя чрезвычайно торжественно.
- Азадовский говорил, что ты любишь, когда у жизни большие сиськи,
- сказал он. - Вот это самая большая. И если она тебя пока не
возбуждает, то это просто с непривычки.
- Что это такое?
- Рендер-сервер 100/400. Их "Силикон Графикс" специально для этих
целей гонит - хай энд. По американским понятиям в принципе уже старье,
но нам хватает. Да и вся Европа на таких пашет. Позволяет просчитывать
до ста главных и четырехсот вспомогательных политиков.
- Крутой компьютер, - без энтузиазма сказал Татарский.
- Это даже не компьютер. Это стойка, где двадцать четыре
компьютера, которыми управляют с одной клавиатуры. В каждом по четыре
процессора, частота восемьсот мегагерц. Кадры каждый блок считает по
очереди, а вся система работает примерно как авиационная пушка, у
которой стволы крутятся. Американцы с нас бабок взяли немеряно. Но что
делать - когда все начиналось, у нас таких не было. А теперь, как ты сам
понимаешь, уже никогда и не будет. Американцы, кстати, и есть наша
главная проблема. Опускают нас, как козлов.
- Это как?
- Да на мегагерцы. Сначала за Чечню на двести опустили. На самом
деле, конечно, из-за нефтепровода, ты ведь понимаешь. Потом за то, что
кредит украли. И так по любому поводу. Мы, конечно, разгоняем по ночам,
но они же в посольстве тоже телевизор смотрят. Как только мы чуть-чуть
частоту поднимем, они просекают и инспектора шлют. В общем, позор.
Великая страна, а сидим на четырехстах мегагерцах. Да и те не наши.
Морковин подошел к стойке, выдвинул из нее узкий синий блок и
откинул вверх его крышку, на которой оказался жидкокристаллический
монитор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36