Поэтому я и
решил удалять волосы с лица очень редко. А теперь думаю и вообще не
удалять.
Я посмотрел на него с удивлением.
- Ты хочешь сказать, что можешь сам выращивать волосы?
Он кивнул.
- И удалять их когда захочешь?
Он снова кивнул.
Странно, очень странно, поглядел еще раз.
Потом спросил:
- Пурпурный, если ты решил не удалять волосы с лица, то почему ты не
делаешь этого полностью?
- Как? - переспросил он. Затем поняв, что я имею в виду и остальные
голые части его тела, расхохотался еще сильнее.
Но до меня все равно не доходило, что в этом смешного.

4
На следующий день Пурпурный решил попытаться разделить воду на газы.
Посмотреть на это зрелище пришли многие с обеих деревень.
Волшебник взял у кузнеца два куска медной проволоки, опустил в
большой горшок так, чтобы концы каждого куска погружались в воду, закрепил
провода на концах горшка деревянными зажимами. Мы молча наблюдали, как
Пурпурный снял с пояса очередное волшебное приспособление. Оно было
плоским с округлым и напоминало то, которое применялось в световом
устройстве, подаренном Пурпурным Шуге несколько месяцев назад, только
побольше. Пурпурный называл его батареей. Он объяснил, что именно в нем
скрыта магия, называемая электричеством. Подсоединенное к его защитному
костюму, оно давало силу другим волшебным устройствам. Пурпурный просто
указал на них, но ничего не стал объяснять. Единственными механизмами,
которые не были зависимы от батарей были излучатель света, у которого
имелась своя крошечная батарея и счетчик радиации, который, как сказал
Пурпурный, не нуждается в электричестве совсем.
Батарея была тяжеленькой, значительно более тяжелой, чем можно было
предположить по ее размерам. На одном ее конце виднелось два блестящих
металлических нароста. Пурпурный прикрутил к этим наростам свободные концы
медного провода, каждый к своему.
- Теперь, - заявил он, - все, что мне остается сделать - это включить
батарею. А вот эта крупная шкала показывает, сколько энергии у меня
осталось. Когда я включу батарею, заклинание начнет действовать, и вода
разделится на газы.
Так он и сделал. Мы ждали. Я услышал шипение и заглянул в горшок.
Крошечные пузыри образовались на поверхности проводов, отрывались и
поднимались на поверхность.
- Ага. - сказал Пурпурный. Он повернулся и повернул выпуклость. Вода
начала пузыриться сильнее. Пурпурный горделиво рассмеялся.
- Водород и кислород, - сказал он, - от одного провода идет кислород,
а от другого - водород. Он легче воздуха. Нам нужно будет улавливать
водород. Он и поднимает воздушные мешки.
- О! - проговорил я и закивал головой, будто бы все понял. Но я
ничего не понял, но сделал вид, что мне все понятно. Я постоял еще немного
из вежливости, а затем вернулся к своей прерванной работе.
Теперь у меня было семь подмастерьев и хотя они были вполне способны
выполнять работу и без меня, я все же - из чувства ответственности -
проверял их при каждой возможности.
Сейчас мы использовали сырую кость. Огромная ее груда лежала на
солнцепеке, конечно, она не станет такой твердой, как окаменевшая кость,
но все же ее можно будет пустить в дело.
Подмастерья хорошо справлялись и без меня. Пурпурный предложил, чтобы
они работали в новом порядке. Один разрезал кость на плоские сегменты,
другой шлифовал эти сегменты песком, подгоняя под размер пазов ткацкого
станка, третий вырезал углубления для крепления пластины к раме, четвертый
и пятый прорезали щели в пластине, а шестой тем временем полировал готовые
комплекты зубьев. Седьмой следил за инструментами шести и держал их
острыми.
Таким образом они могли сделать больше зубьев для станков, как если
бы работали поодиночке.
Пурпурный называл это "разделением труда". Каждую работу можно
разбить на несколько простых операций. А поскольку одному человеку
приходилось осваивать только одну операцию, то это упрощало и убыстряло
весь производственный процесс. Никто не обязан знать все.
Кроме Пурпурного, конечно, но на то он и волшебник. Теперь он внедрял
свои методы по всей деревне. Появились новые правила как ткачам прясть
нить, ткать ткань, строить станки, делать прядильные машины. Пурпурный
учил людей своей магии изготовления вещей.
Он сказал мне, что весь район стал поточной линией для изготовления
летающей машины. В будущем, мы сможем строить и другие летающие машины,
если захотим.
Все, что мы должны сделать - это поддерживать работу поточной линии.
И мы сможем построить столько машин, сколько захотим. Это была
ошеломляющая мысль.
Когда с ней ознакомился Шуга, глаза его заблестели. Не было секрета,
чего он хочет. Зловещие огоньки плясали в его глазах.

5
У Пурпурного странная манера разговора - даже более странная, чем его
методы изготовления вещей. Но, если мы с ним соглашались, его методы
оправдывались. Он снова и снова доказывал нам это.
Например, он придумал способ уберечь Гортина при столкновениях с
деревьями во время езды на велосипеде. Он предложил Вилвилу и Орбуру
добавить к велосипеду пару маленьких деревянных колес - по одному с обеих
сторон заднего колеса. Они удерживали машину от падения на бок. Гортин был
так благодарен, получив, наконец, возможность ездить на велосипеде, что
позволил моим сыновьям продать и остальные машины в нижнюю деревню. Но при
условии, что у них не будет "колес Гортина". Он хотел быть единственным
владельцем непадающего велосипеда. Орбур и Вилвил были довольны таким
поворотом событий.
Они уже придумали свою собственную поточную линию для велосипедов - с
четырьмя подмастерьями они могли бы выпускать по два велосипеда каждые
пять дней.
Сыновья были полны желания опробовать ее как только кончат дела по
работе над летающей машиной. В настоящий же момент у них было столько
заданий от Пурпурного, что они едва-едва справлялись.
Например ему потребовались держатели мешков - огромные деревянные
рамы, которые удерживали бы мешки над пузырящимися горшками с водой. Таким
образом он собирался ловить газ, который поднимался от горшков с
водородным проводом.
Он попросил Белиса Горшечника изготовить для этого горшки специальной
формы, и тот уже заканчивал первый из них. В дополнение к отверстию
сверху, через которое должна была заливаться вода, у него были два
горлышка с разных сторон. Одно из них - узкое и изящное было расположено
таким образом, чтобы водород поднимался именно через него. Другой газ
должен был уходить прочь через другое горлышко, широкое и короткое.
Воздушный мешок - совершенно пустой, предстояло подвесить на раму над
горлышком, а его отверстие прикрепить к соответствующему горлышку. Когда к
проводам будет подсоединена батарея, то, как надеялся Пурпурный, воздушный
мешок начнет наполняться водородом. Но не один мешок еще не был сшит. Пока
только было построено две рамы, чтобы держать их, и вылеплен один горшок.
Белис Горшечник начал выходить из повиновения. Сперва он обрадовался
заказу Пурпурного на большое количество горшков, но не пришел в восторг от
его предложения использовать женский труд. Он возражал против сбора ими
глины, против того, чтобы они вращали его круг, приглаживали его уже
готовые изделия, очищали инструменты - против всего! Никаких женщин, -
уперся он. Женщины предназначены для выведения потомства - это все, для
чего они существуют. Пурпурный сказал, что уже доказано, что женщины
способны на простую работу, как пряжа и собирательство. Белис затряс
головой.
- Прядение не требует особого ума, не то, что изготовление горшков.
- Хм, примерно то же говорил и Леста. Только он говорил, что
изготовление горшков не требует большого ума.
- Леста - старая мохнатая бородавка. А здесь, возле моих горшков,
женщинам не бывать...
- Это твое последнее слово, Белис?
- Последнее.
- Я надеялся, все-таки, что ты согласишься. Ну да ладно. Я уже послал
за горшечниками из других деревень. Они согласны попробовать работать с
женщинами. Я предвидел, что ты...
- Подожди! - заволновался Белис. - Может быть все-таки возможность
есть. Но надо попробовать...
Другими словами, теперь все хотели работать с Пурпурным. Даже если
при этом приходилось менять свою привычную манеру поведения. И еще одно:
как мы все больше и больше узнавали о Пурпурном, так и он, как это стало
видно из его поведения при заключении сделок - кое-что узнавал о нас.

6
Вскоре Шуга закончил кульминацию и освещение всех домашних деревьев в
районе, за исключением диких деревьев, которые он оставил Пурпурному для
его воздушной ткани. Два дня он бродил по деревне, придумывая чем бы
заняться и тут и там развлекая себя небольшими заклинаниями для решения
мелких проблем. В конце концов он пожаловался мне:
- Все находят себе занятие возле летающей машины - только не я! Тут
не нужны заклинания, которыми я мог бы направлять работу. Все пользуются
заклинаниями Пурпурного.
- Чепуха, Шуга! Хватит заклинаний и для тебя.
- Назови хотя бы одно.
- Ну... ты можешь использовать свое умение в подготовительных работах
для летающей машины. С воздушными мешками, например.
- А что с ней еще делать, с воздушной тканью? Они ее соткали, они ее
окунали, она держит воздух.
- Но она должна быть благословлена, Шуга, разве не так? Я хочу
сказать, что это должно быть похоже на поимку Воск-Нотца - Бога Ветра. Тут
ведь тоже должны быть своего рода улучшающие заклинания.
Шуга призадумался.
- Верно, ты прав, Лэнт. Я должен исследовать этот вопрос. Боги
определенно должны быть привлечены к летающей машине.
Я последовал за ним на рабочий участок ткачей: обширное пастбище как
раз под скалой. Там располагалось более сорока гигантских ткацких станков.
Шум стоял чудовищный - каждый станок скрипел, содрогался, громко
протестовал. Погоняющие выкрики начальников бригад накладывались друг на
друга. Я удивился, как это разные ткачи различают, кто и что командует. Мы
зажали уши руками, пробираясь между рядами машин - на тяжелой раме каждого
вырастал крошечный кусок воздушной ткани. С некоторым неудовольствием я
отметил, что поле испорчено множеством собравшихся здесь людей - черная
трава превратилась в грязь. Тяжелая пыль повисла в воздухе. Это было плохо
для ткани. Хотя каждый кусок ткани тщательно протирался перед пропиткой,
все равно не годилось держать ее в такой грязи.
Без малейшего сомнения, нам надо было разнести станки подальше друг
от друга.
Старого Лесту мы нашли на краю поляны, наблюдавшего за сборкой трех
новых станков.
Шуга оторвал его от работы и оттащил его подальше от станков.
- Я должен поговорить с тобой, - начал он.
- О чем? Видишь же - я очень занят. - Говоря с нами, Леста не
переставал вертеться на месте и рычать на суетящихся подмастерьев.
- Ладно, - сказал Шуга. - Я произвел некоторые вычисления...
- О! Нет! Больше никаких вычислений!
- Они касаются воздушной ткани. Мы не можем ткать ее, не обижая
Воск-Нотца - Бога Ветра. Но мы можем ткать ее, если будем читать
заклинания примирения над каждым куском ткани и над каждым станком...
- Я не могу себе это позволить, - застонал Леста. - Здесь и без того
столько магии, что у меня начали вылезать волосы.
- Мы рискуем нарваться на удар смерча.
- Это было бы неплохо, - ответил раздраженно старый ткач. - У меня,
по крайней мере, выдалось хоть немного спокойного времени. Вон, взгляни.
Видишь эти станки? На каждом из них работают разные ткачи и каждый из них
поклоняется своему богу. Тут и Таккер - бог названия, и Каф - бог
драконов, и Эйн - бог причин. Тут собралось больше богов, чем мне
приходилось в жизни слышать! И каждый из этих ткачей требует, чтобы его
ткань была выткана в особой манере, посвящена его любимому богу!
- Но... но, - в замешательстве забормотал я. - У Пурпурного будет
припадок...
- Это точно, - согласился Леста. - Ткань должна быть изготовлена
строго по образцу. Она должна быть по возможности наиболее плотной. Она не
должна быть ни атласной тканью, ни саржей, ни какой-нибудь ерундистикой -
она должна быть просто воздушной тканью! Так нет же... Видишь людей, вон
там? Они укладываются, чтобы вернуться в свою деревню. Они, надо же, не
желают ткать ничего, кроме сатина. Они боятся обидеть Моханторга -
бога-человека, бога... понятия не имею чего он там бог! И таким вот
образом мы каждый день теряем, по крайней мере, пятерых ткачей.
Леста повернулся к нам.
- Вы понимаете что происходит? Они крадут секрет нашей воздушной
ткани! Они приходят, работают с неделю, а затем выдумывают какой-нибудь
предлог, чтобы сбежать назад, в свою деревню. Я не в силах удержать здесь
рабочих. - Он застонал и присел на бревно. - А-ах! Лучше бы я никогда не
слышал о воздушной ткани!
- Дела! - согласился я. - Тебе, Шуга, действительно надо принять
меры...
- Конечно, конечно, - выкрикнул Шуга. - Ни одному из ткачей не
позволялось приблизиться к станку, не открыв по крайней мере, двух слогов
своего секретного имени в качестве гарантии. Но ничего из этого не
получилось. Они заявили, что клятва перед богом во много раз крепче и
важнее, чем клятва человека человеку, и они правы.
- Хм, - произнес Шуга. - Кажется, я могу кое в чем помочь.
Леста поднял голову.
- Это просто, - продолжал волшебник. - Мы должны посвятить свою ткань
Воск-Нотцу. Всякий, кто надумает ткать ее без моего благословения, или
ткать в других видах и местах, будет рисковать навлечь на себя его гнев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25