..
Они опоздали всего на несколько секунд - когда несколько человек, на
бегу присоединившиеся к Рудольфу выскочили на улицу, огонь уже добрался до
бензинового пятна, расцвел, пожирая впитавшееся в мостовую горючие крохи и
прыгнул на стоящий с краю автобус.
- Стойте, все назад! - закричал Рудольф, прежде чем раздался взрыв.
Площадь становилась похожей на ад - красные от огня клубы взрывного дыма
потянулись вверх, яркие брызги огня фейерверком рассыпались по сторонам,
сопровождаемые черными обломками где-то по спереди огня медленно
передвигались молчаливые, темные силуэты констрикторов. Они не падали,
спасаясь от взрывной волны, не уклоняясь от огненных щупалец - и это
выглядело наиболее жутко. На многих загоралась одежда, но они продолжали
идти, пока не падали: без крика, без какой-либо внешней реакции на
сжигающую их боль.
- Зомби... - прошептал кто-то из упавших на землю рядом с Рудольфом.
Казалось, только сейчас ринувшиеся на борьбу с пожаром добровольцы
осознали, что прежняя опасность никуда не делась - расстояние между
лежащими на мостовой людьми и первыми душителями довольно быстро
сокращалось.
- Назад! - прокричал Рудольф, вскакивая на ноги. Почти все
последовали его примеру. Спасать транспорт уже было поздно - лишь один
стоявший чуть поодаль строительный кран-передвижка еще не был затронут
огнем, но сложно было сказать, уцелеет ли он - даже на большом расстоянии
вышедшие из укрепления люди ощущали на себе жгучий жар; волосы их с
треском закручивались в мелкие спиральки.
- Уходим! - поддержал Рудольфа кто-то малознакомый - в спешке сложно
было запомнить все лица.
- Нет, погодите! - перебил его чей-то другой голос, более высокий и
резкий, который можно было принять за мальчишеский. - Я сейчас...
- Назад! - закричал Рудольф рванувшейся к крану фигурке, но тот уже
не обращал внимания ни на что.
Шумный топот сообщил Рудольфу, что остальные выполнили его
приказание. Логичнее всего было отправиться обратно, под защиту дверей и
ружей и ему - но Рудольф замер, как завороженный глядя на бегущего к
подъемному крану смельчака - вот он открыл дверцу, вот шагнул внутрь...
Кожа на лице Рудольфа начала зудеть от жара, периферическим зрением
он заметил, как съеживаются его собственные опаленные ресницы - и не мог
тронуться с места, считая почему-то, что бегство его будет предательством.
"Быстрее..." - упрашивал он незнакомого смельчака. - Ну!" Он знал что
ничем не может помочь этому парнишке - и потому, что даже крик не сможет
долететь через вой огня, и потому, что тот просто не нуждается в помощи,
он знал и то, что сильно рискует остаться на улице без защиты, что все
происходящее ничем не зависит от него - но на Рудольфа нашло вдруг
совершенно необычное чувство ответственности. Может, это было
сумасшествием - но и огонь, и пылающие фигуры невольных из-за болезни
врагов, - все неожиданным грузом спустилось на его совесть.
Ощущение было сильным и почти мистическим. Казалось весь смысл жизни
Рудольфа теперь зависит от того, сумеет ли тот паренек - а Рудольф уже не
сомневался, что смельчаком оказался замеченный мельком подросток, которого
ему еще хотелось остановить, но не нашлось секунды для лишнего слова, -
вывести подъемный кран из огня.
"Скорее... скорее... вот так..."
Машина дернулась с места и успела отъехать как раз в тот момент,
когда горящий остов навеса рухнул, засыпая искристым снопом место, где она
только что стояла.
Рудольф растерянно провел рукой по лбу, впервые ощутив боль от
ожогов.
Подъемный кран остановился возле самого входа. Паренек - а это
действительно был он - тонкая шея в вороте "водолазки", поцарапанные
смуглые руки, почти треугольное небольшое лицо с непропорционально крупным
носом - выскочил наружу и улыбнулся, открывая оба ряда крупных чуть
неровных зубов, и Рудольфа передернуло от его беззаботно-счастливого вида.
Быть может - вида человека, обретшего себя...
- Пошли, - выдохнул он, пошатываясь приближаясь к смельчаку. - Ты
молодец...
Он хотел сказать "герой", но это слово почему-то застряло в последней
момент на языке.
Еще через секунду Рудольф уже удивлялся тому странному чувству,
заставшему его в врасплох на улице. Перед ним стояла новая проблема, на
этот раз действительно требовавшая предельной ответственности.
В рассчитанной на одного человека кабине подъемного крана могли
уместиться максимум двое...

23
В этом здании не было не окон не дверей - точнее, одна крошечная
дверца нашла-таки себе место на скучной бетонной стене, не знавшей краски,
но и эта была так незаметна, что строение легко можно было принять за
монолитный бетонный прямоугольник. На его бетонных же соседях дверей
оказалось не намного больше, да и редкие окна никак не соответствовали
тому, что бы постройки эти могли считаться жилыми. Они создавались как
складские помещения одной из недавно выстроенных баз, но судьба принудила
играть их другую роль. Именно в это мрачноватое место привозили
эвакуированных.
Не веселей бараки смотрелись и изнутри - пустые комнаты с мертвенными
полками ламп дневного света уставили койками, матрасов достаточно не
нашлось, и потому застиранные простыни стелились прямо на пружинные сетки.
Временное жилье походило на больницу - за исключением прошедшей
дезинфекцию одежды сюда не допускались никакие личные вещи, и потому почти
неуместно смотрелись на этом фоне радостные лица: "Пронесло!" Пусть
потеряны жилье, потерян (быть может, еще с возвратом, скарб) - зато самое
страшное осталось позади, зато осталась жизнь... Правда, радости несколько
мешал замерший в углу солдат с автоматом: кому приятно находиться под
прицелом?
- Ну ничего, не бойся, - объяснила девочке женщина, чья койка
примыкала вплотную к возвышению с автоматчиком. - Он нужен здесь, чтобы
нас защищать... А потом всем сделают анализы, и мы уйдем в новый дом. -
При этих словах ее глаза на миг наполнились слезами. - Вот увидишь, все
будет в порядке... все будет в порядке...
- А что они уже разработали систему проверки? Есть соответствующие
тесты? - поинтересовался сидящий через кровать сосед, ему ответили с
третьей стороны:
- Они просто устанавливают наличие того или иного вирусного
заболевания. Потом больных сортируют, и всех... - палец изобразил нажатие
на курок.
- Не болтайте глупостей, - повернулась в их сторону первая женщина,
гладя по голове тут же прижавшуюся к ней дочь. - Еще не хватало - сплетни
распускать... Вы еще скажите - сразу всех перестреляют, и все...
- А может так и будет. Покажут загранице барак: вот, мол, спали, а
потом... - жест повторился.
- Ну что вы мелете, - поморщился солдат и прикусил язык - вступать в
разговор он не имел права.
- Вот именно! - стукнула рукой по койке женщина. - Для этого никто не
стал бы тратить столько сил, чтобы привезти нас сюда. А кто действительно
заболел сам виноват.
- Виноват? - подскочила другая женщина, давно уже прислушивавшаяся к
разговору. - Так значит, мой муж виноват, что он заболел, да? И чем же это
он виноват? Я тебя спрашиваю?
Видя ее воинственный вид, первая пробурчала себе под нос что-то
неразборчивое и демонстративно повернулась к ней спиной.
Задав в пустоту еще пару возбужденных вопросов, вторая обвела
присутствующих недовольным взглядом, быть может, выискивая, на ком можно
"разрядиться", и, сникнув, опустилась обратно на койку.
Видя, что ни скандала, ни по-настоящему интересного разговора не
получиться, повернувшиеся было в ту сторону лица утратили интерес, многие
начали укладываться спать. Здесь нечего делать - разве что трепать языком,
затевать ссоры, на которые уже ни у кого по-настоящему не хватало сил, и
дремать, отдыхая от сумасшедших волнений.
Изредка у двери показывался второй военный, уводя на время кого-то из
присутствующих на анализ, возвращались они довольно быстро и подтверждали
раз за разом, что вирус уже обнаружен и врачи знают, что проверяют.
Они не лгали - в самом деле, на этот момент тест на вирус
констрикторизма был уже обнаружен - во всяком случае, все документальные
источники это подтверждают. Но будь даже исследован подробно изложены
ожидающим своей участи людям, и то вряд ли прекратились бы в бараках
пессимистические разговоры.
- Вот увидите - даже если у вас просто грипп...
- Да замолчите вы...
- Все равно он вас шлепнул. Это же военные - что с них возьмешь...
- Мы для них никто.
- Да замолчите!
Несколько раз дежурный солдат был уже готов нарушить все инструкции -
но всякий раз останавливался в последний момент, сжимая зубы. В его задачу
не входило слушанье чужих разговоров. Понятно, что все не довольны - кому
бы понравилось очутится в подобном месте...
Бдительный взгляд автоматчика непрестанно бороздил проходы между
койками, пока не остановился на одном человеке.
Худощавый мужчина с выпирающими костями подозрительно долго стоял на
одном месте, производя пальцами странные пасы.
Солдат насторожился, прищурился - и верно - в какой-то момент руки
тощего медленно вытянулись вперед, будто собираясь сдавит в воздухе
невидимую шею. Короткая очередь оборвала их движение.
Только несколько отрывистых женских вскриков прозвучало после нее - в
бараке наступила полная тишина. Вынырнувшие из-за двери люди в белых
халатах быстро уволокли тело, но молчание осталось.
Автоматчик незаметно хмыкнул: он подумал о том, что не слишком то
много надо, чтобы люди прикусили языки - достаточно им знать, что кто-то
имеет право на выстрел. Только и всего... А остальное произойдет само по
себе, и не надо урезонивать болтунов - сегодня мишень не они, а завтра?
Кто не понял - сам виноват...
Наброшенные на головы одеяла скрывали выражения лиц - вскоре весь
барак уже выглядел спящим. Зоркий страж берег их "сон"...

24
- Я не поеду! - заявила Альбина тоном, не терпящим возражений.
- Но почему. - Рудольф от волнения колотил себя кулаком по раскрытой
ладони. - Я же объяснил: материалы о лечении констрикторизма необходимо
доставить в столицу в первую очередь. От этого зависит жизнь десятков...
сотен, если не тысяч.
- С тем же успехом материалы, а точнее - несколько примитивных
записей - может передать и кто-то из детей. - Альбина сама поражалась той
жесткости, с которой ей удавалось произносить слова. Анна послужила ей
неплохим примером, как слабая женщина может в нужный момент становится
более сильной чем ей предназначено природой. - Пусть едут они.
- Но кто-то должен еще и вести машину, - не сдавался Рудольф.
Трата времени казалась ему бесполезной и потому раздражала.
- Среди подростков наверняка найдется кто-то, умеющий это делать, -
парировала девушка.
- Так, господа... вот подраться я вам не позволю, - как всегда после
долгого вслушивания вклинился в разговор "тихий".
- Езжай, - устало посоветовала Анна, не выпуская из своих ладоней
похудевшую ручонку больного мальчика: он и впрямь выздоравливал, но ослаб
неимоверно.
- Нет, - сжала губы Альбина.
Она считала, что выглядит так суровой и грозной, но "тихий" еле
сдержал ласковую улыбку: на самом деле Альбина стала похожа на
обидевшегося ребенка.
- Так мне позволят сказать слово? - после короткой паузы продолжил
он. - Я не только против того, чтобы с материалами ехали дети, я бы на
вашем месте не отпустил бы туда и Альбину. Не хочу уточнять, но поездка
такого рода может быть очень опасной. Даже более чем.
- Не понимаю, - упрямо надула губки Альбина.
- Вы что - всерьез так думаете? - вместо нее поинтересовалась
Эльвира, сразу догадавшаяся, на что может намекать человек с такой
биографией. - Гонец всегда рискует...
Нехорошая улыбка возникла на ее лице, озадачив всех, кроме "тихого".
- Именно, - подтвердил он. - Все зависит от того, насколько там хотят
получить такие новости. Как-никак, один из методов лечения уже
зарекомендовал себя с... удобной стороны. К чему еще новые сложности?
- Нет, постойте, - брови Рудольфа сошлись, делая его несколько старше
своего возраста. - Я согласен - дорога действительно небезопасна. - "Как
хочется спать... я соображаю все хуже и хуже" - думалось ему между тем.
Усталость и впрямь играла с ним странные шутки: то он начинал думать о
себе в третьем лице, то видел медпункт как бы со стороны, то просто ему
начинало казаться, что он незаметно для себя переместился в какой-то
другой мир, как две капли воды похожий на его собственный, но все же
выдающий себя отдельными мелочами, чуть заметными глазом несоответствиями.
- И в этом смысле действительно... - он забыл начало мысли и лихорадочно
подыскивал слова, чтобы закончить собственное предложение. - Да, ехать
должны не дети, а тот, кто сможет провести машину и через огонь, и по
дороге, на которой вполне возможно, вас будет поджидать масса
столкнувшихся машин и толпы констрикторов. Лучше и в самом деле... - он
снова запнулся, но на этот раз смысл фразы не упустил, - ...просто
поторопить спасателей из города. Рассказать о нашем укреплении, попросить,
чтобы выслали вертолеты. Это достаточно реально, если учесть, что
эвакуацией занимается армия. Я правильно говорю? - обратился он к
"тихому".
"Тихий" заглянул в его покрасневшие сонные глаза с обожженными белыми
ресницами, собрался было возразить, но передумал в последний момент: есть
ли смысл спорить о причинах, вынуждающих выбирать ту или иную линию
поведения, если достаточно, чтобы она совпала с самой безопасной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25