Теперь лишь черные округлые ребра тюбингов отделяли их бренные тела от чудовищной массы земли, и этого ощущения было достаточно, чтобы оборвать всякие разговоры.
Кто-то коротко свистнул, проверяя, будет ли эхо. Звук мгновенно угас, растворившись в затхлом безмолвии. Люди осторожно побрели в сторону яркого пятна станционных огней, и высокий, ни к кому не обращаясь, изрек: «На третий день пути они обнаружили воду». Вокруг раздались нервные смешки, напряжение ослабло – уже видно было, как первые пассажиры неуклюже карабкаются на платформу. Юнец вприпрыжку припустился к станции – дородная тетка проводила его убийственным взглядом.
А позади них, в тоннеле, машинист в синей форме говорил в трубку телефона, спрятанного над светофором:
– Да нет, был зеленый. И тем не менее автомат включил тормоза… Нет, тормоза тоже в порядке. Что? Разумеется, я приеду…
Он положил трубку на рычаг и направился по шпалам к станции, ругаясь про себя и скользя взглядом по толстым кабелям, слегка провисающим от кронштейна к кронштейну. Потом он остановился, принюхался, и лицо его сморщилось от отвращения. Он еще раз глянул на толстые узловатые пучки кабелей – и отвращение на его лице сменилось полным недоумением.
Прямо перед ним влажно поблескивал кусок кабеля, покрытый густой разноцветной слизью, которая капля за каплей падала вниз на рельсы. В ряде мест из-под слизи уже проглядывала красная тускло блестящая медь проводов, а кое-где на слизи была заметна пленка жидкой пены, которая колыхалась и пучилась; вздуваясь, лопались пузырьки…
С минуту он простоял, остолбенев, затем бросился назад к телефону.
Холланд сидел у себя в кабинете, то и дело хватаясь за живот. На столе перед ним красовалась бутылочка с белой желудочной микстурой и стакан воды. Отсчитав в стакан несколько капель из бутылочки, он размешал смесь карандашом и выпил одним брезгливым глотком. Спустя несколько секунд он рыгнул и пугливо покосился на распахнутую дверь: не слышала ли секретарша.
Раздался телефонный звонок. Холланд снял трубку.
– Да. Алло, Слейтер! Как поживаете? Да, да. Бернард Холланд. Послушайте, тут всплыло еще кое-что, и, по-моему, это имеет отношение к нашей проблеме. Отказ светофора в метро. Да нет, объясню позже. Интересно… Что? Неужели? Где? Да ну, кто же это успел вам передать? А вы не могли бы сюда приехать? Да, я буду у себя… А почему бы и нет? В любом случае берите его с собой. Да, да, как можно быстрее. Жду вас через пятнадцать минут…
Не опуская трубки, он дал отбой и сразу же набрал новый номер.
Теперь в кабинете Холланда было темно от табачного дыма, на полке громоздились пустые кофейные чашки. Манере сидел на подоконнике, посасывая незажженную трубку. Слейтер и Холланд сосредоточенно слушали Джеррарда.
– Давайте подытожим, что у нас есть. – Люк подчеркивал каждый свой тезис, легонько ударяя пальцем по ладони другой руки. – Во-первых, катастрофа в Хитроу: отказал контрольный блок топливного насоса, внутри блока обнаружено разрушение изоляции, а температура была отнюдь не так высока, чтобы она могла расплавиться и тем более сгореть. Правильно?
Слушатели осторожно закивали.
– Во-вторых, – Джеррард обратился к Слейтеру, – вы рассказали нам, что в вашей системе контроля за уличным движением отказала одна из цепей компьютера, и опять-таки имело место необъяснимое разрушение изоляции…
– Но мы не знаем, – вмешался Холланд, – это ли было причиной несчастья?
– Несущественно, – заявил Майерс. – Согласен, мы не знаем, почему заварилась такая каша. Но что отказала цепь, мы знаем наверняка, не правда ли?
Джеррард продолжал возбужденно:
– Совершенно верно. Мы знаем, что цепь отказала. Разные устройства, разные фирмы, а дефект один…
– Э нет, – взмахнул трубкой Манере, – думаю, что так мы далеко не уедем. Вы позволяете себе увлекаться софистикой. Не можете же вы предполагать?..
– Могу попытаться, – улыбнулся Джеррард.
Холланд нетерпеливо нахмурился:
– Давайте уж я прямо скажу, к чему вы клоните. Аминостирен – ведь именно он объединяет неполадки, не так ли?
– Да, – кивнул Джеррард, – есть шансы, и немалые…
– Ровным – счетом никаких, – фыркнул Майерс. – Случайное совпадение, и только. Кто и когда слышал, чтобы пластики разрушались подобным образом? Возможны усталостные трещины вследствие испарения пластификаторов, но чтобы материал просто-напросто исчезал…
– Но если изменилась внутренняя структура? – настаивал Джеррард. – Потерпите, выслушайте меня: допустим, вследствие изменения структуры аминостирен стал более чувствителен к температуре…
– Компьютер отказал вне всякой связи с температурой, – прервал его Слейтер, – это вам не авиакатастрофа…
Майерс с шумом поднялся, в раздражении он похрустывал пальцами рук:
– Разумеется! Доктор Джеррард, не примите за обиду, но мы никогда не сдвинемся с мертвой точки, если будем играть в Шерлоков Холмсов. Нам нужны хоть какие-то факты. Вы говорили, у вас в агентстве исследуют робота. Скоро ли можно ждать результатов?
– Я сейчас возвращаюсь к себе, – ответил Джеррард. – Через день-два что-нибудь…
Он запнулся – зазвонил телефон. Холланд поднял трубку:
– Алло! Да, я Холланд. Кто? Да, припоминаю, действительно, мы встречались… Да, да. Нет, я не один. Майерс из министерства торговли, мм… Слейтер из министерства транспорта и еще доктор Джеррард. Что? Да, доктор Джеррард, он представляет частное предприятие – агентство Креймера…
Наступило долгое молчание – Холланд внимательно слушал, лицо у него мрачнело. Остальные сидели не шевелясь, тщетно пытаясь догадаться, в чем дело.
– Можно ли сообщить им содержание нашего разговора? – спросил, наконец, Холланд. – Понимаю. – Он посмотрел на Джеррарда. – Ну, с этой-то задачей я справлюсь. Разумеется. До свидания.
Холланд положил трубку; нельзя было не заметить, что он смущен. Скороговоркой он произнес:
– Доктор Джеррард, произошло нечто очень серьезное. Боюсь, что нашу беседу придется отложить…
Джеррард взглянул на часы.
– Хорошо, я ухожу. Как только мы придем к каким-нибудь результатам, дам вам знать…
– Что стряслось? – начал Майерс. Холланд жестом призвал его к молчанию.
– Спасибо, что вы уделили нам столько времени, доктор Джеррард. Мы, несомненно, свяжемся с вами в ближайшие дни…
Джеррард хотел было что-то сказать, но раздумал и, попрощавшись с каждым за руку, вышел. Холланд только того и ждал:
– Звонил Уайтинг… гм… Сначала я должен выяснить одно обстоятельство. Вы, очевидно, давали подписку о неразглашении государственной тайны? – Оба дружно кивнули. – Впрочем, наши допуски в настоящее время уже высланы в адмиралтейство. Чистая формальность, по правде говоря… Мы им нужны, и притом незамедлительно.
– А вы не могли бы нам сказать, за каким дьяволом?.. – раздраженно осведомился Слейтер.
– Знаю не больше того, что мне сказано. Похоже на то, что подводная лодка ее величества «Тритон» – первая английская подлодка, вооруженная ракетами «Посейдон», – пропала без вести вместе с экипажем где-то к западу от Аррана…
Если вы пройдете под аркой адмиралтейства и направитесь в сторону Бэкингемского дворца, то, придерживаясь середины улицы, шагов через сто окажетесь прямо над одним из самых секретных помещений во всей "Великобритании. Только не подумайте, что при этом вы будете попирать ногами его потолок – помещение это находится в двадцати шести метрах под поверхностью земли.
Чтобы попасть туда, прежде необходимо посетить безвкусно заставленную бронзой и красным деревом комнату в близлежащем адмиралтействе и предъявить хорошенькой, но какой-то бесполой секретарше пластмассовый прямоугольник. Она попросит вас подождать, а сама прошествует с пластинкой, в соседнюю комнату к анализатору, с помощью которого расположенный где-то в отдалении компьютер проверит вашу личность по ферромагнитной записи, впечатанной в пластмассу. Через несколько секунд телетайп, установленный рядом с анализатором, защелкав, выбросит полоску цифр. Секретарша сравнит эти цифры с теми, которые мерцают на зеленом экране над анализатором, и решит: пустить вас дальше или отослать восвояси. Надо думать, ей очень нравится такое занятие.
Но если компьютер прикажет пустить вас, секретарша все с тем же безжизненным обаянием проводит вас к двери темного дерева и нажмет кнопку подле нее; рядом с кнопкой зажжется лампочка, и дверь отворится. За дверью вы обнаружите двух представителей военно-морской полиции при оружии и с полной выкладкой, в их заплечных ранцах, к немалому своему изумлению, вы увидите противогазы. Они поведут вас дальше, и, как только вы переступите порог, старомодная прелесть конторы сменится серым бетоном военного образца. Впереди вы увидите клетку лифта.
А пока вы ждете лифт, вас ослепит беззвучная вспышка, и высунувшаяся из стены фотокамера навечно зафиксирует факт вашего появления.
Холланда, Майерса и Слейтера проводил вниз лично коммодор Уайтинг, по распоряжению которого допуски всем троим проверили еще до их приезда.
Внизу в коридоре с белыми стенами блестящая резиновая дорожка совершенно заглушала шаги. Крупные буквы предупреждали: «Вход только по удостоверениям формы А». За плечами перегородившей дорогу охраны гости успели заметить лишь контуры вычислительных машин и пультов управления да огромную карту.
Уайтинг вежливо отвлек внимание гостей и провел их к себе в кабинет. Они внимательно слушали его объяснения:
– Как вам известно, для кораблей, вооруженных ракетами классов «Поларис» и «Посейдон», установлены строгие ограничения в пользовании радиосвязью в открытом море. Практически связь сведена к обмену приветствиями между моряками и семьями раз в неделю и к отдельным оперативным сообщениям…
– Например? – поинтересовался Майерс.
– Извините, – Уайтинг покачал головой, – мы исходим из принципа «каждый знает лишь то, что ему необходимо». Собственно, характер сообщений и не имеет отношения к делу. – Он сбился, слегка обескураженный резкостью собственных слов. – Вы, наверное, мне не поверите, но в данной операции есть детали, о которых даже я не имею ни малейшего представления, – посвящать меня в них не сочли необходимым…
– Чтобы коварный враг под пыткой не заставил вас проболтаться, – Майерс решил свести все к шутке.
– Похоже на то, – в тон ему ответил Уайтинг, но не улыбнулся. – Итак, продолжим: «Тритон» внезапно включил передатчик низкочастотной связи, используемый исключительно для…
– При определенных оперативных условиях, – мягко вставил Слейтер.
– Гм… Совершенно верно. «Тритон» сообщил свое местонахождение – в глубоких водах к западу от Аррана. Они заканчивали пятидесятидневный поход, шли на базу Герлох, – по правде говоря, наутро должны были уже стать в док, – и тут мы приняли от них серию радиограмм. Не стану докучать вам деталями, но в общих словах – они докладывали о каскаде аварий. Сначала вышли из строя рули глубины, затем автоматика наведения ракет и, наконец, центральный пост управления в целом. Видимо, на главном пульте навигационного контроля возник пожар…
– Что-то я не совсем понимаю… – произнес Холланд.
– Сейчас поймете, – продолжал Уайтинг. – Старший дежурный по радиоотсеку обязан докладывать береговой базе о любых поломках или авариях. Так вот, немного ранее в тот же день он доложил об отказе инерционной навигационной системы, который произошел – я цитирую рапорт – в результате короткого замыкания одновременно нескольких цепей…
Майерс сгорбился в кресле:
– В результате короткого замыкания… Да, действительно… Значит, изоляция или переключатели…
– Почти наверняка, – ответил Уайтинг. – Он коротко доложил нам также о повреждении рулей глубины и компьютеров, контролирующих дальность запуска, – все отказы носили аналогичный характер. Конец передачи был просто удручающим, на борту царили… гм… замешательство и паника, а потом, потом они замолчали…
Закончил он не совсем твердо и обвел всех глазами, словно молил о помощи. Воображение рисовало им внезапную смерть 183 матросов и офицеров – лопается корпус, в трещины рвется вода, и стальная громадина – доселе почти совершенный, теплый и безопасный мирок – стремительно погружается в темные, холодные глубины. И взрыв – атомный котел, шестнадцать ракет, каждая со множеством боеголовок…
Наступила долгая пауза. Майерс первым нарушил молчание:
– Все системы одна за другой…
– Взорвались? – перебил Холланд.
– Не обязательно. Мы выслали в этот район три спасательных судна, но там слишком большие глубины – бортовые спасательные устройства все равно не сработают, да еще и восьмибалльный шторм… Все, что нам остается, – ждать да спустить под воду радиационные счетчики.
– А добраться до них никак нельзя? – снова спросил Холланд.
– Только с помощью батискафа, и то если погода улучшится.
– Так что надежды нет?
– Почти никакой. Вернее, совсем никакой… – Уайтинг отвернулся. – Там капитаном Тони Марсден – мы вместе учились в Дартмуте… – Он немного оправился и закончил: – Как мне докладывали, нечто подобное случилось с системой управления движением и с самолетом, разбившимся в Хитроу.
Кивок в сторону Майерса. Тот немедля вспылил:
– Какого черта вы лезете!..
Уайтинг уже полностью взял себя в руки.
– Мистер Майерс, речь идет об интересах государства. Заверяю вас, мы пользуемся самыми законными способами получения информации. Мне представляется, что разрушения изоляции на улице Найтсбридж, в Хитроу и на борту «Тритона», вероятно, носят сходный характер…
Анна Креймер понимала, что даже сейчас, на восьмом году брака испытывает благоговейный страх перед мужем. В дни ухаживания и в первые годы после свадьбы он был для нее как бы другом-великаном. Во многих отношениях муж напоминал ей отца, сурового человека с незаурядным, но высохшим в хлопотах колониальной службы умом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34