Бернард уже знал, где найти все это. Вопрос в том, уцелел ли особняк и жива ли знахарка. А хватит ли у него мужества посетить дом, где прошло его детство? После набега на Факстон, стоившего родителям жизни, он ни разу там не бывал. Тогда, находясь в жутком горе, он послушался Сеттона и ушел в Дассет, так как тот заверил его, что родители будут отомщены – разбойников поймают и повесят. Готов ли он к тому, чтобы вернуться и встретиться со своим прошлым? Он должен это сделать. Ради Клэр.
Лорд Одо Сеттон ходил взад и вперед по проходу наружной, огибающей замок стены, проклиная туман, задержавший погоню за Клэр и Фицгиббонзом. Все утро вооруженные всадники и рыцари объезжали дороги и прилегающие леса, но беглецов не нашли.
– Милорд, – крикнул снизу Майлз. – Люди обыскали местность около старой мельницы и вернулись. Послать их в Дерли?
Опять неудача! Как он ненавидел неудачи.
– Пусть все соберутся в зале. Сначала я с ними поговорю.
Люди, которые отправятся в Дерли, должны быть осторожны и не привлекать внимания епископа или шерифа. Клэр предупреждала его о них. Хорошо еще, если у его дочери хватит разума не мешать ему! Теперь они оба, Клэр и Фицгиббонз, убежали, и тем самым, все еще больше осложнилось.
Этот негодяй угрожал жизни своего сюзерена, сжег конюшню и похитил Клэр. Да за одно лишь из этих преступлений Фицгиббонз заслуживал виселицы! Как и Клэр – она помогла ему бежать, и по ней тоже веревка плачет… Но она ему нужна, чтобы выдать ее замуж за Маршалла.
Во всем, разумеется, виноват епископ Терстан. Четыре года назад, когда он, Сеттон, заболел, Терстан отказывал ему в отпущении грехов до тех пор, пока тот не согласился с условиями епитимьи: послать рыцаря в Крестовый поход и наградить Бернарда Фицгиббонза.
Одо думал, что одним ударом все решил, уступив епископу. Бернард Фицгиббонз не был рыцарем, а всего лишь неумелым оруженосцем, которому ни разу не удавалось вонзить копье в столб с мишенью, не упав при этом с лошади. Да и мечом он не владел, так что опасности ни для кого не представлял. Но, тем не менее, епископ Терстан не возразил против этого выбора, особенно когда Сеттон пообещал вознаградить парня по возвращении. В этом-то и оказалась загвоздка. Ни один человек в здравом уме не мог предположить, что Фицгиббонз выживет и вернется обратно, требуя от Сеттона награды, которую тот и не собирался ему давать. Парень оказался упрямым – весь в отца.
Сеттон расценил смерть родителей Бернарда как несчастный случай. Дело было давнее, и у него не было ни малейшего желания расплачиваться за ошибку. В конце концов, он же взял сироту к себе, кормил его и одевал. Чего еще парню нужно? Да Фицгиббонз должен быть благодарен за то, что ему предоставили соломенный тюфяк в зале лорда, а не бросили на произвол судьбы. За все годы Фицгиббонз ни разу не проявил благодарности. Может, мальчишка знал, что случилось в тот день, когда он осиротел? Сеттону было на это наплевать … до вчерашнего дня.
Фицгиббонз изменился – он стал мужчиной, рыцарем. И представлял собой угрозу.
Сеттон спустился со стены и направился в залу. Последнее время он чересчур снисходителен к Клер, которой вскружили голову дурацкие придворные манеры Юстаса Маршалла. И вот теперь девчонка поставила под угрозу объединение с этой влиятельной семьей. Когда Клэр вернется, он ей напомнит, кому в первую очередь она должна повиноваться.
– Где мы? – спросила Клэр.
– В райском саду.
Она едва не рассмеялась. Прошлую ночь она провела, свернувшись клубочком, на руках Бернарда, а теперь сидела впереди него на Кабале. Опасности и стремления убежать она уже не испытывала. Странно…
Наоборот, от Бернарда веяло уверенностью. Неразумно пребывать в спокойствии, так как именно он ее похитил. Правда, эта безмятежность скоро кончится, поскольку люди отца догонят их и увезут в Дассет.
А пока что она может насладиться тишиной леса и обществом мужчины, который ей очень нравится, чего она никак не ожидала. Хорошо бы еще знать, куда они едут. Они проснулись рано и позавтракали овсяными лепешками из мешка Бернарда. Затем медленно и долго ехали по лесу. Клэр заподозрила, что Бернард сбился с пути.
– Где же мы? – снова спросила она.
– К югу от Дассета, к северу от Йорка и к западу от Дерли.
– Ты заблудился.
– Нет, – не согласился он. – Просто из-за тумана трудно понять, где находишься.
– Мы едем в какое-то определенное место?
Он долго молчал, прежде чем ответить:
– Домой.
Такого ответа она не ожидала.
– Ты отвезешь меня обратно в Дассет?
– Нет. Я говорю о своем доме, где жили мои родители… и где они умерли. Думаю, что от особняка Факстона кое-что уцелело.
Она никогда не слышала о таком месте. Странно. Ей казалось, что она знает все отцовские владения.
– Ты с тех пор ни разу там не был?
– Не к чему было.
– Тогда зачем ехать туда сейчас? Отец, наверняка, обыщет твой бывший дом.
– Неужели ты беспокоишься обо мне, Клер?
Да, она беспокоилась, и это никуда не годится. Она попыталась ему помочь, а он отплатил тем, что подверг угрозе их жизни. Если Бернард собирается ехать туда, где отец станет их искать в первую очередь, она не будет его отговаривать. Ей надо бы попытаться убежать, а не радоваться тому, что едет вместе с ним сквозь туман.
– Вовсе я не беспокоюсь, – ответила Клэр, чувствуя, что говорит неправду. – Где это – Факстон? Я никогда не слышала про такое место. Он со смехом повторил:
– К югу от Дассета, к северу от Йорка и к западу от Дерли.
Она тоже засмеялась.
– А едем мы туда вот зачем: в тех краях живет – жила раньше – знахарка, госпожа Морган. Она сумеет вылечить кашель.
– Я ее знаю, – сказала Клэр. – У мамы всегда под рукой снадобья от нее.
– Да? Я что-то не помню, чтобы эта женщина приходила в Дассет.
– Она никогда сама не приходит. Мама всегда посылает к ней кого-нибудь, чтобы забрать лекарства. Но эта вдова живет в местечке Фалленвуд, а не в Факстоне.
– И где же находится этот Фалленвуд?
Клэр улыбнулась.
– К югу от Дассета и к западу от Дерли. Бернард, это не одно и то же место? У отца могла быть причина переименовать деревню.
Он пожал плечами, но она почувствовала, он насторожился.
– Возможно, – сказал он.
– Сколько тебе было лет, когда… когда ты оттуда уехал?
– Около двенадцати.
Ей хотелось расспросить его: был ли он счастлив в Факстоне, любил ли родителей, и любили ли они его. Но она не решилась на это, чтобы своим любопытством не ворошить болезненных воспоминаний. Поэтому дальше они ехали молча.
Туман начал рассеиваться, и Клэр разглядела впереди пруд. Бернард подъехал к нему и остановился.
– Это садок, – сказал он. – Я в нем, бывало, ловил форелей и окуней.
– Теперь в нем полно угрей, – сказала Клэр, уверенная в том, что они находятся в Фалленвуде. – Отец не любит окуня, и пруд приспособили для разведения угрей.
Бернард в ответ только хмыкнул. Вскоре он придержал коня у хижины с соломенной крышей. Из-за угла домика, размахивая крыльями и с недовольным криком, к ним устремились два огромных серых гуся.
– Вот о нашем приходе и объявили, – весело заметил Бернард.
– Это гуси госпожи Морган? – спросила Клэр.
– Думаю, что да.
В дверях появилась старушка. Когда она увидела Бернарда, глаза у нее полезли на лоб, и она перекрестилась шишковатыми пальцами.
– Слава всем святым! Бернард, ты ли это?
– Да, я. Почему это всех так удивляет?
Женщина с улыбкой вперевалочку подошла к нему.
– Ох, парень, тебя ни с кем не спутаешь. Сойди вниз, чтобы мне, старухе, можно было получше тебя разглядеть.
Бернард не успел поставить ногу на землю, как знахарка крепко обняла его. Бернард не смутился и тоже обнял ее. В глазах старушки блестели слезы.
– Ты долго не возвращался, Бернард Фицгиббонз, и хорошо, что вернулся. – Вдова повернулась к Клэр, сидящей на Кабале. – Миледи, как ваша простуда?
Клэр удивленно воззрилась на нее.
– Именно поэтому мы здесь, Лилиан, – ответил за Клэр Бернард. – Своим кашлем она распугала птиц в гнездах.
– Тогда сними ее с коня. Коня спрячьте за домом и входите.
Бернард обхватил Клэр за талию и легко спустил на землю. Какой он сильный, подумала она, зная, что крупнее многих женщин ее возраста, а он подхватил ее словно перышко.
– Входите, входите, – звала их Лилиан.
– Иди вперед, а я заведу Кабала за дом.
Клэр вошла следом за госпожой Морган – Лилиан, как звал ее Бернард, – в домик и уселась в кресло около очага, куда та ей указала.
– Все еще кашляете? – ласково спросила Лилиан.
– Откуда вам известно, что я простужена?
Лилиан усмехнулась и, отвернувшись, стала рыться в большом деревянном сундуке.
– Девочка, я готовила для вас питье, когда вы были росточком с моего гуся. Неужели вы думаете, что я не знаю про вашу простуду?
Клэр смутилась и спросила:
– Значит, вам известно, кто я?
– Да, леди Клэр. Когда ваша матушка посылает за травами, она всегда сообщает, для кого. Снадобья, которые я готовлю для вас, отличаются от других. Мы давно выяснили, какие травы вам не подходят, поэтому я с особой тщательностью готовлю настои для вас. – Она разложила на столе какие-то листья и цветочные лепестки. – Позвольте вам сказать, что я почувствовала огромное облегчение, когда ваша матушка перестала посылать за мазями.
Клэр застыла, вспомнив, куда прикладывали эти мази, как они облегчали ей боль от синяков. Вдова заметила ее смущение, обошла вокруг стола и, наклонившись, взяла руки Клэр в свои.
– Ну-ну, миледи. Не волнуйтесь. Я, кажется, напомнила о неприятных событиях, но что было, то было.
Доброжелательность, исходившая от старушки, успокоила Клэр. Но она все-таки не могла уразуметь, каким образом Лилиан узнала ее, ни разу до этого не видев.
– Как вы поняли, что вместе с Бернардом на лошади сижу именно я?
– А, вы про это… Сегодня выдалось занятное утро.
– Очень занятное, – раздался с порога голос Бернарда.
Клэр обернулась. Как давно он стоит здесь и много ли услышал?
– Клэр, люди твоего отца здесь уже побывали, – сказал он. – Я увидел свежие следы копыт перед домом. Вот почему Лилиан догадалась, что со мной – ты. Правда, мне непонятно, как она узнала меня. Я уехал отсюда очень давно. Лилиан подошла к нему.
– Бернард Фицгиббонз, ты – вылитый отец. Те, кто знал Гранвилла, сразу поняли бы, что ты его сын. Теперь осталось только узнать, унаследовал ли ты его стойкий характер.
– Каким образом?
– Что ты помнишь о том дне, когда умерли твои родители?
Бернард провел ладонью по волосам.
– Все. Каждый выкрик, – еле слышно произнес он.
– Хорошо. Тогда, возможно, Фалленвуд вновь превратится в Факстон.
Глава шестая
Бернард заставил себя не думать о набеге. Он догадался, чего ждет от него Лилиан Морган – заявить права на Факстон.
Его отец Гранвилл Фицгиббонз владел Факстоном вместо лорда Одо Сеттона за жалованье рыцаря и за двадцать бочонков соленой рыбы в год. В свою очередь Сеттон являлся владельцем Факстона от имени епископа Дерли, но за какое жалованье, Бернард не знал.
В случае смерти Гранвилла земля возвращалась к Сеттону, а после смерти Сеттона – к епископу Дерли. Почти всегда, если у владельца оставался сын, ему жаловали во владение отцовские земли.
Что касается Бернарда, то Сеттон решил взять на себя владение Факстоном, а сына покойного рыцаря приютить в своем замке. Это было право Сеттона как сюзерена.
Лилиан, должно быть, это знала, но так выразительно смотрела на Бернарда, словно он силой воли и взмахом меча мог снова превратить Фалленвуд в Факстон.
– Я не могу требовать того, что мне не принадлежит. А при моих с Сеттоном отношениях надежд нет, – сказал Бернард.
Она попыталась возразить, но он ее остановил:
– Я привез сюда Клэр за снадобьем от кашля. Как только она его получит, мы уедем. Я не хочу подвергать опасности ни тебя, ни кого-либо из людей моего отца.
– Ты только что сказал: «людей моего отца». Как его сын, ты должен остановиться в господском доме.
– А дом еще стоит?
– Его нужно чинить, но твой отец строил прочно, чтобы хватило на его жизнь, и на твою, и твоего сына. Нужно приложить немного усилий, и он будет пригоден для жилья. Бернард покачал головой.
– Приготовь лекарство для Клэр.
Лилиан замахала руками, собираясь спорить, но Бернард вышел из домика.
– Упрямец, – сказала Лилиан, обращаясь к Клэр. – Весь в сэра Гранвилла.
Бернард оглядел дорогу к дому своего детства. Там его ждут как радостные, так и страшные воспоминания. Он так и не простил себе, что выжил во время набега, в то время как родители погибли, хотя умом сознавал, что глупо себя винить. Но сердце тоскливо сжималось и спрашивало: почему? Возможно, они с Клэр проведут в доме пару дней. Люди Сеттона непременно туда вернутся, – не сразу, а лишь после того, как обыщут другие места. Уж одну-то ночь они с Клэр могут спокойно там пробыть. Он поймает кролика и выловит угря на ужин.
Он и Клэр. В каменном барском доме. За трапезой. Он покачал головой: хотя бы на одну ночь часть его мечты сбудется.
Вчера у него мелькнула мысль попросить Сеттона вернуть ему это место в качестве награды. Но он оглянуться не успел, как очутился в темнице, откуда его вызволила Клэр.
Он так и не знает, почему она это сделала. Из сострадания? Или чтобы позлить отца? Или по его приказу?
Бернард пошел в огород и, нагнувшись, стал полоть сорняки, выросшие среди кустиков петрушки. Мальчиком он часто приходил сюда. Последний раз он был здесь в светлую летнюю ночь. Отец велел ему бежать, и он повиновался. И до сих пор ты все еще бежишь, сказал себе Бернард. А может быть, ты уже остановился? Находясь на Святой земле, он размышлял о собственном доме, а мысли неслись к особняку, который он так давно покинул. Он даже представил себе Клэр с малышами у камина, где обычно сидела его мать. Клэр всегда была в его мечтах. И вот сейчас он отвезет ее туда, где она виделась ему женой, любовницей, матерью его детей… Как это глупо!
Долго там они не пробудут, так как их неизбежно обнаружат. К тому же он должен послать кого-нибудь в Дассет с требованием выкупа. Ему даже пришла мысль попросить Лилиан найти посыльного, но он тут же ее отбросил, так как человека из Фалленвуда обвинят в пособничестве Бернарду Фицгиббонзу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25