Проклятье, это становится забавно…
Трейс скрестил руки и принял тот дерзкий вид, который всегда раздражал ее больше всего.
– Я очень рад встретить тебя и надеюсь, что тебе не захочется поправить платье. Ведь теперь, когда ты знаешь, что это я, мы могли бы продолжить то, чем только что занимались.
Фиби оглядела себя. Сдавленный стон вырвался из ее губ, и она вскочила на ноги, приглаживая перед платья.
– О, ты говоришь так, – сказала она, драматически глядя ввысь, – будто я когда-нибудь хотела хоть чем-нибудь заниматься с тобой. – Ее голос немного дрожал, и ей не удался тот презрительный тон, к которому она стремилась.
– Но, – Трейс поднял руки, – ведь это ты шевелилась подо мной, будто лежа танцевала ламбаду. – Он покачал головой. – Уж как я ни просил, ничто не могло удержать тебя в покое.
Она замерла, и его внимание оказалось привлечено к ее длинным, стройным ногам. Такими он их и помнил все эти девять лет…
Похоже, его тело никогда не успокоится.
– Бедный Трейс. Я вижу, ты все еще грезишь о несбыточном. Как грустно. – Она фыркнула и отвернулась, ясно показывая, что он ей больше не нужен, и начала искать потерянную туфельку.
Трейс нахмурился. Нет уж, в этот раз выгнать его ей не удастся.
– В то время как ты, кажется, очень изменилась. Если мне не изменяет память, ты никогда не носила трусики. Нет, я не жалуюсь. Те, что сейчас на тебе, очень красивы. У тебя прекрасный вкус.
Один-ноль в его пользу. Вот он и заставил Фиби Деверо замолчать. Осталось довершить начатое.
– Ну, Фиби, я могу вспомнить еще только один раз, когда из-за меня ты теряла дар речи. А ведь сейчас я даже не прикасаюсь к тебе… – Он покачал головой, но не мог сдержать широкую улыбку.
Конечно, молчала она недолго. Она никогда не оставляла последнее слово за ним. Его всегда изумляло, что эта застенчивая девушка от любой его колкости становилась крикливой бой-бабой. Двойственность ее поведения всегда очень возбуждала его.
Фиби прищурилась.
– Грубые сексуальные маньяки всегда на меня так действуют.
– Тебе не надо ничего объяснять, Фиби. Я точно знаю, как действую на тебя. – Он преднамеренно сделал голос низким и завлекающим. – Но я думал о той нашей ночи. Ты ведь тоже ничего не забыла, Фиби? Та ночь, когда мы…
– Та ночь ничего не значит. Мы немного позабавились. Ну, по крайней мере, ты. А в остальном – ничего особенного.
Трейс просто скрестил руки и поднял бровь. Зачем опровергать столь очевидную ложь? Кроме того, если бы он открыл рот, мог бы сделать глупость. Например, рассказать ей, как много та ночь значила для него.
Фиби опустила глаза и притворилась, что с большим интересом рассматривает ногти на руках.
– Ну, – неохотно призналась она, – было немного приятно.
Он поднял другую бровь.
Фиби стиснула зубы и сжала кулачки.
– Ладно, я действительно наслаждалась. – Трейс молчал, и она выкрикнула: – Да. Я так же наслаждалась, как ты, если не больше. Небеса вращались, земля качалась. – Фиби сладко улыбнулась. – Но если ты помнишь, я пережила это. Не могу поверить, что ты придаешь этому такое большое значение. Я потрясена, что ты вообще что-то помнишь.
Он чуть не выругался. Как будто он мог забыть!
– О, я прекрасно помню…
Трейсу тогда шел двадцать второй год, и он был влюблен впервые в жизни. Он знал, что был первым у Фиби, хотя она никогда не говорила об этом. Фиби охотно подарила ему то, чего никто другой никогда не получит, и в тот момент он чувствовал, будто и Фиби была его первой женщиной. Нельзя позволить ей отбросить ту ночь как ничего не значащую, даже если она на следующий день полностью порвала с Трейсом.
Фиби усмехнулась.
– Ну, это потому, что я была просто еще одной твоей победой. Одной из многих, я уверена.
– Надо полагать, ты вспыхиваешь, как фейерверк, для каждого мужчины, который покупает тебе обед? – Он покачал головой, изображая недоверие. – Хмм. Я думал, ты не такая.
Фиби собиралась с мыслями в течение нескольких секунд, потом наконец сумела произнести:
– У нас и было-то всего одно-единственное паршивое свидание. Прекрати притворяться, будто мы провели великолепную ночь, полную страсти.
– Паршивое, да? Как ты можешь так говорить?
– Я не могу поверить своим ушам. – Она покачала головой с выражением недоверия. – Ты, видно, спятил. Мистер Победитель Макграу разыгрывает трагедию из-за того, что нашлась на свете женщина, которая не хочет лечь с ним во второй раз.
Ну вот, теперь он, оказывается, спятил. Фиби нравилось считать его бабником. Но в течение четырех лет он каждую неделю просил Фиби пойти с ним куда-нибудь, и каждый раз она отвечала «нет». Что ему оставалось делать? Стать монахом? Когда наконец ему удалось уговорить ее, он был так счастлив услышать «да», что все мысли о других женщинах исчезли из его головы. Ее обвинения и сегодня были столь же бессмысленны, как и девять лет назад.
– Да, это было трагедией. Той ночью ты была такой горячей, что моя кожа могла обуглиться, а на следующий день от тебя веяло таким холодом, что я боялся замерзнуть.
Она распрямила плечи и подняла подбородок.
– Давай сразу кое-что проясним. Я никогда не была горячей, и я никогда не стонала от страсти.
– Фиби, Фиби. – Он покачал головой. – Не надо оправдываться. Мне понравились те низкие, немного хриплые стоны. Слишком громкие, конечно, но слушать их было приятно. Особенно когда ты вздохнула как раз перед тем, как…
Она взорвалась:
– Чтоб тебе сдохнуть! Медленно и мучительно. – Фиби подчеркивала каждое слово. – А я буду стоять и смотреть.
Она подняла голову, выставив подбородок вперед, и сверкнула глазами. Ее грудь бурно поднималась и опускалась. Как сильно Трейс хотел ее в этот момент!
Фиби глотала воздух. Трейс Макграу был самым противным мужчиной, которого она когда-либо знала. Он раздражал ее своей красотой и сексуальностью. Он был объектом ее эротических фантазий. Один-единственный раз он дал ей наивысшее наслаждение. И через девять лет он опять стоит перед нею. Возможно, если бы у нее за эти годы был хотя бы еще один мужчина, она не реагировала бы на его колкости, как юная девочка.
Трейс был само совершенство. Его почти черные волосы обрамляли высокий лоб. Глаза были большими, удивительно синими. Этот мужчина под два метра ростом притягивал ее, как магнит железо. Что с ней происходит?
Той ночью, возможно, для нее произошло землетрясение, но для Трейса оно было одним из многих. Конечно, прозвучал коварный голос у нее в голове. Но это было давным-давно, а теперь ты стала новой женщиной, и если попросишь по-настоящему, он мог бы снова сотрясти землю для тебя.
Поняв, куда воспоминания влекут ее, Фиби решила бежать, и бежать быстро. Она изо всех сил попыталась показать, как надоели ей и сам Трейс, и разговор с ним.
– Слушай, все это случилось давным-давно. Я даже не знаю, о чем мне теперь говорить с тобой. – Она махнула рукой, очень довольная своим ответом.
Трейс замер на мгновение, затем медленно покачал головой и шагнул ближе.
– Не знаешь?
Он был слишком близко, но Фиби не могла сделать ни шагу назад, чтобы спасти свою гордость. Она впилась ногтями в ладони и заставила себя засмеяться.
– Нет, не знаю.
К сожалению, Фиби знала, о чем говорить. Она помнила слишком много. Например, то, что он заменил ее другой женщиной меньше чем через сутки после того, как она покинула его постель. Фиби не могла провести с Трейсом день из-за занятий балетом, но освободилась рано и, как томящаяся от любви дура, поспешила к Трейсу, надеясь удивить его. Но удивилась она сама, увидев рыжеволосую девушку, стоящую рядом с ним у его входной двери и целующую его на прощанье. Конечно, негодяй Трейс был очень доволен и, нежно смеясь, обнял ее, да еще помахал ей вслед. От этих воспоминаний до сих пор было больно в груди.
Трейс улыбнулся уголком губ и наклонился к Фиби. Его дыхание слегка коснулось ее уха.
– Я не верю тебе, – прошептал он. – Ты помнишь, как хорошо нам было. Ты обманываешь меня, Фиби, и я знаю, почему. Потому, что ты хочешь меня сейчас столь же сильно, как тогда, в колледже, и это ранит твою гордость.
– Как очаровательно это звучит в твоем изложении. Но не соответствует действительности. Кроме того, есть более важные вещи, чем физическая привлекательность.
– Правда? Назови хоть одну.
– Хорошо, – сказала она, помолчала и облизала губы. – Хм, взаимные интересы.
Он улыбнулся шире и придвинулся к ней.
– Верь мне, дорогая, интересы у нас определенно взаимны. – Он погладил ее обнаженную руку.
– Ну, – она прочистила горло, – я, кажется, вспоминаю, что твой интерес длился много меньше, чем мой. – Она сделала еще шаг назад, но он шагнул следом, покачал головой и поднял свой большой палец к ее нижней губе.
– Знаешь, в этом вопросе ты всегда была не права, Фиби. Но так как ты еще не готова верить мне, я должен доказать это. – Он приблизил свои губы к ее губам, и Фиби почувствовала, что ее охватывает паника. Если он поцелует ее, она не сможет себя контролировать.
– Нет, нет, – сказала она, опять отступая. – Давай заключим перемирие и согласимся, что мы не согласны друг с другом.
– Нет. Я предпочел бы оказаться прав.
Ее глаза стали еще шире, она шагнула назад, и внезапная боль пронзила ее ногу.
– Ой-ой-ой! – завопила она, согнувшись.
Быстрее молнии Трейс оказался на коленях рядом с ней.
– Что случилось? – Он обвил пальцы вокруг ее лодыжки, и словно электрический разряд промчался по ее ноге.
– Все хорошо, – сказала она дрожащим голосом. Затем ей все же удалось произнести: – Я не нуждаюсь в твоей помощи, – хотя на самом деле хотела сказать: «Пожалуйста, если ты имеешь хоть каплю милосердия, не дотрагивайся до меня».
– Не волнуйся. – Он мягко придержал ее ногу. Маленькая струйка крови бежала по ее пальчику с накрашенным ноготком. – Э, да ты поранилась, – сказал он хриплым голосом. – У тебя кровь идет.
Так было всегда. Если Фиби нуждалась в чем-нибудь, то Трейс первым приходил на помощь.
Конечно, в конце концов он оказался негодяем, встречающимся сразу с двумя девушками. Но что прошло, то быльем поросло, снова зазвенел голос у нее в голове. В конце концов, нет идеальных людей. Он был слишком молод, чтобы понять, сколько принес боли. Зато может подарить тебе восхитительный секс при первой возможности – да хоть бы здесь и сейчас.
– Ничего страшного, – заявила Фиби. – Я уверена, что это пустяки.
– Не пустяки. Ты порезалась, – сказал он и, не дав ей возможности снова начать спорить, одним движением подхватил на руки.
Фиби вцепилась ему в грудь, ощутив твердые мускулы. Его плечи такие широкие, что… тут она заметила, куда идут ее мысли. Нет! Ни в коем случае. Никакого секса. Ее не волнует, как он выглядит. Или какой от него исходит аромат. Или какой у него голос. Или что-нибудь еще.
Трейс усадил ее на ступеньки, ведущие в дом, и сердито сказал:
– Это все я виноват. Я должен был сразу же найти твою туфельку и не давать тебе ходить в темноте. – Он положил ее ногу себе на колени.
– Как это ты виноват? Я сама должна была найти мою туфлю. И столкнулась с тобой тоже я. – Трейс обнял ее крепче, и Фиби затихла, вздохнула и наконец сдалась. Если мужчина хочет выглядеть героем, женщина не должна ему мешать. Его прикосновения были очень приятны, но она не хотела себе в этом признаться. – О, вот что давило на меня.
Он едва не снял ее ногу со своих коленей.
– О чем ты говоришь?
Борясь с усмешкой, она указала на полицейский значок.
– О, черт возьми, ты полицейский! Не могу поверить.
У него на лице появилось странное выражение.
– Я тоже, – ответил он, вздыхая.
– Но почему? Я думала, ты будешь репортером. Ты хорошо писал.
– Откуда ты знаешь?
– Я всегда читала твою колонку в школьной газете и едва могла дождаться, пока выйдет следующий номер. Твой талант был виден сразу.
– О, правда? – Трейс с дерзкой усмешкой взглянул на Фиби.
– Да и не одна я, а все мы ждали появления твоих статей. Ты постоянно раскрывал какую-нибудь несправедливость, случившуюся в университетском городке. Ведь это ты написал о том развратном профессоре, который пытался заманить в свою постель студенток! – Фиби вздрогнула. – Между прочим, твоя история появилась очень вовремя. Я записалась к нему на занятия сразу после рождественских каникул.
Улыбка Трейса исчезла.
– Я знал.
– Ты знал? Но как? Что ты хочешь сказать?
Он пожал плечами.
– Я прочитал твое расписание, когда оно выпало из твоей сумочки. – Фиби подняла брови, и Трейс вздохнул. – Ты, наверное, заметила, что я завел привычку делать домашние задания в библиотеке в то же время, когда ты была там. А когда я увидел имя профессора Эйкена в твоем расписании, я чуть не… – Он успел удержаться от грубого выражения. – О его безобразиях мне рассказал один из моих друзей, чью девушку Эйкен чуть не изнасиловал за неделю или две до того. – Челюсть Трейса напряглась, и он посмотрел на Фиби, будто… будто она принадлежала ему. Будто он должен был защищать ее. Выходит, он защитил ее тогда, но это не может быть правдой. В жизни Трейса было слишком много женщин.
Трейсу оставалось учиться только один семестр, когда он разоблачил одного из наиболее влиятельных преподавателей, и последующий скандал был очень громким. Профессор Эйкен даже начал судебный процесс против Трейса, но отказался от иска, когда поступило огромное число жалоб на его поведение.
И ради ее безопасности Трейс пошел на такой риск? Пульс Фиби затрепетал. Она была потрясена и, ну… очень польщена. Он написал ту статью из-за нее. У нее не было сомнения, что он беспокоился и о других студентках, но все же…
– А почему ты не стал журналистом?
– Я был им. Но все вышло совсем не так, как я ожидал. – Помолчав, он неохотно добавил: – Меня уволили. Это длинная история, и сейчас мне не хотелось бы говорить об этом. – Он пожал плечами. – Похоже, ты наступила на осколок стекла, но здесь мало света, чтобы я мог посмотреть.
– О, – сказала Фиби, внезапно вспомнив о себе. – Все хорошо. – Она улыбнулась. – Я посмотрю сама, как только поднимусь наверх.
– Я помогу, – ответил он и снова обнял ее. – Расслабься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16