В стране, где даже «окончательный срок» – понятие растяжимое, такую возможность нельзя упускать, и у всего персонала гостиницы появилась дополнительная работа.
Госпожа Вассилу с помощью Ирэн управляла переводом всех постоянных жильцов на верхний этаж, пока их обычные номера усовершенствовались личными ванными. Некоторые были очень недовольны, не только из-за причиненных неудобств, но и потому, что было ясно – плата за проживание увеличится.
Вполне предсказуемо первым пожаловался полковник Бикерс, затем, застенчиво и нервно, пришли две старые девы, мисс Филд и мисс Ричардсон. Все они говорили одно и то же – их маленького твердого дохода просто не хватит на покрытие значительных дополнительных издержек.
В небольшой комнате за офисом, где в свое время Ирэн ввели в дела гостиницы, через несколько дней после начала работ собрался за чаем тот же квартет – миссис Вассилу и Ирэн на одной стороне маленького стола, Дэвид и Дельфина на другой. Ирэн не сомневалась, что их с Дельфиной пригласили только из вежливости, главными героями этого совета будут миссис Вассилу и Дэвид. Так и получилось.
Старая дама предлагала не «стричь овец догола». Разумеется, определенное повышение платы неизбежно, и она выработала цены, подходящие, по ее мнению, при всех сложившихся обстоятельствах. Суммы, названные по бумажке, на которой она предварительно набросала несколько цифр, оказались настолько скромны, что поразили даже Ирэн.
В ответ Дэвид с тяжелым вздохом раздражения воскликнул:
– Кириа Вассилу, вы хотите обанкротиться!
– Если вы приложите весь возможный такт и будете следить за расходами, мы можем позволить себе щедрость, – был ответ миссис Вассилу. – Эти люди здесь из-за плохого здоровья. Климат чудесно помогает старикам от ужасно болезненного артрита, которым страдает большинство из них.
– Они не оценят ваше великодушие, кириа. Полковник Бикерс, например, всегда ворчит. – Это заговорила Дельфина.
– Думаю, ты преувеличиваешь. Как-никак, он очень добр к своей хрупкой жене. Его агрессивная манера ничего не значит. И, в конце концов, на последней войне он воевал за греков.
Дельфина пожала плечами. «Ее улыбка, – подумала Ирэн с всплеском гнева, – стала почти надменной!» Но если миссис Вассилу заметила это, то не подала вида.
– А теперь, Ирэн, изложи твои взгляды, пожалуйста, – скомандовала она.
– Я с вами, бабушка. В конце концов, эти люди приносят нам регулярный доход, который может очень помочь в плохой сезон.
– Мы добиваемся такого уровня комфорта в «Гермесе», что у нас не будет плохих сезонов, – строго заметил Дэвид. – Действительно, кириа, вы слишком донкихотствуете. А как же вы сами, в старости и вам тоже нужны деньги на комфортную жизнь после всей вашей тяжелой работы?
Миссис Вассилу покачала головой:
– Приведу вам другую цитату, мои дети. «Пустите хлеб по водам, и возвратится он к вам снова». Эти люди живут здесь не один год, и я не собираюсь их выгонять.
А теперь, когда наша небольшая конференция закончилась…
Улыбка Дельфины стала открыто презрительной, но усмешка Дэвида не содержала иронии, только своего рода беспомощное удивление. На сей раз миссис Вассилу не спустила высокомерного взгляда с Дельфины.
– Следующую неделю или две я сама буду выписывать счета, – спокойно сказала она. – Больше не хочу, чтобы ошибки – или назовем их недоразумениями – исходили из офиса.
С этим она поднялась и совершила свой королевский выход, а Дельфина в ярости обернулась к Ирэн.
– Она обращается со мной так с самого вашего приезда! – воскликнула она. – Подталкивает к увольнению! Я бы так и сделала, прямо сейчас, если бы не ребенок на руках!
– Перестань, Дельфина. – Дэвид говорил дружески, но решительно. – Слушай! Мне спешно надо по делу в Кирению. Принеси свою тетрадь для стенографирования, и поедем. Пожалуйста, скорее.
– Это просто предлог увести меня, пока я не познакомила Ирэн с правдой.
Управляющий игнорировал ее слова:
– Я сказал «спешно». Значит – пять минут. А теперь иди.
Она ушла, и Дэвид повернулся к Ирэн.
– Будьте терпеливы с Дельфиной, – попросил он и в который раз заметил: – Она – комок нервов.
– Знаю. Похоже, поэтому ведет себя так по-дурацки, не по отношению ко мне, это не имеет значения, но к моей бабушке. Если бы я обращалась с моими лондонскими предпринимателями с такой неприкрытой дерзостью, меня бы выгнали взашей.
– В этом я не сомневаюсь. Но на нашем небольшом острове общество тесно сплочено, десятиюродные братья часто считаются родственниками. И есть личное. Прежде чем уволить Дельфину, миссис Вассилу подумает о благополучии маленького Тео. – Бог знает, я не хочу, чтобы она потеряла работу, – резко ответила Ирэн.
– Об этом не волнуйтесь. В пути я поговорю с ней. Дайте ей возможность проявить доброту. Это должно заставить ее встряхнуться. – И затем он добавил кое-что, что Ирэн совсем не находила приемлемым. – Должен сказать, что она мне очень предана. Решительно поддерживает в вопросе введения дополнительной платы за модернизированные комнаты. Великодушие вашей бабушки временами граничит с безумием.
– Бабушка умнее вас, Дэвид, – напряглась Ирэн. – Так или иначе, я лояльна прежде всего к ней. Назовите меня подлизой, если хотите!
Она не уловила его ответ. Послышались шаги Дельфины, и, предпочитая с ней не встречаться, Ирэн скрылась в офисе.
Ирэн чувствовала раздражение. Почему Дэвид приплел сюда какую-то преданность? Верно, она еще мало знала финансовое положение «Гермеса». Но бабушка успешно управляла гостиницей задолго до появления Дэвида – хотя более скромной и старомодной. Ирэн имела все основания верить в нее и разделяла ее симпатию к пожилым пенсионерам, которые не могли, как ни пытались, растянуть свои пенсии для оплаты своего проживания в «Гермесе» по более высоким ценам.
Усталая и злая, она обрадовалась, когда поздно вечером ей позвонил Андреас, чтобы подтвердить дату открытия нового клуба в Никосии и удостовериться, что она окончательно приняла его приглашение.
– Надо посоветоваться с бабушкой. Но вы абсолютно уверены, что мы не останемся вдвоем, Андреас?
Он лукаво рассмеялся:
– А разве это было бы не прекрасно? Мне бы понравилось. Однако на этом архаичном островке, где девушки должны советоваться с бабушками перед принятием приглашений от поклонников, отвечу одно: «Твердо уверен».
– Я могу сказать ей, что поедет ваша сестра с мужем? И другие друзья тоже будут на вечере?
– Конечно.
– Очень хорошо, я пойду и спрошу ее. И перезвоню минут через десять.
Когда Ирэн повесила трубку и вернулась в гостиную к бабушке, то с легкой насмешкой подумала, что жизнь на Кипре в самом деле отличается от лондонской. В глазах молодой девушки тетя Этель имела одно большое достоинство – совершенно не интересовалась ее занятиями, если она входила тихо и гасила за собой свет. Тетя Этель не хотела делить гостиную ни с кем, – курящий в углу дядя Герберт не в счет, – чтобы без помех сосредоточиться на конкурсах, которые обязательно принесут такие желанные призы: бытовую технику, автомобиль и еще что-нибудь, если только она будет настойчива, конечно.
Миссис Вассилу задумчиво выслушала внучку и спросила:
– Что насчет транспорта? Не допущу, чтобы поздно вечером – да и в любое время – моя внучка ехала одна в автомобиле с молодым человеком. У киприотских мужчин горячая кровь, твой привлекательный друг, Андреас Николаидес, я уверена, не исключение.
– Он достаточно долго отсутствовал на Кипре, чтобы его кровь немного остыла, – улыбаясь, заметила Ирэн. – Однако третьи лица не помешают. И я скажу ему, что это обязательное условие.
Она направилась к телефону за гарантией Андреаса, которую он дал, отпустив пару шуток, и вернулась к бабушке с улыбкой на губах.
К своему удивлению, Ирэн увидела там Дэвида со стаканом «Коммандери», который он только что налил по предложению бабушки, и, к своей досаде, залилась краской.
– Ну, моя дорогая, ты договорилась с молодым человеком? – Госпожа Вассилу подала ей стакан с, очевидно, своим любимым вином.
Чувствуя на себе острый взгляд Дэвида, Ирэн сказала со всей возможной непринужденностью:
– Да, все улажено. Клуб открывается в субботу вечером, Андреас, его сестра и зять заберут меня в восемь часов.
– Ваш друг Андреас обошел меня на финише! – Ирэн подумала, что Дэвид тоже не смог говорить так небрежно, как хотел. – Я собирался просить вас пойти со мной, то есть если кириа Вассилу отпустит нас в субботу.
– Конечно отпущу. Отелю полезно, если я иногда лично пройдусь по нему и поработаю. – Она посмотрела на Ирэн. – Полагаю, ты слишком тесно связана с этим молодым человеком, чтобы бросить его и отправиться на праздник с Дэвидом?
– Разумеется, – быстро сказал Дэвид. – В любом случае Николаидес, несомненно, танцует намного лучше меня.
– Мой дорогой Дэвид, вы слишком чувствительны. Небольшая хромота не мешает вам танцевать. – Бабушка повернулась к Ирэн. – Он – один из лучших танцоров острова. Всего год назад выиграл кубок в Лимасоле.
Прежде чем заговорить снова, Дэвид посмотрел стакан на свет, словно больше интересуясь желтовато-коричневым вином, чем беседой.
– Особенно хороший сбор, – заметил он. Затем, опуская стакан, врастяжку произнес: – Кроме танцев, Ирэн должна быть рада новой компании. Полагаю, он весельчак и забавник, этот Николаидес. Настоящий любимец женщин.
На языке Ирэн вертелся искренний ответ, что, по правде говоря, она предпочитает в роли кавалера Дэвида, что, прояви он хотя бы половину настойчивости своего конкурента, она, вероятно, пошла бы с ним, но она промолчала.
Дэвид слишком самоуверен и слишком беспечен. Открытие нового клуба – одно из больших событий года. Он не спешил с приглашением, явно полагая, что других не последует. Наказание пойдет ему на пользу.
Затем ее посетила другая мысль: возможно, Дэвиду в радость освобождение от неприятного долга вежливости. Теперь он может пригласить Дельфину, не опасаясь обвинений кириа в пренебрежении внучкой. Вместо этого она весело сказала:
– Но Джози и я приняли другое ваше приглашение, не забывайте. В ближайшем будущем вы везете нас в Белла-Паис – или так мы надеемся.
– Я не забыл. Возьму вас завтра, если уверены, что не соскучитесь.
Ирэн хотела сказать: «Не будьте ребенком – такой большой!» – но снова передумала.
– Уверена, скука нам не грозит, – дружелюбно произнесла она. – Только сообщите время отъезда, и мы будем ждать у главного входа с корзиной для пикников, щенком и всем прочим.
На всю оставшуюся жизнь она запомнит поездку к руинам этого великолепного древнего готического аббатства и в деревню, которая носила то же имя.
По указанию Дэвида щенок Принц в конце концов остался дома – слишком уж беспокойный пассажир для такой долгой поездки. Но не успела Джози произнести слов разочарования, Дэвид бодро сообщил ей, что вместо пса поедет Тео. Он договорился с миссис Киприани. Они заберут мальчика из школы после уроков и ранним вечером вернут в дом его бабушки.
Поэтому они втроем, Дэвид, Ирэн и Джози, поехали по солнечной прибрежной дороге в Кирению и нашли Тео, нетерпеливо ожидающего их на школьном дворе. Через мгновение он был уже на заднем сиденье, взволнованно болтая с Джози, и они снова стартовали в восточном направлении через зубчатые горы к Белла-Паис.
В детстве родители возили Ирэн в старый монастырь, и он вызвал благоговейный страх своей грандиозностью, тишиной, величественной красотой сегодня, те же чувства испытают Джози и Тео.
Теперь, в двадцать один год, эти высокие, окрашенные золотом руины, громоздящиеся на краю пятидесятифутового утеса, произвели на нее другое впечатление. Первоначально постройка четырнадцатого века называлась Аббатством Покоя – из-за своей удаленности от людских соблазнов, и, когда все четверо, минуя буйство высокого львиного зева и великолепные розы, вошли под крытые аркады, чье безмолвие нарушал только щебет стрижей и ласточек, Ирэн ощутила не только страх, но и действительно глубокий покой. Вскоре они забрели в обширную столовую – над головой все еще метались птицы, – осмотрели кафедру, с которой в те давние времена какой-нибудь монах читал отрывки из Библии братьям, сидевшим за своей скромной трапезой, и выглянули сквозь стрельчатые окна на равнину.
Покой! Она прошептала это слово Дэвиду, и вместо простой ответной улыбки его лицо озарилось невиданным ею прежде светом.
– Для меня нет лучше места на земле, – очень спокойно сказал он. – А как вам известно, я много повидал. Обычно я прихожу сюда один и всегда ухожу с ощущением, что все неприятности и заботы сгинули – благость сошла на меня. – Ирэн кивнула, и он быстро продолжил: – Рад, что вы чувствуете то же самое. Если спутник неподходящий, все несколько портится…
Она, в свою очередь, внутренне засветилась, не из-за вежливого комплимента, а потому, что ей хоть на миг удалось испытать духовное единство с другим человеком. Опыт редкостный, и поэтому драгоценный – незабываемый.
Хотя большая часть старого здания лежала в руинах, церковь сохранилась, и они вошли через большие двери в полутемное помещение, украшенное, как оказалось, когда глаза привыкли к недостатку света, иконами старых знакомых святых – святого Георгия с драконом, святого Иоанна Крестителя в верблюжьей накидке и многих других.
В церкви работал молодой священник в черной рясе, с каштановыми волосами, аккуратно причесанными на старинный манер. Он с двумя мальчиками готовился к заутрене. Это дружелюбное трио удивилось и обрадовалось, что вместо обычных косноязычных туристов появились посетители, явно британцы, по хорошо владеющие греческим.
– Ну, конечно, мы знаем греческий. Мы здесь живем. И наши матери – коренные киприотки. – Джози напустила на себя самый важный вид. – Хотя моя сестра и я… ну, наша мама погибла в авиакатастрофе… – замявшись, невесело добавила она.
– Боже, упокой ее душу! – Священник перекрестился, затем взглянул на Тео. – Что касается этого мальчика, – улыбаясь, заметил он, – предположу, что он киприот до кончиков ногтей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23