Потом она протянула еще полоску ростбифа, а когда Малыш потянулся к мясу, отвела правую руку, а левой погладила его от гривы до кисточки на хвосте.
– Господи! – Она вскочила со скамьи и повернулась к свету. Картер увидел бледное, без кровинки, лицо. Рот женщина зажала руками. Очки у нее были закрашены черным.
– Ой, – не подумав, сказал Картер. – Вы – слепая.
– Это лев! – выкрикнула она.
– Простите, я думал, вы знаете. Я думал… пожалуйста, не волнуйтесь. Он ручной.
– У вас лев!
– Пожалуйста, не пугайтесь. Он вас не обидит. Думаю, он подошел, потому что от вас пахло ростбифом. – Картер взглянул на Малыша, который теперь обнюхивал обертку от бутерброда. – Вам ничего не грозит.
Женщина попятилась и нащупала руками фонарный столб.
– Меня зовут Чарльз Картер. Я – фокусник, – произнес он тем же голосом, каким успокаивал добровольцев на сцене. – Я живу неподалеку и прогуливаю льва в темноте, чтобы никого не встретить. Простите, что напугали вас. Сейчас мы уйдем. – Он прищелкнул языком, Малыш неохотно подошел. Картер приподнял шляпу – идиотская формальность, когда прощаешься со слепой женщиной, однако происшествие выбило его из колеи, надо было поскорее отойти и собраться с мыслями.
Он не сделал и нескольких шагов, как женщина сказала:
– Искрометный и обходительный махатма.
– Простите?
– В газете вас назвали «искрометным и обходительным Махатмой».
– А, да. – Он нахмурился. – Им следовало написать: «искрометный и обходительный махатма, прогуливающийся по вечерам со львом».
Женщина обхватила себя руками – она всё еще немного Дрожала – и спросила:
– Не забыли ли они упомянуть еще что-нибудь? Каракуртов?
– У меня не много ассистентов, которые могли бы выступить в роли каракуртов.
– А как насчет ваших друзей?
– Простите?
– Я думаю, поблизости есть несколько человек.
Картер повернулся к деревьям.
– Если в лесу есть люди, то они ничьи не друзья.
Он чуть было не оставил слепую женщину на милость невидимых грабителей. Однако почему она не попросила о помощи?
– Ваш лев и съел президента Гардинга?
– И до сих пор сыт.
Никакой реакции с ее стороны – даже улыбки. Разрываясь между желанием поддразнить собеседницу и помочь ей, Картер добавил:
– Как вы понимаете, на самом деле он президента не ел. Это был фокус.
– Говорят разное.
– Знаю.
Она вздохнула, но промолчала.
– Простите, что не спросил вашего имени.
– Феба Кайл.
– Что привело вас в парк, мисс Кайл?
– Я… гуляла. Спасибо.
– Вы знаете, где находитесь?
– Разумеется. Озеро справа, птичий заповедник – вот там. Приют… – она неопределенно махнула рукой, – в той стороне. И, само собой, я знаю, что между мной и приютом множество наркоманов.
Ясно. Она слишком горда, чтобы просить о помощи.
– Вы позволите мужчине и льву вас проводить?
– Я не заблудилась.
– Знаю.
Женщина похлопала рукой по воротнику – Картер пытался угадать, какие варианты она перебирает. Наконец она протянула руку. Картер ждал робкого рукопожатия, но в ее пальцах была сталь.
– Беда в том, что я живу на углу Телеграф-авеню и Тридцать шестой улицы. Я не могу просить, чтобы вы шли со мной так далеко.
– Разберемся. – Картер ощущал каждый из ее пальцев в своей руке – они пульсировали, словно ей трудно устоять на месте. На ходу он несколько раз тщетно пытался заглянуть ей в лицо.
Она сказала:
– Вы слышали о привидениях?
– Думаете, я – привидение?
Она уверенно мотнула головой.
– Нет.
– Вы точно не замерзли?
– Просто чуть-чуть озябла.
Картер накинул ей на плечи пиджак.
– Вы чересчур добры, мистер Картер.
– Пустяки.
– Нет, вы чересчур добры. Если нас так увидят, то примут за влюбленных.
Они шли медленно, и мисс Кайл гладила пиджак.
Картер сказал:
– Если люди считают, что я убил президента, то другим сплетням будет недоставать скандальности.
Она не ответила, поэтому он отвел взгляд и стал смотреть, как у Малыша при ходьбе перекатываются мускулы на спине. Непонятно было, улыбается ли мисс Кайл хоть иногда, однако сейчас ее тон чуть более располагал к разговору. Увидев, как она преспокойно кормит льва, Картер сразу создал для себя неверный мысленный образ и теперь никак не мог перестроиться. Он решил поменьше говорить и побольше слушать. Может быть, она предпочитает серьезность.
– Я делаю метлы, – объявила мисс Кайл.
– Простите?
– Не сутки напролет, но по нескольку часов в день. Все Девушки в приюте делают метлы.
– У меня тоже есть метла. – Картер тут же пожалел о своих словах и вспомнил, как в детстве, осваивая искусство самообладания, играл в дартс – пытался силой воли направить дротики в цель, но в тот миг, когда они вылетали из руки, понимал, что промахнулся. – И как вам живется, делая метлы?
– Отлично, – объявила она. – У меня в приюте много подруг. Мы слушаем граммофон. Нам обещали радио. Иногда старшая медсестра читает вслух. Я зарабатываю себе на платья и сладости. Когда наша староста уйдет на пенсию, может быть, я стану вместо нее плести кресла.
Плетеное кресло у Картера тоже было, но он вовремя прикусил язык.
– Это более почетная работа?
– Для нее требуется больше умения. Будь я терпеливей, могла бы плести ожерелья, но мне не очень хочется.
Она объяснила, что некоторые девушки плетут сложные украшения из разноцветных бусин – им удается держать весь рисунок в голове. Это самые умные девушки, они больше всех привлекают мужчин.
– Мужчинам труднее. Все наши девушки очень быстро заводят ухажеров. – Она замялась. – Наверное, многие женщины хотели бы, чтобы вы за ними ухаживали.
Он ответил:
– Их сразу видно.
– Этот пиджак из Лондона, – произнесла мисс Кайл так естественно, словно отвечала на вопрос. – Ткань не такая, как у наших. В каталоге пишут, что наши такие же, как импортные, но разница всегда чувствуется. – Она быстро добавила: – Не то чтобы я часто ощупывала мужские пиджаки.
Они шли по тропке между старыми дубами.
– У вас есть друг, мисс Кайл?
Тропка вывела их на асфальтированную дорожку, и мисс Кайл воспользовалась поводом ускорить шаг.
– Нам не совсем просто живется в приюте. Выйти можно только с мужчиной… в смысле, с мужчиной, который сумеет найти дорогу…
Картер сказал:
– Надеюсь, он хотя бы схлопотал по морде.
– Кто?
– Человек, который бросил вас в парке.
– Это уже Гранд-авеню? – спросила мисс Кайл. – Здесь я могла бы поймать такси.
– Да, авеню уже близко, – сказал Картер, – но когда идешь со львом, такси обычно не останавливаются.
Малыш, протрусив мимо, свернул на боковую дорожку.
Мисс Кайл спросила удивленно:
– Он убежал вперед?
– Там фонтан. Днем Малыша пугает шум, но на ночь фонтан выключают. – Картер сделал паузу. – Послушайте.
Они вместе прислушались. Вскоре раздался характерный звук: лев шумно лакал воду языком. Он стоял, упершись задними лапами в землю и положив передние на край мраморной чаши, морда почти касалась воды. Феба Кайл, возможно, улыбнулась; при слабом освещении этого нельзя было сказать наверняка. Картер хотел предложить, чтобы они зашли в гараж, и он отвез ее в приют на машине, но боялся, что мисс Кайл превратно его поймет.
– Мистер Картер, – сказала она. – Вы следите за модой?
– Я не то чтобы щеголь.
– Я про женскую моду. Говорят, сейчас у раскованных молодых женщин новое увлечение. Разрисовывать коленки.
– Простите?
– Я слышала, девушки рисуют на коленках портреты своих возлюбленных и так разгуливают по городу.
– Я не имею обыкновения разглядывать женские колени.
– Так приглядитесь.
– Мисс Кайл?
– Просто скажите, что вас попросила слепая девушка.
– Мисс Кайл?
– Феба.
– Феба. – Картер смотрел, как Малыш вразвалку идет к ним, облизывая на ходу усы. – Давайте зайдем ко мне в гараж, я оставлю Малыша и отвезу вас домой. Если это не даст повод для сплетен.
– Пусть сплетничают. – Они двинулись дальше, и Феба добавила: – Спасибо.
Они шли по тропинке параллельно авеню, чтобы Малыш не пугал прохожих. Разговор то и дело угасал; Картеру не удавалось ни вытянуть из Фебы какие-нибудь сведения, ни самому преодолеть неловкость.
Феба не ошиблась: многие женщины желали бы завязать с ним близкое знакомство. Несколько раз после войны у него намечались романы – с хористками или с девушками из хорошего круга, – но всё заканчивалось плохо, не успев толком начаться. В конце концов Картер решил, что ловеласа из него не выйдет, и в последние несколько лет если и флиртовал, то исключительно ради вежливости.
Они поднялись к основанию лестницы, ведущей к дому номер один по Хилгирт-серкл, и остановились, чтобы пропустить Малыша в гараж.
Феба сказала:
– Вы обходительны, но не искрометны.
Запирая Малыша в его чуланчике, Картер отозвался:
– Неужели?
– Да, вы шутите, но вас нельзя назвать искрометным. Ваш голос, ваше поведение, полагаю, и лицо тоже, наводят на мысль, что вы – обходительный и печальный махатма. Почему?
– Картер! Картер! – Аманда и Ами Чонг, десятилетние близняшки из соседнего дома, в волнении сбегали по лестницы. Уже пробило девять, и обе были в ночных рубашках.
– Сейчас вы познакомитесь с двумя девочками. – Он так поспешно повернулся к мисс Кайл, что налетел на нее. Она ахнула, очки соскочили с носа – Картер еле успел их подхватить. – Очки у меня, – сказал он.
– Картер!
Он привык, что воскресными вечерами соседские дети окликают его со всех сторон и просят показать фокусы. Обычно их внимания хватало до тех пор, пока не появлялась тележка мороженщика.
Однако сегодня других детей не было, и девочки не просили показать фокусы. Они схватили его за руки и потащили вверх по лестнице. Картер обернулся, чтобы извиниться перед мисс Кайл. Она надевала очки, и он успел заметить растерянное лицо и огромные зеленые глаза. Ему хотелось увидеть их еще раз.
– Картер!
– …приходили дяди… Картер, идемте!
– Толстые дяди, двое… идемте…
– …там веревка, она еще висит… Картер…
Девочки, приподнимая подолы ночных рубашек, бегом бросились по ступеням. Когда Картер догнал их у входной двери, они разом начали:
– …только легли в постель, и смотрели в окошко, не появится ли Малыш… вот здесь… они нас не видели…
Дом Картера был надежно защищен. В противном случае конкуренты могли бы проникнуть внутрь и похитить записи (которые по большей части хранились в банковском сейфе) или иллюзии (которые Ледок после гастролей разбирал и главные детали держал под собственным присмотром). Кроме того, светская хроника всякий раз писала о его отъездах в дальние края, триумфальных возвращениях и о невероятных сокровищах, вывезенных из диковинных краев. Будь Картер вором, он бы читал светскую хронику, поэтому оба его дома – в Сан-Франциско и в Окленде – представляли собой настоящие крепости.
Перед входной дверью болталась оборванная веревка. Присмотревшись, Картер обнаружил полосы от каблуков – кого-то тащили прочь.
– Внутрь они не попали, – сказала Аманда.
– Ясно, – отвечал Картер. – Кто-то из них пытался взломать дверь?
– Да, один из них попробовал, и тогда…
– А когда ловушка захлопнулась, другому пришлось обрезать веревку?
– Да, и тогда…
– Один из них взялся за дверную ручку. И что случилось?
Ами сказала: «Бабах!», и они с сестрой, хихикая, заплясали на месте.
Феба Кайл поднялась по лестнице и встала рядом с девочками.
– Бабах?
Ами пропела:
– Все знают, что дверь Картера трогать нельзя!
– Ни за что! – подхватила Аманда.
– А не то – бабах! – Ами повторила свой танец.
Девочки рассказали, что второму дяде пришлось тащить того дядю, который взялся за дверь, и что больше они не возвращались. Пересказав историю несколько раз, так что каждая воскликнула: «Бабах!» и показала, как дядя дергался и падал, сестры переключились на то, что учатся плавать и уже получили значки с дельфинчиками. Картер, поблагодарив, дал каждой по десятицентовику и отправил их домой, пока родители не заметили.
– Детки. Такие бодрые, – сказала мисс Кайл, словно повторяя чьи-то слова.
– Славные девочки. Дети – самые сложные зрители для фокусника. Трудно добиться, чтобы они не смотрели, куда не надо. Поэтому же они…
– Хорошие соседи?
– Да.
Картер отключил систему защиты и вошел в дом. Он усадил мисс Кайл в кресло; а сам обошел комнаты. Всё было на своих местах.
Когда он вернулся в фойе, то обнаружил, что кресло опустело – мисс Кайл стояла и ощупывала декоративную вазу.
– Мисс Кайл, я должен как можно скорее доставить вас домой. Здесь вы в опасности.
– Правда? – спросила она с любопытством и даже весело.
– Я серьезно. Вам, возможно, не по душе ваша жизнь в приюте, но мир полон нехорошими людьми.
Мисс Кайл продолжала ощупывать фойе, потом осторожно двинулась налево вдоль стены, держась сперва за журнальный столик, потом за полки в книжной комнате, потом за письменный стол, где наткнулась пальцами на подзорную трубу. Здесь она задержалась.
– Труба указывает вверх, уверяю вас.
Однако мисс Кайл всё же ощупала подставку и окуляр.
– Она указывает на здание «Трибьюн».
– Потрясающая догадка! – Картер был ошеломлен, словно она взяла из воздуха букет цветов. – Как…
– Это не догадка, – перебила мисс Кайл. – Скажите, вы не волнуетесь?
– По поводу чего?
– По поводу взломщиков. Нехороших людей.
Пульс восемьдесят, дыхание нормальное.
– Ничуть.
– Ясно. Вас ничуть не волнует, что незнакомых людей бьет током на вашем пороге?
Картер, считая, что уже ответил на вопрос, молчал.
Она продолжала:
– Пока вы думаете над ответом, я посмотрю ваши книги.
– Удачи, – сказал он, не подумав.
Мисс Кайл медленно, очень медленно повернулась от книжной полки; казалось, прошло полчаса, прежде чем Картер увидел ее лицо – оно сияло. Мисс Кайл улыбалась, поразительные алые губы разошлись, показывая безупречные зубы. Первая ее улыбка, адресованная ему.
Снова к полке. Мисс Кайл взяла, ощупала и положила на место нож из слоновой кости для разрезания бумаги. Она, словно и не прилагая усилий, сразила Картера наповал. Теперь ее пальцы скользили по чашкам с секретом. Очевидно, она готова была дожидаться ответа хоть всю ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71