– Скорее, – прошипел Золтан, – охранники частного агентства появятся через семь минут!
Сзади послышался шум заводимого двигателя. Взяв следующий мешок, Мэгги услышала скрежет, потом грохот, и автомобиль вновь затих.
Она встретилась глазами с Золтаном, стоявшим с другой стороны забора.
– Это все Симона, – сказал он. – Она никогда толком не умела водить машину.
Маленький «фиат» чихал и пыхтел у тротуара. Мэгги подбежала к нему:
– Дай я попробую! – Вытолкав Симону, она нырнула на переднее сиденье и схватилась за рычаг сцепления, расположенный непривычно для нее – справа. Автомобиль три раза подпрыгнул и, недовольно шумя, сдвинулся с места.
Золтан мигом открыл багажник и стал закидывать туда мешки.
– Они вот-вот будут здесь, – хрипло пробормотал он. Последний мешок разорвался, и книги полетели в водосточную канаву. Симона с братом судорожно бросились их собирать. В конце улицы показались огни.
– Охранники! – взвизгнул Золтан, запрыгивая в машину.
Мэгги медленно отъехала, оставив Симону с братом на тротуаре. Несмотря на испуг, она все же сообразила – не стоит уезжать слишком быстро, иначе можно вызвать подозрение. Она повернула за угол как раз тогда, когда к школе медленно подъезжал другой автомобиль, в салоне сидели два человека в форме. Через заднее стекло ей было видно, как они остановились поговорить с Симоной и ее братом. Те пытались прикинуться невинными прохожими, гуляющими по тихим ночным улочкам Рима. Тут из освещенных окон послышался рев, и на улице стало шумно.
– Итальянская команда забила гол, – пояснил Золтан. – Теперь всем будет наплевать на Симону. Поехали! – сказал он, хлопнув ладонью по приборной панели. Мэгги ничего больше не оставалось, кроме как удирать с грузом похищенных книг, оставив Симону и Терминатора на волю судьбы.
Симона, конечно же, оказалась на высоте и при встрече в баре во всех подробностях, сопровождая рассказ звонким смехом, поведала, как притворилась проституткой, подцепившей клиента. В итоге ей удалось отвертеться, так убедительно сыграв свою роль, что охранники спокойно уехали.
Мэгги не могла оправиться от шока. Первый раз за всю жизнь она совершила нечто столь вопиюще противозаконное – она, Мэгги, которая никогда не списывала на экзаменах и ни разу не пыталась проехать на автобусе без билета. Ей с трудом в это верилось. К тому же их едва не поймали! Какие лица были бы у всех, кого она знала – у Хилари Макинтош, у Ширли, у Камиллы с Джеффри, у Элизабет Фэрчайлд, – узнай они, что вдову Джереми арестовали за проникновение со взломом в престижную школу для девочек!
– Вам нужно что-нибудь выпить, – сказал Золтан и принес бокал с неизвестным напитком, темным и подозрительно крепким. – Гусарский коктейль! – гордо произнес он. – От него вам сразу станет лучше.
Мэгги ощутила, как тепло медленно разливается по окоченевшему телу. Она достала свисток и свистнула. Конечно же, никто не явился на ее зов, но посетители бара оглядывались, некоторые улыбались. Никто не увидел в ее поступке ничего странного – ведь Италия выиграла футбольный матч.
Золтан, Симона и ее брат получили подробные инструкции по осуществлению следующего этапа операции. На заре они должны были отправиться к переплетчику и вернуться в школу в пять тридцать после последнего заезда охранников, но уже без Мэгги.
Еще раз обговорив последовательность действий, друзья отвезли ее в отель. Спала она беспокойно – ей снились гусары на лошадях, которые снимали высокие головные уборы, зажимали их под мышкой и говорили: «Доброе утро, крестьяне». Утром Мэгги, так и не выспавшись, пробудилась, испуганно вскрикнув, – гусары превратились в карабинеров со свистками.
– Донна Маргарида, – пробормотала Эсмеральда на соседней кровати, разбуженная ее криком, – все будет хорошо.
Мэгги невольно представила открытое подъемное окно, мешки, передаваемые через забор в кабинет Арабеллы. А вдруг у Симоны опять не получится завести машину?
Волнения привели к тому, что Мэгги проспала, и ей пришлось поторопиться, чтобы не опоздать. Ей хотелось во что бы то ни стало одеться получше, с парижским шиком. Некоторые из родителей учениц школы, принадлежавшие к британской диаспоре, были ей знакомы. Изящно кивая в ответ на высказываемые соболезнования, Мэгги получила несколько комплиментов относительно своего внешнего вида. Многие искренне радовались встрече с ней, но она никак не могла сосредоточиться на общении – мысли путались, волнение не утихало. Золтан отключил мобильный телефон – наверняка хотел обеспечить себе и Симоне возможность спокойно выспаться, – и теперь Мэгги не могла связаться с ним и узнать, как все прошло.
Продолжая нервничать, она нашла место в заднем ряду и устроилась там. По обе стороны от нее усаживались нарядные ученицы и их родители, многие в сопровождении бабушек с дедушками и младших братишек с сестренками.
Соседка Мэгги вынула из сумки веер и улыбнулась ей:
– Ваша дочь учится здесь?
Мэгги ощутила знакомый спазм в животе, рассказывая женщине про племянниц, которые хотят поступить в эту школу на следующий год.
– О, им здесь понравится, вот увидите, – сказала женщина, энергично обмахиваясь веером. – Наша Матильда всегда ждет не дождется конца каникул.
«А вдруг, – в страхе думала Мэгги, – не получилось? Вдруг кто-то узнал?»
Поначалу все шло гладко. Какая-то важная дама-итальянка произнесла воодушевляющую вступительную речь. Мол, в наши дни перед женщинами открывается столько возможностей, миру нужны женщины в правительстве, в бизнесе и – тут она льстиво посмотрела на Арабеллу – в сфере образования.
Музыканты школьного оркестра взобрались на сцену и стали усаживаться полукругом, сопровождая сей процесс скрипом стульев, перешептыванием и сиплыми звуками настраиваемых инструментов. Учитель музыки, бледнолицый молодой человек, явно подражал Дэниелу Хардингу на выступлении в театре «Ла Скала»: фалды его сюртука развевались, волосы спадали на лоб. Оркестр исполнил отрывок из Монтеверди в довольно несуразной интерпретации, а затем, в ответ на бурные аплодисменты, с деланной неохотой сыграл увертюру Шуберта. Дочери ибн Дауда исполнили па-де-де и были вознаграждены восторженными аплодисментами группы людей в переднем ряду – видимо, делегации из Дубая.
И вот наконец Арабелла Стюарт-Уотсон поднялась, чтобы произнести традиционное обращение, большая часть которого неизменно сводилась к пропаганде семейных ценностей и девичьей скромности. В темно-синем костюме и белой блузке, с волосами, собранными в пучок, она была воплощением образцовой директрисы. Этот год, по ее словам, был необычайно успешным: двенадцать выпускниц поступили в университет, хоккейная команда школы одержала множество побед. В составе учащихся были представители тринадцати национальностей – это сообщение сопровождалось ослепительной улыбкой в адрес первого ряда, – Арабелла выразила надежду, что ее школа может считаться миниатюрной моделью Организации Объединенных Наций.
– А теперь, – сказала она, – мне хотелось бы вручить девочкам награды. Я буду поочередно вызывать их на сцену. – Арабелла взяла книгу из лежавшей перед ней стопки и выкрикнула: – Изобелла Деверье!
Маленькая краснощекая и кудрявая девочка робко подошла к трибуне.
– …за выдающиеся успехи в элементарной математике, – продолжила Арабелла. Девочка сделала реверанс и вернулась на свое место с книгой под мышкой.
– Магдалена Гудсон… Петронелла фон Генрих…
Какое-то время церемония вручения призов проходила спокойно: ни ученицы, ни их родители не удосужились перевернуть страницу с дарственной надписью. Наконец чей-то младший братик в предпоследнем ряду, изнывая от безделья, стал листать подаренный сестре том.
– Мам, посмотри, – сипло прошептал он, уставившись на черно-белый рисунок, почти не оставлявший простора для воображения.
Мэгги увидела, как мать выхватила книгу из рук ребенка и что-то зашипела на ухо своему мужу.
Вскоре по всему залу распространился шепот, постепенно превратившийся в громкий гул. Родители, сидевшие по другую сторону от Мэгги, стали яростно перешептываться на незнакомом ей языке, а потом встали, взяли вещи и направились к выходу.
– Alors la! – громко произнесла дама с веером. Она вскочила и наступила Мэгги на ногу, пробираясь к выходу вместе с Матильдой и мужчиной в тюрбане – по-видимому, это был ее муж. За ней последовали и другие.
Арабелла была в ударе.
– …больше всего я горжусь тем, – воодушевленно говорила она, – что наши девочки готовы противостоять коварным соблазнам, с которыми сталкивается современная молодежь. Они знают себе цену и выходят из этой школы маленькими воинами добродетели, готовыми к битве с могущественными силами упадничества и распущенности… – Все больше гостей покидали помещение, и тон Арабеллы стал не таким уверенным. Не зная, что делать дальше, она попыталась закончить речь:
– Итак, на этой оптимистичной ноте я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы сегодня пришли, и с нетерпением буду ждать встречи в следующем триместре…
– А насчет этого мы еще подумаем, – бросил краснолицый мужчина, бодро шедший к дверям.
Арабелла быстро пробралась к распахнутым дверям зала, надеясь остановить неожиданный массовый исход родителей с детьми. Разгневанный мужчина в воротничке священника сунул ей в руки подаренную его ребенку книгу. Обескураженная, она стала листать ее, пока не наткнулась на титульный лист с заголовком: «Камасутра. Иллюстрированное введение в любовные техники Востока».
Громкоголосая итальянка бранила Арабеллу на ломаном английском, топча ногами врученный ее дочери томик в сафьяновом переплете.
– Eine Schande! – воскликнул изящный джентльмен, который вполне мог оказаться отцом Теодоры.
Последними, сбившись в тесную кучу, ушли делегаты из Дубая, не глядя на Арабеллу. А она осталась стоять в одиночестве с прижатой к груди книгой, тяжело дыша и обливаясь потом от нервного потрясения.
Кроме нее, в зале оставалась лишь Мэгги. Собираясь покинуть зал, она подошла к Арабелле и похлопала ее по плечу.
– А вы не говорили мне, что сексуальное воспитание тоже входит в программу, – сказала она и, вспомнив переплетчика Мэттью Рэйвена, провела по своей щеке большим пальцем. – Уверена, племянницы Джереми это оценят. – И на прощание постаралась многозначительно подмигнуть, как сделал бы Мэттью.
* * *
Победу было решено отпраздновать обедом в одном хорошо известном Золтану ресторане за городом. Симона пришла вместе с братом и переплетчиком, который непрерывно болтал и рассказывал неприличные анекдоты на старороманском наречии – Мэгги понимала их лишь в общих чертах. Эсмеральда чувствовала себя как рыба в воде – кричала, смеялась и всех по очереди обнимала. Еда поглощалась в огромном количестве – блюдо с abbaechio scottadito опустело в мгновение ока. Симона звучно облизывала жир с пальцев, обгладывая хрупкие ребрышки ягненка; похоже, даже Золтан был доволен меню. Принесли светлое вино в литровых кружках из толстого стекла – казалось, трапеза могла длиться вечно. К столику подошел музыкант с аккордеоном, и вся компания стала петь stomelli, сопровождая их развязным смехом. В роли запевалы выступал переплетчик. Затем пошли тосты.
– За нашего карающего ангела – за Мэгги! – провозгласила Симона.
– Hasta la vista, беби! – сказал Терминатор. Он снял пиджак – на обеих его руках были синие узоры татуировок. – Виват, Мэгги-и!
– Виват, Мэгги-и, виват, Мэгги-и! Безудержное веселье компании привлекало всеобщее внимание. «Виват, Мэгти-и!», – произносили совершенно незнакомые люди, поднимая бокалы с вином, и улыбались ей.
Все члены команды поочередно пересказывали подробности операции. Про то, как они отключали сигнализацию, как брат Симоны порвал штаны, зацепившись за ворота, про разорвавшийся мешок, про полицейских, про то, как Симона изображала, будто крутит шашни со своим братом, а тот тем временем усердно прятал дыру в штанах. Один раз они здорово испугались, заслышав патруль. В итоге, правда, оказалось, что это не патруль, а всего лишь ватага подвыпивших подростков, возвращавшихся домой с дискотеки. Потом Золтан споткнулся о скамейку, упал с грохотом, и в доме напротив зажегся свет. Участники аферы оглушительно смеялись, вспоминая свои приключения – и, в частности, то, как Золтан не мог найти ключи, когда они наконец добрались до машины. Теперь это казалось ужасно забавным.
Переплетчик не спал всю ночь, осуществляя подмену «Камасутрой» «Маленьких женщин». Рассказывая об этом, он провел ладонью по лбу и энергично стряхнул руку, изображая, будто вытер обильный пот. В итоге он заснул прямо за столом и проснулся лишь от звонка Золтана. Ему достался самый толстый конверт. Прогноз Золтана оправдался – операция действительно оказалась дорогостоящей. Остальные за всю ночь не сомкнули глаз – надо было успеть до зари погрузить книги в машину, привезти их и поставить на полки. Они закончили работу в тот самый миг, когда первые лимонно-желтые лучи солнца золотили римские купола.
Безудержно смеясь вместе со всеми, Мэгги подумала – неужели это и в самом деле она, Мэгги из Ледбери? Что подумал бы о ней Джереми? Однако вспомнив Арабеллу, римскую музу своего покойного мужа, она тут же укрепилась в сознании своей правоты и заказала еще один коктейль «Самбука».
Они сидели в ресторане, пока за широкими окнами с прекрасным видом на окрестности, не стало темнеть. Мэгги изрядно напилась. По дороге в город Симона продолжала хохотать, переплетчик – отпускать шуточки, а Эсмеральда тихонько напевала фадо, сидя рядом с Мэгги на заднем сиденье.
Между тем скандал с «Камасутрой» стал главным предметом разговоров британской общины в Риме. Об этом даже написали в одной англоязычной газете. Джиневру, с которой Мэгги встретилась несколько дней спустя в кафе, буквально распирало от желания обсудить подробности. Его высочество шейх ибн Дауд из Дубая забрал дочерей из школы, и еще немало родителей намеревались последовать его примеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28