ссориться с начальником разведки он не собирался — Рикки показал себя надежным союзником, да и Найл считал его самым умным среди местных Восьмилапых.
Рикки попросил двух братьев заглянуть по пути в любую комнату, окна которой смотрят на башню.
Найл с маленьким паучком на плече зашел в ближайшую, оказавшуюся трапезной, где на огромном овальном столе по середине было выставлено двенадцать приборов.
Рикки соскочил с плеча Найла, сказав, чтобы Посланник Богини подержал его шарик, быстро допрыгал до подоконника, взлетел на него по гладкой стене, уселся там с сосредоточенным видом, повернувшись глазами к диспетчерскому центру, и замер.
Найл, подключившийся к сознанию Рикки, читал все, что тот передавал в башню. Рикки ни словом не обмолвился о таинственном белом порошке, который Найлу еще предстояло понюхать и попробовать языком, а только пригласил пауков-охранников для допроса чернокожих рабов, которых Посланник Богини взял в плен.
Посланнику Богини вообще была дана самая лестная характеристика. Победа приписывалась только ему, жуки со главе с Савороном даже не упоминались. Захват рабов произошел только благодаря смелости Посланника Богини и его умению организовать поиски.
Но для того, чтобы рабы указали местонахождение оставшихся в подземельях чернокожих, требуется небольшое содействие пауков-охранников.
Ответ пришел практически сразу же: четверо Восьмилапых направляются в сторону дома Аргона.
Рикки вышел из контакта с диспетчерским центром и неподвижно сидел на подоконнике. Найл подошел к нему и поинтересовался, как он может помочь маленькому паучку восстановиться. Правда, свои жизненные силы Посланнику Богини отдавать не хотелось.
— Ты хочешь забрать энергию у кого-то из пауков-охранников? — уточнил Найл.— И позвал их именно поэтому?
Эта мысль пришла Найлу в голову первой. Неужели бы они сами не справились с допросом? А для угрозы хватило бы и внешнего вида жуков: ведь рабы не знают, едят ли эти гигантские насекомые людей или нет.
— Хочу, но не для этих целей. Охранников надо задобрить человеческим мясом. Они еще пригодятся и не раз. И что жалеть этих рабов? Правитель вообще настаивает на том, чтобы их всех казнили.
«Но кто тогда будет работать?» — подумал Найл.
Рикки говорил с трудом.
Он явно устал, передавая информацию в диспетчерский центр. Сил в маленьком паучке было гораздо меньше, чем в гигантских Восьмилапых представителях породы.
— Отнеси меня вниз, Посланник Богини,— попросил паучок.— Не бойся, от тебя я силы отнимать не собираюсь,— добавил Рикки, прочитав мысли Найла, не успевшего зашторить сознание.
Но Посланника Богини все равно интересовало, как начальник разведки намерен восстанавливаться...
Скоро он это узнал.
Стоило им войти в кухню, как Рикки попросил Найла поместить его на плечо одного из связанных рабов. Посланник Богини тут же сделал это, мгновенно поняв план Рикки.
Чернокожие сидели в ряд у одной из стен, вращая огромными глазами, белки которых выделялись на их темных лицах.
От людей исходили волны страха: они прекрасно понимали, что ничего хорошего их не ждет. Но Вайг оказался прав: рабы по своему обыкновению успели очистить головы от мыслей.
Впервые попав в северные земли, Найл удивился этой способности чернокожих. Белые не умели создавать ментальную пустоту. Правда и черные не постоянно держали свои головы пустыми, а только тогда, когда поблизости появлялись пауки. Теперь, зная о талантах Посланника Богини и совершенно не представляя, на что способны обладатели черных блестящих панцирей, они и при них старались ни о чем не думать.
Жуки расположились в разных частях кухни, наблюдая за рабами, а также охраняя проем в стене. Двое жуков, как понял Найл, остались в туннеле, в любую минуту ожидая, что кто-то еще попытается на них напасть. Баркун, Варкинс и Мирдо сидели на трех стульях, держа наготове винтовки со штыками на концах, направляя их в сторону чернокожих.
А раб, на плече которого пристроился Рикки, уже лишился сознания. Маленький паучок запустил две передние лапки в волосы человека, зацепился за кожу и пил энергию. Вскоре начальник разведки отсоединил лапки и уже самостоятельно перебрался на плечо второго раба, в ужасе дернувшегося, когда маленький паучок выбрал его. Человек застонал, но вскоре не мог произносить ни звука, поскольку, как и его товарищ, лишился чувств. Исходившие от остальных рабов волны страха еще усилились.
Но больше ни о чем Найл подумать не успел: дверь в кухню с грохотом распахнулась и в помещение ввалились четверо мощных пауков-охранников — самого крупного вида Восьмилапых в северных землях. Охранники ритуально поклонились Посланнику Богини, Рикки и обладателям блестящих панцирей. Найл вежливо с ними поздоровался, Саворон и другие жуки пошевелили щупиками и приветственно цвиркнули.
— Вот эти двое — ваши,— Рикки показал маленькой передней лапкой на двух чернокожих, из которых отсосал энергию.
Начальник разведки говорил вслух, чтобы все люди его понимали. Голос у Рикки был не такой низкий, как у крупных пауков, но такой же монотонный. Создавалось впечатление, что он идет из глубины Земли, хотя на самом деле шел из маленького паучьего тельца. Найл видел, как не лишившиеся чувств чернокожие сжимаются прямо на глазах...
— А ваша судьба,— продолжал говорить Рикки, обращаясь к остальным рабам,— зависит от того, как вы сейчас будете себя вести. Станете упираться — и я тут же отдам вас всех охранникам.
Огромные пауки стояли навытяжку, даже не пытаясь перебить Рикки или вставить хоть слово от себя. Посланник Богини тут же отложил в памяти, что в местной иерархии маленький начальник разведки занимает гораздо более высокое положение, чем огромные телохранители. Правильно: ведь бойцов много, а тех, кто может вылететь на разведку над вражеской территорией — единицы: вид паучков, к которому относился Рикки, был самым малочисленным и не скрещивался ни с каким другим.
— Забирайте этих двух,— Рикки опять повернулся к охранникам.— Потом вернетесь сюда. А мы пока поговорим с рабами.
Охранники тут же ринулись в двум так пока и остающимся без сознания рабам, схватили их и вытащили из кухни, закрыв дверь. В головах огромных Восьмилапых присутствовала только радость от предстоящего пира. Найл не стал даже прислушиваться к доносящимся с лестницы чавкающим звукам. Во-первых, ему всегда было неприятно, когда пауки ели людей: врагов, только что умерших, больных. Все равно же людей... Во-вторых, ему требовалось ковать железо, пока горячо.
— Сколько еще человек прячется в подземельях? — спросил он, обводя глазами сидящих рядком чернокожих, дрожащих, как листья на ветру.
— Мы не знаем.
— Не знаем точно.
— Наверное, еще столько же.
— Нет, пожалуй, поменьше.
— Может, больше. Отвечали все — кто что думал. Но вывод можно было сделать однозначный: не все чернокожие схвачены.
— Где они прячутся?
Желающие спасти свою жизнь рабы предложили проводить членов отряда к месту, где жили те, кто спустился под землю.
Посланник Богини уточнил:
— Там только мужчины или есть женщины и дети?
Оказалось, что в подземельях поселились только три женщины: Карла, ее сестра и мать. Жены и сестры других чернокожих остались на поверхности. Найл уловил раздражение, промелькнувшее в мозгах людей: они явно оказались недовольны привилегированным положением семьи Кенгу. Своих-то он спас, сам в вылазках не участвовал, только отдавая приказы, да и теперь остальным рабам приходится за него отдуваться.
«Если бы не Кенгу, мы бы, наверное, и не подняли восстание.»
«Если бы не Кенгу, мы и дальше жили бы, как раньше. Не так и плохо было. И тут бы сейчас не сидели.»
«Если бы не Кенгу, то наших двоих сейчас бы не съели Восьмилапые.»
Теперь рабы не очищали головы от мыслей. А Найл решил воспользоваться таким отношением к руководителю восстания. В принципе, он не имел ничего против этой массы людей: они оказались ведомыми. Да и жестокость по отношению к Мине проявила именно Карла. Разберись с вождем — и восстание затухнет само собой, подумал Посланник Богини.
— Вы двое,— показал он на сидящих с краю мускулистых мужчин, как раз винивших во всем Кенгу,— проводите меня и членов моего отряда к тому месту, где скрывается ваш предводитель. Если мы его захватим и вернем на поверхность всех прячущихся в подземельях рабов, вы будете помилованы и вернетесь к своей обычной жизни. Слово Посланника Богини.
Среди остальных, сидящих на полу чернокожих, тут же появились добровольцы, готовые пойти вместо выбранных Посланником Богини.
— И эти справятся,— сказал Найл. Два раба попросили только развязать их ноги: иначе как они пойдут? Найл дал сигнал Баркуну, и тот разрезал веревки острым ножом.
В этот момент в кухню снова зашли довольные и сытые пауки-охранники. Общаясь на ментальном уровне, чтобы люди его не слышали, Найл пояснил Восьмилапым, что произошло в их отсутствие.
— Ты отдашь нам еще кого-то? — спросили они.
— Вы получите поднявшего восстание Кенгу,— встрял Рикки.— И тех, кто окажет сопротивление. А пока охраняйте этих. Эти готовы теперь работать за двоих, чтобы искупить свою вину.
Рикки, как всегда, понимал ситуацию лучше других пауков и сказал Найлу, что проследит за исполнением приказа Посланника Богини.
Найл велел Байту подежурить в кухне, чтобы тоже следить тут за порядком. Своего брата Посланник Богини оставил в первую очередь потому, что он умел подключаться как к паучьему, так и человеческому сознанию. Также Посланник Богини попросил Саворона выделить двух жуков. Их защитного газа хватит, чтобы заполнить это помещение, если произойдет что-то непредвиденное.
Рикки соскочил с плеча Найла, на котором опять сидел, и перебрался на один из кухонных столов. Посланник Богини, Баркун, Варкинс и Мирдо натянули противогазы.
Жуки первыми вылезли в зияющий проем и тут снова распахнулась дверь в кухню и появился Сибил, до этого времени сидевший где-то наверху.
— Я пойду с вами,— заявил он.
— Как хочешь,— пожал плечами Найл, зашторил сознание и подумал: «Все надеешься найти свой таинственный порошок? Ну ищи, ищи. Теперь-то уже и я подключился в поискам. Нашим паукам он тоже необходим.»
Посланник Богини вытолкнул двоих рабов в туннель и вышел вслед за ними. Уже в подземном коридоре Найл провел рабов вперед и сказал Саворону, что эти двое должны указывать дорогу. Правда, он также велел жуку внимательно следить за чернокожими: а мало ли что они могут выкинуть? Ведь нельзя было исключать возможность ловушек, подстроенных Кенту как раз на подобный случай. Паук, как и в предыдущие разы, замыкал шествие.
Отряд продвигался обычным темпом, Восьмилапый, как и раньше, заглядывал во все попадающиеся по сторонам помещения, Найл внимательно рассматривал все, что там хранилось, глазами Сибила.
Примерно метров через пятьсот пути рабы остановились и сказали в голос:
— Вон за тем поворотом туннеля расположена дверь. Все, кто спустился в подземелья, сейчас живут там.
Рабам явно не хотелось идти дальше: они понимали, что свои не простят им предательства и постараются убить, а если они двигаются во главе отряда, то сделать это окажется проще простого.
— Покараулишь этих двоих? — спросил Найл у Сибила.
— Конечно,— ответил тот.
Найл велел рабам остаться в туннеле с Восьмилапым, а сам последовал за жуками, теперь возглавляющими шествие.
За указанным поворотом в самом деле оказалась дверь — подобная той, что они уже открыли под вторым городом.
— Действуй, Посланник Богини,— донесся до Найла импульс, посланный Савороном.
Найл вытащил из-за пояса жнец и полоснул по тому месту, где у двери должен был находиться замок. Но на этот раз криков изнутри не последовало. Или никого не убило сразу?
Два молодых жука толкнули лапами дверь, открыли и оказались в большом просторном помещении, у всех стен которого располагались многочисленные спальные места. Затухающие факелы догорали на стенах.
Но люди отсутствовали.
Правда, Найл тут же уловил какой-то импульс, идущий от кучи тряпья в дальнем углу.
Бросившись туда и освещая себе дорогу прихваченным с собой факелом, Найл увидел лежащего на грязном матрасе чернокожего с перебинтованным торсом.
При свете факела Посланник Богини увидел, что кожа мужчины поменяла цвет с черного на серый, глаза впали, щеки ввалились. Этот человек был серьезно болен и умирал.
От яркого света факела он открыл глаза и посмотрел на Посланника Богини. Найл подключился к его сознанию. В нем он прочитал ненависть к Кенгу, бросившему больного на растерзание врагам. Мужчина проклинал лидера восстания за то, что ему не была вовремя оказана медицинская помощь: Кенгу боялся, что в таком случае раненый их сдаст.
— Когда его ранили? — повернулся Найл к вошедшим в комнату двум рабам, охраняемым Сибилом и жуками.
— Его не ранили. Ему обожгло бок факелом.
Найл вспомнил, когда это случилось.
Во время первого спуска отряда в подземные туннели, еще до разрушения города гигантских муравьев, Найла и его подчиненных попыталась атаковать группа чернокожих, но была погружена в сон защитным газом жуков. Один из чернокожих, несших в руке факел, выронил его — и опалил свою кожу.
Значит, Кенгу не потащил за собой раненого... Вернее, умирающего — судя по внешнему виду чернокожего, жить ему осталось не так много и будет лучше, если Посланник Богини отдаст его паукам-охранникам, чтобы они не сожрали тех, кому еще жить и жить. А этому несчастному он как раз облегчит страдания.
Но как бы вытянуть из обожженного информацию о том, куда ушли оставшиеся рабы под предводительством Кенгу? Или вначале попробовать порасспросить двух провожатых?
Подключившись к их сознанию, Найл обнаружил там лишь ментальную пустоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36