И это действительно самый лучший способ изучить жизнь аборигенов. В то время на острове умер последний людоед. У его потомков вид весьма мирный, но довольно угрюмый. Пожалуй, это единственное из полинезийских племен, представители которого никогда не улыбаются. Тут на всем лежит печать мрачности.
Всюду, где бы мы ни встречали детей, они сразу начинали просить жевательную резинку, конфеты и почему-то женские заколки для волос.
Жители показали нам, как они ходят по грязи в сезон дождей. Становятся на ходули высотой не менее метра и шагают. Выглядит это довольно смешно.
Здесь можно купить оригинальную одежду из тапы. Однако цену за нее заламывают высокую. Видимо, на острове часто бывают иностранцы. Тапу делают из коры дерева. Я так и не уяснила способа ее изготовления. Поняла лишь одно, что материю окрашивают в коричневый цвет и рисуют на ней схематичные фигурки божков. Раньше, до того как сюда дошла фабричная ситцевая ткань, из тапы изготовляли юбки. Но никогда их не стирали: как только юбка пачкалась, ее просто выбрасывали. Может быть, отсюда и произошли распространявшиеся европейскими моряками легенды о длинноволосых полинезийках, которые нагими приплывали к ним на корабли. Для женщин входить в пирогу было табу. А юбки из тапы не выдерживали воды. Поэтому, чтобы побывать на корабле и посмотреть на «белые божества», женщинам приходилось сбрасывать одежду и добираться до корабля вплавь голыми. Само собой понятно, что для моряков, пробывших в океане многие долгие месяцы, взобравшиеся на палубу корабля нагие длинноволосые нимфы казались истинным божьим даром. И уж совсем естественно, что «белые божества», вернувшись на родину, охотно распространяли легенды о нагих полинезийках.
Сейчас тапа используется только как сувенир.
После нескольких часов прогулки, изранив себе ноги, мы вернулись к заливу. По дороге собирали под деревьями упавшие на землю грейпфруты и апельсины, купили у островитян еще теплого хлеба и пошли «домой». Все собрались на нашей лодке. Правда, для нас с Дончо не осталось местечка в тени, мы так и сидели с ним под палящими лучами солнца. Пили чай и беседовали.
Потом Дончо полез в воду, чтобы очистить днище лодки от ракушек и водорослей, а остальные давали ему советы. Карин приготовила жареные кукурузные зерна со жженым сахаром. Как именно, я так и не усвоила. Только у нее и Веры яхты маленькие, чуть побольше нашей лодки. У остальных же яхты прекрасные. Под вечер приплыли местные парни с гитарами. Все перебрались на тримаран Джефа и Джуди. Джеф достал шотландскую волынку и ошеломил своей музыкой туземцев. Признаться, звуки, которые Джеф извлек из волынки, поразили и меня. Неожиданно, когда каждый пел что мог, а Джеф играл на волынке, над заливом поплыли звуки одинокого саксофона. «А-а, это же Ник упражняется!» – радостно закричали все.
Итак, первый вечер прошел в массовом музицировании. На другой день, опять на тримаране, отправились на прогулку. Ника, Гео и его жену оставили в соседнем заливе Омоа. Они решили оттуда вернуться пешком, совершив переход через горы. Хорошенькую погоду выбрали для путешествия – шел непрерывный дождь. Мы пытались было убежать от дождя, но безуспешно. На тримаране мы познакомились с англичанами Тони и Хилари. Остальные в компании – американцы. (Здесь вообще среди яхтсменов преобладают американцы.) Женщины обменялись рецептами – что и как можно приготовить из местных овощей и фруктов. Я разговаривала с Хилари и между прочим сказала ей, что не люблю стряпать. Она страшно обрадовалась, едва ли не стала обнимать меня. Оказывается, и она терпеть не может этим заниматься, а все женщины чуть ли не до умопомрачения только и говорят что о кулинарных рецептах. Хилари и Тони явно самые интеллигентные из всей компании.
Нас много расспрашивали о Болгарии. Все сознались, что, как только познакомились с нами, стали рыться в энциклопедиях, чтобы хоть что-то узнать о Болгарии. Никто из них никогда в жизни не встречался с болгарами и, хорошо это или плохо, решили, что все болгары такие же, как мы. Обменялись адресами, и мы пригласили их приехать в Болгарию.
К концу каждого дня я от усталости валилась с ног. Целый день приходится говорить на английском, а собеседники из разных штатов, молодые, часто употребляют жаргонные словечки и самое главное – говорят очень быстро.
Угощая обедом, Джуди торжественно объявила, что все восхищены нами. В глаза нам об этом никто не сказал, но, видимо, между собой яхтсмены говорили о нас, а Джуди высказала общее мнение. От неожиданности мы даже смутились, а я подумала: вот, если бы это была компания славян, да еще во время застолья, то я бы смогла предложить добрый тост. А как поступить в данной ситуации? Мы опустили глаза и сдержанно поблагодарили.
Да, чуть не забыла сказать. К обеду Джуди самолично испекла хлеб. На яхтах, кроме автоматического рулевого управления, есть баня, туалет, магнитофон с усилителем (почему они не выходят из строя из-за большой влажности, мне непонятно), газовая плита и духовка. И это в порядке вещей, потому что большинство яхтсменов путешествуют по нескольку лет, и, естественно, необходимо иметь некоторые удобства, которые хоть частично компенсировали бы отсутствие твердой земли под ногами. Так обстоят дела на яхте. А я с грустью думала о том, как мы вернемся на свою лодку, где заплесневелая одежда и мокрые спальные мешки, потому что с утра льет дождь и рубка снова протекает. О том, как я возвращусь к своему ящику с бутылкой керосина, плиткой, с двумя чашками и несколькими ложками – ко всему тому, что я называю громким именем «кухня». А ведь, когда мы уезжали из Болгарии, я по-настоящему гордилась ею.
Съемки делать невозможно – беспрерывно льет дождь. Поэтому решили покинуть остров. Еще с вечера попрощались со всеми и утром, несмотря на просьбу Джефа и Джуди, не стали их будить.
Дождь шел и в океане. Но когда он поливает тебя в заливе, а вокруг высятся крутые мрачные скалы, на душе совсем тоскливо. Снова дует ветер, и снова мы почувствовали себя в знакомой, привычной обстановке. И сразу начали строить планы пребывания на Таити, рассчитывать, когда доберемся туда, и т. д. А пока что нам предстоит встреча с коварным архипелагом Туамоту, с рифами, атоллами, возможно, с бурями, да мало ли с чем еще.

Глава II
Маркизские острова – Таити. Коварный Туамоту. Жестокий шторм
Дончо

Они приедут к нам в Болгарию
Сегодня 19 мая. В 7.30 утра мы покинули дождливый Фату-Хива.
Наши друзья еще спят. Вышел на палубу только Джон и пожелал нам счастливого плавания.
– Я приеду к вам в Болгарию!
Он уже седьмой из тех, кто, познакомившись с нами, захотел повидать Болгарию. Мы многое рассказали им из истории нашего древнего государства, о наших замечательных виноградниках, о прекрасном вине, о ласковом море и о золотых песках пляжей. Я буду очень рад, если смогу встретить их на Черном море и познакомить со своей родиной. Убежден, что Болгария им понравится.
Снова воюю с парусами, чтобы поймать пассат. Мы находимся с подветренной стороны острова, и это не позволяет идти по заданному курсу: пассат дует с 105° и не дает возможности выдерживать направление на Таити. Выжимаю все, на что способны наши паруса, однако идем курсом 285°, то есть на 40° отклоняемся от требуемого курса. Беру рифы на провисшем стакселе, и мне удается взять направление 275°. Отвоевал 10°. Для нас и это много. Надеюсь, что бог-пассат смилостивится над нами и повернет на восток. Впереди на 1200 миль протянулась цепь архипелага Туамоту. Опасностей сколько угодно. Три дня назад радио Папеэте сообщило о гибели двух катамаранов. Несколькими днями раньше разбилась яхта. Но ни для кого разбившиеся суда не служат предостережением, каждый надеется, что такая судьба минует его, хотя в устах яхтсменов «Туамоту» звучит как «злой рок». Яхтсмены поражаются, как это мы решаемся выходить в океан с такими парусами. Уже сам по себе тот факт, что у нас простая спасательная лодка, да еще без киля, вызывает у всех огромное уважение. В ежедневных разговорах о плавании под парусами мы пользуемся непререкаемым авторитетом.
Весть о нас распространилась даже среди островитян. «Красная лодка» вызывает у них большой интерес. Этому помогают и частые сообщения об экспедиции «Планктон» по радио Папеэте. Газеты поступают сюда редко, а телевизионные передачи вообще не принимаются. Здесь единственная связь с миром – радио.
Для американских, английских и французских яхтсменов Болгария стала синонимом страны мореплавателей. Мы этим бесконечно довольны и обрушиваем на слушателей поток разных историй о нашем плавании – о Карибских островах, о Греческом архипелаге, о Кавказе, Стамбуле, Скандинавии, Испании, Мачу-Пикчу. Это одна из причин, почему на Маркизских островах у нас осталось много друзей.
Уже двадцать часов дует прекрасный ветер. Идем со скоростью 2,5 мили в час. Почти 60 миль в сутки. Течение попутное, и это прибавляет нам ежесуточно еще 12 миль. Расстояние от Фату-Хива до Таити по прямой линии составляет 900 миль. Для нас оно будет немного большим. Рассчитываем пройти его за 10–13 дней.
Соотечественники в Лиме
Вчера вечером наконец-то поймал на коротких волнах болгарскую радиостанцию: программу для Южной Америки. Жаль, что передача велась на испанском. Слышимость довольно хорошая. Я так увлекся, что забыл о лодке, и она, резко изменив курс, понеслась на юг. Я проворонил момент, когда лодка сделала поворот фордевинд. Довольно толстое бревно гика, к которому был пришнурован грот, сломалось словно соломинка. От резкого толчка Джу проснулась и с испуганной физиономией выскочила из рубки.
– Спокойно, Джу. На этот раз сломалась не мачта, ничего страшного.
Запасной брус для гика у нас был, но из-за слабой видимости мне удалось его поставить только к рассвету.
В Перу Трайчо Трайков посоветовал привязать весла и брусья индейским способом. Он убеждал меня, что нельзя закрепить их прочнее. Я ему поверил, и он смастерил нам такие узлы, что развязать их оказалось куда сложнее, чем разрешить Восточный вопрос. Я вынужден был просто срезать около 20 трайчовских узлов, чтобы освободить несчастный брус! С удовольствием вспоминаю о Трайчо и его семье. Более гостеприимных и сердечных людей трудно найти. Трайчо обладает самыми лучшими чертами болгарского национального характера. Я сразу полюбил этого человека. Прошло уже два месяца, а я продолжаю вспоминать и Трайчо, и его жену Марию. Она, словно волшебница, сокращает расстояния: достаточно вдохнуть идущий из кухни аромат национальных блюд, и ты уже не в Перу, а в Болгарии.
Несмотря на спешку, на множество неотложных дел, которые мы переделали в Лиме, эта столица запомнилась мне, и прежде всего неиссякаемой добротой всех, кто нас окружал. Нам выпало счастье, что мы встретили в Лиме такого внимательного и энергичного человека, как посол Младен Николов.
Джу

Трюки, от которых больно
Я готова отказаться от экспедиции из-за ночных вахт. Никто из тех, с кем нам довелось встретиться, понятия не имеет, что значит через каждые три часа просыпаться, вставать, одеваться и совершенно очумелым садиться за румпель. Все яхты имеют автоматическое управление.
Вечером луна снова ввела меня в заблуждение. Это случается со мной уже в третий или четвертый раз. Когда луна на горизонте и через нее проплывают облака, она выглядит большим кораблем. Несколько минут я диву давалась, что это за судно, на котором сияют светом иллюминаторы и нет ни одного топового огня.
Ясно, что и Дончо засыпает на вахте, потому что паруса вдруг перекинуло на другой галс, а гик сломался. Я очень испугалась. Наверное, вид у меня был ужасный, когда я вылетела из рубки, так как Дончо поспешил успокоить, сказав, что сломалась вовсе не мачта.
Погода стоит прекрасная, ветер не сильный. Слышу все ближайшие радиомаяки: Хао, Рангироа, Таити, Бора-Бора, Раротонга.
Мы находимся на 10° южной широты и 139°50 западной долготы, а нам надо быть на 18° южной широты и 150° западной долготы.
Сегодня исполнилось три месяца с того дня, как мы вылетели из Болгарии. До возвращения домой остается еще столько же, а я уже давно тоскую.
Остерегаюсь писать, много думать, говорить о Яне. Что о ней ни напишу, все грустно до слез.
Жизнь на борту протекает нормально. Для начала потеряли еще один тропический шлем. Теперь у нас их только два, и любая новая потеря окажется роковой. Продолжаем невольно причинять друг другу боль, и оба сердимся при этом. Перед отплытием выпала целая серия обменов ударами. Прямо как у Лаурела и Харди – непрерывные трюки. Вот только заснять их некому. На Фату-Хива мы на резиновой лодке плыли к берегу. В полосе прибоя волна была большой, и Дончо, стараясь уйти от нее, при сильном взмахе веслом нечаянно угодил им мне под глаз. Потом я преподнесла ему сюрприз: плохо привязала веревкой резиновую лодку к «Джу», и она отвязалась именно в тот момент, когда Дончо хотел в нее сесть. И конечно же, полетел в воду, искупался в грязном заливе. Я очень смеялась, а он ругался. Следующий номер выкинул Дончо: не закрыл крышку люка над мотором, и ночью нелегкая угораздила меня свалиться вниз. Конечно, я ухитрилась ушибиться как можно больнее. Утешает лишь то, что большинство наших новых друзей-яхтсменов тоже в синяках. Может быть, и они, подобно нам, вошли в роль Лаурела и Харди. Удивительно, стоит одному забыть где-нибудь что-нибудь, как другой тут же обязательно ударится о забытый предмет.
Океан пустынен. Из воды не выпрыгивают корифены. Не видно и летучих рыб. И, разумеется, совсем мало планктона.
Дончо

Оправданно ли вмешательство?
Я уже привык расставаться с новыми землями и новыми людьми. Прощание с Маркизскими островами не вызвало у меня грусти. Да, они красивы, как никакие другие острова в мире, но мы устремлены вперед, и у нас нет желания медлить. Мы сжились с экспедиционной жизнью, и все, что ей на пользу, стало нашим единственным критерием счастья и красоты. Сохранится ли он, когда вернемся в Софию?
А может, в тишине и покое мы по-другому будем оценивать те или иные стороны нашего плавания и с опозданием осознаем всю красоту увиденного нами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50