— Это было действительно ужасно?— Я был напуган до смерти, если ты это имеешь в виду.Она выглянула в окно.— Как ты думаешь, есть способ изгнать его?— Полагаю, Тейлор сможет дать нам ответ на этот вопрос. Если он все еще жив.— О Господи, надеюсь, что это так.Принесли мясо и поджаренные овощи. Наконец— то подали и вино — бутылку крепкого «Марго», после которого мне всегда хотелось спать. Я ел, потому что чувствовал голод, но любое движение челюсти давалось мне тяжело.— А не можем мы просто выбросить сундук за борт? спросила Мадлен,Я отхлебнул глоток вина.— Думаю, можем. Но я не уверен, что дьявол утонет. А вдруг он расправится с нами до того, как мы его выбросим? Или после? И кроме того, нас могут остановить. Вряд ли никто не заинтересуется людьми, которые выбрасывают сундуки за борт.Она положила свою вилку.— Дан, я боюсь.— У тебя есть для этого все основания.— Я, правда, очень напугана. У меня предчувствие, что должно произойти нечто ужасное.Я взглянул на нее сквозь рюмку с вином и ничего не смог на это ответить. Я не мог сказать, что положение дел изменится к лучшему, потому что оно, судя по всему, собиралось ухудшиться. И я не мог предложить никакого плана, чтобы избавиться от неприятностей. Все, чем я занимаюсь, так это тяну время, с ужасом ожидая, что Элмек, возможно, собирается принести нас обоих в жертву Адрамелеху. С какой стати ему соблюдать условия сделки, если он в любой момент может нас разрезать на куски с помощью магии, а мы будем бессильны что— либо предпринять?Корабль двигался ровно, но вилки, тарелки, стаканы и графин позвякивали и дрожали из— за вибрации двигателя.Позже мы стояли на палубе и смотрели, как постепенно вырисовывался перед нами размытый берег Англии семь утесов, которые еще называют «семь сестер», полого спускающиеся к пляжу и берегу Нью— Хэйвена. Наш корабль развернулся и пришвартовался кормой к узкой пристани. Вежливый голос по— французски пригласил пассажиров вернуться в свои машины.Оба мы были угнетены и испуганы. Когда поднимались на палубу, где находились машины, и с неохотой уселись на свои места, ведь позади нас находился этот страшный багаж. Мы молча сидели и ждали, пока нас выпустят, и боялись даже оглянуться на темный медный сундук, где скрывался дьявол. Я чувствовал необъяснимую клаустрофобию на корабле, как будто тонны металла давили на меня со всех сторон.Наконец мы выехали на причал и очутились невдалеке от доков. На улице стоял один из обычных серых дней, небольшой ветерок дул со стороны моря. Добродушно выглядевший таможенный служащий направил нас в свободный инспекционный отсек. Мы въехали в него и остановились.Мадлен открыла окошко со своей стороны, и таможенник наклонился к ней. Это был сурового вида человек, с лицом типичного английского служащего. Он спросил:— Сколько времени вы планируете провести в Англии?— Я не знаю. Около недели, может быть две.— Отпуск?— Да, вы правы.Он прикрыл глаза от света, чтобы отражение не мешало ему, и всмотрелся в багажник. Затем обошел машину и встал у моего окна. Я сумел выдавить на лице нечто похожее на улыбку. Скорее всего я выглядел так, как кот Сильвестр, когда бульдог Твитти вдруг появился в саду — с оскаленными зубами и злобно рычащий ( Сильвестр и Твитти — персонажи из популярного мультипликационного сериала ).Таможенник спросил:— Вы знаете, что попытка ввезти животных в Соединенное Королевство — серьезное нарушение?Я кивнул головой, как идиот:— Да, мне это известно. Что— то связанное с кроликами?— Совершенно верно. Потрудитесь мне сказать, что находится в этой коробке.— Коробке? А, вы имеете в виду этот сундук?— Да, сэр.— Ну, там всего— навсего несколько кусков и обломков я коллекционирую антиквариат. Там я держу также книги, парочку справочников. А в основном куски и обломки.Таможенник сделал пометку в своей книжечке. Затем он ткнул в сторону отделения, где только что закончился полный обыск «Мepceдecа», принадлежащего немецкой паре. Он открыл рот, собираясь что— то сказать, но вдруг замешкался, посмотрев на меня еще раз, а потом огляделся вокруг, как будто что— то потерял.— Все в порядке? — спросил я.Он тряхнул головой, как бы пытаясь прояснить сознание:— Да, сэр. Просто у меня ощущение, что я хотел что— то сказать, но забыл. Не могу вспомнить — что.Я сжал зубы и оглянулся на Мадлен. Ни она, ни я не произнесли ни звука.Таможенник сказал:— Очень хорошо, желаю приятно провести время, — и налепил ярлык на ветровое стекло машины.Я завел машину, и мы выехали из доков в город. Только тогда, когда не осталось ни малейшего намека на краны и портовые сооружения, я позволил себе вздохнуть облегченно.Мадлен прошептала:— Дьявол знал, что происходит! Ты понял, что он сделал с этим человеком? Он его опустошил!Я быстро обернулся и взглянул на сундук. Я начал нервничать из— за него. Правое веко задергалось. Я не пытался и представить то, что на самом деле находится в сундуке. В спальне отца Антуана я уже видел достаточно, и мне не хотелось слышать дьявольское шуршание и шипящий злой голос.Мы бесцельно ехали по улицам Нью— Хэйвена, которые не очень отличались от улиц Дьеппа. Везде красивые черепичные крыши на домах и ворота, окрашенные в бледные тона жилые дома и магазины.— Что мы будем сейчас делать? — спросила Мадлен.— Не знаю. Искать место в гостинице, я полагаю.Она взглянула на часы.— Думаю, что до этого мы должны узнать, где живет Тейлор. Бары сейчас открыты. Давай выпьем и перекусим чего— нибудь, а затем пойдем в местную библиотеку. Там наверняка есть справочник о священниках. И если Тейлор 'все еще жив, то его имя мы найдем обязательно.Мы припарковали «Ситроен» на муниципальной стоянке и перешли на другую сторону, к большому бару с названием «Принц Уэльский», который пропах свежим пивом и жареными цыплятами. Мы сидели около окна, пили пиво и ели холодные бутерброды с сосисками. Бармен за стойкой был высоким худощавым парнем в форменной куртке, он держал в руке открытую банку пива и обсуждал достоинства А— 23 и А— 24, должно быть, речь шла о дорогах. Одно из увлечений англичан после крикета и планирования рабочего дня дороги. Когда вы увидите эти дороги, то поймете — почему.После бара мы отправились на поиски библиотеки. Она находилась в маленьком кирпичом здании недалеко от стоянки. Судя по зашторенным окнам, можно было понять, что библиотека скоро закроется.Библиотекарша нашла для нас справочник и положила его на стол с лицом многострадальной обезьяны, у которой полный рот уксуса. Мы проглядывали страницы быстро, как только могли, пока библиотекарша надевала свое пальто, застегивалась, натягивала перчатки, отряхивалась и выключала свет в дальнем конце читального зала.В спешке перелистывая страницы, мы наконец нашли то, что искали. Отец Тейлор. Настоятель церкви Святой Катерины.Мадлен облегченно вздохнула:— Это он. Он еще жив.Я оторвался от справочника и обратился к библиотекарше:— Извините. Вы не могли бы подсказать, где находится Левис? Это далеко отсюда?Она наморщила нос, фыркнула и взглянула на меня как на умственно недоразвитого.— Он находится в восьми милях вверх по дороге. Вы не пропустите его. Там есть разрушенный замок.— А Страдхое? Это деревня около Левиса.— Это немного ближе. Три мили по дороге к Левису, а потом направо. Между главной дорогой и рекой.Я повернулся к Мадлен и подумал, что я, наверное, побледнел не меньше, чем она. Ведь если Тейлор живет так — близко и если он знает местонахождение двенадцати собратьев то это ужасное дело может быть завершено уже сегодня ночью. Глава IV Зимой долина Сассекса затянута серым туманам. В самой высокой части долины виднелись черепичные крыши Левиса. Оттуда между возвышающимися берегами монотонно несла свои воды Оусе, направляясь к морю. Когда мы выехали из Нью— Хэйвена и поехали на север по берегу реки, уже достаточно стемнело, мы с трудом различали раскачивающиеся верхушки деревьев и белые, наполовину растаявшие пятна снега на полях.Я оставил открытым окно в машине. В сельской местности зимой в Англии с полей поднимается резкий запах хвои, а во Франции поля всегда пахли навозом. Мадлен напрягала зрение в поисках дорожного знака на Страдхое и напоминала мне, чтобы я держался левой стороны.— Туда! — воскликнула Мадлен. — Это тот знак. Следующий поворот направо!Я нажал на рычаг. Поворот был скрыт зависающими ветвями и низким кустарникам, и когда мы въехали туда, то, как будто, попали в нору огромного кролика.Мы медленно двигались между белых от снега домов со старинной черепицей, раскидистых садов и низких кирпичных тротуаров. В деревне было всего лишь двадцать— тридцать домов. Я миновал их, выехал к полям и тут осознал, что мы уже на месте.— Интересно, где здесь викарий, — спросила Мадлен.— Не знаю, думаю, нам лучше выйти и отправиться искать его пешком.Она повернулась и крепко сжала мою руку:— О Боже! Да. Я в ужасе.Я заглушил двигатель. И талька тогда да нас донесся мягкий тихий шум из сундука за нашими спинами. Мы замерли на своих местах и уставились друг на друга, услышав отвратительный шепот Элмека вновь:— Мы уже на месте, да?Я ничего не ответил.— Мы на месте, да? — настаивал Элмек.Мадлен кивнула мне, призывая ответить, и я проговорил низким сдавленным голосом:— Да, мы уже близко.— Ты поступил очень хорошо. Ты быстро отыскал Тейлора. Я вознагражу тебя, ты знаешь. Я могу дать тебе силу, достаточную, чтобы сломать человеку шею, хочешь? Или бросать ножи и сабли в женскую грудь, тебе ведь это нравится, не так ли?Я с отвращением закрыл глаза, но Мадлен сжала мою руку и прошептала:— Соглашайся. Все, что угодно, только соглашайся.Я громко ответил:— Да, я бы хотел получить такую силу.Элмек засмеялся, а потом сказал:— Ты хочешь сейчас искать Тейлора? Я чувствую его! Он где— то близко!— Да, мы собираемся найти его.— И не смей делать глупости, понял? Я уверен, что в доме Тейлора столько же ножей, сколько и у отца Антуана. Вспомни Антуанетту. Разве она не кричала? Разве ее не проткнули собственные ножи и ножницы?Я сглотнул, почувствовав, как ужас сдавил мне горло. Дьявол издал тихий, скребущий звук, от которого меня бросило в дрожь.— Пойдем, Мадлен, поищем Тейлора, — сказал я громко и открыл машину.Как только я поставил ногу на землю, Элмек прошептал из запертого сундука:— Помни, солнце уже село. Твой клочок волос больше не защитит тебя. Поэтому шевели ногами резво.Я оказался на холодном ночном воздухе. Улицу освещал одинокий фонарь. Я кашлянул.Мы прошли по спускающейся вниз дороге, внимательно оглядываясь вокруг, но улица была пустынна. Издалека, с другой стороны реки, до нас донесся стук колес поезда, направляющегося в Нью— Хэйвен, и на мгновение увидели сквозь деревья его освещенные окна.— Здесь табличка, — сказала Мадлен.Я напряг глаза в темноте. На одной из старых осыпающихся стен была надпись, сделанная белой краской и гласившая: «Церковь Святой Катерины».Я на мгновенье обернулся в сторону нашего «Ситроена», припаркованного в конце улицы, и сказал:— Все в порядке. Мы собираемся выяснить, дома ли Тейлор.Я потянулся к руке Мадлен, и мы пошли как могли медленно, но через несколько шагов нашему взгляду открылась церковь, окруженная домами, древняя церковь с колокольней, массивные, окованные медью ворота и сельское кладбище с могильными камнями. Поблизости стоял дом викария со слабо освещенными окнами, выстроенный из светло— серого кирпича. К нему вела белая дорожка, по краям обсаженная жидкими кустиками. Она упиралась в дверь, блестящую, как гроб.Мы перешли через дорогу и приблизились к крыльцу. Казалось святотатством маршировать по этой молчаливой английской деревне и громко разговаривать. Мадлен наклонилась, чтобы прочесть буквы, выгравированные на медной табличке, и прошептала:— Это здесь, Дан.Я привлек ее к себе и поцеловал в щеку. От нее пахло мылом и французской косметикой. Она сказала:— У тебя холодный нос.Я взял тяжелый молоток и дважды постучал. Через дорогу у кого— то в спальне зажегся свет.Из здания викария доносились звуки открываемых и закрываемых дверей. Послышались чьи— то шаги у входа. Ключ повернулся в замке, и лучик света вырвался наружу. Старческое лицо появилось в щели.— Да?Я неуверенно спросил:— Вы Тейлор?— Совершенно верно. Вы хотели видеть меня?Я кашлянул.— Мне очень жаль, что приходится вас беспокоить. Но нам надо кое— что обсудить.Старый человек удивленно посмотрел на меня. У него были седые жидкие волосы и ровное, будто отполированное лицо. На нем был воротничок священника и мягкие тапочки, панталоны серого цвета и такие мятые, будто он хранил их под матрасом. По обеим сторонам носа ямочки от очков, и, возможно, поэтому его бледные глаза изучали меня так пристально.— Вы американец, не так ли? — спросил викарий строгим голосом.Он даже произносил «не так ли?» как «ни— и та— ах ли?».— Надеюсь, вы не мормон?— Нет.— Они ужасно надоели, знаете ли.Мадлен сказала:— Мы пришли по поводу танка.Викарий медленно повернул свою возвышающуюся над воротничком голову и взглянул на нее.— Танка? Как странно…— Что же тут странного? — спросил я. Интересно, есть ли у него, как у Элоизы, какие— нибудь предчувствия…— Ну как, — ответил Тейлор. — Они опустошили его еще в среду.Я уставился на него с нескрываемым удивлением…— Септический танк, — пояснил он. — Вы ведь его имели в виду?Если бы я не воспринимал Элмека так серьезно и болезненно, то я бы рассмеялся.— Не тот танк, сэр. Танк, над которым вы однажды произнесли молитву в Нормандии во время войны.Его рот медленно открылся, словно чья— то невидимая рука оттянула челюсть вниз. Упавшим голосом он переспросил:— Нормандия? Танк в Нормандии?Я подтвердил:— Он вскрыт, мистер Тейлор, дьявол на свободе.В глазах его застыл ужас. Он шире распахнул дверь и жестом пригласил нас в холл, заставленный стойками для зонтов, вешалками с плащами и шляпами священников, украшенный старинными часами. Когда мы вошли, он захлопнул дверь и запер ее.— Не стойте здесь, — заботливо обратился он к нам и повел в гостиную. — Моей жены сегодня нет дома, она чем— то занята в женском институте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16