Гейзер еще несколько секунд рассекал струей воздух и потом затих, но генератор продолжал негромко жужжать.
– Это гордость нашей общины, – сказал Эррико, – одна из пятидесяти паровых турбин, производящих геотермическую энергию.
– А кристаллы дилития вы не используете? – поинтересовался Кирк.
– Забудь о дилитии, – удрученно покачал головой андорианец, – и вообще о каких-либо видах топлива. Нам оставили кое-какое оборудование и инструменты, но все энергоресурсы должны быть местного происхождения.
Спок чрезвычайно удивился.
– С таким давлением и температурой как можно быть уверенным в том, что вулкан не начнет извергаться?
– А мы и не уверены, – ответил Эррико. – Но среди нас есть геологи, они говорят, что последнее извержение произошло лет тысячу назад, и держат вулкан под пристальным наблюдением. Мы стараемся контролировать инфильтрацию воды в магму, поэтому пара получаем столько, сколько нужно. Кроме того, сениты выбрасывают корабли, и поэтому мы здесь. Пойдем, ваш челнок уже близко.
Они прошли мимо останков ромуланского крейсера, который, как птица, задрал свой острый нос. На нем не осталось ничего, кроме каркаса, с которого свисали куски обшивки. На том месте, где должны были быть экраны и панели приборов, зияли огромные дыры. Кирк прошел мимо детей-альбиносов, играющих в импровизированном дворе рядом с транспортом для переброски войск, а невдалеке стояли теплицы, накрытые парашютной тканью. Само по себе кладбище затерянных кораблей являлось наглядным свидетельством изобретательности, духа борьбы за выживание и взаимовыручки разумных существ со всей Галактики. Кирк подумал, что это место не лишено мрачноватого налета – чувство это могут вызывать свалки утиля или неудавшийся парк отдыха, с которым жители кладбища не хотели расставаться.
Капитан заметил обтекаемую форму "Эриксена", похожего на булку, еще до того, как Эррико показал его. Кирк быстрым шагом направился к челноку. Спок шел рядом, не отставая ни на шаг. Наклонившись, они нырнули во входной люк и с благоговением обошли свой маленький летательный аппарат, охваченные теплым чувством встречи с чем-то до боли знакомым и родным. Кирк считал, что вулканец сразу же подойдет к панели приборов, но он вместо этого ринулся проверять наличие ЗИПа и тщательно осмотрел все ящики.
– Они не взяли трикодер, – наконец произнес он. – Все аварийные запасы также не тронуты. Кирк бросился к передатчику и включил его.
– Кирк вызывает "Энтерпрайз", – сказал он, – выходите на связь.
Высокий андорианец стоял, сгорбившись, у люка.
– Мне жаль, – сказал он, – но с вашего челнока сняты все энергетические установки и слито горючее. Боюсь, это типичный случай.
Кирк нажимал все кнопки на консоли, но огоньки на ней не зажглись, и ласкающего слух жужжания приборов он не услышал. Корабль был абсолютно мертв, как тот звездолет, который они видели раньше.
– Электрическую энергию мы можем подать, – обнадежил Эррико. – Я, собственно, сделаю это прямо сейчас с вашего разрешения.
Капитан медленно повернулся к андорианцу с благородными манерами, несколько смущенный тем, что не выразил в достаточной степени признательности за все, что тот сделал для них.
– Эррико, мы чрезвычайно благодарны тебе за наше спасение. Ты настоящий товарищ.
Голубокожий андорианец покраснел, отчего кожа на его лице приобрела лиловатый оттенок.
– Для меня это большая честь, – поклонился он. – В конце концов, это вы спасли меня, вытащив из лап ужасных сенитов.
– Вообще-то это сделала Ренна, – на лбу Кирка пролегла морщинка. – Ее я, кстати, тоже не поблагодарил как следует, но обязательно это сделаю.
– Спасибо тебе, Эррико, – присоединился к благодарности Спок. – Напряжения от девяти до пятнадцати вольт будет вполне достаточно.
– Я займусь этим, – сказал андорианец и отошел от челнока.
Спок включил трикодер, удовлетворенно осмотрел мигающие индикаторы и прислушался к прерывистым сигналам.
– Капитан, – обратился он к Кирку, – очевидно, силовое поле, используемое сенитами для подавления чужой аппаратуры, сюда не распространяется. Теперь мы не будем действовать на ощупь. Даже без работающих приборов управления я могу дать тебе детальную характеристику состояния судна.
– Действуй, – приказал Кирк, чувствуя, как по спине бегут мурашки.
Буквально секунды ловкие пальцы вулканца бегали но кнопкам, набирая команды. Затем он начал докладывать:
– Активные турбины не повреждены, но дренированы, маневровые двигатели дренированы, топливные баки пусты, накопители энергии сняты, фазеры отсутствуют, стабилизаторов нет...
– Хватит, – остановил его Кирк. Он разочарованно вздохнул и принялся мерить шагами узкое пространство. – Все, что может генерировать энергию, необходимую для подъема в воздух этой штуки, отсутствует. Получается, эти люди правы. Как ты считаешь? Летать наш челнок уже не будет?
– В теперешнем его состоянии, конечно, нет, – ответил Спок. – Повреждений на челноке нет, но сениты тщательно поработали. Без горючего или без стабилизаторов наш корабль с места не двинется.
– Если только не приделать к нему колеса и не запрячь лошадь, – пробормотал Кирк. От бессилия он ударил кулаком по перегородке. – А ведь на него возлагались такие большие надежды.
– Капитан, – попытался обнадежить Кирка Спок. – Эти технари-умельцы, должно быть, умеют вырабатывать собственное ракетное топливо, иначе они завтра не произведут запуск.
Кирк глубоко вздохнул и решил подумать о чем-нибудь приятном. Через открытую дверцу было видно, как длинные тени ложились на многочисленные дорожки. Теперь капитан знал, что тени являлись предвестниками надвигающейся ночи.
– Да, ты прав, – зевнул Кирк, – завтра нам обязательно нужно присутствовать на запуске. Сейчас было бы неплохо чего-нибудь поесть и немного отдохнуть.
– Полностью согласен с тобой, – сказал Спок и стал разбирать пластиковую упаковку с космическим питанием.
* * *
Лазарет располагался в одном из немногих здании, построенных из тростника, пемзы и других местных строительных материалов без применения деталей космических кораблей. Маккой прибыл туда как раз в тот момент, когда опытный врач с семью пальцами на левой руке и восемью на правой делал вытяжку мальчику со сломанной рукой. Доктор Мута утверждал, что в своей врачебной практике старается не применять обезболивающее, во-первых, являясь сторонником такого метода, а, во-вторых, из-за недостатка наркотических средств. Те из них, которые были взяты с кораблей, приходилось применять лишь в самых крайних случаях. Доктору помогали две медсестры, они прописывали сульфамидные препараты, приготовленные тут же, хинин и настойки из трав.
В некоторых домах общины были свои небольшие изоляторы на случай чрезвычайной ситуации, но лазарет был просторнее и удобнее. Маккой понял, что пациентам нравилось бывать здесь после перенаселенных кораблей, где они проводили много времени. Маккой также не сомневался, что Мута справляется с переломом, принимает роды, накладывает жгут не хуже, чем любой другой врач, и почувствовал от этого огромное облегчение: если бы у этой процветающей общины не было своего опытного доктора, то у Маккоя появился бы соблазн остаться для оказания медицинской помощи. К счастью, врач у них был, и Маккой мог направить все свои силы на поиск возможных путей возвращения в общину, которая в данный момент вынужденно оставалась без главного хирурга, – на "Энтерпрайз". Маккой распрощался с доктором Мутой и персоналом лазарета. Он вышел на улицу и попал в центр лабиринта затемненных дорожек. Единственными ориентирами оставались силуэты причудливых космических летательных аппаратов, проглядывавших сквозь деревья, да на ветру покачивались фонари. Затем у Маккоя появился еще один ориентир, звуковой – чей-то добродушный смех, и он пошел прямо на него.
Через весьма короткое время доктор оказался на пирушке, организованной во дворе перед медного цвета шаттлом, его жизненное пространство расширили за счет умного использования серебристого непромокаемого полотна, укрепленного на стойках. Вплотную прижавшись друг к другу, стояли самые разные двуногие существа с поднятыми вверх сосудами для горячительных напитков и слушали речь молодого бородатого гуманоида. Его стакан возвышался над другими.
– Я поднимаю этот бокал за всех своих друзей, – говорил он, – смотрителей Кладбища! Юукса и я, завтра мы покинем вас, но не надо нас оплакивать. Мы должны испытать "Лухексер" после стольких лет работы над ним. Благодаря Шерфе, – молодой человек повернулся в сторону пожилой женщины, прячущей слезы, – защитное поле, корабля восстановлено на сорок процентов от первоначального.
Пилот сделал паузу. Было заметно, что он очень волнуется.
– Независимо оттого, что с нами случится: или мы пробьем защитный экран сенитов, или попадем в лапы охотников, находящихся на орбите, или станем еще одной вспыхнувшей и погасшей звездой в предрассветном небе – мы с любовью будем вспоминать вас всех. Кладбище – не совсем подходящее место для жизни, но мы теперь знаем из рассказа новичков, что на Санктуарии есть поселения и похуже. Жизнь среди вас была для нас привилегией, и мы невероятно высоко оцениваем вашу дружбу и сотрудничество.
Молодой гуманоид хотел продолжить свою речь, но слезы, наворачивающиеся на глаза, не дали ему этого сделать. К пню, на котором он стоял, подбежала женщина его расы и порывисто обняла его под аплодисменты присутствующих. Одни участники вечера смеялись, другие плакали, а остальные делали и то, и другое одновременно. Кто-то схватил Маккоя за руку и всунул в нее чашу, наполненную до краев темным остропахнущим элем.
Белкот, глаза которого сильно покраснели от слез, а на щеках от возбуждения появился румянец, улыбнулся Маккою.
– Такова судьба мастера и изобретателя, – сказал он, – строить и самому испытывать. Не суди нас слишком строго.
– Мне вообще не за что вас судить, – ответил ему Маккой, сделав большой глоток янтарной жидкости. – Вы хотите улететь с этой планеты и знаете, что такой шанс есть. Надеюсь, вы найдете подходящий способ. Мы тоже ищем возможные пути.
Маккой отпил еще эля.
– Боже мой, до чего же хорош этот напиток! Если топливо корабля хотя-бы наполовину обладает его качеством, то эти ребята обязательно добьются успеха!
* * *
Ночное небо посветлело с выходом на небосвод второй луны Санктуария. К тому времени Маккой в сопровождении двух жителей добрался домой. Час был поздний, и доктор своим приходом разбудил Кирка и Спока, спящих в гамаках. Новые друзья Маккоя помогли ему войти в дверь и, распрощавшись, ушли.
– Боунз, это ты? – спросил Кирк, привстав в гамаке. – Я мог бы спросить тебя, где ты был, но ты уже перешагнул рубеж двадцати одного года.
– А был я на прощальном вечере, – сказал заплетающимся языком Маккой и плюхнулся в кресло пилота. – И теперь немножко под хмельком.
– Оно и видно, – заметил Спок. – И кого же провожали, могу я узнать?
– Одну очень хорошую пару. Завтра они улетают на корабле, – Маккой посмотрел на капитана слезящимися глазами и с хрипотцой в голосе неожиданно произнес:
– Джим, они погибнут, и все это прекрасно понимают.
Кирк свесил ноги с гамака.
– Да, – сказал он глухо. – Мы со Споком пришли к такому же выводу.
– Ну а что с этим? – спросил Маккой, обводя рукой челнок. – Запустим мы его в небо?
– Челнок здорово разукомплектован, – резко ответил капитан. – Сняты стабилизаторы, слито топливо, нет накопителей энергии.
– И все же, – добавил Спок, – небольшой подарок сениты нам оставили – рабочий трикодер.
– Трикодер? – удрученно пробормотал доктор. – Не думаю, что на нем мы далеко улетим.
– Там видно будет, – ответил вулканец. – По моим подсчетам, солнце взойдет через сто пятьдесят семь и две десятых минуты, и посему предлагаю поспать еще.
– Разбудите меня. Я тоже хочу посмотреть на этот акт самопожертвования.
Маккой вытянул ноги в кресле пилота, скрестил на груди руки и захрапел.
* * *
На экране "Энтерпрайза" появился капитан Мора, дружелюбно настроенный. Он хотел казаться веселым, но это ему не удавалось – в глазах его читались печаль и озабоченность.
– Скотт, – обратился он к главному инженеру, – мы немедленно сходим с орбиты. Скоро и вы получите по космической связи приказ командования Звездного флота. Боюсь, мне известно его содержание, и я очень сожалею, что нет времени продолжать спасательную операцию. Тот факт, что капитан Кирк и другие все еще живы, вызвало в высшем руководстве большое облегчение. Я предложил вывести станцию на орбиту большой луны для наблюдения и поддержания контакта с Санктуарием, но эта задача не для "Энтерпрайза". Прощай, Скотт.
– Прощай, капитан Мора, – сдержанно сказал Скотт.
Экран мигнул и изображение Мора пропало, вместо него было выведено увеличенное изображение находящихся на орбите кораблей, кольцом окружавших лазуревую сферу. Скотт понял, что сейчас "Нептун" улетит, переместится в более свободную часть орбитального пояса, на расстояние трех тысяч километров от "Энтерпрайза". Скоро "Нептун" набрал скорость и исчез с экрана.
Скотт глубоко вздохнул, плечи его обвисли. Медленно побрел он за Чеховым и Зулу и, дойдя до командирского кресла, устало сел в него. Чехов и Зулу, так же, как и он, чувствовали всю безысходность своего положения.
Ухура развернулась в кресле и тихо позвала:
– Капитан Скотт, только что получено очень короткое сообщение от Звездного флота.
Скотт устало кивнул.
– Должно быть, очень короткое и по существу. Что ж, докладывай, лейтенант.
– Через сорок восемь часов мы должны прибыть на звездную базу 64.
Все на мостике даже перестали дышать, боясь, что исполняющий обязанности капитана отдаст приказ, и они покинут орбиту Санктуария, оставив на планете капитана Кирка, мистера Спока и доктора Маккоя, и, может быть, больше никогда не увидят их.
Скотт задумчиво поглаживал подбородок.
– Сообщение и в самом деле очень короткое, – согласился он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33