Через салун - и точка.
Поэтому у Толика вариантов не было: войдя в городок, он прямиком направился к салуну.
К счастью, местный кулибин обнаружился за одним из столиков: вместе с соседом-стеклодувом уговаривал бутылочку забористого местного пойла, причем явно уже не первую. Звали кулибина Хонтешем, был он кузнецом и близким к гениальности механиком-самоучкой. Ну а с кем логичнее всего сближаться контактеру? Конечно же, с механиком, с кулибиным, с одержимым изобретателем.
- Здравствуй, Хонтеш, - поздоровался Толик, подсаживаясь к гулякам.
- Страфствуй, Толиа! Выпиэшь с нами? - неожиданно спросил кулибин по-русски.
Толик в общем-то знакомил некоторых аборигенов с русским. Но весьма поверхностно.
- Ух ты! - изумился он. - Ты подтянул русский, Хонтеш?
Механик хохотнул, но ответил уже на родном языке:
- Не настолько, Толя. Пожалуй, пара фраз, которую ты слышал, это пока мой потолок в русском.
- А я уж испугался, - усмехнулся Толик, тоже переходя на местное наречие. - В хорошем смысле.
- А мы тут с Рушером обсуждаем одну небезынтересную идею! Рушера ты должен помнить. Или я путаю?
“Елки-палки! - подумал Толик с неясной тревогой. - Что-то сегодня кулибин изъясняется, будто профессор университета. Нет, он умный мужик, конечно. Но он же, строго говоря, дикарь-инопланетянин, а не профессор! Да, способный, да, сметливый… Но все-таки!”
- Я помню твоего соседа, Хонтеш, - вслух сказал То-лик. На лице его, разумеется, не отразилось ни малейшей тревоги. Да и вообще никакой работы мысли не отразилось, лицо контактера оставалось безмятежным и дружелюбным. - Здравствуй, Рушер.
Они обменялись местным рукопожатием, больше похожим на хват армрестлеров перед поединком.
- Пить я, пожалуй, не буду, - вздохнул Толик. - А то еще опять усну.
- Жаль. - Хонтеш покачал головой. - Я хотел задать тебе вопросы. Много вопросов. Впрочем, ладно: значит, задам в другой раз. Надеюсь, вы еще не скоро улетите?
- А… - Толик снова растерялся. В принципе, он намекал Хонтешу, что сам Толик и другие земляне прибыли из другого мира. Но ни понятие “космический корабль”, ни концепцию межзвездных перелетов до аборигенов никто пока не доносил: шеф сотоварищи сочли преждевременным. - Почему ты решил, что мы умеем летать?
- Подумал и понял, - сообщил Хонтеш, наливая еще по рюмашке. - Вы ведь прилетели со звезд? С этих светляков, что каждую ночь видны на небе, верно?
- Ну, в определенном смысле, верно. Не с самих звезд, конечно. Вокруг звезд вращаются шарообразные миры, подобные вашему… Вот с одного из таких миров мы и прибыли.
- Значит, я правильно догадался. Надо будет записать, а то потом забуду… Прозит, Рушер!
- Прозит, - буркнул Рушер, опрокидывая рюмку в рот. Поморщился, закусил местным овощем, подозрительно похожим на самый обыкновенный маринованный огурчик, покосился на полупустую бутылку.
- Может, довольно? - произнес он с сомнением.
- Не, - решительно сказал Хонтеш. - Допьем - тогда довольно. Сегодня мы должны все закончить, так что давай… Прочищай мозги.
И налил еще по одной.
“Н-да, - скептически подумал Толик. - Если начинать день с двух таких бутылок, пожалуй, закончите вы сегодня… что бы вы там ни затевали, кулибины”.
А Хонтеш что-то затеял, это Толик ощутил безошибочно. Слишком уж красноречиво поблескивали его черные глазищи без зрачков. Слишком азартно сжимались и разжимались четырехпалые кулаки. Хонтеш вообще нынче напоминал скоростной болид перед стартом: двигатель взрыкивает, корпус, исполненный мощи, едва заметно сотрясается, и нога пилота готова в любой момент вдавить акселератор до отказа…
- Погубит вас водка, - сообщил Толик как мог доверительно. - У нас водка сгубила не один выдающийся ум.
- Водка умы не губит, - заявил Хонтеш безапелляционно. - Держи, Рушер.
Рушер принял рюмку, послушно пробормотал: “Прозит…” и глотнул. Взгляд его чудесным образом прояснился.
- Ну вот, до обеда точно хватит, а в кузнице у меня еще бутылочка припрятана. - Хонтеш встал. - Толя, хочешь с нами? Только, чур, не подсказывать! Пока мы не закончим и не продемонстрируем!
- Договорились, - пообещал Толик. - А что вы затеяли?
- Увидишь. - На лице Хонтеша прижилось нетрезво-блаженное выражение. - Я еще не знаю слова, которым ты это обзовешь, а своего не придумал пока.
- А почему не придумал? - рассеянно спросил Толик.
- Некогда было. - Хонтеш указал на опорожненную бутылку. - Не видишь, что ли, мы делом занимались…
“Ну и ну”, - подумал Толик.
Подумал - и только.
- Ну как? - не тая гордости, поинтересовался Хонтеш.
- Неплохо, - сдержанно похвалил Толик. - Называется эта конструкция паровой турбиной. Могу подсказать, где у тебя в основном теряется мощность.
- Да я и сам вижу, - вздохнул Хонтеш. - Между соплом и крыльчаткой. Так?
- Так. Собственно…
- …Потеря мощности - это потеря давления пара, - продолжил за него Хонтеш. - Это и непьющему понятно. Вообще, я помозгую и сделаю всю конструкцию герметичной. Тогда мощность должна возрасти.
- Ты молодец, Хонтеш! - искренне похвалил Толик. - Задумано не без изящества, а уж про воплощение при вашем уровне техники я вообще молчу! Мой шеф просто в восторге будет.
Хонтеш довольно ухмыльнулся и неожиданно икнул. Ближе к концу демонстрации его заметно развезло, отчего Толик начал опасаться, как бы местный кулибин не ошпарился. Обошлось, к счастью.
Еще Толик боялся, что Хонтеш, захмелевши, утратит нить беседы и демонстрация сорвется. Ничуть не бывало! И Рушер помогал Хонтешу вполне толково, даром что руки тряслись у обоих.
- Я тебе потом чертежи покажу, - пообещал Хонтеш. - С утра я один чуть не сгубил, печь разжечь хотел, вижу бумажка… Ну и того…
- То есть как? - изумился Толик. Чтобы кулибин сжег собственные чертежи?
- Так говорю же, с утра. - Хонтеш расплылся в улыбке. - Еще до салуна. Это что, Рушер как-то чуть дом не сжег. Разоспался до полудня почти. Хорошо жена раньше встала, успела шторы сорвать и залить. Ой, ругалась!
У Толика давно вызрело ощущение, что он упускает какую-то простую и очевидную для аборигенов деталь их быта. Но понять, что это, никак не мог.
- Ладно, - объявил Хонтеш. - Вечер скоро, пора отдыхать.
Последняя фраза на языке аборигенов звучала рифмованно, и ее смело можно было передавать идиомой: “Кончил дело - гуляй смело”.
- В салун? - предположил Толик.
- Зачем в салун? - Хонтеш удивленно покосился в окно, за которым уже смеркалось. - Вечер же. Домой.
Еще одна непостижимая местная деталь. Ближе к закату салун закрывался. А ведь, если подумать, именно к вечеру следовало бы только начинать гульбище!
Ага, сейчас.
“Н-да. Не люди это, хоть и похожи, - подумал Толик с легкой отстраненностью. - Дальний Космос. Фронтир. И звезды над головой совсем другие”.
Ему очень не хотелось, чтобы соплеменники Хонтеша и Рушера единственным смыслом существования избрали салун, а не мастерскую. Лучше бы наоборот. Толик иногда пугался аборигенов - особенно по утрам. Взгляды пустые, морды помятые. Пока горло не промочат - слова путного не добьешься. Шефа в одном городке как-то раз даже чуть не побили. Правда, потом, после первой бутылки, долго извинялись. Долго, смущенно и, кажется, искренне.
Утром Толик отправился в городок необычно рано, с рассветом. Маршируя пустынной улочкой, он почти не глядел по сторонам, поэтому не обратил внимания на едва заметную тень, мелькнувшую в щели между домами.
Аборигенов было двое. Рушер и еще один, незнакомый. Толику сразу не понравились их пустые взгляды.
- О, глянь, Руш, опять эти типы чужие по городу шастают!
Голос был хриплый и недобрый. Толик не мог узнать Рушера - давешнего ассистента Хонтеша-самородка. Не осталось и следа от вчерашнего Рушера, это был узколобый детина без проблеска мысли во взгляде.
- Шастают, - буркнул детина. - Баб наших портят, поди, пока мы спим.
- Точно! - поддакнул его напарник. - Мож, в рыло ему?
- А то!
Рушер принялся засучивать рукава. Второй абориген скользнул Толику за спину.
Землянин уже нащупал рукоятку шокера, однако Рушер с приятелем почему-то медлили.
Секундой позже Толик понял почему - расхлябанной утренней походочкой к ним приближался Хонтеш. В руке он нес початую бутылку.
- Эй, братва! - рявкнул он еще издали. - Бухнуть хотите?
Хонтеш тоже ничем не напоминал вчерашнего чуть подвыпившего профессора. Он был похож на обыкновенного деревенского кузнеца, выползшего поутру из хаты опохмелиться и, если удастся, почесать кулаки.
- Слышь, Хоня, тут этот, вчерашний. Мы его, кажись, отметелить хотели, - прищурился Рушер.
- На, пей. - Хонтеш подошел и передал бутылку Ру-шеру. - Не хотели мы его метелить. Он нам, вроде, какую-то балалайку мастерить помогал.
- Может, все-таки отметелим, а? - с надеждой протянул Рушер.
- Пей, урод! - рявкнул Хонтеш.
Рушер аж присел от кулибинского рева. По лицу стеклодува было видно: он мучительно выбирает, что сделать: дать бутылкой Хонтешу по голове или же сначала все-таки отхлебнуть.
Решил отхлебнуть, отчего о Толике временно позабыл. Затем поделился пойлом с безымянным приятелем.
В общем, литровую бутылку эта троица приговорила минут за пять. Безо всякой закуски.
“Ну, сейчас начнется”, - решил Толик с тоской, тиская в кармане рукоятку шокера.
- Чепалов! - донеслось по связи. - Немедленно на базу! Это приказ!
- О! Толик! - почти одновременно с “комом” сказал Рушер, словно и не собирался несколькими минутами ранее землянина “отметелить”. - Привет!
- Привет, - растерянно поздоровался Толик.
- Я тебе дам привет! - раздраженно и громко выкрикнул коллега с базы; кажется, это был Козельски. - За тобой флаер выслали! Нештатная ситуация!
- Мы чего… - протянул Рушер слегка испуганно. - Бить тебя хотели?
Взгляд у него теперь стал совсем другой. Еще не вчерашний, но уже с проблесками мысли.
- Как тебе сказать… - Толик попытался дипломатично уклониться от обсуждения.
- Хотели-хотели, - вмешался Хонтеш. - Остолопы. Ты извини их, Толя!
Толик уже решился было ответить - снова профессионально-уклончиво, но тут сверху тоненько засвистело - снижался флаер. Аборигены дружно задрали головы.
Флаер сел прямо на улицу, даже не совершив предупредительного круга. И это притом, что шеф запретил всем работникам базы приносить в города любые техногенные вещи, за исключением средств личной обороны и контактерского “кома”!
А уж когда из флаера выскочили два десантника в полной боевой и с лучеметами наготове, Толик совсем растерялся.
- Чепалов! Ты цел? - донеслось из флаера.
- Цел, - пробормотал Толик.
- На борт, живо!
- Простите, ребята, - обратился он к Хонтешу. - У нас, кажется, что-то случилось. Я потом приду.
- Ладно, - легко согласился кулибин. - Если что, мы или в салуне, или в кузнице! Пошли, братва!
Аборигены, то и дело поглядывая на флаер и десантников, направились привычным утренним маршрутом - в салун. Толик же послушно влез в кабину флаера. Десантники запрыгнули следом, и спустя пару секунд полупрозрачная капля со свистом взмыла в зеленоватое небо Флабриса.
- Что стряслось-то? - встревоженно спросил Толик.
- Биологи объяснят, - отмахнулся пилот. - Говорят, тебя запросто убить могли сегодня.
Козельски сунул Толику стакан свежевыжатого апельсинового сока.
- На, держи… И садись, а то упадешь еще.
Толик послушно уселся на диван.
- Ты чего поперся в город в такую рань? - хмуро осведомился шеф.
- Да там это… Кулибин мой паровую турбину изобрел. Видно, готовится вас паровозом порадовать. Я ему обещал помочь, ошибочки кое-какие устранить… Увлекся, неохота было до полудня ждать.
Голос Толика поневоле звучал виновато, хотя, если вдуматься, - ничего крамольного он не совершил. Ну, подумаешь, сунулся в город в нерабочее время! Так ведь не курорт тут. Научная база в Дальнем Космосе, черт знает как далеко от Земли.
- Ладно, - буркнул шеф. - Уцелел, и хорошо.
- А что стряслось-то? - поинтересовался Толик.
- Да ничего особенного. - Шеф вздохнул. - Раскусили нашу аномалию. Расшифровали.
- Где? На Земле, в Центре?
- В Центре. Только не в нашем. Биологи раскусили, не контактеры. В общем… Все просто: мы от водки тупеем, а аборигены - умнеют. Хотя и пьянеют тоже.
- Как это - умнеют? - не понял Толик.
- А так. В прямом смысле. Алкоголь на них действует как интеллектуальный стимулятор. Вызывает динамическое обновление нейронных связей мозга. Хлопнул абориген рюмку - плюс десять ай-кью. Всосал бутылку - Эйнштейн. До тех пор пока не проспится. Проспался - опять тупица тупицей. А тупиц на что первым делом тянет, а? Правильно, на подвиги, на баб и на водку. Подвиги, понятное дело, антисоциальные. Понял теперь, почему они с утра пораньше - в салун, а работают только после полудня?
Толик только глазами хлопал, лихорадочно соображая - что же тут не так.
- Погодите, - сказал он спустя несколько секунд. - Ерунда какая-то получается. Не могли же тупицы самостоятельно изобрести самогонный аппарат? С чего все началось-то? Естественной браге тут и получиться-то не из чего, ковыль один.
- А началось все, парень, - доверительно сообщил шеф, - с того, что задолго до прошлогоднего почтаря, аж целых двести сорок два года назад, на это самое место, где сейчас стоит база, нештатно сел аварийный грузовик-контейнеровоз. Сесть - сел, а взлететь - не смог. И помощь запросить не смог. Не знаю уж почему. Грузовик этот в свое время искали, да, как оказалось, совсем не там. И вез этот грузовик, не поверишь, виски. Девятьсот тысяч тонн.
Нетто.
Владимир Михайлов
ЭВТАНАТОР
Местом обитания Орлена Кордо в те дни была Середина.
Если бы его спросили: “Середина чего?” - он лишь пожал бы плечами. Или, в крайнем случае, пробормотал: “Середина ничего. Просто - Середина, и всё”. Но никто не задавал такого вопроса. Все, кто общался или мог бы общаться с Орденом, прекрасно знали, что Середина - всего только название планеты, на которой они живут. Кто так назвал её и почему - сведений история не сохранила. Да какая разница? Бывают названия куда глупее, и ничего.
Это всё сказано просто так, для разгона. Потому что название этого мира в тех событиях, о которых пойдёт речь, не играет ровно никакой роли.
А играет - тот факт, что восемнадцатого змееносца (в серединском календаре месяцы назывались именами созвездий, а имена эти пришли из глубокой старины, хотя рисунок созвездий, естественно, не имел ничего общего с теми, древними:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55