Лиз так рьяно тянули и дергали в разные стороны, что она почувствовала себя последним кашемировым жакетом на рождественской распродаже. Попыталась отдышаться, чтобы запротестовать. Внезапно над ней навис Ллойд. Раздался его львиный рык:
— Эй вы все! Ведите себя прилично!
Лиз оставили в покое.
— Какие будут распоряжения? — спросил у нее Ллойд.
— Присоединяйтесь. Мне нужна ваша сила.
— Ради Фи хоть в пекло, — пробурчал Ллойд. — Понимаете, я ее люблю.
— Знаю, — улыбнулась Лиз. Телохранитель, обхватив ее своей исполинской рукой за плечи, сделал знак другим. В мгновение ока он заставил всех образовать аккуратную группу, похожую уже не на кучу малу, а на плотную паутину. К ней постоянно добавлялись новые круги.
Увидев все это скопление с Лиз в центре, Майкл аж запнулся — но, не показав виду, продолжал свое движение по периметру сцены. Благослови его небо! Нет, он настоящий ангел. Ни огненные шары, что, стреляя пламенем, скакали вокруг, ни агрессивные двумерные монстры не лишили его ясности мышления. Он доверяет Лиз. Мысль об этом согрела ее сердце.
Остальным музыкантам и техникам она тоже была благодарна. Даже некоторые из тех, кто на репетиции испугался их колдовства, теперь нашли в себе силы ей помочь. Тут надо еще учесть, что люди просто рады обняться с кем-то в момент, когда вокруг творится ужас что такое. Даже самой Лиз приятно опереться на плечо друга. Это самое грандиозное заклинание в ее жизни — возможно, самое грандиозное из происходящих в данный момент на свете. Провалить его нельзя. Ни в коем случае. От компетентности Лиз зависят жизни тысяч людей. Не говоря уже о ее нынешнем звании и должности.
Лиз приказала себе начать со своего непосредственного окружения. Пусть эти люди, переполняемые тревожным возбуждением, успокоятся. Если она ретранслирует их беспокойство, весь стадион провалится в тартарары. Лиз улучила момент, когда Майкл, выйдя вперед, начал соло. Пока к нему было приковано всеобщее внимание, она на миг убрала завесу покоя из зала, чтобы закутать в нее своих собственных помощников. Их плечи тут же расправились. Как только команда Лиз должным образом умиротворилась, Лиз полностью распахнула свою душу и выплеснула свое обновленное и гораздо более усиленное успокоительное заклинание на толпы зрителей.
И ощутила в воздухе присутствие зла. В течение радостного события должна накапливаться благая магическая энергия. Уж совсем на худой конец — нейтральная. Теперь у Лиз не осталось никаких сомнений, что какая-то сила, находящаяся прямо у нее под рукой, стремится обратить все это добро во зло. «Будьте чисты, — уговаривала она зрителей через свой канал связи, излучала свои чувства так далеко, как только могла. — Красота. Справедливость. Милосердие. Покой». Темная сила черным пламенем лизала края ее заклинания. Нельзя допустить, чтобы оно совсем сгорело.
Ее помощники, даже самые глухие к магии, отозвались на призыв к единству и сгрудились теснее, грозя раздавить Лиз в лепешку. Она лишь слабо пискнула. Услышав это, Ллойд энергично растолкал толпу, и Лиз, пыхтя, начала жадно хватать ртом воздух.
К ее горлу горьким комком подступило отчаяние. Конечно, хорошо, что ей помогают, — но шансы невелики. Очень уж мощная сила против нее действует. Несмотря на все усилия группы, в музыку проникло темное начало. И пустило корни. Не все песни «Изумруда в огне» Лиз одинаково нравились — но композиторским искусством ребята, безусловно, владеют. И умеют создавать настроение, выстраивая песни в единую программу. За вычетом нескольких сознательно ернических сатирических композиций их вещи призваны облагораживать и раскрепощать слушателя. В микрофоны поступает нечто позитивное. Но то, что льется «на выходе» из динамиков, становится все негативнее. Лиз почувствовала, что долго так не продержится. Против нее — настоящий «девятый вал» тьмы.
Энергетические ресурсы окружающих ей, бесспорно, помогают, — вот только они весьма скудны вследствие необученности своих носителей. У Найджела, как он сам сказал, подсознательная замкнутость. Других тоже сковывают комплексы — у каждого свой. Итак, энергии просто-напросто не хватает. Может быть, наладить контакт с залом? Установить контроль над энергией публики и направить ее в благое русло? Нет, слишком рискованно. Стоит зрителям сообразить, что дело неладно… По одному вкрадчивому бесовскому совету восемьдесят тысяч людей в панике ринутся к выходам.
Все, кто на стадионе, весь стадион держится на Лиз. На ней одной. Был бы здесь хотя бы Бобо… Как же страшно обходиться собственными скромными силами! Лиз взмолилась к небесам: только бы, только бы все уладилось. И тут же горько усмехнулась. Да, она хочет спасти мир. Главное — захотеть, так ведь?
«Главное, да не все», — мрачно подумала она. Если Бобо не удастся остановить Робби и Кена, все потеряно. Почувствовав, что ресурсы окружающих иссякают, Лиз переключилась на свой резервный фонд энергии Земли, пополненный Бобо перед уходом. И вновь почувствовала ужасное изнеможение. Откинулась на сильные руки Ллойда, пуская в дело даже свою собственную жизненную силу. Бедная Фионна. Она-то, наверное, надеялась, что охрана старой подруги принесет ей удачу. Жаль, что Рингволл не нашел нужным командировать более опытного и способного агента.
Лиз понимала, что с секунды на секунду утратит контроль над умиротворяющим заклинанием, и энергия, завихряясь, образует такой торнадо зла, какого этот город еще не видывал. У нее закружилась голова: заклинание высасывало последние капли ее сил, лишало даже способности бодрствовать. Еще миг, и она сдуется, как дырявый воздушный шарик.
И вдруг ласковая струйка ментальной энергии, пощекотав пятки, начала подниматься по ее телу. Лиз ощутила, как энергия, бьющая струей из пола, захлестывает ноги… все тело… распрямляет спину… хлещет фонтаном из ладоней и рта. Кто ее прислал? Бобо? Нет, он недостаточно силен. Лиз мысленно швырнула в новый энергетический колодец воображаемый камушек — и опешила: погружаясь, тот никак не находил дна. Дна просто не было. Это же колоссальное море! Без конца и края! Кто же этот невероятно могущественный волшебник, пришедший из ниоткуда ей на помощь? Не музыкант, нет, не техник, не зритель, не охранник… И все же у энергии единый источник. Кто вы, таинственный благодетель?
Внезапно Лиз догадалась. Это не «кто», а скорее «что». Энергия исходила от самого Нового Орлеана. Городу не понравилось вторжение тьмы, бесцеремонно наступившей ему на больную мозоль. Он решил закупорить ее, сковать, дабы не мешала Большому Спокойному расслабляться. Чистая, нечеловеческая энергия Нового Орлеана замешена на пахучих специях, певучих окликах — и музыке. Город, и прежде всего Французский Квартал, защищается от дурного внешнего влияния. Увидев в Лиз союзницу, он предоставил в ее распоряжение свои богатства. А Лиз охотно взяла на себя роль медиума-проводника.
Энергия растекалась по всем ее жилам, била изо всех пор. Лиз испугалась, что ее хрупкое тело — точно бумажный лист под струей пожарного гидранта — не выдержит напора и разлетится в клочья. Но энергия стремилась не разрушить Лиз, а сроднить с собой и увлечь по течению. Лиз раскрывалась, как диафрагма на объективе фотоаппарата, все шире и шире, пока вся миролюбивая, непосредственная душа этого уникального города не потекла через ее тело, входя через пятки и выливаясь из кончиков пальцев. «Les bonnes temps roulez!» — и да будет так. Сам город, ритм которому, на манер ударной секции, задавала река Миссисипи, дал Лиз поразительную музыку.
И англичанка воспрянула духом. Казалось, Бурбон-стрит, сорвавшись с насиженного места, обвилась вокруг «Супердоума» гигантским звуковым бантом. Не только позитивная радость рок-н-ролла, но и живительное дыхание джаза, жаркие объятия соул, большое сердце блюза, залихватское шутовство зайдеко и всепроницающая печаль ирландского фолка сплелись под руками Лиз, образовав что-то вроде гибкой герметичной корзинки. Музыка великого Нового Орлеана старалась перебороть злое начало, проникшее в эйсид-фолк «Изумруда в огне». Да, это всем музыкальным состязаниям состязание.
Чувства Лиз обострились до предела: она слышала, как колотится каждое сердце в зале, как добро снаружи наседает на зло, окопавшееся внутри стадиона. Пока Лиз в силах сдержать это зло. Но так не может продолжаться вечно. Рано или поздно кому-то захочется домой.
«Ох, Бобо, ну сделай же что-нибудь!» — мысленно взмолилась она.
* * *
Бобо чувствовал себя слепцом, пробирающимся на ощупь в кромешном мраке. Кен Льюис оказался великим конспиратором. Сколько Бобо ни расспрашивал друзей и знакомых, результат был нулевой: нестандартную парочку — широкоплечий статный мужчина и тощая замухрышка в джинсах — не заметила ни одна живая душа. Остановившись, чтобы дать отдых своим измученным ногам, Бобо высчитал, что уже дважды прошел всю набережную из конца в конец — но объектов так и не увидел. Слишком уж извилист был их путь. Бобо был на грани отчаяния. Лиз на стадионе пытается залить атомный взрыв чашкой успокоительного ромашкового настоя, а он — он шляется здесь попусту. Концерт близится к концу. И фейерверк тоже. Как только толпа в парке начнет рассасываться, и гуляющие отправятся в город, по своим любимым барам, вероятность отыскать Кена или Робби среди этих полчищ снизится до одной миллиардной.
Кажется, придется попросить полицию прочесать склады. С упавшим сердцем Бобо попытался пересчитать их окна, где отражались цветные искорки. Выбор богатейший: Робби может оказаться за каким угодно из этих окон.
Он решил потратить еще пять минут на Мун-Уок, а затем вызвать подкрепление. Куда бы забраться, чтобы обзор был шире?
Ага, вот беседка в стиле модерн, при необходимости используемая как эстрада. Она на пять футов выше уровня этой мощенной булыжником дорожки. Если встать на перила беседки, увидишь полнабережной, не меньше. Как только Бобо начал проталкиваться к беседке, его магический детектор ярко засиял. О-о, а след-то неслабый! Неужели наконец-то!!!
Но не успел Бобо сделать и полудюжины шагов, как запас магнитного порошка иссяк. Огонек тоскливо зашипел… и потух. Бобо окаменел, в смятении уставившись на свою пустую ладонь.
Маленький мальчик, сидевший неподалеку на траве, уставился на Бобо огромными, карими, полными сочувствия глазами.
— Держи. — Мальчик выдернул из своей пачки бенгальских огней одну палочку и протянул Бобо.
— Спасибо, братишка, — воспрянул духом Бобо. Авось сработает. Потрепал мальчика по плечу, поджег бенгальский огонь и, бормоча заклинание, направил его на беседку.
Серебряное пламя, стремительно соскользнув по проволочному стержню, рванулось к беседке очаровательным протуберанцем. Есть! Бобо побежал, лавируя между зеваками, задравшими головы к небу. И заметил под козырьком беседки, с дальней ее стороны, две знакомые фигуры.
Бобо нажал на кнопку автонабора на своем мобильнике.
— Лиз! Я их нашел!
* * *
Кен Льюис полулежал на траве, опираясь на локоть, и любовался Робби. Как она ловко управляется со своим невидимым пультом! Время от времени наушники доносили до светооператора вскрики недоумения из «Супердоума». Лиха беда начало — это только сперва Кену пришлось помучиться. Теперь же все идет как по маслу. Даже жалко, что это представление нельзя будет повторить.
Кен мог проделать все, что только его душе угодно, — все, что Робби по его же наводке могла наглядно вообразить. Так что границы его могущества раздвинулись до… Да какие тут вообще, на фиг, границы! Зато время ограничено. Как только энергия будет конвертирована в формат, заказанный мистером Кингстоном, Кену придется вызвать массовый всплеск эмоций, чтобы направить энергию назад на передатчик и отослать на САТН-ТВ. Нужна страшная катастрофа.
Как ярче всего закончить концерт? Перед мысленным взором Кена замелькали фантазии, одна соблазнительнее другой. Поджечь крышу и похоронить под ней десятки тысяч зрителей? Взорвать сцену и запустить эту воображалу Фионну на околоземную орбиту? Попортить вещество стен на уровне микромира, чтобы стадион схлопнулся в «черную дыру»? Тут Кену была предоставлена полная свобода действий. Обязательное условие контракта, на неукоснительном соблюдении которого настоял Кингстон, лишь одно — Фионна непременно должна окочуриться. Гибель суперзвезды, находящейся на пике популярности и творческих сил, погонит по кабелю невероятно мощный поток ужаса и скорби. Да и реклама выйдет ого-го! Кен уже явственно видел заголовки. Завтра эта история попадет на страницы всех газет, в выпуски новостей на всех телеканалах. Позиции белой магии поколеблются во всем мире. Кен решил, что заслуживает премии в двойном размере. Разве мало ненависти и скорби потечет благодаря его стараниям на колесо Ненасытной Чертовой Мельницы? М-да, а не заставить ли Робби взорвать штабель фейерверков прямо на сцене? Пусть их всех в клочья разорвет.
Стоп! Вот оно, идеальное решение. Ну конечно же, «ДЖАМБОТРОН»! Если Робби в финале концерта уронит его на группу… Всех в лепешку! Ура!
— Милая, — невинным голосом проговорил Кен, заглядывая через плечо Робби, — знаешь ту здоровенную коробку, которая висит над сценой? Она всем мешает. Гэри хочет, чтобы ты ее убрала. Пусть просто шмякнется на сцену.
— Она же… на людей… упадет, — возразила Робби.
— Да вряд ли. Людей там раз, два и обчелся, — заявил Кен, воображая «шапку» на первых полосах завтрашних газет: «НЕЛЕПАЯ ГИБЕЛЬ РОК-ЗВЕЗДЫ: ФИОННА КЕНМАР РАЗДАВЛЕНА НАСМЕРТЬ». — Разве что Фионна. Ну, давай, детка. Выдерни тросы — и готово. И на этом пошабашим.
— Нет, не стоит… этого… делать… — бурчала Робби. — Это опасно.
— Робби, так положено по сценарию. — Кен повысил голос. — Твоего мнения никто не спрашивает. Действуй!
— Нет, пожарники… никогда не согласятся. Робби совсем разволновалась.
— Валяй, крошка! — распорядился Кен. Его фраза пришлась на момент, когда над набережной временно повисла тишина — даже динамики умолкли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36