– Ой! – вскрикнула я.
Привстав, я увидела крошечного пушистого серого котенка.
Он промяукал в знак приветствия, и я засмеялась.
Дженна усмехнулась.
– Ой, извини, одна из наших кошек принесла котят пару месяцев назад. Мы пытаемся пристроить их. Никто из вас не хочет завести кошку? – пошутила она.
Я взяла котенка. Он внимательно посмотрел на меня, и я увидела, какие у него умные голубенькие глазки. Он был темно-серым, короткошерстным, с пухлым животиком и торчащим кверху хвостиком. Он мяукнул и потянулся ко мне, чтобы лизнуть в щеку.
– Привет! – сказала я, вспомнив котенка Мейв, о котором она написала в своей «Книге теней». Его звали Дагда. Я смотрела на котенка Дженны, как вдруг до меня дошло, что он значит для меня, и я поняла, что это прекрасный повод закончить вечер. – Привет! – тихо повторила я. – Тебя зовут Дагда, ты пойдешь со мной и будешь жить у меня. Хорошо?
Он снова мяукнул, и я влюбилась в него.
6. Причастие
Имболк, 1993 год.
Сиккер уже здесь. Он приехал два дня назад и снял комнату над пивной по Гууз-лейн. Вчера они долго разговаривали с дядей Беком. Дядя сказал, что он честный человек и говорит со всеми. Но мне он не понравился. У него слишком белая кожа, он никогда не улыбается, а когда смотрит на меня, то его глаза кажутся мне двумя черными дырами. От него меня бросает в холодную дрожь.
Джиоманах
– Крыса! – завопила Мэри-Кей утром прямо мне в лицо. Я впервые в жизни проснулась от такого дикого крика. – О боже, Морган! Это крыса! Не шевелись!
Но уж, конечно, я шевельнулась, и маленький Дагда тоже. Он прижался ко мне, насторожив ушки и присев на лапках. И у него хватило смелости издать шипящий звук. Я обняла его, как бы защищая.
Мама с папой с вытаращенными глазами примчались в мою комнату.
– Это не крыса, – хриплым спросонья голосом сказала я.
– Не крыса? – переспросил папа.
Я села в кровати.
– Это котенок, – сказала я, подтверждая очевидное. – У кошки Дженны котята, и они стараются пристроить их, вот я и взяла одного. Можно, я оставлю его? Я сама буду платить за его корм, подстилку и за все другое, – добавила я.
Дагда поднялся на своих слабых ножках и критически окинул взглядом всю нашу семью. А потом, будто бы для того, чтобы показать, какой он смышленый, разинул рот и мяукнул. И все тут же растаяли.
Мэри-Кей села ко мне на кровать и осторожно протянула руку. Дагда осторожно прошел по моему шарфу и лизнул ей руку. Мэри-Кей хихикнула.
– Какой хорошенький! – сказала мама. – Сколько ему?
– Восемь недель. Достаточно, чтобы он мог покинуть свою маму. Ну так как, договорились?
Родители обменялись взглядами.
– Морган, котенок стоит гораздо больше, чем еда и все остальное, – сказал папа. – Ему потребуются уколы, обследования…
– Его придется кастрировать, – добавила мама.
Я усмехнулась.
– К счастью, у нас в семье есть ветеринарный врач, – возразила я, имея в виду новую подружку нашей тети Эйлин. – Кроме того, у меня есть деньги, которые я заработала прошлым летом, и я сама смогу заплатить за все это.
Мама с папой пожали плечами, а потом улыбнулись.
– Думаю, все в порядке, – сказала мама. – Может, после церкви мы заедем купить все, что ему надо?
– Он голоден, – объявила Мэри-Кей, прижимая котенка к груди.
Она подхватила его и выскочила из комнаты, держа на руках, словно ребенка.
– У нас остались цыплята со вчерашнего вечера. Я дам ему немного.
– Только не давай ему молока, – крикнула я ей вслед. – Ему станет плохо.
И я, счастливая, снова откинулась на подушку. Теперь Дагда стал членом нашей семьи.
Сегодня было предпоследнее воскресенье перед Днем благодарения, поэтому нашу церковь украсили сухими листьями, ветвями рябины с огненно-красными ягодами, сосновыми шишками и яркими цветами в горшках. Было красиво, тепло и приветливо. Я решила, что такие же украшения надо бы сделать и у нас дома ко Дню благодарения.
Мне как-то не по себе стало бывать в церкви после того, как я увлеклась Виккой. Мне казалось, будто я стала какой-то отстраненной от всего, что происходило вокруг. Я стояла там, где полагалось, вовремя опускалась на колени, слушала молитвы и даже пела псалмы. Но все это я делала без должного религиозного чувства. Мои мысли были далеко.
Слабый зимний луч пробился через облака. Вчерашний снег почти растаял, и церковные витражи засверкали яркими красками. Пахло ладаном, и я прониклась торжественной атмосферой людей, окружавших меня, и наши сердца стали биться в унисон. Я глубоко вздохнула, закрыла глаза и сосредоточилась на себе.
И, только отдавшись своим мыслям и отгородившись стеной от остальных прихожан, я снова открыла глаза. Мне было хорошо, я была преисполнена тихой радостью. Музыка восхитительна, слова молитв проникновенны. Не было никаких заклинаний, ни соли, ни земли, как принято в культе Викка, но все вокруг казалось мне по-своему красивым.
Я по привычке поднялась, когда настало время причастия, и прошла вслед за родителями и сестрой к перилам, что были перед алтарем. На высоком алтаре ярко горели свечи, отражаясь на черном полированном дереве. Я опустилась на колени на подушку, которую вышили прихожанки. Моя мама тоже сделала такую подушку года два назад.
Сложив руки, я ждала, когда отец Хочкисс подойдет ко мне. Я пребывала в умиротворенном состоянии и вдруг подумала, что, придя домой, увижу котенка Дагду, стану читать «Книгу теней», которую вела Мейв, и узнаю много нового. Прошлой ночью, когда Кэл писал руны для нашего круга, мне показалось, что он концентрирует энергию совсем по-новому. Мне нравились руны, и я хотела узнать о них побольше.
Рядом со мной Мэри-Кей выпила из ложки немного вина. Я даже ощутила его запах. Через мгновенье настанет моя очередь. Отец Хочкисс уже стоял напротив меня, вытирая большую серебряную ложку льняной тканью.
– Это кровь Христа, Господа нашего, – пробормотал он. – Выпей во имя его и обретешь спасение.
Я наклонила голову.
Но вдруг отец Хочкисс споткнулся. Ложка выпала у него из рук. Она упала на мраморный пол, звякнув металлом, а священник схватился за деревянный поручень, который разделял нас.
Я положила руку на его ладонь, пытаясь разглядеть его лицо.
– Все в порядке, святой отец? – Он кивнул.
– Извини меня, дорогая, просто поскользнулся. Я не облил тебя?
– Нет, нет.
Я посмотрела вниз и убедилась, что на моем платье нет следов вина. Дьякон Карлсон поспешил принести ему другую освященную ложку, и отец Хочкисс посторонился, чтобы пропустить его.
Мэри-Кей ждала меня, она выглядела как-то неуверенно. А я так и осталась стоять на коленях и все смотрела на красное пятно на белом мраморном полу. Контраст цветов был гипнотизирующим.
– Что случилось? – шепотом спросила Мэри-Кей. – Ты в порядке?
И тут меня осенила догадка. Может, это из-за меня споткнулся отец Хочкисс? Я чуть не задохнулась и прижала руку ко рту. А вдруг из-за моих размышлений о культе Викка оказалось, что святое причастие мне нельзя принимать? Я быстро поднялась на ноги с широко раскрытыми глазами. Мэри-Кей поспешила к скамье, где сидели наши родители, и я пошла вслед за ней.
«Нет, – подумалось мне. – Это просто совпадение, это ничего не значит».
Но где-то внутри меня голос ведьмы сказал: нет, это не совпадение. И все это что-то означает.
Так что же мне делать? Перестать принимать причастие? И вообще прекратить посещать церковь? Я посмотрела на маму, которая улыбнулась мне, будто ничего не случилось. И была благодарна ей за это.
Я не могла себе представить, что навсегда исключу церковь из своей жизни. Католическая вера являлась чем-то вроде клея, который связывал всю нашу семью. Она была частью меня. Но, может быть, мне на какое-то время отказаться от святого причастия, пока я не разберусь в себе. Но в церковь я могу ходить. И участвовать в службе. Могу ли я?
Я вздохнула, сев на свое место возле Мэри-Кей. Она посмотрела на меня, но ничего не сказала.
Когда для меня приоткрылась дверь в язычество, другая дверь тут же закрылась. Надо было найти золотую середину.
После ланча в ресторане «Видоуз-Динет» мы остановились у торгового центра. Я купила лоток для кошки, совок и немного кошачьего корма. Мама с папой купили пару игрушек для котенка, а Мэри-Кей – лакомство для него. Я была тронута до глубины души и обняла их всех прямо в магазине.
Разумеется, когда мы приехали домой, то я обнаружила, что Дагда написал на мой туалетный стол, сжевал мамин папоротник редкой породы и разбросал его листья по ковру, а еще разодрал своими на удивление острыми коготками подлокотник любимого папиного кресла.
А теперь он спал на подушке, свернувшись, словно маленькая пушистая улитка.
– Бог мой, какой же он миленький, – сказала я, покачав головой.
7. Символы
Мне надо сотворить ночью заклинание, которое защитило бы меня. Я воззвал к верховной ведьме и нарисовал на полу четыре руны, по одной с каждой стороны света: Ур, Зигель, Эолх и Тир. Потом забил четыре гвоздя по углам. Теперь я должен носить малахит для своей защиты.
Тот, кто следит за мной, уже здесь.
Но я не боюсь. Первый удар нанесен, и этот человек ослаблен. И чем слабее он становится, тем сильнее и сильнее моя любовь.
Сгат
В понедельник мы с Мэри-Кей опаздывали в школу. Я допоздна читала «Книгу теней» Мейв, а Мэри-Кей имела решительный и мучительный разговор с Бэккером. Поэтому мы обе проспали. Мы отметились в канцелярии и получили замечание – так уж заведено в общественных школах нашего штата.
Коридоры были пусты, мы проскочили к нашим шкафчикам, а потом направились в свои классы. У меня голова шла кругом от того, что я прочитала. Мейв любила изучать все, что связано с магией. Ее «Книга теней» была наполнена длинными рассуждениями о магической силе растений, о том, как на них влияют времена года, дожди, расположение звезд и фазы луны. И мне показалось, что я становлюсь последовательницей учения клана Брайтенделов, клана, который обрабатывал землю, чтобы получить целительную силу растений.
В классе для приготовления уроков я скользнула за свой стол. Случайно взглянула на Бри, но она проигнорировала меня, и я почувствовала раздражение от того, что это все еще огорчает меня. Забудь ее, сказала я себе. Где-то я прочитала, что, для того чтобы оправиться после потери друга, необходима половина того времени, что длилась дружба. Вот так и с Бри. Я, наверное, буду огорчаться еще целых шесть лет. Колоссально!
Я подумала о Дагде и о том, как Бри стала бы обожать его. Она так любила свою кошку Смоки и так убивалась, когда та умерла через два дня после четырнадцатилетия Бри. Я помогала ей похоронить кошку у них на заднем дворе.
– Эй, поздно легла? – тихо спросила моя подруга Тамара Притчетт с соседней парты. Я давно с ней не виделась – Викка завладела всем моим временем. Я кивнула и принялась собирать учебники и тетради для утренних занятий. – Ты пропустила главную новость, – продолжала Тамара, и я подняла голову. – Бен и Дженис уже официально вместе.
– В самом деле? Круто!
Я обернулась, чтобы посмотреть на влюбленных. Они сидели рядом, тихо разговаривали и улыбались друг другу. Я была счастлива за них. Но мне стало как-то грустно: они были моими друзьями, с которыми я в последнее время едва виделась.
Я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и посмотрела в сторону Бри. Увидев ее темные глаза, я испугалась их напряженного выражения. Мы обе заморгали, и на этом все кончилось. Она отвернулась, а я подумала, не померещилось ли мне. Я расстроилась. Кэл сказал, что у магии Викка нет темной стороны. Но разве стороны круга не противостоят друг другу? И если одна сторона хорошая, то какая же другая? Я невзлюбила Скай с первого взгляда. И что только Бри делала вместе с ней?
Послышался звонок на первый урок. Мне не хотелось идти туда, и я позавидовала Дагду, который остался дома творить свои кошачьи безобразия.
Во время урока американской литературы за окном заморосило, пошел было сильный дождь со снегом, но скоро прекратился. Мои веки отяжелели. Утром мне не хватило времени даже на то, чтобы выпить диетической колы. Я представила себе свою кровать и подумала, как хорошо было бы удрать с уроков и пойти к нам вместе с Кэлом. Мы могли бы лечь в мою постель, читать «Книгу теней» Мейв и говорить о Викке…
Какой соблазн! Ко времени ланча я совсем вымоталась, но я никогда не пропускала школу. Да и тот факт, что мама иногда появляется дома посреди дня, помешал мне поделиться с Кэлом своей идеей, когда я увидела его.
– Ты купила ланч? – спросил он, увидев мой поднос.
Мы встретились глазами. И так же отчетливо, как если бы я слышала шум дождя за окном, в голове у меня раздалось: «Мне так не хватало тебя сегодня утром!»
Я улыбнулась и кивнула, садясь рядом с Шарон, как раз напротив него.
– Я проспала, поэтому ничего не успела захватить из дома.
– Эй, Морган, – сказала Дженна, перекидывая за спину свои пшеничного цвета волосы. – Знаешь, о чем я думаю? О том песнопении, которое ты декламировала ночью. Оно просто потрясающее. Я никак не могу отделаться от него.
Я пожала плечами.
– Ну да, это забавно. Я сама удивляюсь, откуда знаю его, – ответила я, открывая бутылку содовой. – Но у меня не было времени разобраться во всем этом. Мне иногда кажется, что это заклинание, придающее силу. Но точно я не знаю. Слова в нем из очень древнего языка. – Шарон неуверенно улыбнулась.
– Они какие-то страшные, сказать по правде, – призналась она, открывая свой термос с супом и доставая булочку. – То есть они красивые, но становится не по себе, когда у тебя вырываются слова, значения которых ты сама не понимаешь.
Я посмотрела на Кэла:
– А ты узнал их?
– Я думал об этом и вспомнил, что где-то слышал их раньше. Я записал их на пленку. Дам послушать их маме и выясню, может, она знает их.
– Класс! Вы разговариваете на каком-то наречии, – пошутил Итан. – Совсем как та девчонка в фильме «Заклинатель».
Я поморщилась.
– Великолепно, – сказала я, и Робби рассмеялся.
Кэл бросил на меня изумленный взгляд.
– Хочешь? – спросил он, предлагая отрезанный кусочек яблока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20