Потом взяла какой-то журнал, чтобы был под рукой на случай, если придется срочно прикрыть «Книгу теней». Мы с родителями заключили на время нелегкое перемирие по поводу Викки, моей родной матери и всех моих уловок. И лучше не тревожить их. Мне бы не хотелось посвящать их в то, что может причинить им боль.
Я имела в виду дневник Мейв Риордан.
У меня тряслись руки. Я открыла «Книгу теней» своей мамы и начала читать.
2. Пикеттс-роуд
Что же писать? Меня что-то угнетает, а голова продолжает работать. До недавнего времени я всегда хотел делать именно то, что необходимо. Теперь впервые эти два пути начали расходиться. Она цветет, как орхидея, превращаясь из простого растения во что-то сокрушительно прекрасное, которое так и просится, чтобы его сорвали.
Это беспокоит меня. Я понимаю, что так и должно быть, что это необходимо, что этого следует ожидать. И знаю, что сделаю это, несмотря на то, что они станут преследовать меня. Ничто не заставит меня свернуть с выбранного пути. Мне только нужно еще немного времени, чтобы привязать ее к себе, соединиться с ней духовно и эмоционально, чтобы она смотрела на мир моими глазами. Я вдруг понял, что лелею мысль объединиться с ней. Готов держать пари, что Богиня смеется надо мной.
Что касается силы, я прочитал у Эллоруса, что, сидя под дубом, можно подчинить себе мощь Эола. Я хочу вскоре это попробовать.
Сгат
Утром в субботу я так и не выбралась из кровати: всю ночь напролет я читала «Книгу теней» Мейв. Она начала вести ее, когда ей исполнилось четырнадцать лет, и я не могла понять, что такого предосудительного могла найти там Селена. Если не считать непроизносимых галльских слов и множества заклинаний и рецептов, то я не нашла ничего вызывающего тревогу или чего-то странного. Я знала, что Мейв Риордан и Ангус Брэмсон, мои настоящие родители, были сожжены заживо, после того как приехали в Америку. Я так и не поняла, за что. Может быть, я найду объяснение в этой книге. Но я читала медленно. Мне хотелось смаковать каждое слово.
Когда я наконец поднялась с кровати и чуть ли не на ощупь спустилась вниз, у меня все еще слипались веки. На кухне я проковыляла к холодильнику, чтобы достать диетическую колу.
Я успела справиться с парочкой тостов, когда мама и Мэри-Кей возвратились после семейной прогулки на прохладном ноябрьском воздухе.
– Мы пришли! – воскликнула мама. Ее нос порозовел. Она похлопала руками в перчатках. – Прохладно на улице!
Она подошла ко мне, чтобы поцеловать. Я вздрогнула, когда ее холодные волосы коснулись моей щеки.
– Погода очень даже ничего, – сказала Мэри-Кей. – Снег уже начал таять, а белки и птицы вовсю ищут корм на земле.
Я закатила глаза: некоторые уж чересчур приветливы по утрам. Это неестественно.
– Кстати, насчет того, чтобы поесть, – сказала мама, снимая перчатки и садясь напротив меня. – Может, вы съездите вдвоем в магазин? А то в холодильнике пусто. Я вчера до пол-одиннадцатого показывала клиенту дом и не успела ничего купить.
– Конечно, – сказала я. – Давай список.
Мама достала лист бумаги и начала составлять перечень продуктов. Мэри-Кей положила в тостер последний кусок хлеба. Зазвонил телефон, и она повернулась, чтобы взять трубку.
«Это Кэл», – подумала я, и мое сердце екнуло.
Меня обдало волной счастья.
– Хэлло, – ответила Мэри-Кей. Ее голос звучал высокомерно и в то же время как-то приглушенно. – О, привет! Да, она здесь. Одну секунду. – Она с гримасой передала мне трубку. – Это Кэл.
Я и так знала, что это он. С тех пор как я открыла для себя Викку и встретила Кэла, я всегда наперед знала, кто звонит.
– Привет, – сказала я в трубку.
– Ну как ты там? Читала всю ночь напролет? – Он понимал меня.
– Да… Мне хотелось бы поговорить с тобой об этом.
Я покосилась на маму и Мэри-Кей, которые сидели рядом. Особенно на Мэри-Кей, когда та начала издевательски постукивать себя по сердцу и делать вид будто вот-вот упадет в обморок. Я нахмурилась.
– Ну, хорошо, давай поговорим, – сказал Кэл. – Не хочешь съездить в магазин практической магии во второй половине дня?
Магазин практической магии был в городке Ред-Килл. Это было мое любимое место, где я с удовольствием могла провести несколько часов.
– Именно то, что надо, – сказала я, расплываясь в улыбке.
Все во мне встрепенулось.
– Я заеду за тобой. Скажем, в полвторого.
– Ладно. Увидимся.
Я повесила трубку. Мама опустила газету и посмотрела на меня поверх очков, в которых обычно читала.
– Что? – смущенно спросила я, улыбаясь во весь рот.
– Как у тебя с Кэлом? Все хорошо? – поинтересовалась она.
– Угу, – ответила я, чувствуя, что краснею. Мне казалось странным говорить с родителями о своем бойфренде, особенно потому, что именно он открыл для меня Викку. Я всегда была готова обсуждать свои проблемы с мамой и папой, но Викка была той частью моей жизни, от которой они хотели навсегда оградить меня. Это создало стену между нами.
– Кэл хорош собой, – сказала Мэри-Кей, стараясь успокоить меня и в то же время выудить какую-нибудь информацию.
– Ну да… Он и в самом деле ничего. Мне надо принять душ, – пробормотала я, вставая. – А потом поедем в магазин.
И я выскользнула из кухни.
– Так, первая остановка – кофейный магазин, – скомандовала Мэри-Кей спустя полчаса.
Она раскрыла мамин список, а потом снова сунула его в карман куртки.
Я повернула свою громоздкую, похожую на подводную лодку машину, которую папа из-за ее больших размеров прозвал на немецкий манер Das Boot, и въехала на стоянку единственного торгового центра в нашем Видоуз-Вэйле, где продавали кофе. Мы вышли из машины и попали в кафе, где аппетитно пахло кофе и сдобными булочками. Я посмотрела на стойку и стала размышлять, какой кофе выбрать. Мэри-Кей навалилась на стеклянную витрину и с вожделением смотрела на шоколадные конфеты. Я проверила свою наличность.
– Возьми, если хочешь, – сказала я. – Сегодня моя очередь платить. И прихвати на мою долю тоже.
Сестра наградила меня мимолетной улыбкой, и я еще раз подумала, что она выглядит старше, чем четырнадцатилетняя девочка. Многие в ее возрасте выглядят так неуклюже: угловатые, не вполне сформировавшиеся, совсем дети. А вот Мэри-Кей была другая – сообразительная, взрослая девушка. И я впервые за все годы подумала, что счастлива иметь такую сестру. Даже если мы не родные сестры.
Дверь распахнулась, и зазвенели колокольчики. Вошел Бэккер Блэкберн с братом Роджером, который в прошлом году закончил нашу среднюю школу и теперь учился в колледже. У меня внутри все сжалось. Мэри-Кей подняла голову, и у нее тут же загорелись глаза. Она поспешно отвела взгляд.
– Привет, Мэри-Кей, Морган, – пробормотал Бэккер, избегая смотреть мне в глаза.
Он, наверное, ненавидел меня. Примерно неделю назад я выставила его из нашего дома, не выбирая выражений, когда увидела, что он повалил Мэри-Кей на кровать и практически пытался изнасиловать ее. Наверное, он подумал, что я ненормальная, потому что я собиралась врезать ему бейсбольной битой, а когда он выбил ее у меня из рук, я парализовала его огненным шаром, потрескивавшим синими искрами. Я до сих пор не понимаю, как все это произошло. Моя магическая сила постоянно удивляет меня.
Мэри-Кей кивнула Бэккеру. Она явно не могла сообразить, что сказать.
– Привет, Роджер, – поздоровалась я. Он был на два года старше меня, но Видоуз-Вэйл небольшой городок, и все мы знакомы друг с другом. – Как дела?
Роджер пожал плечами:
– Неплохо.
Бэккер не отрывал глаз от Мэри-Кей.
– Нам надо идти, – сказала я, направляясь к выходу.
Мэри-Кей кивнула, но постаралась задержаться у двери. Может быть, она ждала, что Бэккер скажет ей что-нибудь. Он и в самом деле подошел к ней.
– Мэри-Кей… – начал он просительным тоном. Она взглянула на него и прошла за мной, не сказав ни слова. Я расслабилась. Было ясно, что он подлизывается к нам после того случая, но я видела, что Мэри-Кей готова простить его и боялась, что если буду с ним слишком грубой, то это снова подтолкнет ее к нему. Поэтому я помалкивала, но дала себе слово, что если увижу хотя бы малейший намек на то, что он готов повторить попытку, то расскажу обо всем нашим родителям, и его родителям, и всем, кого знаю.
«А Мэри-Кей, возможно, никогда мне этого не простит», – подумала я, садясь в машину.
Я завела свою «подводную лодку» и вывела ее на проезжую часть улицы. Я подумала о сердечных делах Мэри-Кей, и тут же мои мысли обратились к моим собственным. Я счастливо улыбнулась. Стал ли Кэл моим муирн-беата-дан? Так в языческом культе Викка называют душевного друга, нареченного, суженого. Кэл мне казался именно таким. Я подумала о нас, и мурашки побежали у меня по спине.
В гастрономе мы купили все, что написала мама. Я положила двенадцать банок диетической колы в тележку, а Мэри-Кей наваливала сверху пакеты с конфетами. Дальше начинались стеллажи, где Бри покупала свои любимые лакомства.
Бри. Моя бывшая лучшая подруга.
Я проглотила комок, застрявший в горле. Сколько раз мы с Бри брали коробки таких конфет с собой в кинотеатр? Сколько этих конфет съели, лежа в темноте и поверяя друг другу сердечные тайны? И казалось таким нелепым, что теперь мы враги, что наша дружба рухнула только потому, что Бри хотела Кэла, а он захотел меня. В течение последних недель я снова и снова представляла себе, как могла бы рассказать ей обо всем, что узнала. Бри даже не подозревает, что я приемная дочь. Она так до сих пор и думает, что я Роулендс, родная сестра Мэри-Кей. Но Бри стала такой сучкой, что я совершенно охладела к ней, и теперь я ничего уже не смогу с этим поделать. Лучше уж не думать о том, что не можешь изменить.
Мы с Мэри-Кей расплатились и сели в машину. Я подавила зевок. Серая неприветливая погода, казалось, вымотала меня. Хотелось поскорее добраться домой и немного вздремнуть, прежде чем появится Кэл.
– Давай поедем по Пикеттс-роуд, – предложила Мэри-Кей, направляя теплую струю воздуха из обогревателя на себя. – Там так красиво, хотя и немного дальше.
– Хорошо, едем по Пикеттс-роуд, – согласилась я, делая разворот.
Я тоже предпочитала эту дорогу. Она была крутая и извилистая, но вдоль нее почти не было домов. Здесь держали лошадей. Деревья стояли уже почти голые, но разноцветные листья все еще устилали землю, напоминая орнамент на восточном ковре.
Впереди на обочине я заметила два автомобиля. У меня сузились глаза. Я узнала белый джип Мэтта и потрепанный черный «пежо» Рейвин Мельцер… Они стояли рядом на этой пустынной дороге, по которой так редко ездят местные жители. Это было очень странно. Я даже не могла припомнить, чтобы они когда-нибудь разговаривали друг с другом. Я посмотрела вокруг, но не увидела никого из них.
– Интересно… – пробормотала я.
– Что? – спросила сестра, ловя какую-то радиостанцию.
– Это джип Мэтта Адлера и «пежо» Рейвин Мельцер.
– Да ну!
– Они даже не друзья, – сказала я, пожимая плечами. – Так почему же их машины стоят здесь рядышком?
Мэри-Кей надула губки.
– Черт возьми, а может, они убили кого-нибудь и теперь зарывают тело? – мрачно пошутила она.
Я ухмыльнулась:
– Этого просто не может быть! Мэтт – бойфренд Дженны, а Рейвин…
Рейвин нет дела до того, кто чей бойфренд, про себя договорила я. Она просто любит хватать парней, жевать их, а потом выплевывать.
– Но ведь они занимаются магией вместе с тобой, так? – сказала Мэри-Кей, поправляя зеркало заднего вида, чтобы проверить, как она выглядит.
Мне стало ясно, что она не хочет взглянуть мне в глаза. Таким образом она давала мне понять, что осуждает все эти магические штучки, как она называла мое увлечение Виккой.
– Но Рейвин не в нашем ковене. Они с Бри сколотили свой собственный.
– Потому что ты с Бри больше не разговариваешь? – многозначительно спросила она, все еще глядя в зеркало.
Я прикусила язык: ведь я не посвящала свою семью в сложные отношения Бри и Кэла. Конечно, все они заметили, что мы с Бри перестали вместе проводить свободное время и что она больше не звонит нам по десять раз в день, как раньше. Я сказала только, что Бри занята с новым бойфрендом, поэтому и не звонит мне.
– Что-то в этом роде, – ответила я со вздохом. – Она думала, что влюблена в Кэла. Но он захотел быть со мной. И тогда Бри решила послать меня ко всем чертям.
Было ужасно больно говорить об этом вслух.
– И ты выбрала Кэла, – сказала моя сестра снисходительным тоном.
Я покачала головой:
– Да нет, я не собиралась отбивать у нее Кэла. На самом деле она выбрала его первой. Кроме того, я никогда не говорила Бри, что из-за Кэла ей придется убраться из моей жизни. Мне так хотелось, чтобы мы остались друзьями.
Мэри-Кей отвела от себя зеркало:
– Даже если она любит твоего бойфренда?
– Ей только казалось, что она любит его! – с раздражением ответила я. – Она даже не знала его как следует. И теперь не знает. Ты сама видела, как она обращается с парнями. Она любит их завоевывать, но не терпит долгих отношений. Использует их и бросает. И Кэл не хочет быть с ней. – Я вздохнула. – Все это очень сложно. (Мэри-Кей пожала плечами.) Ты считаешь, что я не должна быть с Кэлом только потому, что Бри хочет его? – спросила я, и костяшки моих пальцев побелели на рулевом колесе.
– Да нет же, – ответила Мэри-Кей. – Мне просто жаль Бри. Она потеряла и тебя и Кэла.
Я фыркнула.
– Ну, теперь она для меня просто сучка, – сказала я, забыв, как всего несколько минут назад жалела, что потеряла Бри. – И она обо всем этом ничуть не жалеет.
Мэри-Кей смотрела в окно.
– Может, оказаться сукой для Бри сейчас очень печально, – заметила она, глядя на голые деревья. – Если бы ты была моей лучшей подругой целых двенадцать лет и бросила бы меня ради парня, которого только что встретила, может, я бы тоже стала сучкой.
Я не ответила. «Пусть все остается как есть, – подумала я. – Как бы там ни рассуждала моя четырнадцатилетняя сестра. И она еще позволяет себе водиться с таким подонком, как Бэккер».
Но где-то глубоко внутри себя я чувствовала раздражение – именно потому, что Мэри-Кей была права.
3. Вудбейн
Лита, 1998 год
В это время года я всегда печален.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20