Призвал к порядку своих книгочеев и Юхим:
– Ладно, хватит! Потом почитаете, – прикрикнул он на «родственников». – Надо машину в гараж поставить.
– Давайте все вместе съездим, – предложил он приезжим, – я показать вам кое-что хочу в гараже. А хлопцы тут нам пока ужин приготовят.
С трудом втиснулись в «Волгу» – кроме Юхима, который опять захватил свой карабин, с ними поехал и хозяин дома с автоматом – и, недолго попетляв по темным улицам, остановились у железобетонного барака. Это и был гараж. Юхим зажег керосиновый фонарь и стал возиться с тяжелым замком. Вскоре он открыл им скрипучую дверь, и все вошли внутрь.
В тусклом свете керосинового фонаря казалось, что барак огромный. По сторонам свет фонаря выхватывал из темноты грязные бетонные стены без окон, а в противоположном от двери конце угадывалась какая-то темная масса – похоже, комбайн или большой грузовик.
– Включайте фары, Вадим, – сказал Юхим Переливцеву, – и заезжайте потихоньку.
Когда Переливцев стал заезжать в барак, фары его «Волги» осветили непонятную машину в дальнем конце гаража и оказалось, что это боевая машина пехоты, вооруженная спаренными пулеметами.
– Вот об этой штуке я и хотел поговорить с вами, – крикнул Юхим, напрягая голос, чтобы перекричать шум двигателя.
Тут Переливцев заехал в гараж, заглушил двигатель и выключил фары. Юхим подошел к нему и попросил:
– Включите фары еще ненадолго, пожалуйста, я хочу показать вам нашу красавицу.
Переливцев включил фары, все подошли к бронетранспортеру, и Юхим сказал, хлопнув по броне ладонью:
– Вот наша единственная надежда выжить здесь. Под ее прикрытием мы сеем и собираем урожай. Без этой машины мы все умрем с голоду.
– А посевы разве они не портят? – удивился Переливцев.
– Нет, – ответил вождь фратрии. – Не известно, что эти птицы едят. Наш урожай они не трогают, и вообще никакие пищевые продукты их, похоже, не интересуют. Они ничем не интересуются, кроме людей. Даже собак не трогают. А за людьми гоняются, как волки, даже хуже волков. Такое впечатление, будто мстят людям за что-то.
– Да пострелять их всех из крупнокалиберных! – Урия показал здоровой рукой на пулеметы. – Чего проще?!
– Я уже говорил Володе, – сказал Юхим, кивнув на Иванова, – что все не так просто. Похоже на то, что они регенерируют, самовосстанавливаются. И вообще, – добавил он, чуть помолчав, – никакие это не страусы.
– А кто? – спросил Переливцев.
– Кто их знает… – задумчиво ответил «крестьянский просветитель» и сразу заторопился к выходу.
Назад в дом гостеприимного Ивана они дошли быстрее, чем доехали до гаража, – Юхим вел их короткой дорогой, и двигались они в боевом порядке: сам Юхим шел впереди, сжимая винтовку и внимательно вглядываясь в темноту, а замыкал их маленькую колонну Иван с автоматом.
«Видно, птички и в крепость могут проникнуть», – опять подумал Иванов.
Ужин их ожидал по нынешним скудным временам царский. Питавшиеся последнее время в основном тушенкой и кашей, члены экспедиции отдали должное курятине с жареной картошкой, яичницей и разнообразным солениям. Все так наелись, что даже от выпивки отказались. Конечно, за исключением Урии, который, сославшись на ранение, потребовал «дополнительную лечебную дозу» и вскоре уже храпел на лавке у стены. За ужином Юхим рассказал о своем плане.
Оказалось, что фратрии действительно угрожает голод. Незадолго до приезда экспедиции по непонятной причине взлетел на воздух склад горючего на территории крепости и осажденным нечем было теперь заправить бронетранспортер – их единственную возможность выехать за пределы крепости.
– То воны, птычки, – мрачно сказал хозяин дома Иван.
Однако вождь фратрии не был в этом так уверен.
– Не известно, – сказал он, – да и не так уж и важно, кто это сделал. Важно добыть топливо, – и изложил свой план.
– Нам нужна ваша машина, чтобы съездить за горючим. Тут недалеко, в бывшей воинской части. Мы и БМП оттуда взяли, когда военные разбежались, взяли на всякий случай – но вот, видите, пригодилась. Топлива возьмем немного – один раз БМП заправить, а потом уже на ней съездим – большой запас наберем и вас до самого города проводить сможем. Хотя до города провожать не надо – зона этих птичек заканчивается через тридцать, от силы тридцать пять километров.
Все посмотрели на Переливцева. Он помолчал для солидности и сказал:
– Надо съездить – все равно другого выхода нет. Только машину посмотрю утром – может, на ней теперь вообще далеко не уедешь.
– Я имел в виду, что я сам съезжу на вашей машине, с Колей вот или с Петром. Мы лучше знаем, как с птичками обращаться, – уточнил Юхим.
– Нет, – жестко сказал Переливцев, – должен я ехать. С моей «Волгой» никто, кроме меня, не справится.
– Тогда мы все поедем, – заявил Штельвельд, – Вадика одного на съедение птицам не отдадим.
Спор, завязавшийся после этого, был долгим, но аргументы сторон не отличались разнообразием. Жители крепости говорили, что только они могут отбиться от страусов, Переливцев твердил, что машину не даст, а прочие члены экспедиции стояли на том, что друга в опасности ни за что не бросят. Наконец пошли спать, так ничего и не решив.
Когда Иванов проснулся на следующее утро, то понял, что проспал. В комнате никого не было. Тусклый свет утра, проникавший в окна хаты, говорил о том, что солнца по-прежнему не появились на небе и на дворе та же слякоть и полумрак. Вставать не хотелось. После вчерашних приключений и плотного ужина Иванов спал крепко, но, очевидно, этого было недостаточно. Не хотелось ничего делать, никуда идти. Иванов так бы и лежал, но тут в комнату ворвался, как всегда, энергичный и деловитый Штельвельд.
– Вставайте, граф, – сказал он с порога, – пожуй чего-нибудь и пошли стрелять.
– Куда? – лениво переспросил Иванов.
– Стрелять, – повторил Штельвельд, – Юхим там испытание нам устроил по стрельбе. Иначе, говорит, ехать – самоубийство.
– Так значит, едем?
– Ну да. Вадик уперся. Но с нами поедут Юхим и Иван. И «Волгу» в танк переоборудуют, – Штельвельд засмеялся.
Иванов вскочил с лавки, на которой спал, и пошел во двор умываться. Во дворе было туманно и мокро, но дождя не было и будто чуть посветлее стало небо. Освещение было такое, какое бывает туманным утром, когда вот-вот взойдет солнце.
«Скоро, должно быть, первое ярило выйдет, а за ним и другие. Давно не было», – подумал Иванов и, быстро умывшись из рукомойника, прибитого к дереву, вернулся в дом. Штельвельд ждал, сидя у стола. Он уже пил чай и налил Иванову.
– Поедем, птичек пугнем, – бодро сказал он. – Ты как стреляешь?
– Плохо, – ответил Иванов, – в армии плохо стрелял. А ты?
– Тоже плохо, – признался Корнет, – да не особенно и приходилось. Зато Урия, – он в восхищении пощелкал языком и сказал с кавказским акцентом: – Джыгыт!
– Урия хорошо стреляет? – усомнился Иванов.
– Не то слово! Левой рукой. Представляешь?!
– Кто бы мог подумать. Ну, пошли, посмотрим.
Иванов надел свой неизменный плащ и знаменитую черную шляпу, и они пошли на площадь, где проходили «зачеты по стрельбе». При дневном свете площадь перед входом в крепость уже не казалась такой большой, как вчера вечером. Это было всего лишь не очень широкое пространство между забором и первыми хатами села. Сейчас, как и вчера вечером, на этом пространстве собралась небольшая толпа жителей – как выяснилось потом, все население крепости – и одобрительными возгласами и аплодисментами приветствовала достижения стрелков.
На огневом рубеже Урия соревновался с Иваном – хозяином дома, в котором остановилась экспедиция. Стреляли из пистолета по мишени, укрепленной на столбе возле забора. Судя по реакции зрителей, побеждал Урия, и именно ему были адресованы аплодисменты, которые они слышали, подходя к площади.
Тут же стояла «Волга», и возле нее, сидя на корточках, возились с какой-то конструкцией «крестьянский вождь» Юхим и Переливцев. Увидев подошедших Иванова и Штельвельда, Юхим поднялся, протянул Иванову руку и сказал:
– Доброе утро, Володя! Вы видели, что ваш товарищ вытворяет? Если и вы такой же классный стрелок, то птички нам не страшны.
– Куда мне, – признался Иванов, – я человек мирный, – и добавил, – пока не разозлят.
– Хотите попробовать свои силы? – спросил просветитель.
– Да нет, – ответил Иванов, – я с автоматом умею обращаться, так что лучше уж сразу в боевой обстановке, если придется. А цирк я не люблю.
– Ладно, – согласился Юхим, – стрелков у нас хватает. Сейчас мы эту штуку приладим и составим подробную программу действий, так сказать, кто что будет делать по боевому расписанию.
– А что это за штука? – заинтересовался Иванов.
– Да вот хотим с помощью этой конструкции водителя защитить – ведь он самое главное и самое уязвимое звено в нашей обороне, – ответил «крестьянский вождь» и просветитель – в этой ситуации он, несомненно, заслужил оба эпитета.
При активном, но в основном словесном участии Штельвельда Юхим с Переливцевым взгромоздили конструкцию на крышу машины и стали привязывать ее стальной проволокой к стойкам кузова. Приспособление закрывало металлическими листами боковое и часть переднего окна у места водителя и должно было защищать его от ударов твердых клювов. В переднем щитке была сделана широкая прорезь для обзора.
Иванов отошел от машины и оттуда следил за действиями рационализаторов. Прибежали местные лохматые собаки, и с ними – пинчер Анатолий Александрович, веселый и жизнерадостный. Он тихонько тявкнул, отбежал в сторону и вопросительно посмотрел на Иванова.
Когда Иванов подошел, Анатолий Александрович прежде всего извинился, что так долго не давал о себе знать, а потом поведал о своих делах, слегка понизив голос, потому что нецивилизованные «господа собаки» не любят, когда кто-то разговаривает по-человечески. Выяснилось, что он прекрасно провел время среди соплеменников, поужинал с ними и свел дружбу с «одной госпожой», но этим чуть не испортил отношения с хозяевами, так как нецивилизованные «господа собаки» не понимают «чистых отношений между полами». Что же касается «больших птиц», то нового ничего не удалось узнать, что опять же можно объяснить низким интеллектуальным уровнем местных собак. После этого Анатолий Александрович извинился, что не сможет отправиться с ними за топливом (он уже знал об экспедиции), и сказал, что полезным в этой экспедиции сможет быть едва ли, а вот обузой будет наверняка, и присоединился к соплеменникам.
Тем временем Переливцев уже опробовал новую «броню» и остался доволен – вождению она не очень мешала, тем более что ехать предстояло не далеко и не быстро. Вернулся со стрельб Иван, и с ним – возбужденный до крайности своими победами Урия. Он повернул бейсбольную кепку козырьком назад, накинул на плечи trench coat и размахивал пистолетом, вид имея лихой и воинственный.
– Вот что значит постоянная тренировка. Я раньше ни одного дня не пропускал, чтоб не сыграть партию, хотя бы с самим собой. Бильярд дает твердость руки и вырабатывает верный глаз, – заявил он, потрясая пистолетом.
Присутствующие засмеялись, оценив шутку, а Иванов, который по рассказам Аврама Рудаки знал Урию лучше других и знал также, что это не шутка, сказал ему:
– Ты лучше пистолет спрячь от греха.
– И верно, – согласился Урия и отдал пистолет Ивану, сказав ему при этом:
– Возьми дуру, Ваня, а то боюсь я этой штуки – еще стрельнет.
Переливцев произвел окончательный предстартовый осмотр своей машины, и все отправились к Ивану обедать и получать инструкции. Обед, или поздний завтрак, мало отличался от вчерашнего ужина, точнее, не отличался совсем. Выпили только один раз по призыву Иванова: «На коня, на четыре копыта», и даже Урии не дали как следует отпраздновать успех.
Инструктаж тоже был недолгим. Юхим сказал, что сядут по трое на двух сиденьях, причем с краю у окон сядут стрелки – имелись в виду он с Иваном и Урия, а «резерв» – Штельвельд с Ивановым сядут посередине. Стрелять надо будет только на поражение.
– Птички выстрелов не боятся, – сказал «командир», как вдруг стал называть Юхима Урия после своих стрелковых достижений, – их надо только убивать, даже раненые они продолжают нападать.
– А, может быть, эти страусы на нас и не нападут, – предположил Иванов. – Может, они будут где-то в другом месте в это время.
– Едва ли, – уверенно возразил ему Юхим, – они живут неподалеку от нефтебазы. Там страусовая ферма была раньше – вот они и остались на этом месте, – и добавил: – Только не страусы это.
На этом инструктаж закончился. Присели на дорогу и пошли к машине.
Толпа перед воротами не разошлась. Люди молча следили, как они садятся в машину, а когда машина выезжала в ворота, раздались крики то ли одобрения, то ли прощания – довольно неуверенные и тоскливые.
В тот вечер, когда их сюда пригнали страусы, на окружающее, естественно, никто не обращал внимания, да и темно было, поэтому сейчас «члены картофельной экспедиции» с интересом смотрели вокруг. Правда, смотреть было не на что – перед крепостью простиралось широкое поле, на котором кое-где торчали пни.
«Должно быть, они специально расчистили пространство», – подумал Иванов и, как бы отвечая его мыслям, Юхим сказал:
– Мы тут все спилили да выкорчевали, чтобы птичкам негде было прятаться, – и добавил, нахмурившись: – Странно, что их до сих пор не видно. Обычно они нас у ворот встречают.
– Зараз появятся, – бросил мрачный Иван и щелкнул обоймой автомата.
Проехали еще пару километров, а страусы так и не появились. Стала заметно улучшаться погода – поднялся стоявший утром плотный туман, облачность пока не рассеялась, но чувствовалось, что вот-вот из-за облаков появится солнце.
– Кажется, кончилась небесная блокада, – заметил Штельвельд, а Переливцев тут же посетовал, что оставил в хате в рюкзаке темные очки.
– А я свои взял, – сказал Урия, – возьмешь мои, когда третье солнце взойдет.
– Спасибо, – поблагодарил Переливцев и тут же так резко взял вправо, что пассажиры повалились друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29