OCR & SpellCheck: Larisa_F
«Красавица»: ЗАО «Издательский Дом Ридерз Дайджест»; Москва; 2004
ISBN 5-89355-080-3
Аннотация
В класс со специальным обучением, которым руководит опытный педагог Тори Хейден, приходит Винус Фокс, девочка, погруженная в молчаливый мир отчаяния. Перед Хейден встает сложнейшая задача – вырвать ее оттуда. Для этого требуется весь ее опыт, мудрость, терпение и, самое главное, любовь. Это история о неудачах, несчастье, надежде и победах.
История о девочке, которая отказывалась разговаривать, и о об ее учительнице, не желавшей смириться с этим.
Тори Хейден
Красавица
Глава первая
Впервые я увидела ее на каменной стенке в школьном дворе. Она сидела, откинувшись назад, поджав одну ногу под себя и вытянув другую, темные густые волосы в беспорядке рассыпаны по спине, глаза закрыты, лицо повернуто к солнцу. Она сидела в позе голливудской звезды, и именно это привлекло мое внимание, поскольку ей было всего лет шесть-семь.
Я прошла мимо нее и направилась в школу. Директор, Боб Кристиансон, вышел мне навстречу.
Мы с Бобом были старыми знакомыми. Когда я только закончила учебу, он предложил мне работу. Он возглавлял тогда программу исследования необучаемости, и его шумный, неформальный, несколько хипповый подход в общении с детьми, с трудом поддающимися обучению, вызывал опасения у консервативного учительского сообщества. Боб всячески поощрял меня и руководил мною, упрямо не желая считаться с тем, чему меня учили в университете. В результате я провела несколько трудных, можно даже сказать, боевых лет в поисках собственного стиля преподавания, учась отстаивать его.
Прошло довольно много времени. Я работала в других школах, в других штатах и даже в других странах. Занималась клинической психологией, научной деятельностью и специальным обучением. Боб оставался в том же городе. Он работал и в обычных школах, и в школах со специальным обучением.
– Погоди, сейчас увидишь свой класс, – сказал Боб, пока мы поднимались по ступенькам, все выше и выше.
Здание школы состояло из двух построек – старой кирпичной, возведенной еще в 1910 году, и сборного стандартного здания. Мне досталась классная комната на верхнем этаже старой части здания. Она оказалась действительно чудесной: просторная, с большими окнами и свежевыкрашенными желтыми стенами, с маленькой кладовкой-нишей для верхней одежды и вещей учеников.
– Ты еще не познакомилась с Джули? – спросил Боб, вышагивая между партами. – Это твоя помощница. Она будет проводить здесь полдня. Я уверен, что она тебе понравится. По утрам она помогает мальчику с церебральным параличом, а после обеда будет в полном твоем распоряжении.
Пока Боб рассказывал мне все это, я обошла класс и остановилась у окна. Та девочка по-прежнему сидела на стене. Я пригляделась к ней. Она показалась мне очень одинокой – единственный ребенок на игровой площадке в последний день летних каникул.
– После обеда я занесу тебе список учеников твоего класса, – сказал Боб. – У тебя будет пятеро детей на полный день. И около пятнадцати приходящих.
– Прекрасно, – ответила я.
Я пыталась передвинуть шкаф-картотеку, когда появилась Джули.
– Давайте я помогу вам, – предложила она и тут же схватилась за шкаф с другой стороны. Мы затолкали его в угол.
Она была хорошенькой, с тонкими чертами лица, бледной гладкой кожей и ясными зелеными глазами. Прямые светлые, с рыжинкой волосы зачесаны назад, как у школьницы. На вид ей было не больше четырнадцати.
– Я так жду начала учебного года, – сказала она, отряхивая ладони. – Я помогаю Кейси Малдроу, с тех пор как он начал учиться в первом классе. Он чудесный мальчик, но мне хочется чего-то нового.
– Если вам хочется чего-то нового, вам повезло, – сказала я и улыбнулась. Взяв в руки гирлянду, я развернула ее во всю длину. – Хочу повесить между окнами. Поможете мне?
И тут я снова увидела ту девочку. Она сидела все там же, но сейчас внизу стояла какая-то женщина и разговаривала с ней.
– Эта малышка сидит на стене уже часа четыре, – сказала я.
Джули выглянула в окно.
– А, это Винус Фокс. Это ее стенка. Она всегда там сидит.
– Как она туда забирается? Стена высокая, наверное, около двух метров.
– Она как обезьянка, может залезть куда угодно.
– Это ее мать?
– Нет, сестра. Ванда. Она умственно отсталая.
– Она выглядит слишком взрослой, чтобы быть ее сестрой, – заметила я.
Джули пожала плечами:
– Ей восемнадцать-девятнадцать. Быть может, двадцать. Она проходила курс специального обучения в средней школе, но вышла из школьного возраста. Теперь она так и ходит за Винус, как хвостик.
– А Винус почти все время проводит на стене. Веселая семейка.
Джули вздернула бровь:
– Их девять. Девять детей. Почти все от разных отцов.
– Винус тоже занимается по программе специального обучения?
– Разумеется. Она не от мира сего. – Джули усмехнулась. – Скоро увидите сами. Она будет в вашем классе.
– В каком смысле не от мира сего? – спросила я.
– Ну, во-первых, она не разговаривает. Я удивленно раскрыла глаза:
– Вот так сюрприз. – Джули не поняла, почему я так отреагировала, и я добавила: – Я как раз специализируюсь по избирательной немоте.
Просматривая список учеников, я обнаружила старого знакомого. Билли Гомес. Девятилетний мальчик латиноамериканского происхождения, небольшого роста, с копной черных волос. У него была отлично развитая мускулатура, а вдобавок ярко выраженная агрессивность. Вспыльчивый характер и манера постоянно сквернословить привели к тому, что его выгнали из двух предыдущих школ. В прошлом году я много работала и с ним, и с его учителем, но не особенно преуспела. Следующих троих ребят я не знала. Пятой в списке шла Винус.
Когда я пришла утром в школу, Винус снова была на своей стене.
– Привет, Винус, – поздоровалась я, проходя мимо. Ответа я не дождалась.
– Я твоя новая учительница. Ты не хочешь пойти со мной вместе в класс?
Никакой реакции. Первое, что пришло мне в голову: у Винус потеря слуха. Я мысленно сделала себе пометку – проверить, какие тесты она проходила. Подождав еще минут пять, я сдалась и направилась к зданию школы.
Первым в класс вошел Билли.
– Ой, нет! Только не вы! – воскликнул он и стукнул себя по лбу так, что даже покачнулся. – Не хочу у вас учиться. Не хочу, чтобы вы были моей учительницей.
– Привет, Билли. Я тоже рада видеть тебя, – сказала я. – Знаешь что? Ты пришел первый. Значит, можешь выбрать любое место.
– Тогда я выберу столик в кафетерии. – И он ринулся к двери.
– Эй! – Я поймала его за воротник.
Билли швырнул свои вещи на ближайшую парту.
– Не надо мне здесь никакого места, – мрачно сказал он. – Я просто хочу смотаться отсюда к чертям собачьим.
Я приложила палец к губам:
– Не ругайся, ладно? Ты в классе самый старший, и я хочу, чтобы ты подавал пример. Как ты думаешь, ты сумеешь последить за своим языком, если я тебя попрошу?
Засунув пальцы в рот, Билли ухватил себя за язык.
– Попробую, – с трудом проговорил он, – но не думаю, что смогу его так высунуть, чтобы за ним следить.
– Ну, Билли, перестань паясничать.
Появился наш директор Боб, ведя двоих маленьких мальчиков с растрепанными, ярко-рыжими волосами, нависавшими над остренькими мордашками, усеянными крупными, как дождевые капли, веснушками.
– Это Шейн, – сказал Боб. – А это Зейн.
Шейн и Зейн? Как только могут родители давать детям такие имена?
Близнецы были одеты в брюки из синтетики, рубашки в полоску и… галстуки-бабочки. Билли был потрясен их видом не меньше меня.
– Они что, далматинцы? – спросил он с недоумением. Прежде чем я успела ответить, появилась коренастая афроамериканка и, подталкивая вперед хрупкого мальчика, сказала:
– А вот и Джесс. Постарайся хорошо себя вести, ради бабушки.
Она звучно поцеловала его в висок и вышла из класса.
– Иди сюда, – сказала я, – хочешь сесть здесь? Мальчик с размаху бросил свои вещи на стул.
– Нет, ты здесь не сядешь, – заорал Билли. – Никаких черных уродов мне не надо.
– Хочешь подраться? – ответил Джесс, сжимая кулаки. Мальчики бросились друг на друга и с грохотом рухнули на пол. Я подскочила к ним, схватила Билли за воротник и оттолкнула Джесса. Директор одобрительно ухмыльнулся.
– Вижу, ты держишь все под контролем и не нуждаешься в моей помощи, – сказал он и исчез за дверью.
– Я не буду с ним сидеть. Он псих, – сказал Билли и забрал свои вещи с парты. – Лучше сяду с далматинцами. Давайте сюда, ребята. Эта парта будет наша. А этот урод пусть сидит один.
Я схватила Билли за плечо:
– Я думаю, что пока вам лучше сидеть поодиночке. Ты сядешь здесь, Зейн. Ты, Шейн, садись сюда. Джесс, ты садись сюда. Это ваши парты. И ваши стулья. Запомните, где они, потому что я хочу, чтобы вы сидели как приклеенные, пока не получите разрешения встать с места.
– Приклеенные? – завопил Билли и вскочил. – А где клей? Он мигом оказался у полок и начал рыться в корзинке с канцелярскими принадлежностями.
– Билли, сядь на место.
– Но вы сказали «приклеенные». Я просто делаю то, что вы велели.
– Сядь на место.
Он с улыбкой уселся за свою парту.
– Эта парта целиком моя?
– Да.
– Вот это да! – Он провел рукой по деревянной поверхности. – Клево!
– Нас всего четверо в классе? – спросил Джесс.
Тут я вспомнила про Винус. Звонок прозвенел, но она так и не появилась. Я подошла к окну. Винус по-прежнему сидела на стене, но внизу стояла Ванда, протягивая к ней руки. Она осторожно сняла Винус. Я увидела, что они направились к школе.
Ванда довела сестру до самого класса. Она была высокой, нескладной девушкой с лишним весом не менее пятнадцати килограммов, всклокоченными волосами и прыщавым лицом. Одежда мятая, не по размеру. От нее дурно пахло.
– Привет, – сказала я.
– Вот она пришла, – бодро произнесла Ванда. – Иди же, красавица. Пора в класс.
Винус смотрела прямо на меня, широко открыв глаза, несомненно устанавливая зрительный контакт. Я улыбнулась ей. Она не улыбнулась в ответ, просто продолжала на меня смотреть.
– Иди сюда. – Я протянула ей руку. – Показать тебе твое место?
– Она не разговаривает, – сказала Ванда.
– Иди сюда, моя хорошая, – продолжала я ее уговаривать. – Садись.
– Давай, красавица, – прошептала Ванда и, положив руки на плечи сестры, легонько втолкнула ее в комнату.
– До свидания, Ванда, – сказала я. – Спасибо, что привела ее.
– Пока, красавица, – попрощалась Ванда. Повернулась и пошла семенящей походкой.
На мой взгляд, слово «красавица» не слишком подходило к Винус. В темную кожу въелась грязь, длинные волосы висели спутанными прядями. Одежда была велика ей и спереди покрыта пятнами от еды. Как и от сестры, от нее попахивало.
– Ты можешь сесть вот на этот стул.
– Почему вы сажаете ее за парту к далматинцу? – спросил Билли. – Почему бы вам не посадить ее с этим черным уродом? Вы должны держать всех черных вместе.
– Билли, мы здесь не подбираем людей по цвету кожи, и я хотела бы, чтобы ты перестал об этом говорить, – ответила я. – Я бы хотела также, чтобы ты перестал называть его «далматинцем». Он не собака. Он мальчик, и его зовут Зейн.
– Меня зовут Шейн, – сказал мальчик раздраженным тоном. – А ты заткнись, болван.
– Это ты болван! – заорал рассерженный Билли. – Хочешь, чтобы я избил тебя до полусмерти?
Прежде чем я успела понять, что происходит, Билли бросился на Шейна.
Шейн отпрыгнул.
– Ну, держись, сейчас ты от меня получишь! – закричал он.
– И от меня! – встрял Зейн.
Да, вот уж не соскучишься, подумала я.
Я была счастлива, когда в час появилась Джули. Утро прошло в сплошных кулачных боях. Шейн с Зейном, которым было по шесть лет, поступили в класс с диагнозом ЭАС – эмбриональный алкогольный синдром, который развивается у плода, когда во время беременности мать злоупотребляет алкоголем. В результате у обоих были характерные черты лица, придававшие им сходство с эльфами, уровень интеллекта на грани нормы и серьезные поведенческие проблемы, в частности гиперактивность и недостаток внимания. В сочетании с их буйным поведением, глупенькими мордашками и странными, давно вышедшими из моды одежками они казались ожившими персонажами фильма ужасов.
У восьмилетнего Джесса был синдром Туретта, вызывавший различные тики: мальчик вдруг начинал быстро моргать, подергивать головой и шмыгать носом. Вдобавок он был одержим манией держать свои вещи в идеальном порядке. Его карандаши и ластики должны были лежать на парте именно так, а не иначе. Но, несмотря на мелочность и привередливость, характер у него был деспотичный. Все должны были делать все так, как он решил. И горе тому, кто не подчинялся.
По сравнению с этой троицей Билли выглядел довольно безобидным. Он просто был откровенно агрессивным, нахальным и живым мальчишкой, болтавшим без умолку.
Во время утренних уроков я почти не могла уделять внимания Винус. Приходилось все время разнимать мальчишек. Ей, казалось, это было безразлично. Большую часть времени она просто сидела за столом, уставившись в пространство.
Когда пришла Джули, я поручила ей присматривать за мальчиками, а сама отвела Винус в сторону. Я хотела понять, почему она молчит. Я не была уверена, что это – избирательное поведение, которое она способна контролировать, или какие-то серьезные физические недостатки. Однако по опыту я знала, что, если это психологическая проблема, мне нужно как можно быстрее с этим разобраться.
– Пойдем со мной, – сказала я, направляясь в дальний угол комнаты.
Винус смотрела на меня открытым, прямым взглядом. У нее был хороший зрительный контакт, что я сочла добрым знаком.
– Иди ко мне. Давай чем-нибудь займемся.
Винус продолжала смотреть на меня, не трогаясь с места. Я вернулась к ее столу.
– Пойдем! – Я продела руку ей под локоть, заставила ее встать и отвела в конец комнаты. – Садись сюда.
Винус стояла. Я положила руку ей на голову и нажала. Она села. Я взяла стул, уселась напротив и взяла коробку карандашей и лист бумаги.
– Хочу рассказать тебе что-то интересное, один секрет, – начала я. – Я пустила в ход свой самый «таинственный» голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20