https://wodolei.ru/catalog/installation/dlya_unitaza/
Странные – они хотели чувствовать себя одновременно блатотой и хулиганами!
Чуть было в меня не врезались, проказники, да еще и покрыли мои седины, плечи и уши грязными ругательствами. Впрочем, я редко ношу седину и не помню – была ли она при мне в тот день? Я конечно, сделал им замечание, но форму выбрал самую вежливую, тактичную и деликатную, чтобы они, напоследок, поняли, что кроме тупой и грубой силы есть в этом прекраснейшем из миров место доброму слову, кротости, уважению, вежливости. Почему напоследок? А как же? Что же мне их после этого, после таких оскорблений – живыми оставлять? Кроме того, у меня в тот день как раз высвободилось время, рабочий день закончился, свидание не состоялось и меня осенило: отчего бы и не опробовать новую фишку в новой игрушке? Одним словом, они, чтобы не портить себе настроения, решили проучить неучтивого фраера, вылезли из машины, да вдруг – откуда ни возьмись – идея к ним пришла и всем однозначно понравилась: не калечить на месте, а взять с собой, в штаб-квартиру, сунуть в подвал и там уж позабавиться, покуражиться, не стесняясь криками и свистками лохов и ментов. Я не стал спорить с обкуренными вооруженными людьми, тем более, что их было маловато для моих планов, и кротко дал себя увезти, куда они пожелали.
Десять их было на «точке», восьмерых я прихватил с собой, поиграть в ДУУМ, а двоих оставил жить припадочными заиками, все же сохранив им жизнь, потому что оба они, хотя и также, как остальные, были вне себя от негодования на наглого чмошника-пешехода, но сжалились надо мною и не хотели, чтобы меня «мочканули», предлагали побить и отпустить. Их я тоже взял, но в качестве зрителей, как бы в амфитеатр посадил, чтобы сверху все-все было видно. А потом вернул и положил на место.
Нет, это можно было со смеху лопнуть – какие у них были рожи, у этих восьмерых, когда они обнаружили вместо тесного подвального бомбоубежища, служившего им тайником и «зинданом», пыточной, сексодромом и тюрьмой подземной, просторный и угрюмый игровой мир с голодными монстрами на горизонте. А тупые! Пока я им все объяснил словами и пинками, пока научил пользоваться вооружением и аптечками, пока втолковал, что от меня не откупиться и «оборотками» не запугать… Шустрее всего, между прочим, они освоились не с волынами, а с аптечкой, но это естественно: я самому борзому и крикливому при всех, еще до игры, бензопилой отмахнул без наркоза обе ноги и, немного подождав, утешил, подлечил его двумя аптечками, на 10% и на 25%, так что одна нога у него полностью отросла, а другая почти по колено и он мог самостоятельно передвигаться, уклоняться от опасностей, пусть и не так бодро, как остальные. Но через час это уже было не принципиально.
Первые полчаса я стоял и ходил неподалеку и отстреливал наиболее опасных монстров, чтобы ребята успели привыкнуть и освоиться на местности. Пальбу в себя с их стороны я не замечал, сделав скидку на сильное душевное волнение каждого.
Короче говоря, я скорехонько довел их до места, где прятались розовые демоны, с пастями до колен, и летающие шары-пасти, красные с сине-фиолетовым, да и скормил постепенно всех восьмерых. Двое счастливчиков, по моему недосмотру успели сами погибнуть в перестрелке с зомбарями, остальных сожрали заживо. Последний из моих новобранцев-хулиганов, самый хитрый и ловкий, видя такое дело, решил выбрать меньшее из зол и прыгнул в лаву, да я успел вынуть его оттуда на последнем проценте здоровья, подлечить, чтобы все понимал, но не мог уползти куда-нибудь в легкую смерть. Еще двое, кто смотрели сверху на нашу командную игру, до сих пор заики, как им и велено, а все же готов биться об заклад четыре к одному, что им и вне моих заклинаний до смерти не избавиться от псевдоэпилептических припадков и ночного энуреза.
Но это все была реальность, пусть и заимствованная мною из компьютерных программ, а мой Боливар, благодаря делегированным ему возможностям, творит иное, почти противоположное… Так я захожу, к примеру, в покои Калигулы, как их сумел воссоздать Боливар, проанализировав абсолютно всю информацию по данной теме, что в электронном виде содержится на всех электронных носителях планеты. Это совсем иначе выглядит, чем у голливудского невежды Тинто Брасса, потому что Боливар скрупулезно сопоставил все, от письменных «архитектурных» воспоминаний современников и оцифрованных фото дворцовых мозаик, вплоть до изображений критской одежды на сохранившихся и описанных археологами глиняных черепках. По трудам и плод: я сравнивал полученное сейчас и виденное когда-то, и порою дух у меня захватывало от чисто человеческого изумления, – насколько близко к действительности можно подойти с помощью тщательного и разумного анализа имеющейся информации. Или взять довольно старый дворец в Кноссе, многовековые слухи о руинах которого послужили первотолчком для рождения легенды о Минотавре – людоеде с телом человека и головою быка – и о его лабиринте. Лично я не был в том лабиринте, врать не буду (хотя по прообразу, дворцу Кносскому, бродил неоднократно и в самые разные эпохи), да и лабиринта как такового не было, однако Боливар построил для меня виртуальную модель, как можно более реальную, непротиворечивую в рамках древнегреческой легенды. Ерунда какая-то: здоровенный лоб, с рогами, с клыками(!) – в бычачьем-то рту, с бычьими же мозгами… Ничего он там не ждал, пока жертвы к нему дойдут – он с голоду бы подох при малоподвижном образе жизни. Жертвы Минотавра, попав глубоко в лабиринт, точно так же не знали дороги в центр, как и к выходу, ни одного указателя «пожалте к столу» там не было, и они скитались наобум, дрожа и плача. Пустить все на самотек, рассчитывать, что они точно к обеду найдут дорогу в его логово – это даже слабоумнику Минотавру, в его бычью голову, не приходило и ему самому приходилось бегать по своему лабиринту, впрочем, без риска заблудиться, потому что все тропы и закоулки он выучил наизусть. А что еще ему было делать, куда время девать? – только жрать, переваривать, да охотиться – сиречь изучать подходы. В лабиринте «по Боливару», оказывается, было достаточно света в дневное время, проникавшего сквозь многочисленные окна, проемы, щели, которые были расположены высоко и неудобно, чтобы предприимчивые люди не могли с их помощью сбежать. Для чего свет? Я тоже хотел было расспросить об этом старину Бруталина, да не успел, он сам объяснил: это источник не только света, но и свежего воздуха, и… дождя! Будучи временно бессмертным, Минотавр постепенно уподоблял свой лабиринт авгиевым конюшням, а в дворники идти к нему никто не хотел. Ну и смывало время от времени дождями все эти экскременты, кости, одежды… Стоки были для этого достаточно просторны. Запах навоза Боливар воспроизвел простой коровий, без затей.
– При чем тут сила Кориолиса, Боливар? Смерчи ведь и в Северном, и в Южном могут закручиваться как им заблаговре… А, понял, понял… А при чем тут пассаты? Мы же о турбулентности речь вели?… Нет, нет, оставь. Мне как раз вдруг стало все это интересно.
Ну-ка взгляни, здесь получается не что иное как рефлекторная дуга! А?… Довольно похвал, я просто пошутил. Хотя… Смотри, а вот здесь, в отличие от тупых пассатов, почти как условный рефлекс. Потом. Теперь посчитай мне вероятность для вышесредних широт, в промежутке 55–65 градусов северной, в условиях сильно пересеченной местности, типа городских каменных строений, плюс река, плюс тепловые источники, плюс залив… Сейчас, не тарахти, я не успеваю с постановкой… Поправку на этажность возьми, помнишь на каком Светка живет? Еще бы ты не помнил. Стоп.
– Бергамот…
– Да, сударь!
– Приготовься ассистировать мне с какао.
– Я готов, сударь.
«Какавы» навернем, это просто замечательно! И опять – что за наказание! – с третьего глоточка, не позже, какао пьется ртом, горлом, языком, желудком – но только не сознанием! Голова моя, почти пустая четверть часа назад, вдруг заполнилась целым табором идей, громких, цветастых, сумасшедших и не очень. И далеких от первоначально осмысляемых проблем. Черные дыры! Я аж поперхнулся, в оставшиеся глотки прикончил кружку и немедленно дал задание Боливару воспроизвести условно-трехмерную модель черной дыры, исходя из современных о ней представлениях, так, чтобы за основу были выбраны (из противоречивых) и взяты те, которые внедрены в наибольшее количество публикаций и авторов, «хитов» и «хостов». Вот тут-то мой старик Боливар и захромал на все четыре копыта! Нет у него в информационной палитре средств для отображения такого физического феномена – «черная дыра», как его привыкли описывать: астрономический объект, материя в котором сжата до такой плотности, а самой материи столько, что даже его величество фотон, не обладающий массой покоя и настолько привыкший двигаться со скоростью света, что и сам стал считаться светом в воспаленных умах землян, не способен вырваться с поверхности этой самой черной дырки! Белого «карлика» – черного «карлика» – только попроси – тут же предъявит мне старик Боливар, а классическую черную дыру – ни в зуб ногой.
А если бы этот эффект, если бы подобное чудо возникло, то никто и никогда об этом бы не узнал, даже я, ибо не существует материальных признаков и доказательств – хоть прямых, хоть косвенных – его существования. Эй, эй, – лениво прикрикнул я на моего верного компьютерного джинна (а сам сижу, довольный по брови, ибо ответ уже знаю), – а как же эффект свечения чего-то там, какого-то газа, на границе черной дыры, исчисленной по каким-то там формулам?… Но не сплоховал Боливар и подробно мне все объяснил, но если передать вкратце – этот феномен свечения и самой черной дыры – позорная попытка измерить аршином «ньютоновской» физики эффекты физики «эйнштейновской». С формулой исчисления критического диаметра для физического тела все в порядке, а вот с «релятивистским» осмыслением оной – слабовато.
Ну, грубо говоря: в какой системе координат, в какой системе отчета эти «ученые» чернодырники собираются измерять диаметр вновь образовавшейся черной дыры, или хотя бы критический размер оной, после достижения которого должен возникнуть эффект так называемого коллапса??? Кто не дурак – поймет сей вопрос, да вот кто его правильно услышит?…
Но мне какое дело до других? Понял сам – и молодец. Однако я, как наша Светка, начал про одно, про документы и подписи к ним, а сам ушел хрен знает в какие дебри. Да еще воздушные потоки приплел… Хотя – мне теперь главный интерес не в судьбе Андрюши Ложкина, не в качестве подделанных подписей и даже не в деньгах, которые через денек-другой пора будет получать у Арсения Игоревича… Что за странная магия вторглась в мои владения, при том, что магии-то как раз и нету? Тревожно мне от самого себя и неуютно… Может быть… Да, вполне может быть, что я знаю ответ, но не готов к нему, не хотел бы его получать или подтверждать.
Когда-то и где-то я уже упоминал, что относительно всемогущ, смиренно понимая принципиальную невозможность достижения абсолюта, ибо в логике и во вселенной полно парадоксов, ограничивающих сей абстрактный абсолют. Ну, например это замшелый камень: смогу ли я создать камень, который не смогу создать (поднять, разгрызть, разогнать до ста гигагерц)? Ну, предположим, смогу, презрев законы логики и здравого смысла. И что? До тех пор, пока эти самые законы украшают и ограничивают мое человеческое бытие, это «смогу» бессмысленно для меня, а стоит мне приподняться над добровольно принятыми мною законами, как всякий смысл потеряет сама дилемма и проблема «могу – не могу».
Также и в реальном пространстве-времени полно ситуаций, где я сам себе выступаю тормозом, барьером, ограничителем и альтернативой. Ну никак у меня не получается без этого. Чего, чего не получается? – Реальности однородной и непротиворечивой, говорю, не получается, дурь одна. Вот я сажусь перед компом и велю Боливару строить для меня какую-нибудь очередную модель устройства вселенной. Зачем мне, нам с ним, пыхтеть над ущербными теориями, если я в силах поэкспериментировать с пространством-временем в натуре? И я пытался, причем неоднократно, за миллионы лет до того, как мне пришла в голову идея об использовании двоичного исчисления в изучении обобщенного перцептивного образа и построении плоских информационных моделей. И распробовав как следует, я крепко закомплексовал из-за бесчисленного количества парадоксов и пространственных «спецэффектов», каждый из которых истово кланялся мне большим поклоном, а вместе – нагло саботировали мои самодурские инстинкты. Так уж лучше пусть Боливар в великом трепете от очередной неудачи докладывает, что «невозможно»! Да, все сразу становится чики-чики, ибо это он не справился, а не я, для него невозможно, а не для меня.
Однажды я выдумал для себя идею «Большого Взрыва Вселенной», чтобы развлечься, конечно, однако и объяснить самому себе, откуда я есть такой взялся, раз сам этого не помню. Сказано – сделано. На уровне планеты еще так-сяк, почти без сбоев, а уже при жалких трех-четырех миллиардах километров расстояния идут дилеммы: либо сигнал не желает перескакивать фотонный порог скорости, а масса покоя стремится при разгоне всосать в себя бесконечное количество материи, либо рассыпается в прах сама материя, не желает, дуреха, в планеты и звезды слипаться, по орбитам бегать, комбинаторные цепочки из элементарных частиц выстилать… Все вкривь и вкось идет. Это как если бы я попытался поставить полномасштабный спектакль «Войну и мир» на сцене сумасшедшего дома силами его участников… Кошмарное дело. Оставил я в покое физические законы, пусть живут себе уродами, как сложились, да и принялся ими пользоваться, тот же Взрыв изучать… Не было никакого взрыва! Боливар не знает, что это я спросонок, или в потеху, брякнул про взорванную Первокаплю, а любители звонких сенсаций подхватили и развили… Иначе бы он не был бы так смел в опровержениях, но я благоразумно молчу и Боливар вещает и лепит, и показывает… Пространство, – объясняет мне Боливар (смышленый, сукин сын, да только я и до него сам все понял, поскольку и выдумка моя), – это тебе не здоровенный мешок с пушистым веществом внутри, не подушка, которую можно смять, а можно взбить, чтобы не слеживалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Чуть было в меня не врезались, проказники, да еще и покрыли мои седины, плечи и уши грязными ругательствами. Впрочем, я редко ношу седину и не помню – была ли она при мне в тот день? Я конечно, сделал им замечание, но форму выбрал самую вежливую, тактичную и деликатную, чтобы они, напоследок, поняли, что кроме тупой и грубой силы есть в этом прекраснейшем из миров место доброму слову, кротости, уважению, вежливости. Почему напоследок? А как же? Что же мне их после этого, после таких оскорблений – живыми оставлять? Кроме того, у меня в тот день как раз высвободилось время, рабочий день закончился, свидание не состоялось и меня осенило: отчего бы и не опробовать новую фишку в новой игрушке? Одним словом, они, чтобы не портить себе настроения, решили проучить неучтивого фраера, вылезли из машины, да вдруг – откуда ни возьмись – идея к ним пришла и всем однозначно понравилась: не калечить на месте, а взять с собой, в штаб-квартиру, сунуть в подвал и там уж позабавиться, покуражиться, не стесняясь криками и свистками лохов и ментов. Я не стал спорить с обкуренными вооруженными людьми, тем более, что их было маловато для моих планов, и кротко дал себя увезти, куда они пожелали.
Десять их было на «точке», восьмерых я прихватил с собой, поиграть в ДУУМ, а двоих оставил жить припадочными заиками, все же сохранив им жизнь, потому что оба они, хотя и также, как остальные, были вне себя от негодования на наглого чмошника-пешехода, но сжалились надо мною и не хотели, чтобы меня «мочканули», предлагали побить и отпустить. Их я тоже взял, но в качестве зрителей, как бы в амфитеатр посадил, чтобы сверху все-все было видно. А потом вернул и положил на место.
Нет, это можно было со смеху лопнуть – какие у них были рожи, у этих восьмерых, когда они обнаружили вместо тесного подвального бомбоубежища, служившего им тайником и «зинданом», пыточной, сексодромом и тюрьмой подземной, просторный и угрюмый игровой мир с голодными монстрами на горизонте. А тупые! Пока я им все объяснил словами и пинками, пока научил пользоваться вооружением и аптечками, пока втолковал, что от меня не откупиться и «оборотками» не запугать… Шустрее всего, между прочим, они освоились не с волынами, а с аптечкой, но это естественно: я самому борзому и крикливому при всех, еще до игры, бензопилой отмахнул без наркоза обе ноги и, немного подождав, утешил, подлечил его двумя аптечками, на 10% и на 25%, так что одна нога у него полностью отросла, а другая почти по колено и он мог самостоятельно передвигаться, уклоняться от опасностей, пусть и не так бодро, как остальные. Но через час это уже было не принципиально.
Первые полчаса я стоял и ходил неподалеку и отстреливал наиболее опасных монстров, чтобы ребята успели привыкнуть и освоиться на местности. Пальбу в себя с их стороны я не замечал, сделав скидку на сильное душевное волнение каждого.
Короче говоря, я скорехонько довел их до места, где прятались розовые демоны, с пастями до колен, и летающие шары-пасти, красные с сине-фиолетовым, да и скормил постепенно всех восьмерых. Двое счастливчиков, по моему недосмотру успели сами погибнуть в перестрелке с зомбарями, остальных сожрали заживо. Последний из моих новобранцев-хулиганов, самый хитрый и ловкий, видя такое дело, решил выбрать меньшее из зол и прыгнул в лаву, да я успел вынуть его оттуда на последнем проценте здоровья, подлечить, чтобы все понимал, но не мог уползти куда-нибудь в легкую смерть. Еще двое, кто смотрели сверху на нашу командную игру, до сих пор заики, как им и велено, а все же готов биться об заклад четыре к одному, что им и вне моих заклинаний до смерти не избавиться от псевдоэпилептических припадков и ночного энуреза.
Но это все была реальность, пусть и заимствованная мною из компьютерных программ, а мой Боливар, благодаря делегированным ему возможностям, творит иное, почти противоположное… Так я захожу, к примеру, в покои Калигулы, как их сумел воссоздать Боливар, проанализировав абсолютно всю информацию по данной теме, что в электронном виде содержится на всех электронных носителях планеты. Это совсем иначе выглядит, чем у голливудского невежды Тинто Брасса, потому что Боливар скрупулезно сопоставил все, от письменных «архитектурных» воспоминаний современников и оцифрованных фото дворцовых мозаик, вплоть до изображений критской одежды на сохранившихся и описанных археологами глиняных черепках. По трудам и плод: я сравнивал полученное сейчас и виденное когда-то, и порою дух у меня захватывало от чисто человеческого изумления, – насколько близко к действительности можно подойти с помощью тщательного и разумного анализа имеющейся информации. Или взять довольно старый дворец в Кноссе, многовековые слухи о руинах которого послужили первотолчком для рождения легенды о Минотавре – людоеде с телом человека и головою быка – и о его лабиринте. Лично я не был в том лабиринте, врать не буду (хотя по прообразу, дворцу Кносскому, бродил неоднократно и в самые разные эпохи), да и лабиринта как такового не было, однако Боливар построил для меня виртуальную модель, как можно более реальную, непротиворечивую в рамках древнегреческой легенды. Ерунда какая-то: здоровенный лоб, с рогами, с клыками(!) – в бычачьем-то рту, с бычьими же мозгами… Ничего он там не ждал, пока жертвы к нему дойдут – он с голоду бы подох при малоподвижном образе жизни. Жертвы Минотавра, попав глубоко в лабиринт, точно так же не знали дороги в центр, как и к выходу, ни одного указателя «пожалте к столу» там не было, и они скитались наобум, дрожа и плача. Пустить все на самотек, рассчитывать, что они точно к обеду найдут дорогу в его логово – это даже слабоумнику Минотавру, в его бычью голову, не приходило и ему самому приходилось бегать по своему лабиринту, впрочем, без риска заблудиться, потому что все тропы и закоулки он выучил наизусть. А что еще ему было делать, куда время девать? – только жрать, переваривать, да охотиться – сиречь изучать подходы. В лабиринте «по Боливару», оказывается, было достаточно света в дневное время, проникавшего сквозь многочисленные окна, проемы, щели, которые были расположены высоко и неудобно, чтобы предприимчивые люди не могли с их помощью сбежать. Для чего свет? Я тоже хотел было расспросить об этом старину Бруталина, да не успел, он сам объяснил: это источник не только света, но и свежего воздуха, и… дождя! Будучи временно бессмертным, Минотавр постепенно уподоблял свой лабиринт авгиевым конюшням, а в дворники идти к нему никто не хотел. Ну и смывало время от времени дождями все эти экскременты, кости, одежды… Стоки были для этого достаточно просторны. Запах навоза Боливар воспроизвел простой коровий, без затей.
– При чем тут сила Кориолиса, Боливар? Смерчи ведь и в Северном, и в Южном могут закручиваться как им заблаговре… А, понял, понял… А при чем тут пассаты? Мы же о турбулентности речь вели?… Нет, нет, оставь. Мне как раз вдруг стало все это интересно.
Ну-ка взгляни, здесь получается не что иное как рефлекторная дуга! А?… Довольно похвал, я просто пошутил. Хотя… Смотри, а вот здесь, в отличие от тупых пассатов, почти как условный рефлекс. Потом. Теперь посчитай мне вероятность для вышесредних широт, в промежутке 55–65 градусов северной, в условиях сильно пересеченной местности, типа городских каменных строений, плюс река, плюс тепловые источники, плюс залив… Сейчас, не тарахти, я не успеваю с постановкой… Поправку на этажность возьми, помнишь на каком Светка живет? Еще бы ты не помнил. Стоп.
– Бергамот…
– Да, сударь!
– Приготовься ассистировать мне с какао.
– Я готов, сударь.
«Какавы» навернем, это просто замечательно! И опять – что за наказание! – с третьего глоточка, не позже, какао пьется ртом, горлом, языком, желудком – но только не сознанием! Голова моя, почти пустая четверть часа назад, вдруг заполнилась целым табором идей, громких, цветастых, сумасшедших и не очень. И далеких от первоначально осмысляемых проблем. Черные дыры! Я аж поперхнулся, в оставшиеся глотки прикончил кружку и немедленно дал задание Боливару воспроизвести условно-трехмерную модель черной дыры, исходя из современных о ней представлениях, так, чтобы за основу были выбраны (из противоречивых) и взяты те, которые внедрены в наибольшее количество публикаций и авторов, «хитов» и «хостов». Вот тут-то мой старик Боливар и захромал на все четыре копыта! Нет у него в информационной палитре средств для отображения такого физического феномена – «черная дыра», как его привыкли описывать: астрономический объект, материя в котором сжата до такой плотности, а самой материи столько, что даже его величество фотон, не обладающий массой покоя и настолько привыкший двигаться со скоростью света, что и сам стал считаться светом в воспаленных умах землян, не способен вырваться с поверхности этой самой черной дырки! Белого «карлика» – черного «карлика» – только попроси – тут же предъявит мне старик Боливар, а классическую черную дыру – ни в зуб ногой.
А если бы этот эффект, если бы подобное чудо возникло, то никто и никогда об этом бы не узнал, даже я, ибо не существует материальных признаков и доказательств – хоть прямых, хоть косвенных – его существования. Эй, эй, – лениво прикрикнул я на моего верного компьютерного джинна (а сам сижу, довольный по брови, ибо ответ уже знаю), – а как же эффект свечения чего-то там, какого-то газа, на границе черной дыры, исчисленной по каким-то там формулам?… Но не сплоховал Боливар и подробно мне все объяснил, но если передать вкратце – этот феномен свечения и самой черной дыры – позорная попытка измерить аршином «ньютоновской» физики эффекты физики «эйнштейновской». С формулой исчисления критического диаметра для физического тела все в порядке, а вот с «релятивистским» осмыслением оной – слабовато.
Ну, грубо говоря: в какой системе координат, в какой системе отчета эти «ученые» чернодырники собираются измерять диаметр вновь образовавшейся черной дыры, или хотя бы критический размер оной, после достижения которого должен возникнуть эффект так называемого коллапса??? Кто не дурак – поймет сей вопрос, да вот кто его правильно услышит?…
Но мне какое дело до других? Понял сам – и молодец. Однако я, как наша Светка, начал про одно, про документы и подписи к ним, а сам ушел хрен знает в какие дебри. Да еще воздушные потоки приплел… Хотя – мне теперь главный интерес не в судьбе Андрюши Ложкина, не в качестве подделанных подписей и даже не в деньгах, которые через денек-другой пора будет получать у Арсения Игоревича… Что за странная магия вторглась в мои владения, при том, что магии-то как раз и нету? Тревожно мне от самого себя и неуютно… Может быть… Да, вполне может быть, что я знаю ответ, но не готов к нему, не хотел бы его получать или подтверждать.
Когда-то и где-то я уже упоминал, что относительно всемогущ, смиренно понимая принципиальную невозможность достижения абсолюта, ибо в логике и во вселенной полно парадоксов, ограничивающих сей абстрактный абсолют. Ну, например это замшелый камень: смогу ли я создать камень, который не смогу создать (поднять, разгрызть, разогнать до ста гигагерц)? Ну, предположим, смогу, презрев законы логики и здравого смысла. И что? До тех пор, пока эти самые законы украшают и ограничивают мое человеческое бытие, это «смогу» бессмысленно для меня, а стоит мне приподняться над добровольно принятыми мною законами, как всякий смысл потеряет сама дилемма и проблема «могу – не могу».
Также и в реальном пространстве-времени полно ситуаций, где я сам себе выступаю тормозом, барьером, ограничителем и альтернативой. Ну никак у меня не получается без этого. Чего, чего не получается? – Реальности однородной и непротиворечивой, говорю, не получается, дурь одна. Вот я сажусь перед компом и велю Боливару строить для меня какую-нибудь очередную модель устройства вселенной. Зачем мне, нам с ним, пыхтеть над ущербными теориями, если я в силах поэкспериментировать с пространством-временем в натуре? И я пытался, причем неоднократно, за миллионы лет до того, как мне пришла в голову идея об использовании двоичного исчисления в изучении обобщенного перцептивного образа и построении плоских информационных моделей. И распробовав как следует, я крепко закомплексовал из-за бесчисленного количества парадоксов и пространственных «спецэффектов», каждый из которых истово кланялся мне большим поклоном, а вместе – нагло саботировали мои самодурские инстинкты. Так уж лучше пусть Боливар в великом трепете от очередной неудачи докладывает, что «невозможно»! Да, все сразу становится чики-чики, ибо это он не справился, а не я, для него невозможно, а не для меня.
Однажды я выдумал для себя идею «Большого Взрыва Вселенной», чтобы развлечься, конечно, однако и объяснить самому себе, откуда я есть такой взялся, раз сам этого не помню. Сказано – сделано. На уровне планеты еще так-сяк, почти без сбоев, а уже при жалких трех-четырех миллиардах километров расстояния идут дилеммы: либо сигнал не желает перескакивать фотонный порог скорости, а масса покоя стремится при разгоне всосать в себя бесконечное количество материи, либо рассыпается в прах сама материя, не желает, дуреха, в планеты и звезды слипаться, по орбитам бегать, комбинаторные цепочки из элементарных частиц выстилать… Все вкривь и вкось идет. Это как если бы я попытался поставить полномасштабный спектакль «Войну и мир» на сцене сумасшедшего дома силами его участников… Кошмарное дело. Оставил я в покое физические законы, пусть живут себе уродами, как сложились, да и принялся ими пользоваться, тот же Взрыв изучать… Не было никакого взрыва! Боливар не знает, что это я спросонок, или в потеху, брякнул про взорванную Первокаплю, а любители звонких сенсаций подхватили и развили… Иначе бы он не был бы так смел в опровержениях, но я благоразумно молчу и Боливар вещает и лепит, и показывает… Пространство, – объясняет мне Боливар (смышленый, сукин сын, да только я и до него сам все понял, поскольку и выдумка моя), – это тебе не здоровенный мешок с пушистым веществом внутри, не подушка, которую можно смять, а можно взбить, чтобы не слеживалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47