Иисус Христос! - подумал он. Какого черта я здесь делаю?
Затем внутренний голос, подобно щелканью бича, произнес: "Дисциплина
и контроль! Возьми себя в руки, мистер!"
Это был голос Солдата-Тени, всегда сопровождавшего его. Маклин на
секунду закрыл глаза. Когда открыл их, то взгляд его пришелся на
костлявого, хрупкого на вид мальчика, сидевшего во втором ряду между отцом
и матерью. Хороший ветер сдует этого мальчишку с высот на землю, решил он,
но остановился, рассматривая бледно-серые глаза мальчика. Ему подумалось,
что он кое-что узнал в этих глазах - решительность, сметливость, волю -
это он вспомнил из фотографий самого себя в таком возрасте, когда был
жирным, неуклюжим жлобом, которому отец, капитан ВВС, поддавал под задницу
при каждом удобном случае.
Изо всех них, сидящих передо мной, подумал он, один только этот тощий
мальчишка может получить шанс. Остальные - собачье дерьмо. Он взял себя в
руки и начал вступительную речь с таким энтузиазмом, словно копал отхожее
место.
Пока полковник Маклин говорил, Роланд Кронингер рассматривал его с
живым интересом. Полковник был несколько полнее, чем на фотографиях в
"Солдатах удачи", и выглядел сонным и уставшим. Роланд был разочарован; он
ожидал увидеть подтянутого и бодрого героя войны, а не потрепанного
продавца автомобилей, одетого в военные отрепья. Трудно было поверить, что
это тот же человек, который сбил три МИГа над мостом Тханг Хоа, прикрывая
потерявший управление самолет товарища, а потом катапультировался из
развалившегося самолета.
Облезлый, решил Роланд. Полковник Маклин был облезлым, и он начал
думать, что Земляной Дом может быть тоже облезлым. Этим утром он
проснулся, обнаружив на подушке темное пятно от воды: потолок протекал, в
нем была трещина шириной в два дюйма. Из зонтика душа не шла горячая вода,
а холодная была полна ржавчины. Мама не могла помыть голову, и отец
сказал, что непременно доложит об этих неприятностях сержанту Шорру.
Роланд боялся подключать свой компьютер, потому что воздух в спальне
был слишком сырым, и его первое впечатление о Земляном Доме как о
чистенькой средневековой крепости постепенно угасало. Конечно, он привез с
собой книги для чтения, тома о деяниях Макиавелли и Наполеона и научные
исследования о средневековых осадных средствах, но ему очень не хватало
изучения новых подземных ходов в игре "Рыцарь Короля". "Рыцарь Короля" был
его собственным творением - воображаемый мир сотрясаемых воинами
феодальных королевств. Теперь, похоже, ему придется все время читать!
Он смотрел на полковника Маклина. Глаза Маклина смотрели с ленцой, а
его лицо было ожиревшим. Он был похож на старого быка, которого оставили
пастись на лугу, потому что он ни на что больше неспособен. Но когда
взгляд Маклина встретился с его взглядом и на пару секунд удержал его
прежде чем скользнуть дальше, Роланду вспомнилась фотография, на которой
был изображен Джо Луис, когда чемпион мира был зазывалой в отеле в
Лас-Вегасе. На той фотографии Джо Луис выглядел вялым и уставшим, но видно
было его массивную руку, охватившую хрупкую белую руку туриста, а взгляд
его черных глаз был тверд и какой-то отрешенный, словно мысленно он был
опять на ринге, вспоминая удар, прошивший пресс соперника почти до хребта.
Роланд подумал, что такой же отстраненный взгляд был в глазах полковника
Маклина, и точно также ясно, как то, что Джо Луис мог бы раздавить
косточки руки того туриста одним быстрым жимом, Роланд почувствовал, что
боец в полковнике Маклине еще не умер.
В то время как продолжалось выступление полковника Маклина, рядом с
картой зазвонил телефон. Сержант встал и взял трубку, несколько секунд
слушал, что ему говорили, повесил трубку и пошел назад через сцену к
полковнику. Роланд подумал, что что-то в лице Шорра изменилось, пока он
слушал телефон, сейчас он постарел, и лицо его слегка покраснело. Он
сказал:
- Извините меня, полковник! - и положил руку на микрофон.
Голова полковника дернулась, в глазах его показался гнев на
прервавшего его.
- Сэр, - тихо сказал Шорр. - Сержант Ломбард говорит, что вы нужны в
пункте наблюдения за периметром.
- Что там?
- Он не говорит, сэр. Я думаю... он говорил как-то весьма нервно.
"Говно!" - подумал Маклин. Ломбард становится нервным каждый раз,
когда радар поймает стаю гусей или лайнер, пролетающий над головой.
Однажды они запечатались в Земляном Доме потому, что Ломбард принял группу
дельтапланеристов за вражеских парашютистов. И все же Маклин должен
проверить. Он показал капитану Уорнеру следовать за ним и потом сказал
Шорру закончить вводную беседу после их ухода.
- Леди и джентльмены, - сказал Маклин в микрофон. - Мне придется
уйти, чтобы разобраться с небольшой неприятностью, но я надеюсь всех
увидеть позже днем на приеме для новоприбывших. Благодарю за внимание. -
Затем он прошел по проходу, за ним по пятам следовал капитан Уорнер.
Они поехали на электромобиле той же дорогой, которой прибыл Маклин.
Маклин всю дорогу проклинал глупость Ломбарда. Когда они вошли в помещение
наблюдения за периметром, они увидели Ломбарда, впившегося в экран, на
котором были эхо-сигналы от радара на вершине Голубого Купола. Около него
стояли сержант Беккер и капрал Прадо, оба также впились в экран. Помещение
было набито электронным оборудованием, другими радарными экранами и
небольшим компьютером, державшим в памяти даты прибытия и отбытия жильцов
Земляного Дома. С полки над шеренгой радарных экранов из коротковолнового
приемника раздавался громкий голос, совершенно искаженный треском
атмосферных разрядов. Голос звучал панически, захлебываясь, так быстро
частил слова, что Маклин не мог разобрать, что он говорил. Но Маклину
голос не понравился, и его мышцы сразу напряглись, а сердце забилось.
- Отойдите в сторону, - сказал он людям. Он стал так, чтобы можно
было хорошо видеть экран.
Во рту у него пересохло, и он услышал, как его мозговые схемы
заскрежетали от работы.
- Боже наш милостивый, - прошептал он.
Искаженный голос из коротковолнового приемника говорил:
"Нью-Йорк получил... сметен... ракеты накрывают восточное
побережье... разрушен Вашингтон... Бостон... Я вижу там огромное пламя..."
Из шторма атмосферных разрядов вырывались другие голоса, куски и обрывки
информации, свистевшие по сети от обезумевших радистов по всем Соединенным
Штатам и пойманные антеннами горы Голубой Купол. Ворвался еще один голос с
южным акцентом, кричавший: "Атланта только что перестала существовать!
Думаю, что Атланте конец!" Голоса перекрывали друг друга, возникали и
пропадали, смешивались с рыданиями и криками, слабым, обморочным шепотом,
и названия американских городов, повторялись, как причитания по мертвым:
Филадельфия... Майами... Нью-Порт Ньюс... Чикаго... Ричмонд... Питсбург...
Но внимание Маклина было приковано к тому, что было на экране радара.
Никакого сомнения в том, что происходило, быть не могло. Он посмотрел на
капитана Уорнера и начал было говорить, но на мгновение потерял голос.
Потом произнес:
- Поставьте охрану повсюду. Запечатайте ворота. Нас атакуют.
Действуйте.
Уорнер вытащил портативную радиостанцию и стал энергично раздавать
команды.
- Вызовите сюда Шорра, - сказал Маклин, и сержант Беккер, верный и
надежный человек, служивший с Маклином в Чаде, немедленно сел к телефону и
стал нажимать кнопки. Из коротковолнового приемника говорил дрожащий
голос:
- Это ККТИ из Сент-Луиса! Кто-нибудь, отзовитесь! Я вижу огонь в
небе! Он повсюду! Боже всемогущий, я никогда не видел...
Сверлящий вой атмосферных помех и других далеких голосов заполнили
провал, оставшийся после сигнала из Сент-Луиса.
- Вот оно, - прошептал Маклин. Глаза его блестели, на его лице была
тонкая пленка пота. - Готовы мы к этому или нет, вот оно! - И глубоко
внутри его, в колодце, куда долго не проникал луч света, Солдат-Тень
кричал от восторга.

9. ПОДЗЕМНЫЕ ПАРНИ
10 часов 46 минут до полудня (центральное дневное время).
На Межштатном шоссе номер 70. Округ Элсворт, штат Канзас
В двадцати четырех милях к западу от Салины потрепанный старый
"Понтиак" Джоша Хатчинса издал хрип, как старик страдающий от пневмонии.
Джош увидел, что стрелка термометра резко подпрыгнула к красной черте.
Хотя все стекла в машине были опущены, внутри автомобиля было как в
парилке, и белая хлопковая рубашка и темно-синие брюки Джоша приклеились к
его телу от пота.
- О, Господи! - подумал он, глядя на то, как ползла вверх красная
стрелка. Радиатор вот-вот взорвется. Спасение приближалось с правой
стороны, где виднелось выгоревшая надпись "Поу-Поу. Бензин!
Прохладительные напитки! Одна миля!" и нарочито смешная картина старого
чудака, сидящего на муле и курившего трубку.
- Надеюсь, что смогу протянуть еще милю, - подумал Джош, направляя
"Понтиак" по спасительному уклону. Автомобиль продолжал содрогаться, а
стрелка зашла уже на красное, но радиатор пока не взорвался. Джош правил к
северу, следуя надписи Поу-Поу, и перед ним, простираясь до горизонта,
лежали тучные поля кукурузы, выросшие в рост человека и поникшие от
июльской жары. Двухрядная проселочная дорога пролегла прямо через них, и
не было ни дуновения ветра, чтобы колыхнуть колосья; они стояли по обеим
сторонам дороги как неприступные стены и могли, насколько было известно
Джошу, тянуться на сотню миль к востоку и западу.
"Понтиак" захрипел, и его встряхнуло.
- Давай, - просил Джош, по его лицу стекал пот. - Давай, не
отыгрывайся на мне сейчас. - Ему не улыбалось шагать целую милю по
сорокаградусной жаре, его тогда найдут растаявшим на асфальте, похожим на
чернильную кляксу. Стрелка продолжала карабкаться, и красные аварийные
лампочки замигали на щитке.
Вдруг послышался хрустящий звук, напомнивший Джошу рисовые хлопья,
которые он любил в детстве. И затем, в одно мгновение, лобовое стекло
покрылось какой-то ползущей коричневой массой. Прежде, чем Джош сделал
удивленный вдох, коричневое облако ворвалось через открытое окно с правой
стороны "Понтиака", и его накрыли ползущие, трепещущие, ворошащиеся
существа, которые лезли за ворот рубашки, в рот, ноздри и глаза. Он
выплевывал их, сбрасывал с век одной рукой, а другой при этом сжимал руль.
Это был самый тошнотворный звук шуршания, какой ему приходилось слышать,
оглушительный шум скребущих крыльев. Когда глаза у него освободились, он
увидел, что лобовое стекло и внутренность автомобиля покрыты саранчой,
лезущей через него, пролетающих сквозь его автомобиль на левую сторону. Он
включил стеклоочистители, но вес огромной массы саранчи не дал им
сдвинуться с места.
Через несколько секунд они начали слетать с лобового стекла, сначала
по пять-шесть штук за один раз, и вдруг вся масса поднялась винтовым
коричневым торнадо. Стеклоочистители заскрипели туда-сюда, раздавливая тех
неудачников, которые слишком задержались. Затем из-под крышки вырвался
пар, и "Понтиак" прыгнул вперед. Джош посмотрел на шкалу термометра; на
стекло налипла саранча, а стрелка переваливала за красную черту.
Уж точно сегодня не лучший мой день, мрачно подумал он, стряхивая
саранчу с рук и ног. Они тоже старались покинуть автомобиль и последовать
за огромным облаком, двигавшимся над сжигаемым солнцем злаком, устремляясь
в северо-западном направлении. Одно из насекомых ударило его прямо в лицо,
издавая крыльями шум, похожий на презрительное вибрирующее стрекотание,
после чего улетело вслед за другими. В автомобиле их осталось около
двадцати штук, они лениво ползали по щитку и пассажирскому сиденью.
Джош сосредоточился на том, куда он едет, моля, чтобы мотор протянул
еще несколько ярдов. Сквозь струю пара он увидел маленькое строение из
шлакоблоков с плоской крышей, приближавшееся справа. Впереди него стояли
бензиновые колонки под тентом из зеленого брезента. На крыше строения
стоял самый натуральный старый фургон, и на его боку красными огромными
буквами было написано: "Поу-Поу".
Он сделал вдох облегчения и свернул на дорожку из гравия, но прежде,
чем он подъехал к бензоколонке и водяному шлангу, "Понтиак" кашлянул,
дрогнул и выстрелил в одно и тоже время. Мотор издал звук, похожий на тот,
когда бьют по пустому ведру, и потом единственным звуком осталось шипение
пара. Ну, подумал Джош, будь что будет.
Обливаясь потом, он вылез из автомобиля и задумчиво посмотрел на
вздымающуюся струю пара. Потянувшись открыть капот, он ощутил укус
обжигающего металла. Он отступил назад, и так как солнце палило с неба,
раскаленного почти добела, Джошу подумалось, что жизнь его тоже достигла
крайней черты.
Хлопнула сетчатая дверь.
- Что, неприятности какие-то? - спросил сиплый голос.
Джош глянул. От сооружения из шлакоблоков к нему подходил маленький
сгорбленный пожилой человек, на котором была огромная засаленная шляпа,
комбинезон и ковбойские ботинки.
- Точно, неприятности, - ответил Джош.
Маленький человек, ростом не больше пяти футов и одного дюйма,
остановился. Огромная шляпа, которую завершала лента из зеленой кожи и
торчащее орлиное перо, почти скрывала голову. Лицо сильно загоревшее,
похожее на обожженную солнцем глину, глаза - как темные сверкающие
точечки.
- Ого-го! - дребезжащим голосом протянул он. - Какой вы большой!
Боже, никогда не видел такого большого, как вы, с тех пор, как здесь
побывал цирк! - Он осклабился, обнажив мелкие, желтые от никотина, зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19