.. настоящую любовь.
– А Валерик, по-твоему, не настоящая?
– Не знаю. На этот вопрос можешь ответить только ты и только самой себе... если, конечно, наберешься смелости.
– А ты, значит, последние полтора месяца это испытываешь?
– Да.
– Ну и как?
– Рита, не паясничай, моя ситуация может вызвать у тебя какую угодно реакцию, только не насмешку... Завтра я улетаю в Израиль.
– Надолго?
– Надолго. Очень надолго.
– Значит, твоя любовь ждет тебя там. Кстати, мысль о любви к моей матери мне даже в голову не пришла.
– Это только подтверждает правильность моего решения.
– Где ты будешь жить?
– В Иерусалиме.
– Можно навестить тебя там с новорожденным внуком?
– Рита, Рита, как у тебя, оказывается, все просто... Конечно, приезжай.
– Говорят, иерусалимский воздух очень полезен для младенцев. О! Идея! Может, мне вообще приехать туда рожать? Медицина там на высшем уровне. И потом, родить ребенка на Святой земле – это грандиозно!
– Приезжай, рожай, вскармливай. Я действительно буду рад и помогу тебе всем, чем смогу.
– Ну вот и договорились! – Рита звонко чмокает меня в щеку. – Смотри только, чтобы твой внук не оказался старше твоего сына.
– Как это?
– Ну, новая семья, новые дети...
– Я не думал о новых детях.
– А ты подумай. Может, есть еще что-то важное, негуманное... Знаешь, я хочу поменять тост.
– На какой?
– Давай выпьем за то, чтобы ты все учел перед отъездом, чтобы в Израиле смог хорошо устроиться.
– В смысле?
– Материально. Мне понравилась твоя идея. Ваш брак с мамой давно уже приказал долго жить, а богатый папочка в Израиле – это очень удобно. Престижные курорты. Мертвое море. Что там еще есть?.. Кажется, горные лыжи зимой. Ах да, еще Красное море, коралловые рифы.
– Откуда такие познания?
– – Мы с Валериком долго спорили по поводу медового месяца, выбирали между Индией и Израилем.
Ритина прагматичность ошеломляет меня.
– Значит, ты поддерживаешь мое решение?!
– Вполне. И нисколько не сомневаюсь, что у тебя все получится. Ты же у меня гений! Супермен! Короче, старый умный еврей. Ну, очень умный...
– И не совсем старый.
– Да уж! Похоже, тут я ошиблась.
– Маме не говори, я сам.
– Да. Это по-мужски. Думаю, наша прагматичная мама тебя тоже простит... на каком-то этапе. Грязи Мертвого моря ей очень пригодятся для продления вечной молодости.
– Я разделил семейный капитал на три равные части. Твоя часть переведена в швейцарский банк. Я открыл там счет на твое имя.
– О! Это самый лучший свадебный подарок! Я уже обожаю свою будущую мачеху и моих будущих сводных братьев и сестер!
Мелодия вальса плавно захватывает танцующие пары. Валерик отвешивает поклон, забирает у меня Риту.
– Совет да любовь, Герочка!
У меня, оказывается, мировая дочь! Живи как хочешь, только про меня не забывай – открытым текстом.
Если бы с Норой все оказалось также просто. Как вспомню о предстоящем разговоре, поджилки трясутся. Тридцать лет вместе прожили, под одной крышей! Дочь вырастили. Дом красивый, чистый всегда был. Уютный...
– Ты сегодня странный какой-то... – Она подходит ко мне, лучезарная, неотразимая.
Фотограф выскакивает, как черт из табакерки. Нора обхватывает меня за шею, прижимается крепко. Чувствую запах ее духов. Как давно я не вдыхал запах ее духов! Обнимаю ее за талию. Вспышка фотоаппарата озаряет нашу семейную идиллию. Нора чуть отстраняется, заглядывает в глаза:
– Очень странный...
– Только сегодня?
– Не знаю... Я тебя редко видела последние полтора месяца.
– Это тебе мешало жить?
– Нет.
– Мне тоже.
– Что ж, по крайней мере честно. У тебя что-то серьезное на этот раз?
Я дал себе слово больше никогда не врать женщинам. Но сейчас свадьба нашей дочери. Не место и не время для разговора, который должен состояться через несколько часов.
– Давай поговорим на эту тему после свадьбы.
– А ты не исчезнешь?
– А ты действительно хочешь знать правду?
– Да. Но на этот раз я не захочу закрывать глаза и делать вид, что мы идеальная пара.
– Почему?
– Потому что... ты же сам сказал, сейчас не место и не время.
– Да. Хочешь станцевать танго?
– Пожалуй, тем более что ты делаешь это прекрасно.
Вновь обнимаю Нору за талию. Мы кружимся, и я замечаю устремленные на нас восхищенные взгляды Риткиных одноклассниц.
– Что еще я делаю прекрасно?
– Насколько я помню, ты все делал прекрасно. Только давно это было, многое стерлось в памяти...
Глава 8. ФИРА
Что спасло меня тогда, после возвращения из России? После разлуки с Герой. Что спасло меня тогда от невыносимой депрессии? От непреодолимого желания бросить все, лечь и умереть?
Конечно, категорический запрет еврейской религии на самоубийство. И еще обыкновенная презентация. Нет, конечно, не обыкновенная. Это была моя первая презентация. Я готовила ее два месяца. Собственно, это была моя дипломная работа. Кроме журналистики я изучала в университете еще управление бизнесом, прошла курс подготовки торжеств. Мама убедила меня сделать это. И, конечно, была права. Теперь я овладела уже тремя профессиями. Да и для журналиста быть специалистом в какой-либо области – большой плюс.
11 января состоялась подготовленная мной презентация израильской фирмы, выпускающей пластмассовые изделия. Ее основатель до сорока лет был капитаном военного корабля. Потом его списали на берег по состоянию здоровья. 11 января фирма праздновала ее десятый день рождения. Морское прошлое владельца «Пластик-таль» сразу увлекло меня, открыв пространство для фантазии.
Через три дня после моей встречи с Гершем Талем представила ему подробное описание предстоящего вечера и смету расходов. Вскоре мне сообщили, что я победила в конкурсе на проведение этого торжественного рекламного вечера.
Я выбрала просторный зал, но гости должны были входить в него не через парадные двери, как обычно, а через длинный подсобный коридор. Стены коридора украшали тонкие полоски лент из серебряной фольги, рыболовные сети с застрявшими в них пластиковыми рыбками, водорослями, камнями и ракушками. Все это подсвечивалось таинственным голубоватым светом и, естественно, раскачивалось от сквозняка, так как оба входа были открыты настежь.
В конце «подводного» коридора был устроен невысокий помост, ведущий к пластиковому бассейну. Здесь приглушенное коридорное освещение резко менялось на очень яркое, торжественное. Бассейн обрамляла чудесная лужайка из искусственной травы. Собственно, идея с бассейном была не моя, а царя Соломона. Это он, желая увидеть ноги прекрасной царицы Савской – злые языки болтали, что они покрыты густыми волосами – к прибытию ее в Иерусалим приказал покрыть настоящий бассейн прозрачным стеклом. Царица Савская не знала про стекло. Увидев бассейн, она по привычке приподняла платье, чтобы пройти через него.
Мой бассейн был покрыт прозрачным пластиком, а под ним в специальном желе плавали разноцветные пластмассовые рыбки, колыхались кораллы, морские раковины и водоросли. Потенциальные заказчики проходили через это волшебное царство, и тут же у них могли возникнуть различные идеи по оформлению своих домов и офисов. Столы в зале были покрыты синими скатертями, а на белых пластиковых стульях лежали мягкие голубые подушечки. Официантки были одеты в белые блузки с матросскими воротничками и синие миниюбки. Девчонкам сразу понравилась эта форма, а гостям, по-моему, – еще больше.
Сцена была оформлена в виде причала, по обеим сторонам которого плавно раскачивались большие качели, а также стояли шезлонги, на которых расположились желающие отдохнуть. Хозяин фирмы с удовольствием облачился в свою прежнюю военно-морскую форму. Платье для этой презентации его жена заказывала специально – оно получилось роскошным и вполне соответствовало морскому антуражу.
Я здорово напилась в тот вечер – из-за разлуки с Герой и непонимания, как жить дальше, из-за головокружительного успеха своей первой презентации.
Мне повезло: через час после начала торжества всем уже было не до меня. Всем, кроме Алены, которую я пригласила на это событие еще в тот день, когда она приехала ко мне в Иерусалим и так неожиданно заставила отправиться к Гере. Алена вызвала такси и благополучно доставила меня домой в полуобморочном состоянии, хотя утром я этого не могла вспомнить. Нужно было срочно искать точку опоры, то есть набираться сил, чтобы жить дальше. И тут предложения по организации различных торжеств посыпались на меня, как из рога изобилия. Это был хороший дополнительный доход и отличное занятие для моих нерастраченных сил.
...За три дня, что мы были с Герой, он так и не спросил у меня ни моего иерусалимского адреса, ни телефона, а я, естественно, тоже промолчала. Единственное, что он спросил в аэропорту, есть ли у меня муж. Я засмеялась и ответила по-еврейски – вопросом на вопрос:
– Ты можешь представить себе хоть на минуту этого несчастного?
– Нет...
– Вот его и нет...
Потом мы долго целовались... Дальше были снега, облака, воздушные ямы, напоминавшие мне объятия, аквамариновое море и лавинообразный дождь в аэропорту Бен Гуриона.
Первую неделю после приезда я подолгу рассматривала визитку Геры, которую он сунул мне на прощание в нагрудный карман курточки со словами: «Звони хоть иногда. Или напиши письмецо. Хотя... кто теперь пишет...» Я до сих пор помню прикосновение его пальцев, когда он клал эту визитку в мой нагрудный карман.
Потом визитка куда-то исчезла: и я подумала – к лучшему, потому что после нашей встречи никакой разговор по телефону не смог бы меня спасти, тем более – банальное письмо. Я словно оцепенела или потеряла душу. Точнее, она осталась там, с Герой, и продолжала купаться в пушистых январских снегах.
Мне так и не удалось принести Ури ни одной информационной бомбы. Писала толковые статьи и серьезные обзоры, но в них не было ничего «взрывного».
Я даже подумывала уйти из газеты и открыть свое дело, но остановило отсутствие начального капитала, и я решила повременить с этой идеей.
Глава 9. ГЕРА
Мы входим в наш дом. В наш красивый уютный дом. Я достаю свои билеты в Израиль.
– Я и не знала, что у тебя есть бизнес на родине предков.
– Бизнес?..
– А что это? Медовый месяц, как у Риты?.. Вот уж точно попала в яблочко.
– Медовый месяц... Нора, я уезжаю в Израиль на долго. Это не командировка...
– А что это? – Она смотрит на меня, ничего не понимая.
– Это... Я буду там теперь жить.
– С кем? С предками?
– И с ними тоже.
Нет, это невыносимо! Нужно немедленно все объяснить Норе.
– Я уезжаю в Израиль к женщине, которую очень люблю... Без которой, моя дальнейшая жизнь не имеет смысла.
– Хватит! – обрывает меня Нора, и я понимаю, что сказал совсем не то, что нужно было сказать, но изменить уже ничего невозможно.
– Нора, умоляю, отпусти меня по-хорошему. Я очень благодарен тебе за все, что ты для меня сделала... Ты мне дорога... И всегда будешь дорога.
– Как память?
– Нет! Как человек, как преданный друг, который заботился обо мне все эти тридцать лет.
Тяжелая, бесконечно тяжелая усталость наваливается на меня. Мне кажется, что я карабкаюсь из последних сил по склону отвесной горы, но мне не добраться до вершины – ослепительной ледяной вершины, разбивающей солнечные лучи на миллионы солнечных бликов, ослепляющих меня.
Я опускаюсь перед Норой на колени. Слезы жгут веки. Я больше не могу их сдерживать. Они катятся по щекам, и вместе с ними с меня спадает напряжение последних дней.
– – Гера... Я никогда не видела, как ты плачешь!
– Я сам никогда не видел. Умоляю тебя, отпусти меня с миром. Помоги собраться, как только ты умеешь это делать. Ничего не забыть.
– Господи! Гера! Ты понимаешь, о чем говоришь. Ты просишь меня помочь, собираясь уйти к другой женщине. «Ничего не забыть!» Чего не забыть? Зубную щетку, бритву, пижаму, сменные трусы? Может быть, зонтик? Там, кажется, сейчас дожди? Или темные очки от солнца?
Я обхватываю руками ее голову:
– Нора, я все равно уеду завтра в десять утра. Меня ничто не остановит. Я не могу без нее жить. Я хочу, чтобы ты тоже узнала, что это такое. Пойми же, пойми, наконец, если я не уеду, ты никогда не узнаешь этого чувства. Огромного чувства! Ты не испытаешь его, если я по-прежнему буду с тобой.
– А тебе не приходило в голову, что я не могу жить без тебя, что этим чувством, о котором ты твердишь, я живу тридцать лет!
– Нет... Это неправда, Нора. Оно должно быть взаимным. Только взаимным. То, что испытываешь ты ко мне, – не настоящее. Это не то!.. Понимаешь, не то. Это фикция, подделка, самообман.
– Тридцать лет обмана?
– Да... Прости меня, умоляю. Я ведь тоже не знал, что это подделка, пока не испытал настоящее. И ты испытаешь. Ты такая красивая, нежная, женственная... Невеста! Веня не ошибся сегодня. Ты еще будешь счастливой невестой...
Она вдруг затихает. Смотрит мне в глаза, вытирает ладонями мои слезы.
– Поезжай, Гера. Поезжай. Ты обезумел. Я не умею бороться с безумством. С сумасшествием. Твое место в сумасшедшем доме, но самое смешное, что именно этими словами описывает мне Израиль Викуля.
– Викуля?!
– Да. Я получила от нее письмо две недели назад, не успела показать тебе. Она с мужем уже три месяца живет в Израиле.
– Вика Штрасман – твоя одноклассница – в Израиле?
– Да. Я говорила тебе, что они собираются туда, но ты забыл.
– Забыл...
– Ее третий муж – еврей, как и ты у меня. Кстати, они зовут меня в гости.
– И я зову. Честное слово, буду рад, если ты приедешь меня навестить.
– Это только подтверждает мое подозрение, что ты потерял рассудок. Поезжай, поезжай. Вика пишет, что там, на родине твоих предков, все чокнутые, только каждый по-своему. Поезжай, Гера. Я помогу тебе собрать вещи.
– Спасибо, Нора, спасибо! Я так тебе благодарен!
Целую ее руки, колени.
– Гера, хватит, прекрати! Встань! Одного сумасшедшего в доме достаточно, не заражай меня этим еврейским наваждением.
Глава 10. ФИРА
Какое счастье, что я так чертовски устала. Еще полчаса – и можно упасть в кровать. Я мгновенно усну, и мысли о Гере не будут мучить меня перед сном. Уже восемь утра. Я всю ночь писала статью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32