- спросила Ио, стоя между ним и мной, - чего тогда ты боишься?
- Я не боюсь, - меня уже раздражало происходящее, - это... просто больно.
- Что больно? Вода? - поинтересовался Фэриен, направляющийся в ванну, судя по всему, за полотенцем.
- Оставь тело этого невинного человека, сатана! Сгинь! - упрямо твердил инквизитор.
- Это святая вода, - пояснил я им обоим, - освященная в церкви. А я, естественно, ни церкви, ни Богу не угоден.
- А кому ты вообще угоден? - ввернула язвительная моя красотка Ио.
- Изыди, дьявол! - мужик повысил голос, думая нас перекричать.
- Заткнись уже! - в сердцах бросил я ему, - Сейчас как сделаю больно!
А он между прочим, был окружен слабым мерцанием... настроил себя на войну до победного конца и горел своей верой. И был совершенно прав. И ничего-то я с ним сделать не мог. Но и позволить Ио и Фэриену расправиться с ним, беспомощным, тоже не мог.
Любопытная Ио продолжала задавать мне вопросы прямо по ходу пьесы:
- А слова эти по поводу "изыди", они на тебя как-то действуют?
- Действуют, - подтвердил я, - на нервы мне они действуют.
Мужчина прекратил выкрикивать отдельные призывы и начал читать общеизвестную молитву:
- Отче наш, сущий на небесах!
- Да святится имя твое, да придет царствие твое! - эхом откликнулся я.
- Хлеб наш насущный дай нам на сей день, - тоном ниже продолжил он.
- И не введи в искушение, но избавь от лукавого, - прошептал я.
Ио уселась в кресло и смотрела на происходящее с интересом и удивлением. Может, она подумала, что это строчки из популярной песенки?
- Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим, - так же тихо сказал мужчина, повторяя слова молитвы уже на автомате.
- Во имя Отца, Сына и Святого Духа, аминь! - закончил я.
Тут мужика проняло окончательно, и он уже совсем нормальным тоном, только очень удивленным, спросил:
- Так ты можешь молиться?
- Могу, а почему нет?
- Но... как же так? Как же с тобой бороться тогда?
- Никак, - ответил я, - никаких шансов...
Мужик сник окончательно.
- Коньяк будешь? - спросил я его, глядя на него снизу вверх.
Он кивнул неуверенно.
Мы с Ио поднялись одновременно, она снисходительно улыбнулась, обозвала меня пьяницей и ушла в спальню, а я поднялся, поскольку в номере ничего спиртного не было. Я развел руками:
- Ты не против, если мы спустимся в гостиничный ресторан?
- Н-не против..., - ответил он.
- Никто не против, если я выйду на полчаса? - громко спросил я чужаков.
Из ванны выглянул Фэриен:
- Иди, детка, не напивайся только.
Меня передернуло, но я проглотил "детку". Не захотел, чтобы этот мужчина стал свидетелем какой-нибудь сцены моего воспитания. Много чести для него!
Мужик так и пошел обмотанный бутылками с водой, как пулеметными лентами. Фанатик - пулеметчик.
Мы с ним спустились на лифте, прошли в ресторан, сели за столик, я заказал коньяку, лимонов, сыра, фруктов, еще чего-то... а он все это время косился на меня неодобрительно и испытующе.
Естественно, когда коньяк был разлит, я поднял рюмку и усмехнулся:
- За знакомство!
Мужчина застыл с рюмкой в руке, не зная, как отреагировать, а я спросил:
- Зовут-то тебя как?
- Константин Петрович, - хоть ответил, и то хорошо.
- А меня - Люцифер. Так что - будем знакомы?
- Не будем, - отрицательно качает головой Константин Петрович.
- Может, и не будем, - бормочу я и осушаю рюмку.
Я думаю о своем, о том, что скоро, может, ничего не будет, и склоняю голову, потирая висок.
Он тоже глотает свой коньяк, подхватывает с блюдца ломтик лимона, отправляет в рот.
Некоторое время мы молчим, потом он все-таки выдает:
- Не верю глазам своим.
- Правильно делаешь.
- Я тебя совсем другим представлял.
- С рогами? - а ухмылка так и норовит выбраться наружу.
- Ну... и с рогами тоже. И с копытами.
- Мне на копытах ходить непривычно. А к рогам у меня вообще двойственное отношение.
- Все-таки... не верю...
Улыбаюсь своим мыслям. Еще один Станиславский.
- А если не веришь, то как ты меня вычислил, Стани... Константин?
Он сразу становится серьезным. Даже суровым. Я понимаю. Это его профессиональная тайна. Это его работа - меня вычислять. Он поджимает губы и начинает что-то мямлить.
- Ладно, я не настаиваю, вычислил - и вычислил. Чего делать собираешься?
- Изгонять тебя.
- Куда?
- Как - куда? В ад, куда же еще? - он сбит с толку моим вопросом. Ну, правильно, ведь изгоняют обычно откуда-то, а не куда-то.
- А если я тебе открою большую-пребольшую тайну, и скажу, что ада - нет? - слушай меня, мужик, правду говорю.
Теперь он усмехается:
- Я тебе не поверю!
Тоже правильно, думаю я, мне нельзя верить, особенно, если ты - инквизитор и цель твой жизни - со мною бороться.
Достаю сигарету, закуриваю. Он смотрит на меня во все глаза.
- Хватит пялиться уже! Я ж не девушка на выданье! - замечаю раздраженно.
- Никогда не думал, что увижу такое - как напротив меня сидит дьявол и курит.
- А что - дьяволу курить нельзя?
- Нет, я не об этом... не о курении...
- Тогда наливай, - обрываю его невнятную речь.
Мы выпиваем еще по рюмке, я держу пузатую коньячную рюмку обеими руками, молчу.
Он начинает находить слова:
- Я чувствую себя не в своей тарелке... всю жизнь я читал книги, был посвящен, как мне казалось, в великую тайну, что ты, дьявол, действительно где-то есть, где-то кого-то искушаешь... но никогда не думал, что буду сидеть в ресторане с пить с дьяволом коньяк! А ты еще и так молодо выглядишь!
Безразлично пожимаю плечами.
Я столько раз подобное слышал, что могу сам за него говорить. Так же, как молитву - фразу - он, фразу - я.
- А что ты сделал с человеком, в чьем теле ты находишься? - а вот без подобных вопросов тоже никогда не обходится.
- Съел, - отвечаю без тени улыбки.
Константин Петрович отшатывается, а я поясняю:
- Голодный был очень. Вы же говядину, например, едите?
- Варвар! - восклицает Константин.
- Изверг! - вторю я.
- Убивец! - выдает он.
- Хватит! - мрачно заявляю я, - шуток не понимаешь? Как бы я сидел сейчас в этом теле, если бы съел его?
Лицо инквизитора расслабляется, а я почти издевательски продолжаю:
- Я его просто убил, без гастрономических поползновений.
Константин охает, некоторое время молчит, а потом говорит тихо и задумчиво:
- Почему же все это позволяет Бог?
Хороший вопрос, думаю. В точку.
- Не знаю. Я б тебе сказал, да не знаю. Самому интересно.
- Какой он, Бог? Ты же его видел?
- Видел, - задумываюсь, пытаясь найти верные слова, - ОН - всевышний... его невозможно познать... невозможно характеризовать... ОН настолько превосходит меня, тебя, да всех остальных! Все в ЕГО власти...
- Я... понять хочу, - вздыхает инквизитор, - если все в Его власти, ОН знает, что ты - антихрист, абсолютное зло - есть, и при этом ОН это позволяет... значит ли это, что и ты ЕМУ угоден?
Что-то ты больно умные вопросы задаешь, фанатик хренов... я не намерен держать перед тобой ответ... ты - никто и звать тебя - никак...
- Иди уже отсюда, Константин... Петрович... надоел ты мне... как бы я из себя не вышел, - легонько постукиваю выпущенными на волю когтями по поверхности стола. А когти у меня по своей природе очень острые, Фредди Крюгер бы обзавидовался... сдох бы от зависти... они запросто режут скатерть на лоскутки.
У инквизитора отвисает челюсть, и он теперь уже всерьез пятится от меня, поднимается, опрокидывает кресло, и быстренько-быстренько направляется к дверям. Возле которых кричит мне, что мы еще увидимся. А вот я на его месте к этому бы не стремился.
Возвращаюсь в номер, Фэриен окидывает меня внимательным взглядом, но ничего не говорит.
А к вечеру атмосфера в номере буквально накаляется.
Я полдня просидел у ноутбука и пробродил в Интернете, но даже не думал всерьез искать, а лишь переходил от ссылки к ссылке, просмотрев и свежие новости, и свежие анекдоты, и анонсы фильмов и дисков, когда заметил, что Ио ходит вокруг меня буквально кругами.
- Что такое? - я отодвигаю ноутбук.
- Ты еще в компьютерные игры поиграй! - она хлещет меня словами, как плетью.
- И поиграю! - и думаю, что давно хотел, только времени все не было, - ты куда-то торопишься?
- Я не могу сидеть тут и сходить с ума!
Молчу. Что на такое скажешь?
Потом осторожно замечаю, что Энжи уже могла куда-то уехать, а то и улететь.
- Да ты сам видел, как она плохо летает, куда она денется?
- Она необязательно могла полететь своими крылышками. Моими, то есть. Могла и самолетом.
- О, нет, только не это! - восклицает Ио, - в мои планы не входит гоняться за ней всю жизнь! Лучше ищи!
- Я стараюсь.
- Плохо стараешься!
- Тебе делать нечего, Ио? Давай в город выйдем. Поужинаем где-нибудь. По магазинам походим, ты себе нового мишку купишь.
Это ее еще больше бесит:
- А может, ты не будешь давать мне указаний?
- Не буду. Потому что не хочу.
Она психует, поднимает ноутбук и швыряет его в стену. Удар, треск, вспышка - и обломки ноута валяются у моих ног.
- В следующий раз - полетит тебе в голову! - хрипит она.
- И что? - нагло спрашиваю я.
Ей нечего ответить, потому что это даже и не угроза, не дотягивает до угрозы. Это просто истерика. Она бросает на меня яростный взгляд и выходит из комнаты.
Можно продолжать поиски.
20.
Есть!
Кажется, я нащупал! Кажется, это она!
То есть - видел ее мельком чьими-то глазами. Возвращаюсь, присматриваясь внимательнее... Точно! Я ее вижу! Боже, какая красивая, зараза! Э-э... прошу прощения, Господи, если что... я не о тебе думал.
Мои мысли практически совпадают с мыслями того парня, чьими глазами я смотрю на нее, хищную до умопомрачения. Совпадают - но мои существенно жестче... Если бы я решился сотворить все, о чем мне подумалось, с обычной земной женщиной - она бы, пожалуй, не выжила... а Энжи наверняка только этого и ждет.
Мне приходится отвлечься и глянуть назад, в гостиную, чтобы убедиться, что на меня никто не обращает внимания.
Но парня отпускать не собираюсь, просто немного раздваиваюсь. И вижу, как Энжи ему улыбается. Ага, хорошо улыбается, заинтересованно.
На какое-то время отступаю, издалека наблюдая за ними, как сквозь затянутое паутиной окно. То, что сейчас там происходит, мне понятно и так: слово за слово, а кто ты, а чем занимаешься, а не предложить ли тебе "чай, кофе, потанцуем". В моих планах нету пункта - помешать ее развлечениям. Пусть отдыхает, как может.
Возвращаюсь в гостиную, прохожу мимо "моей" парочки, мимоходом провожу ладонью по чьему-то плечу и иду в душ. Они должны быть достаточно удовлетворены, чтобы оставить меня в покое хотя бы на время. Так оно и есть.
Стою в душе - и одновременно сижу в кафе, болтая с понравившейся мне девушкой, пошленько думая о том, какие у нее трусики. Ох, мальчик, все ты узнаешь, и какие трусики, и какой удар правой. Ладно, можно пока совсем ослабить связь, они будут какое-то время общаться-знакомиться... ну, не потащит же она его в постель через пять минут после знакомства... хотя бы для приличия выждет с полчаса?
И у меня есть время собраться с мыслями...
К тому времени, когда я вытираю волосы полотенцем (это все привычки моих любовников, позволять волосам сохнуть самим, естественным способом, при помощи одного лишь полотенца), Энжи садится в машину парня. Парнишка, в общем, тоже далеко не ангел. Какими-то финансовыми махинациями промышляет, вроде деньги обналичивает? Некогда разбираться подробнее, вроде как использует подставные фирмы. Ха-ха... в ближайшем времени некому будет использовать эти фирмы. Осиротеют фирмочки.
Полотенце задевает мой подбородок и цепляется за щетину. Я же брился утром! Неужели нужно это издевательство творить над собой и вечером тоже? Задумчиво провожу пальцем по щеке... и правда, отросло уже. Вздыхаю и беру в руки станок. Все-таки придется бриться на ночь. А то что-то ночи у меня интересные пошли в последнее время, прямо одна интереснее и насыщеннее другой! Какой на меня повышенный спрос! Надо цены поднимать!
Пока брился, они ехали. Энжи положила ему руку на бедро. Ему - и немножко, самую малость - мне. Почему-то все неожиданное со мной начинается одинаково - с чужих рук на моих бедрах. Нет, правильно будет - с рук "чужих" на моих бедрах.
Я чуть-чуть подтолкнул его - и парень поцеловал Энжи. Я вздохнул еще раз - мне слишком мало достается, на таком-то расстоянии, чтобы что-то реальное почувствовать. Почти как в телевизоре - картинка, да и только. Нет, можно, конечно, сунуться туда всем своим существом, но она может опять начать буянить, а князями Владимирами город вовсе не заставлен.
Впрочем, забавная идейка в мою голову уже пришла.
Ну и - мне любопытно, чего она с ним делать будет.
Кричу из ванны, чтобы пришельцы позаботились об ужине, это тоже их отвлечет, а вторая парочка в это время целуется уже в лифте.
Я все это вижу - как они входят в квартиру, постепенно раздеваются и начинают прелюдию. Какие-то крохи перепадают и мне, какая-то частичка меня тоже там. Ха! Я бы хотел, чтобы это была определенная частичка! И чего я сегодня такой пошлый?
Давай, Энжи, покажи мне, девочка, что ты там скрываешь под своими мрачными одежками? Усаживаюсь на кафельный пол в ванной, вздрагиваю, потому что он холодный и скользкий, вскакиваю, бросаю на пол полотенце и тогда уже усаживаюсь снова, по-турецки поджав под себя ноги. А парень в своей собственной квартире где-то в спальных районах романтично несет Энжи на руках в спальню. Знал бы он, что это его последний секс в жизни, таким романтичным бы не был.
Она толкает его вниз на кровать, ага, начинается! Она остается в черном бюстгальтере, кружевных черных чулках и поясе. Ты тоже фильмов насмотрелась, девочка. Так уже никто не трахается. Эта мода давно закончилась.
А потом все интересное тоже заканчивается, толком и не начавшись. Потому что Энжи не допустила ни единой фрикции. Уселась на парня сверху, на его живот, не на пенис, якобы чтобы его еще погладить-поцеловать, и, образцово-показательно оскалившись, как будто у меня училась, вспорола бедняге грудную клетку и вырвала сердце. Он и мявкнуть не успел. Он, наверно, даже толком испугаться не успел. Меня даже досада охватила. Ну кто так делает? Если ты считаешь, что грешника пора убивать - нужно, чтобы он хотя бы понял, почему, за что.
Тем более, она даже и не стала есть его сердце - так, надкусила только.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29