Все-то ты знаешь, друг мой, враг мой.
- А девочка от них сбежала... да? Она тоже им неподвластна.
Гавриил опять замолчал, надолго. А потом сказал жестко, как отрезал:
- Ты должен убить ее, Люцифер.
Вот это номер! Вот этого я тем более от него не ожидал.
Наверно, выгляжу сейчас, как боксер, пропустивший хороший удар. Хватаюсь мысленно за канаты у края ринга. Поднимаюсь и иду в свой угол.
- Но... как ты можешь... ты же - архангел... а она - человек, - и голос у меня неуверенный.
- Она немало натворила уже.
- У нее есть право на покаяние, - возражаю я, у всех оно есть, кроме меня, даже у самого последнего убийцы, съедающего за каждым завтраком по младенцу, все могут покаяться, от чистого сердца, и они будут прощены и пропущены в рай. Тобою же, Гавриил.
Он качает головой, не хочет со мной спорить. Он уже решил, что я должен буду сделать. Кто тебе дал такое право - решать за меня?
- Я не сделаю этого, - мой голос обретает твердость.
- Если ты этого не сделаешь - погибнет весь мир, - его голос тоже не менее тверд.
- Я не смогу этого сделать, - отрицательно качаю головой, - ты же знаешь, я недостаточно силен.
- Когда ты решишься - сила придет. Ты сможешь. Ты убьешь ее, вернешь себе силу, и все будет, как прежде. Или даже лучше прежнего. ОН согласен начать переговоры о твоем прощении. Если тебя, это, конечно, интересует.
Гавриил поднимается, не давая мне ничего сказать. А что я могу сказать? Все яснее ясного. Я должен убить девчонку. И тогда будет хэппи-энд. Для всех. В том числе, возможно, и для меня. Какая несущественная деталь мне осталась - поработать наемным убийцей. Как все просто!
Поднимаясь, он бросает:
- Ты же этим занимаешься постоянно, для тебя это - обычное дело.
Я ничего не говорю ему в ответ. Просто смотрю в его спину, когда он уходит. А потом вижу, как он выходит этажом ниже на площадь, секунду стоит, задрав голову, бросает на меня взгляд снизу вверх, расправляет свои идеально-белые крылья и улетает.
А я сижу полночи в этом кафе, смотрю на дождь и на потоки воды на стекле, кусаю губы, и думаю о том, какое я все-таки ничтожество.
14.
Меня не искали. Спасибо и на том. Я не чувствовал себя чересчур опекаемым. Потребовал от официантки принести мне коньяку к кофе, и не пожелал слушать ее возражений о том, что у них, видите ли, нет лицензии. Если захочу - у вас и кафе не будет. И "Глобуса" не будет! Со мной решили не спорить, сбегали по быстренькому в круглосуточный супермаркет, и принесли мне очень приличного коньяку. И лимонов.
И вы бы принесли, даже если бы и не содержали кафе.
А я сидел, напивался и думал, что если бы договорился с Гавриилом разобраться с Энжи, так сказать, не отходя от кассы, то мне бы даже не пришлось ее искать, меня бы проводили под белы рученьки прямо к ее постельке. А если она сейчас не спит - прямо к тому парню, чье сердце она сейчас поедает. И руку. Или что там принято предлагать? А она наверно... она все буквально понимает... руку, значит.... и сердце... хи-хи!
А я предлагаю тост! За мир во всем мире! За погибель "неких могущественных суч.. чушь... сущ-нос-тех... тей", чтоб они, короче, сдохли! И не угро... угро... эт я о чем? Об уголовном розыске? Ну, да... розыск... иск... ик!... искать мне надо... девочку... хорошенькую... а ну, иди сюда! Эй ты, с ногами! С... с-сука... с-сюда иди, сказал! Не-е-е, вали отсюда! Ой, пить нада меньше... меньше нада пить...
Получше мне стало уже на улице, под дождем. Я вымок до нитки. Стоял под потоками воды и ничего им не делал. Позволял меня освежать. А дождь, идиот, перестарался, и намочил меня всего.
В гостиницу вернулся под утро. Возвращение мокрого мужа из командировки. А поскольку меня пошатывало, я натыкался на кресла и столики, (и откуда у нас в номере столько столиков взялось?) и раздеться самостоятельно у меня почему-то все никак не получалось, то перебудил, наверно, пол-этажа. Или даже этажа два-три.
В конце концов, они меня вдвоем раздевали. А я все равно обозвал их сущностями. Хорошо, что соображал достаточно, чтобы не растрепать лишнего. Меня уложили в кроватку, обняли с двух сторон, согрели и убаюкали. Они сволочи и сущности, но обращаться со мной умеют.
Наутро я был готов убить их еще раз. Потому что проснулся с дикой головной болью. Еще раз позавидовал сам себе, своему статусу дьявола, потому как выпил водички, заботливо поставленной на тумбочку, и в два счета разобрался со своей головой. То бишь с болью в ней.
Но и вскочить бодрячком из постельки у меня не вышло. И ночное пьянство тут ни при чем. У меня просто не было никакого настроения. Вообще. Я завернулся поглубже в одеяло, пожалел о том, что дождь прошел, подумал, не стоит ли его позвать обратно, но передумал, мало ли... вдруг затоплю чего, или какие-нибудь яровые погниют, или что там еще на полях всходит-зреет. А крестьян я всегда уважал. Мне, например, в облом было бы в земле возиться, а они - ковыряются. Окучивают, удобряют, пропалывают всю эту хрень. И потом кормят таких никчемных лентяев, как я. Но нежиться в постели и заниматься самобичеванием мне не дали.
Ио присела рядом, положила ладонь мне на лоб:
- Ты что, Люцифер, ты ко всему еще и алкоголик?
- Да-а-а, - рычу из-под одеяла, - я - редкая дрянь.
- Ты пьешь редкую дрянь, - поправляет она меня.
- Нет, коньяк был очень хороший... выдержка лет пятьдесят.
- Зато у тебя никакой выдержки нет. С чего это ты напился?
- Я ж говорю - с коньяка.
И почему-то чувствую себя самым обыкновенным мужем в самой среднестатистической семье. Эй, мужики, вы, когда напиваетесь - у вас тоже жены такие непонятливые?
Я продолжаю тему:
- А вот скажи - ты мне жена?
- Ты в своем уме?
- Нет, правда, это сейчас модно - без официальной регистрации, а про венчание вообще молчу - это называется "гражданский брак". Знаешь, по аналогии с гражданской войной, наверно. А вот интересно, бывает "негражданский брак", или "брак лиц без гражданства"?
Она еще раз щупает мой лоб:
- У тебя все градусы из крови вышли?
- Куда?
- Не куда, а откуда. Из крови твоей.
- Не все, - признаюсь честно.
Боль я снял, а так бывает, когда поутру выпиваешь водички, и голова будто опять пьяная.
- Нет, ты мне скажи - ты мне гражданская жена? - продолжаю допытываться.
- Жена, жена, - бормочет Ио.
- А кто мне тогда Фэриен? - любопытствую я, - муж, наверно?
- Наверно.
Ой, она опять мой пульс проверяет! Описаться можно от смеха.
- А кто тогда я? - и припираю ее этим вопросом к стенке, - пешка в твоей игре?
Она застывает на секунду, ее лицо каменеет, губы сжимаются в тонкую линию.
Надо же, она еще и обижается на меня за то, что я посмел просчитать ее игру!
- Если будешь стараться, можешь быть повышен до офицера... ты же не захочешь быть конем?
Твои шутки сейчас неуместны, думаю я, тем более такие дебильные.
Она улыбается мне обычной снисходительной улыбкой:
- И вообще мне, как это у вас говорят, по фонарю или по барабану?
- И так, и так говорят.
- Значит, мне и по фонарю, и по барабану, к каким там выводам и каким путем ты пришел. Ты сделаешь то, что от тебя требуется, при любых раскладах!
- А что от меня требуется?
Она ненадолго замолкает. Кто меня знает, может, я беру ее на понт (как у нас говорят), может, я ее проверяю? Поэтому она не спешит раскрывать свои карты и продолжает гнуть прежнюю линию:
- Ты должен убить девчонку!
Прелестно, думаю, пришельцы заодно с архангелом! Это заговор?
- А я думал, что должен только забрать свою силу.
- Нет уж, - лицо Ио некрасиво искажается злобой и гневом, - ты должен убить эту дрянь!
Но она сразу же берет себя в руки, глубоко вдыхает и спокойно добавляет:
- По-другому у тебя не получится забрать силу.
Ах, ты за силу мою переживаешь, думаю. Прямо всех подряд волнует в последнее время моя сила.
- Я не смогу ее убить, и ты это знаешь. Она сильнее меня. Так что давай попробуем сначала - что я должен сделать в твоей игре?
- Я попробую тебе помочь. И могу...
Но я ее перебиваю:
- Почему ж ты вчера мне не помогла?
- Была не готова! - восклицает она, - Все произошло слишком неожиданно! И я думала, что ты ее задержишь!
- Ну, если ты думала, - хмыкаю я.
- Не дерзи мне, мальчишка! - Ио шипит ничуть не хуже Энжи, - обратно в болото захотел?
И где они все так здорово шипеть научились? На курсах по злобному шипению?
В дверях появляется Фэриен, в его руках - подносик с завтраком:
- И чего вы ругаетесь с утра пораньше? Позавтракали бы сначала.
И потом уже мне:
- Как самочувствие у нашего пьяницы?
Ио отворачивается от меня, а я смотрю на поднос, заставленный едой, и мое самочувствие резко ухудшается.
- У тебя рассола нет часом? - спрашиваю его.
- А что это?
- Все понятно... иди отсюда... и блюдо свое забери...
Он понимающе ухмыляется и уходит обратно, в комнату, оборачивается на выходе:
- Не смей мне хамить.
- Не смей меня трогать!
Поднос вместе со всеми чаями-соками летит на пол, Фэриен летит ко мне и наваливается всей тушей, прижимая к кровати:
- Этот вопрос закрыт, детка, считай, что трогать тебя - моя слабость.
- Уйди, правда... а то меня и вырвать может... невзначай.
Он брезгливо с меня поднимается. Медведь хренов.
- И в порядок себя приведи! - бросает напоследок, спрыгивая с кровати.
- Ага... а задницу ершиком не почистить?
Он замахивается, а я перехватываю его руку и не даю ему меня ударить. Обойдешься, "родной". Фэриен усмехается, развратно облизывает мою щеку и отталкивает меня обратно в постель:
- Позже.
Ненавижу!
15.
А позже, когда я выбираюсь из постели, наступаю на осколок разбившегося стакана, заливаю ковер поверх апельсинового сока еще и своей кровью, ругаюсь и быстро излечиваю рану, Фэриену становится не до меня. К счастью.
Потому что из милицейских сводок он узнает о следующем убийстве. Произошедшем, вероятно, прошлой ночью, когда я был в стельку пьян. Опергруппа, на выезд!
А ехать приходится на этот раз далеко, в один из спальных районов. Я же говорил, что мы будем мертвецов собирать по всему городу! Хотя лучше, конечно, по всему миру! Заодно покатаюсь, посмотрю, что изменилось за последние двенадцать лет. Постарайся, Энжи, не попасть нам на глаза раньше, чем я решусь тебя убить. Потому что не хочу этого делать сегодня. Не порти мне сегодняшний день, Энжи, он и так не ахти как начался! Не хочу отягощать его еще одним убийством.
Мы подъезжаем. У панельного двенадцатиэтажного дома машин стоит и так предостаточно. А тут еще мы со своим краденым джипом.
Я не ошибаюсь, это все милиция-прокуратура? Ну, так задержите нас, мы, между прочим, воры! А я столько человек уже убил, что... да куда вам понять?
Фэриен протягивает мне удостоверение следователя по особо важным делам Генеральной Прокуратуры Украины. Хорошо хоть, не самого Генерального прокурора! Где ты видел, Фэриен, следователей Генпрокуратуры в драных джинсах? И разъезжающих на джипах стоимостью примерно тысяч семьдесят долларов? Мне ли не знать, какие им зарплаты платят, правоохранителям украинским, они же как раз мне о деньгах молятся! Заработная плата капитана средней руки всего долларов триста в месяц. Ну, в Генеральной Прокуратуре им, может, и все пятьсот платят. Не спорю, это ж бешеные деньги! И машину купить на них можно, и квартиру! Не от таких ли зарплат огромных они с ума сходят пачками? И купить их можно за копейки...
Итак, три важняка из Генпрокуратуры, все - премиленького возраста только что окончивших вузы, среди них - девчонка с грудью практически напоказ, это Ио так подчеркивает свою сексапильность, выскакивают из ворованного джипа, как чертики из коробочки. Уж точно, что один чертик среди них имеется. И важно, под стать своему высокому статусу, следуют сквозь небольшую толпу народу, собравшегося в ожидании выноса тела. Какой этаж-то?
Фэриен сует удостоверение в лицо ближайшему лейтенанту и требует организовать сопровождение. Лейтенант проводит нас до дверей, у которых и застывает в ожидании дальнейших распоряжений. Лейтенанту все равно, что мы из Генпрокуратуры. Но он видел, на какой машине мы приехали, поэтому и выводы сделал правильные - мы - чьи-то детки. Золотая молодежь. Может быть, детки министров. Может быть, сами почти министры. Чего только не бывает в таких странах, как Украина! Да и во всех остальных тоже. Депутаты бывают двадцатипятилетние. Прокуроры бывают двадцатипятилетние. Судьи бывают двадцатипятилетние. Почему не быть таким же министрам?
В трехкомнатной квартире народу не так много - работают эксперты. Пусть себе работают. После того, как я уйду. Поэтому еще в прихожей говорю громко:
- Все пошли вон!
Они мелькают мимо меня, согнувшись, как мышки - в норку. Ну, в нашей ситуации наоборот - из норки. А мы проходим в спальню. Тело лежит на кровати, голое, между прочим, тело. Ну-ка, ну-ка, посмотрим, Энжи, с кем ты трахаешься. А ничего, мальчик был симпатичный. До того, как тебе понравился. Та-а-ак... полкровати залито кровью... ты проверяла, действительно ли в среднестатистическом мужчине пять литров крови?
Сердце у парня отсутствует. Значит, ты продолжаешь сидеть на той же самой диете.
Руки парня раскинуты в стороны. Интересно, он сопротивлялся или не успел? Ты могла вырвать сердце одним махом, так, что он и не понял, что умер, а могла издеваться над ним хоть три часа. Зачем это тебе нужно, Энжи?
Да, не спорю, парень не был идеалом. Он живет... жил... в этой квартире, доставшейся ему при помощи квартирных махинаций. В результате только этих его действий двое стариков остались без крыши над головой. И доживают сейчас свои дни в неприспособленном для жизни флигеле у дальних родственников. Ну и что? Он же не убил их! И не ел ничьих сердец! Я бы сам с ним разобрался... потом... правда, старикам все равно бы не помог. А что сделала ты? Тебе моя работа нравится? Или все-таки это было временное помутнение на почве секса? А я даже и не уверен, что ты с ним успела переспать.
А на стене его кровью печатными буквами выведено "ОТСТАНЬТЕ!!!"
Нет, мне все понятно... а вот понятно ли следователю из местной прокуратуры?
Ио указывает рукой на тело, как будто я его не вижу, и вопрошает:
- По-твоему, это нормально - то, что она делает?
- Ненормально, - соглашаюсь для порядка, - для девочки Анжелы - ненормально. А вот для дьяволицы - в самый раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29