Андрей Легостаев: «Трон Валузии»

Андрей Легостаев
Трон Валузии



Андрей ЛегостаевТрон Валузии Глава 1. ТОСТ В ЧЕСТЬ ВЕЛИКОГО ХОТАТА День всеславия великого бога Хотата жители Хрустального города испокон веков, с тех времен, как Атлантида и Лемурия поднялись из морских глубин, почитали больше всех остальных праздников, исключая, разумеется, лишь празднования дней всемогущего Валки.Солнечные лучи переливались на золотых шпилях и отражались в окнах древних дворцов столицы Валузии. Нарядно одетые жители прославленного города, принеся жертвоприношение могущественному богу в величественном храме, торопились на улицу, уступая место следующим, жаждущим возблагодарить всемилостивого Хотата за спокойную жизнь и мудрого правителя, которым наградила их судьба.Выходя из мраморного храма Валки и Хотата, горожане поспешали к площади перед царской Башней Великолепия. Там, у Топазового Трона правителей древней Валузии, в окружении лучших воинов мира Алых Убийц, на белоснежном коне с тщательно расчесанной длинной гривой, восседал неподвижно, словно непоколебимая статуя самому себе, правитель древней Валузии царь Кулл.Те горожане, что были одеты победнее, издали любовались могучей фигурой царя-воина, восхищаясь его видом и невозмутимой, уверенной в себе позой. Они выкрикивали благодарности и мудрому Хотату, и всевидящему Валке, и справедливому мужественному царю Куллу, хранящему покой народа Валузии.Жители и гости Хрустального города знали, что едва лишь огромное жизненесущее солнце начнет склоняться к земле, собираясь на покой, на площадь для простого народа выкатят огромное бочки с игристым янтарным вином и разведут костры, на которых зажарят для угощения сотни жертвенных быков. В предвкушении этого волнующего события валузийцы славили мудрого царя, введшего в празднование великого Хотата этот великолепный обычай.Аристократы и богатые горожане, в сопровождении личной охраны приближались к царю, кланялись ему, касаясь пальцами унизанными перстнями с драгоценными каменьями каменных плит площади, и выражали благодарность — за процветание, за спокойную жизнь, за следование заветам могущественного Хотата.Представители древних родов со всех городов Валузии, послы всех держав, известных Семи Империям, спешили поздравить царя Кулла с великим праздником, демонстрируя жителям столицы пышность своих нарядов и красоту сопровождавших их женщин, подчеркнутую изысканными украшениями и одеждами, не скрывающими их безукоризненных прелестей.Царь, возвышавшийся над толпой на своем верном скакуне, лишь кивал в ответ на вычурные приветствия, зачастую переходящие в неприкрытую лесть. Он знал, что за этими словами нередко скрывается тщательно загнанная в закрома души, но от этого не менее лютая ненависть к нему. Многие представители древних родов Валузии презирали его, варвара, силой захватившего древний трон, голыми руками задушившего прежнего царя-деспота.Кулл знал, что нельзя терять бдительности и осторожности ни на минуту — слишком многие жаждут его гибели. Ни один летописец не ведал, сколько за годы правления Кулла на него было совершено покушений, поскольку царь, в жилах которого текла дикая кровь атлантов, не считал нужным докладывать об этом кому бы то ним было, а сам давно сбился со счета. Лишь многочисленные шрамы на могучем бронзовом теле царя говорили о битвах, сражениях и поединках — как с благородными противниками в честном бою, так и с подлыми убийцами, пытавшимися нанести удар из-за угла.Время покушений — мрак ночи; сейчас в сиянии ослепительного солнца, покровительствующего Валузии и ее царю, в окружении бесстрашных Алых Убийц, беззаветно преданных повелителю, под взглядами тысяч и тысяч подданных, ему не угрожали никакие покушения. И царь-воин, глядя на толстеющих мужей, забывших которой стороной берут в руки меч, мечтал о тех временах, когда в уши рвется грохот битвы, звон мечей и крики раненых, заглушая все остальные звуки, а безумный ветер обжигает лицо и только успеваешь наносить удары и отражать атаки, не разбираясь твоя ли кровь хлещет из ран, превратив белые одежды в красные, или это кровь многочисленных врагов, уже павших, но на смену им идут все новые и новые…Но все спокойно на границах Валузии, враги, словно трусливые псы поджав хвосты, зализывают раны и присылают толстых напыщенных от собственной важности послов, подносящих дорогие и ненужные ему подарки — золотые статуи, бриллиантовые украшения, серебряную посуду… Изредка кто-нибудь догадается подарить оружие, но еще не видел Кулл меча лучше, чем его собственный, неоднократно спасавший ему жизнь.Царь Кулл скучал на этом великолепном и пышном празднестве, изредка бросая взгляд в сторону неподвижных, но готовых в любую секунду броситься в бой, Алых Убийц. Лишь они радовали его взгляд.Он почти не слышал льстивых и насквозь лживых речей кланяющихся ему знатных послов и аристократов. Он думал, куда бы отправить свою армию в поход. Войска, не должны застаиваться в столице, обрастая семьями и покрываясь ржавчиной безделья, как боевой меч не должен долго скрываться в ножнах, чтобы не потерять блеска и остроты. Но на границах все спокойно и даже лемурийские пираты, известные по всему миру дерзостью и отчаянностью, не смеют показаться в ближайших морях, страшась одного лишь вида валузийского флага.Благородные лорды и знатные послы далеких стран, приветствовав царя, спешили в просторные сады с утопающими в зелени великолепными фонтанами искрящимися на солнце мириадами алмазных брызг, дожидаться часа, когда их пригласят на праздничный пир в царский зал, который мог вместить больше тысячи человек.Казалось знатные люди, желающие выразить почтение царю древней Валузии, будут идти до поздней ночи, но Куллу не составляло труда сидеть в этой величественной позе воина, готового к бою, сколь угодно долго; его тело давно привыкло к любым нагрузкам, в том числе и вот к такому многочасовому сидению в седле с гордо расправленной спиной.Но солнце, освещающее пышный и радостный праздник, перевалило высшую точку и скоро настанет пора идти в пиршественный зал и там вновь слушать здравицы и льстивые речи.Алые Убийцы, стоявшие за царем, расступились и к Куллу подошел его главный советник Ту — уже немолодой, представительного вида мужчина, видевший на своем веку четверых валузийских царей, но считающий, что о лучшем, чем Кулл глупо даже и мечтать.— Ваше величество, у меня важное сообщение, не предназначенное для чьих-либо ушей, кроме ваших, — с поклоном тихо произнес Ту.Кулл повернулся к своему верному сановнику, не раз рисковавшему жизнью ради него и мудрыми советами доказавшему свою преданность, и по лицу стареющего царедворца понял, что речь действительно идет о чем-то крайне важном.Царь легко соскочил на выложенную мрамором мостовую и кивнул одному из телохранителей. Тот взял коня за украшенную драгоценными каменьями сбрую и повел в царскую конюшню.Кулл уселся на Топазный Трон и осмотрел людей, жаждущих поклониться ему. Заминка, вызванная его переходом из седла боевого коня на древний трон валузийских царей, слегка позабавила Кулла — знатные аристократы толкали друг друга, стремясь занять место поближе к величественному трону.Очередной посол склонился в земном поклоне, две красавицы, не вызвавшие в царе никаких чувств, поставили к ногам повелителя древней страны золотые подносы с искусными ювелирными украшениями, предназначавшимися в подарок.Кулл повернулся к советнику Ту:— Брул наконец-то приехал? — Царь с нетерпением ожидал своего старого преданного друга — пикта Брула, который уехал на охоту и до сих пор не вернулся. Кулл даже начал немного беспокоиться о его судьбе.Ту отрицательно покачал головой и прошептал так, чтобы кроме царя его никто не мог услышать:— Мой царь, твои враги вновь замышляют против тебя. Они не успокоятся, пока не убьют тебя или не погибнут сами, но на место погибших придут другие злоумышленники.— Ты не сказал мне ничего нового, Ту, — не повышая голоса и глядя на очередного посла, самозабвенно декламирующего изобилующее пышными сложными оборотами приветствие, произнес Кулл. — Я и так знаю, что против меня вечно устраивают заговоры и подсылают в мою опочивальню наемных убийц, хотя, видят Валка и Хотат, давно уже все спокойно. Почти месяц прошел, с тех пор, как тот дурачок подбежал ко мне из-за колонны с тем тонким ножичком…— На этот раз, мой царь, все обстоит гораздо сложнее и опаснее. Неведомые заговорщики хотят отравить и тебя, и всех твоих советников, и гостей.— С чего ты взял это, Ту? — нахмурил брови Кулл. — Меня пытались убить мечом, копьем и кинжалом, меня старались уничтожить колдовством и магией древних умерших богов, на меня нападали жуткие твари, но никогда еще никто не пытался убить меня столь подлым и недостойным воина способом. Ты что-то напутал, Ту. К старости ты стал слишком осторожен и шарахаешься от каждой примерещившейся тебе тени.— Нет, мой царь, — твердо возразил сановник, — я уверен в своих словах. Главный виночерпий твоего дворца послал за мной, чтобы сообщить страшную новость: огромная бочка лучшего вина, чтобы приготовлена на пир и из которой наливали в золотые кувшины, предназначенные для царского стола, отравлена. Один из вороватых слуг, пользуясь тем, что все повара заняты стряпаньем, подкрался к бочке и зачерпнул полной кружкой. Он не успел допить украденное вино до дна, как его стало ломать и трясти от страшной боли, все тело пошло жуткими красными пятнами и через несколько минут несчастный скончался.— Это ни о чем не говорит, Ту, — не поворачивая головы, сказал Кулл. — Этот воришка просто объелся накануне какой-нибудь дряни, вот его и скрутило. Чтобы выдвигать подобные обвинения, нужны доказательства повесомее. До начала пира осталось совсем немного, и я не хочу забивать себе голову всякой ерундой, что пришла в голову главному виночерпию, который наверняка сам отведовал этого вина и еще небось в дозах, которые не осилит и мамонт.— Нет, ваше величества, — твердо стоял на своем Ту, — я проверил утверждение виночерпия. Я приказал дать немного вина собакам и сам видел, как они корчились и визжали перед смертью. Вино отравлено в этом нет сомнений. Тебя ждала неминуемая и страшная смерть, мой царь.— Но я ведь не могу перенести пир из-за этого! — воскликнул Кулл.— Не беспокойся, мой царь, — успокоил советник, — я распорядился, чтобы принесли новую бочку, раб на моих глазах испробовал вина и с ним ничего не произошло. Десять стражников стоят у бочки и никого к ней не подпустят. Нет необходимости переносить пир в честь великого Хотата! Спокойно веселитесь на пиру, все яства проверены, опасность устранена.— Но виновный в попытке подлого отравления не найден! — с горечью молвил Кулл. — Хотел бы я, чтобы отравитель, или отравители, сколько бы их ни было, встали бы передо мной с оружием в руках. Лицом к лицу я бы показал им, кто есть кто. А как теперь узнаешь злоумышленника?— Об этом-то я и собирался поговорить с тобой, мой царь! — все так же едва слышно прошептал Ту. — У меня есть кое-какие соображения, как узнать заговорщиков.— Говори быстрее, Ту! — не выдержал заинтригованный Кулл. — Скоро уже пора идти ополаскивать пальцы и садиться за стол. Как ты можешь узнать отравителей?— Тебя ненавидят слишком многие, мой повелитель, — печально констатировал сановник. — И очень многие хотели бы убить тебя. Я не сомневаюсь, что заговорщики — не из бедноты, наверняка это представители древних благородных родов.— Да, — вздохнул Кулл, — они не могут простить того, что на древнем троне Валузии, сижу я, атлант, силой, мужеством и умом сваливший кровавого тирана Борну.— И они наверняка будут присутствовать на пиру, — продолжал советник Ту. — Они не упустят возможности поглядеть на твою мучительную смерть и возжелают провозгласить своего ставленника царем, когда ты еще мучился бы от страшного яда, не прознай мы об их коварном замысле.— Ты прав, — согласился царь, — но ведь на пиру будут сотни лордов и послов. Как же мы узнаем, кто именно подсыпал отраву в вино?— Они отравили всю бочку, — напомнил Ту, — по их замыслу должны погибнуть все, кто поднимет первый кубок в честь великого Хотата — и ты, и твои советники, и послы, и все гости. Кроме, самих отравителей. Но ведь в их кубках тоже должно быть отравленное вино, как и у всех прочих гостей и они единственные, кто знает об отраве. Значит, они поднимут кубки, но даже не пригубят — будут ожидать, пока все выпьют и повалятся с кресел на пол, мучимые жестокими внутренними болями.— Воистину ты прав, мудрый Ту! — воскликнул царь, хлопнув в ладоши. — Те, кто не будет пить вино — и есть истинные злоумышленники. Клянусь всевидящим Валкой, мы поймаем их всех, до единого. Алые Убийцы будут пристально следить за каждым гостем! Что ж, с удовольствием посмотрю, как палачи снимут с заговорщиков по десять шкур. Немедленно позови ко мне Келькора, я отдам ему распоряжения.Советник Ту с поклоном отошел от трона и через минуту к царю приблизился закованный с ног до головы в алые доспехи командир личных телохранителей царя Келькор. Кулл едва слышно что-то прошептал ему, тот согласно кивнул и быстро ушел.Кулл встал с Топазного Трона, показывая, что праздник приближается к своему торжественному и длительному завершению.— Хвала великому Хотату! — произнес царь громко, так, что казалось его голос был слышен в дальних уголках огромной площади, полной народа. — Граждане Валузии выпьем в честь великого бога, покровителя нашей прекрасной страны!На площадь, давно ожидая команды, выкатили огромные деревянные бочки. Каждая бочка была выше любого самого рослого валузийца. Могучие кузнецы приготовили кувалды, чтобы вышибить днища у бочек. Горожане в предвкушении дарового угощения торопились к ближайшим бочкам, доставая заранее прихваченные из дома кто кубки, кто кружки. По опыту прошлых праздников в честь Валки и Хотата, проводимых царем Куллом, все знали, что вина, как и жареного бычьего мяса, с избытком хватит каждому и так, что можно будет и на завтра прихватить говядинки и кувшин доброго винца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28