Еще ниже слой чертей – довольно обширная категория убитых тюрьмой уже при жизни чучеков – они плывут по течению обстоятельств, подгоняемые блатными и мужиками. Грязные, вшивые, неряшливые, сломанные навсегда. Много в этом слое больных, умственно неполноценных, загнанных в зоны по облавам-очисткам городов и населенных мест. Они готовы выполнять все по распоряжению как блатных, так и мужиков из-за пайки хлеба, шлюмки баланды, чайной подачки. Ими все брезгуют, отгоняют от себя окриками, пинками, толчками, как навозных мух. Они неприкасаемые, парии, не годящиеся даже на хрящ любви. И все же самая низшая страта – педерасты. Последние делятся на две группы – проткнутые и непроткнутые. Проткнутые – это те, кто стал педерастом по своей воле – сюда включаются гомосексуалисты, а также изнасилованные по статье и проколу-промашке. По законам лагерной жизни подлежат насилию все следующие по статьям 117, 118, 119, 120 УК РСФСР (изнасилования и половые извращения). Прибывшего в камеру с такой статьей расспрашивают и устраивают суд, который организуется паханом хаты и его подручными. Узнают, кого он изнасиловал и когда. Установив, что зэк изнасиловал невинную девушку, честную бабу, его подвергают обряду «запомоивания». Вставляют ложку в зубы и вся камера, кроме чертей и пидоров, проводит половыми органами по его лицу и губам, при этом онанируют в глаза, уши, волосы, шею. Потом следует лотерея – кому рвать фуфло, то есть задницу, на немецкий крест. Иногда этот обряд называют «ломанием целки». Выигравший «счастливчик» насилует. Целку можно продать другому, обменять на какие-нибудь вещи, пачку чая и, что бывает редко, пожалеть педераста. В этом случае он все равно педераст, только непроткнутый. Если камерный суд-разбор установит, что зэк изнасиловал блядь или проститутку, которые на него заявили в милицию, то его обычно не насилуют.
Часто насилуют, чтобы сломить моральный дух человека по указанию администрации. В Новосибирской тюрьме это в практике оперотдела, где кум – майор Евгений Дубровин вызывает блатных и дает им задание: посадить такого-то на хрящ любви. Его переводят на блатхату и там он проигрывает свое фуфло. На сильного зэка накидывают удавку и при потере сознания насилуют.
Бывает и так, попадет юноша в тюрьму сразу из дома, где его любили родители, кормили нормальной пищей, и сразу на баланду – отварки рыбных костей и прокислую вонючую капусту, на хлеб спецвыпечки, который стряпается из мучной пыли, тяжелый, мокрый как глина. Из него хорошо лепятся вперемешку с табачным пеплом шахматные фигурки, кубики, лото. Парнишка от такой пищи и вида камер впадает в транс. Две-три недели не ест, пьет только воду, говорят, домашними какашками исходит. Его состояние, если он красивый и ладный, примечает блатной с огромным стажем прежней и нынешней отсидки и, заботясь начинает пригревать. Даст карамельку пососать, подбросит порцию сахарку, отобранного у педерастов и чертей, из отоварки зэков вручит кусочек колбасы или ломтик сала. В общем, греет. И не ведает молодняк, что за это рассчитываться надо. Вдруг, в один прекрасный момент «благодетель» говорит: «Плати». Тот с испугу: «Чем?» Можно чаем или филками. А где их взять в камере? Платить надо к оговоренному сроку. В случае просрочки можно и жизнь потерять. Решение зэков-уголовников жестоко. Юноша начинает упрашивать «благодетеля»: «Подожди, помоги выйти из затруднения». Ладно, говорит он, не переживай, подставляй фуфло, никому об этом не скажу. Будешь моим пидором. Становится молодой человек сначала тайным педерастом, а потом переходит в явные, подцепив венерическую болезнь, а то и СПИД.
Непроткнутые педерасты – это те, кто совершил непростительный косяк – промах, например, попросил закурить у пидора, взял у него продукты, жил в углу педерастов и т.д. С момента обнаружения такой человек становится педерастом, будет жить с ними, спать рядом с парашей, жить в казарме в проходах рядом с общим входом, сидеть в столовой за столом педерастов, стоять последним в колонне, выполнять педерастичные работы – убирать туалеты, мыть коридоры, жечь мусор.
Зоны страны находятся в тесной связи между собой и скрыть принадлежность к педерастам невозможно. И, если все же пидор скрыл свое сословие, то, что он «петух», «кочет», «пинч» и пристроился жить к «семье» вместе с блатными и мужиками, а это обнаружили и доказали, то вся семья переходит в группу непроткнутых педерастов. Скрытого пидора не запрещается даже убить.
Часто в лагерных счетах-междоусобицах к семье подсаживают пидора или втихаря заставляют пидора предложить вам закурить или угостить чем-либо. Будьте бдительны и осторожны! В тюремных камерах педерасту не разрешается самому брать у кормушки продукты, а также продуктовую передачу из дома. Он только расписывается за нее. Передачу берут блатные и, бросив на стол, распределяют. За сотни километров сердобольные мамы привозят продукты, сутками простаивают в приемных тюрьмы, а сын, попав в педерасты, не имеет права даже прикоснуться к изделиям материнских рук.
Очень распространена такая байка. Сидят две мамы-старушки и рассуждают.
– Знаешь, Маша, мой сын прислал из лагеря письмо. Пишет – стал пидором, видно большим начальником.
– А мой, – говорит другая, – сообщает, что живет у параши. Мы со стариком решили и написали ему, что если Параша девушка хорошая, пусть он на ней женится. Мы не против такого брака.
К педерасту любой зэк имеет право подойти и попросить любви, при отказе пидора полагается избить. Педераст – изгой лагерного сообщества: ест из особой меченой посуды, куда в случае необходимости при отсутствии толканов-унитазов блатным не возбраняется оправляться, пищу из миски вылавливают особыми ложками. В Новосибирской области в одной из зон льют из алюминия поилки для птицефермы, «для петухов», бракованные – треснутые, с раковинами поставляют в тюрьмы. Толстостенные, с короткими ручками, они только формой походят на ложки. Это ложки педерастов. Когда их предложили блатным, они возмутились и выкинули их в мусорные ящики.
Спит пидор у параши, часто положа голову на унитаз. Он не имеет права заходить в камере за черту блатных и мужиков. Ему не полагается пользоваться кроватями и на них сидеть. Он стирает в камере белье блатных, убирает ее, ловит вшей в одежде блатных. Педераст моет блатных в бане, его разрешается всем мацать, то есть обнимать, держать за половой член, гладить, одаривать ласками. Пидоры в бане собирают грязное белье, складывают обмылки. Вступают в половые отношения с педерастами везде без стыда и совести: в карантине, в бане, загоняют под шконку – тюремный лежак. В промзоне затаскивают и на крыши и там чешежопят.
В камерах Новосибирской тюрьмы педерасты живут только у толкунов-унитазов, их обязанность содержать унитазы в идеальной чистоте, при этом моют их костяшками домино. В обязанность педерастов входит также вытирать задницы блатным, выносить тузики – корзины с мусором. Свою посуду – шлюмки и ложки педерасты ставят также на унитаз. Не дай Бог оказаться посуде педерастов рядом с посудой блатных или мужиков! Последняя тогда помоится, что является непростительным нарушением уголовных правил и виновника-педераста за это избивают до полусмерти. Сдают посуду педерасты тоже отдельно от блатных.
Перед вступлением в половые сношения пидоры пидорам моют фуфло мылом, особенно ценится уссурийское пахучее мыло, затем промазывают вазелином и вставляют в «копченое солнышко» вату. После акта пидоры вытирают блатному член полотенцем. Поэтому настоящий уголовник никогда не воспользуется тюремным или лагерным полотенцем. Они считаются запомоенными. Блатные и мужики, умываясь, вытираются только марочками – носовыми платками или переданными с воли домашними полотенцами.
Знаменитые педерасты ценятся на вес золота. Их по праздникам одевают в женскую одежду вплоть до бюстгальтера, бреют ноги, половой член особым способом подтягивают к животу, красят щеки, брови, губы. Раз в году – 8-го марта – в Международный женский день устраивают угощение и поздравляют всенародно. Педерастам дают женские имена – Таня, Катя, Валя, а фамилию оставляют мужскую и называют Таня Золотавин, Катя Охохонин, Валя Шадрин.
В Новосибирской тюрьме в камеры смертного коридора педерастов помещают на ночь за деньги. Потом им дают отдохнуть в специальных камерах-обиженках, туда помещаются педерасты и лагерное зэковское начальство – козлы. Козлами называются бывшие завхозы, бригадиры (бугры). Козлов нельзя помещать в камерах с простыми зэками, так как их могут там убить или запомоить. В обиженках педерасты отдаются козлам.
По уголовному закону круглым педерастам не возбраняется доносить начальству о положении в камерах. Что с него, педераста, взять – он конченый человек.
Как и все заключенные, педерасты на карточках отмечаются дополнительной шифровкой: «ПП» – педераст пассивный, некоторым блатным ставят «ПА» – педераст активный. С отметкой «ПА» у блатных и мужиков педерастами не считаются.
На все виды верхней одежды – рубашки, пиджаки, фуфайки, зэчки, бушлаты – у сибирских педерастов «ПП» нашиваются синие полосы размером 20х50 миллиметров. Зачумленного педераста, то есть такого, какой уже из-за старости, уродливости и дряхлости не вызывает сексуального интереса, любой зэк может «попросить» убрать за себя помещение, сходить в наряд. Педерасты и черти – постоянный объект потехи и издевательств. В зонах Курганской области устраивают даже: соревнования среди педерастов по бегу. В цехе, когда нет начальства, пидоров раздевают, вставляют в задницу ключи, сверла с обратной стороны, протяжки, отвертки и пускают в бег. Победители, те, у кого не выпадает инструмент, кто быстрее прибежит, получают угощение – глоток чая, конфетку, зубок чеснока. Молодежь часто устраивает гонки на чертях и пидорах – их запрягают в контейнера и ездят по цеху.
Такие же деления по группам сохраняются и у зэчек-женщин: блатнячки-паханы, работячки-лошадки, запомоенные – черти, лесбиянки-ковырялки. Каждый иерархический этаж устойчив и прослеживается даже в прокурорских зонах, куда попадают работники прокуратур, милиции, партийных и советских органов, а также зон и тюрем. При этом сан прокуроров приравнивается к зэкам, осужденным по статьям, связанным с изнасилованием, независимо от того, за что они сели. Их насилуют и помоят за то, что они насиловали других статьями уголовного кодекса. В зонах они живут среди педерастов и чертей. Судьи, чтобы не попасть в педерасты, должны доказать, что они в своей деятельности «помогали» осужденным, снижали срок наказания и противодействовали требованиям прокуроров. Блатными и мужиками в таких зонах являются милиционеры и офицеры зон и тюрем, короче, менты – простые и цветные. Такая зона есть в Иркутске, в Рабочем предместье, есть в Нижнем Тагиле – туда свозят со всего Союза подобных зэков. О себе они говорят: «Мы живем валетом, в мире наизнанку». Попадая повторно за решетку, эта категория уже следует в обычные зоны, где переходит, ежели не примочат, на положение педерастов.
Нет ничего страшнее, чем камеры малолеток – весь юный ум уходит на поиски издевательств и приклеивание мастей. Пахан камеры и его дружки за любой косяк-оплошность наказывают изощренно и извращенно. Косяком может быть все – неправильный ответ, расспрос, невыполнение обещания, утаивание прошлых, важных с точки зрения уголовного мира моментов своей жизни. В общем, все. Сережу Черепанова наказали, запретив от подъема до отбоя сидеть и прислоняться к чему-либо, даже присаживаться на корточки. Он так простоял полгода. За что? Его мать, не зная законов уголовной жизни, передала ему продуктовую передачу в хлопчатобумажном мешочке, где в орнаменте цветков был красный цвет. «Твоя мать – коммуняга, даже в тюрьму красное передает», – сказал пахан. Передачу отобрали, а ему на совете хаты вменили стоять от подъема до отбоя.
В тюрьмах Омска, Иркутска, Новосибирска часто в камерах выбирают генсека параши – генерального секретаря камерного унитаза. Выбирают не обязательно из чертей и педерастов, часто из мужиков. Генсек параши всецело отвечает за толкан. Генсеков при этом доводят до состояния «шифер сыпется с крыши», до сумасшествия. Каждый идущий на парашу по большой и малой нужде обязан у генсека взять разрешение, то есть спросить по полной форме: «Товарищ генеральный секретарь параши, можно мне посетить парашу?», Генсек должен ответить полно: «Пожалуйста, посетите мою парашу». Уходя с параши, посетитель спрашивает: «Товарищ генеральный секретарь параши, можно мне покинуть парашу?» Генсек обязан ответить: «Спасибо, пожалуйста, покиньте мою парашу». И так отвечать каждому. Если в камере десять-пятнадцать человек, можно генсеку и поспать ночью пару часиков. А как быть, ежели в камере сто – сто двадцать человек? Вы скажете, что можно и не отвечать. Попробуйте не ответить, за вами следят – в случае уклонения от ответа избивают, душат, помоят. Тяжело таким генсекам.
Клеятся масти навсегда. Куда бы не попал затем зэк, его спрашивают в камерах: «Ты кто?» Обязан ответить: «Я такой-то, сижу по такому-то делу. Взял кассу, мохнатый сейф, то есть изнасиловал, примочил коммунягу или комсомольца и т.д. Жил всегда мужиком (чертом, круглым педерастом). У меня кликуха Поросячий хвост, масть защекан».
Кликуха не всегда отражает истинное положение человека. Она выбирается тюрьмой. В назначенный день выбора кликухи зэку какой-нибудь блатной подбежит к решке – зарешеченному окну и звонким, пронзительным голосом крикнет: «Тюрьма-роднуха, дай кликуху!!!»
В ответ откуда-нибудь визгливый прокуренный женский голос произнесет: «Соленый клитор». С этого мгновения до конца дней в уголовном мире не будет Семена Иванова, а только Соленый клитор. Забиты тюрьмы и зоны страны Советов «Подмудными гнидами», «Подзалупной перхотью», «Сталиными», «Хрущевыми», «Муссолини», «Махно», «Уксусами» – спектр кликух безграничен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32