— Блещет остроумием, как всегда. — Рори зажег одну сигарету от другой, рука у него дрожала.
— Вам нравятся шотландские танцы, Эмили? — спросила Марина.
— Когда я выпью, мне любые танцы нравятся, — сказала я, допивая стакан.
Мы сели за ужин.
С фамильных портретов на нас смотрели предки хозяев. Огонь свечей играл на полированных панелях стен, рыцарских доспехах, длинном столе, уставленном серебром и хрусталем, и на жемчужно-белых плечи Марины.
— Я надеюсь, передо мной окажется какой-нибудь огромный букет, чтобы мне не сидеть лицом к лицу с доктором Маклином, — буркнул Рори.
Я с ужасом увидела, что они с Мариной сидят как раз напротив. Я села рядом с Кэленом, который не терял времени, — подвигая мой стул, он провел рукой по моей голой спине. Но самое ужасное — с другой стороны от меня помещался неодобрительно взиравший на окружающих с высоты своего без малого двухметрового роста Финн Маклин с его тициановской шевелюрой.
— Привет, Финн, — сказал Кэлен. — Как дела? Вы знакомы с этой потрясающей особой?
— Доктор Маклин не принадлежит к числу моих поклонников, — сухо заметила я.
— Пусть так, — сказал Кэлен, — но его рост позволяет ему заглядывать в ваше декольте, если я не поправлю ваш шарф. Вот так будет лучше. Не будем поднимать вам давление, Финн. Эти врачи чересчур мнят о себе, воображают, что все медсестры и пациентки от них без ума.
Я засмеялась. Финн и глазом не моргнул.
— Должно быть, очень интересно управлять своей больницей, — сказала я. Он собрался было ответить, но в этот момент между нами оказалась огромная разливательная ложка, полная горячего супа. — Здорово, наверное, управлять больницей, — опять завела я. В это время Финн уже занялся своим супом.
— Чем здесь больше всего болеют? — спросила я.
— Недержанием речи, — пробормотал Кэлен себе под нос.
Я только вошла во вкус, расспрашивая Финна о больнице и операциях, которые он там проводит, когда Кэлен приподнял свешивающуюся над моим левым ухом прядь волос и прошептал:
— Боже, до чего я хочу вас.
Я рассмеялась посередине фразы и покраснела.
— Извините, — сказала я Финну. — Это просто Кэлен меня насмешил.
Финн явно решил, что с такими дураками связываться не стоит, и, повернувшись ко мне своей огромной спиной, заговорил с девушкой, сидевшей справа от него.
Официанты двигались вокруг стола, стук тарелок смешивался со звяканьем ножей и вилок, звоном бокалов и шумом голосов. В конце стола сидела леди Даунлиш, внушительной наружности дама, некогда, вероятно, довольно красивая. Рори и Марина сидели молча и почти ничего не ели. Мне казалось, что они не видят и не слышат ничего вокруг. И вдруг мне стало страшно. Мне представились их переплетенные ноги наподобие дьявольских раздвоенных копыт. Я уронила салфетку и наклонилась за ней. Под столом было темно. Я надеялась, что мои глаза адаптируются к темноте, но этого не произошло, наверное, мне в детстве давали мало витаминов. Я не могла различить, где чьи ноги. Я схватила чью-то лодыжку — она оказалась слишком толстой для Марины и судорожно дернулась. Не могла же я оставаться там вечно. Я вынырнула обратно.
— Что с вами, миссис Бэлнил? — Леди Даунлиш смотрела на меня несколько испуганно. — Вы здоровы?
— О да, — пискнула я. — Какой восхитительный суп!
— Все ждут, когда вы его наконец доедите, — сказал мне вполголоса Финн.
— О я уже закончила. У меня, право, нет никакого аппетита.
Пока меняли тарелки, все заговорили о рыбной ловле.
— Вы с Мариной совсем непохожи, — сказала я.
Он бросил на меня настороженный взгляд.
— В каком смысле?
— Ну, она порывистая, а у вас такая выдержка. Не могу вообразить себе, чтобы вы, когда были студентом, засовывали чучела обезьян под кровать сестре-хозяйке.
Он улыбнулся мне легкой мимолетной улыбкой — прием, которым он пользовался, чтобы вежливо держать людей на расстоянии.
— У меня не было на это времени, я был слишком занят делом.
— Все эти люди ваши пациенты? — спросила я. — Должно быть, забавно сидеть за столом, зная, как выглядит каждая женщина, когда она разденется.
— Кэлену это в любом случае известно, — сказал он. — Что вы целые дни делаете дома?
— Мало что делаю. У меня нет способностей к домашнему хозяйству. Читаю, ворчу, иногда даже грызу ногти.
— Вам нужно найти работу, чем-то заняться, — продолжал он. — Что вы делали до встречи с Рори?
— Печатала с ошибками письма в разных конторах, когда похудела, поработала немного моделью, потом обручилась с членом парламента. Не думаю, что я стала для него ценным приобретением. А потом появился Рори.
— Сегодня полнолуние, — говорила сидевшая напротив нас блондинка с лошадиным лицом. — Интересно, появится ли сегодня ночью привидение. Кто ночует в западном крыле?
— Фрейны, — отвечала Динни Даунлиш, понизив голос, — и Рори с молодой женой.
— Какое привидение? — шепотом спросила я у Кэлена.
Он засмеялся.
— Да ерунда. Лет двести тому назад один из предков Даунлишей влюбился в жену своего старшего брата. Та, видимо, тоже была к нему неравнодушна. Однажды, когда мужа не было дома, она пригласила его к себе в спальню. Ночью, облачившись в белые одежды, он пробирался в Западную башню, когда неожиданно вернулся супруг и, сорвав со стены кинжал, заколол его. С тех пор призрак младшего брата бродит по коридорам в полнолуние, пугая всех в отместку за свою неудавшуюся жизнь.
— Какой ужас! — пролепетала я.
— Не волнуйтесь! Я о вас позабочусь. — Кэлен положил руку на мою ногу и замер, ощутив обнаженную кожу. — Господи, — сказал он удивленно.
— У меня порвалась единственная пара колгот, — объяснила я.
Финн Маклин притворился, что ничего не заметил. Кэлен то и дело доливал мой бокал.
Мы наконец поднялись из-за стола, и начался бал. Хозяин и хозяйка направились к запоздавшим гостям. Гости все еще прибывали. Каждый раз, когда открывалась дверь, внутрь врывалась волна холодного воздуха. Эти замки, конечно, весьма величественны, но в них такой жуткий холод. Единственный способ согреться — это стоять у горящего в каждой комнате огромного камина. Тогда через две минуты лицо у вас багровеет Теперь-то я поняла, почему Берне утверждал, что его возлюбленная похожа на алую розу.
Ко мне подошел Рори.
— О чем говорил с тобой Финн Маклин? — подозрительно спросил он.
— О том, как важно найти себе занятие в жизни.
— Я ему бы нашел занятие, — процедил сквозь зубы Рори.
— Пошли танцевать, — предложила я.
К нам подошла Динни Даунлиш.
— Нам нужна четвертая пара, Рори, — сказала она.
Отказаться было неудобно.
Там, тара-рам, там-там, та-та-там, — заливались аккордеоны. Временами мужчины издавали какие-то странные сверхъестественные звуки, напоминающие свист мчащегося поезда. Каждые две пары двигались по кругу, то вправо, то влево.
— Не туда, — прошипел Рори, когда мы образовали один большой круг.
Когда пришла моя очередь делать соло, я еще больше запуталась.
— Ради Бога, прекрати дурачиться, — шептал мне Рори. — Женщины не машут руками, не прищелкивают пальцами и не орут.
Следующий танец, слава Богу, был нормальный. Я танцевала с Бастером, который стиснул меня так, что чуть не выдавил меня из платья, как зубную пасту из тюбика.
— Почему все они такие постные? Разве им не весело? — спросила я.
— Трудно сказать. Вот когда они повалятся на пол, тогда и узнаем, весело ли им, — сказал Бастер.
В другом конце зала Марина танцевала с Хэмишем. Она была так ослепительно прекрасна, а он так стар и безобразен, что я вдруг вспомнила о Марии Стюарт, затанцевавшей своего мужа до смерти.
Вечер тянулся бесконечно. Кавалеров у меня было в избытке. Я не пропустила ни одного танца.
Явился волынщик, сильно поддатый, и начал терзать наши барабанные перепонки мелодиями рилов. И тут я превзошла самое себя. С виду я, наверное, походила на сорвавшуюся с круга лошадь на скачках, полностью утратившую контроль, наслаждающуюся своей свободой и поэтому опасную. Сквозь алкогольный туман и душевные терзания я сознавала только два момента: полное безразличие Рори и неодобрение Финна Маклина. И то, и другое меня еще больше подзадоривало. Я много танцевала с Кэ-леном и только чуть-чуть пришла в себя, когда они перестали играть эти идиотские рилы.
— Ваша жена — профессиональная танцовщица? — спросила Рори осуждающе смотревшая на меня почтенная старая дама, когда закончился изнурительный чарльстон. Кэлен и я пошли в гостиную еще выпить. Я поставила стакан на столик орехового дерева. Когда я снова взяла стакан в руки минуту спустя, на сверкающей поверхности осталось белесое круглое пятно.
— О Боже, — ахнула я, — какой ужас!
— Так даже лучше, — сказал Кэлен. — Придает комнате более жилой вид.
Он снова увлек меня танцевать. Медленная музыка звучала теперь мечтательно.
— «Я жду тебя, дыхание весны», — напевал Кэлен, прижимаясь щекой к моей щеке. Мы сделали несколько кругов по комнате, и потом я улизнула в туалет. Костистые девицы, сбившись в стайку, болтали о модах и о своих первых балах. Да, вид у меня тот еще, подумала я, глядя на себя в зеркало. Тесное платье, свободная мораль — одно к одному.
Потом я бродила по галерее, сверху наблюдая за танцующими. Два ряда пар с серьезными лицами исполняли очередной рил. Марина и Рори напротив друг друга, с отсутствующим выражением лиц. Боже, до чего они дивно танцевали! Мне пришли на память чьи-то стихи:
И все любовались той парой прелестной,
Его гибким станом, красой ее небесной,
Шептали подруги: "Прекрасным бы ей
Был мужем красавец — младой Беверлей".
О Боже, думала я в тоске. Для «младого Бевер-лея» поезд ушел, он опоздал, и его возлюбленная замужем за Хэмишем.
Танец кончился. Все зааплодировали и разбрелись по залу. Если бы только Рори подошел и пригласил меня! Но мне, видимо, придется дождаться белого танца, если я хочу потанцевать с ним.
Я услышала у себя за спиной шаги. Чьи-то руки обхватили меня за талию. Я с трепетом обернулась, но это был Кэлен.
— Я достал бутылку, — сказал он. — Пойдем выпьем в каком-нибудь более уединенном местечке. — Он поцеловал меня в плечо и повел по длинному коридору в зимний сад.
Китайские фонарики по стенам освещали огромные тропические растения. Запах азалий, гиацинтов и белых хризантем смешался с моими духами, которыми я щедро себя опрыскала. Из зала доносились едва слышные звуки, оркестра.
— «Я жду тебя, дыхание весны», — пропел Кэлен, заключая меня в объятия.
— Здесь нет омелы, — осадила его я.
— Нам она не нужна. — Серые похотливые глаза Кэлена пожирали меня.
Ты же испорчен насквозь, думала я. «Безумен, порочен и опасен». Кто это сказал про лорда Байрона? От Кэлена было мало проку. Но и от Рори мне тоже много ожидать не приходится.
— Боже, до чего я хочу тебя! — Кэлен дрожащими руками расстегнул верхнюю пуговицу на моем платье и целовал мне грудь, шею, подбородок, медленно подбираясь к губам.
Я не ощущала ничего, кроме острого желания разделаться со своим вынужденным одиночеством. Целоваться он умел. Могу себе представить, сколько женщин он соблазнил на своем веку! Его руки гладили мою обнаженную спину.
Вдруг в соседней комнате вспыхнул свет.
— Кэлен, — раздался мужской голос, — вас к телефону.
— Убирайтесь к черту. — Кэлен зарылся лицом в мои волосы. — Не отравляйте людям удовольствие, Финн.
Через голову Кэлена наши с Финном взгляды встретились.
— Это Дэйдре, — сказал Финн.
— О Господи, — неохотно отпуская меня, проговорил Кален. — Вы видите перед собой самого затюканного мужа в Шотландии. Спокойной ночи, сладких снов. — Он поцеловал меня в щеку и, пошатываясь, вышел. Финн и я со злостью смотрели друг на друга.
— Господи, ну что вы за человек! — возмутилась я. — Ну почему вам нужно влезать в чужую жизнь? Вы же доктор, а не священник.
Без поддержки Кэлена я с трудом держалась на ногах.
— Рори вам так не вернуть, — убежденно сказал Финн. — Вы не решите ваши проблемы, если будете напиваться и спать с Кэленом.
— Нет, решу. По крайней мере, на полчаса, а полчаса в Шотландии — это вечность.
Я прошла в библиотеку и обнаружила там бокал шампанского, приткнутый на оленьей голове. Я выпила его залпом. Финн не покидал меня.
— Скажите мне, доктор, вы знаете местную обстановку лучше меня, что такое у Рори с вашей сестрой?
— Ничего, — ответил он резко. — Это одно ваше воображение, и своим поведением вы только все осложняете.
Я пристально посмотрела на него.
— У моей матери был когда-то сеттер с такими же веснушками, как у вас. На собаке они смотрелись очень мило.
Мы вышли в холл, где, к счастью, было пусто.
— А где же ваша приятельница — лучшая медсестра местной больницы? — спросила я, качаясь на геральдическом леопарде, украшавшем подножие лестницы. — Как это она вас не хватилась?
— Это вас не касается, — ответил он весьма нелюбезно.
— Знаете, я ведь обычно не веду себя так глупо. Жаль, что вы не умеете чинить разбитые сердца так же успешно, как сломанные кости.
— Я полагаю, сейчас вам лучше отправиться спать. Примите на ночь три зельтерские таблетки, и к утру вам будет лучше. Пошли. — Он сделал движение, чтобы помочь мне подняться по лестнице, но я отстранилась.
— Убирайтесь, — прорычала я и бросилась бегом наверх. Повалившись на постель, я приготовилась плакать, пока сон не сморит меня, но отключилась мгновенно.
Я проснулась где-то после полуночи, не соображая, где я. В комнате была кромешная тьма. Камин погас. Было ужасно холодно, за окном завывал ветер и валил снег. Ставни хлопали, двери и лестницы скрипели, как на корабле во время бури. И вдруг волосы у меня встали дыбом. Я вспомнила рассказы о привидении в белом, бродившем по замку в полнолуние. Я громко всхлипнула при мысли о том, как привидение подкрадывается ко мне по длинным, затянутым паутиной коридорам. Меня бросило в дрожь. Выбравшись из постели, я судорожно стала нащупывать на стене выключатель, но никак не могла его найти. В комнате стало еще холоднее. Я ахнула от ужаса, когда шевельнулась под ветром занавеска, и поняла, что окно открыто. Я бросилась обратно в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17