- Ух-ух, счастливый же вы человек, как я погляжу!..
МАСТЕР ВЫВЕСОК
Прошла неделя с тех пор, как весь город был поднят словно по тревоге: на Главной площади строился Дворец Счастья, в котором должна была жить Птица Счастья.
А в мастерской Марка появился Тофер - молодой художник с рыжей бородой. Несмотря на жаркие дни, он постоянно носил модный пиджак и галстук-бабочку, был тщательно причесан, начищен и надушен.
Он раскрасил самую большую курицу, доставленную тайно самим Филимоном, и теперь она, с синими крыльями и приклеенным хохолком, сидела в золотой клетке при табличке
"AVIS BEATITUDO",
вертела хвостом во все стороны и глупо таращилась.
Она была очень горда собой. Ей поручили роль Птицы Счастья, шутка ли!
Она жалела лишь об одном: что никто из родного курятника не видит её в этом царском одеянии. Особенно один петух, в которого она была влюблена, а он не замечал этого. Дурак! Если бы он взглянул на её перья, раскрашенные лучшим городским художником - понял бы, кого проворонил, кукушкин сын! Вот вам куриные мысли.
Она была сыта - эта курица, ставшая Птицей Счастья, начала толстеть и, кажется, даже расти.
- Здорово подросла! - сказал как-то Тофер Марку.
- Не то слово! - скривился Марк. - Придется заказать новую клетку.
- Тоже из золота? - поинтересовался Тофер.
- Ну, не из серебра же! - обиделся Марк. Он вытащил из корзины несколько крашеных яиц. - Талант! Чисто сработано! Только не очень старайся, не на выставку! Завитушку синюю, завиток золотой, туда-сюда - и на рынок! - учил он Тофера.
- Не торопи! - отвечал тот. - Я против халтурной работы. Никогда бы не подумал, что куриные яйца будут расхватываться на вес золота!
- Все хотят счастья, парень!.. - вилософствовал Марк. - Если бы ты видел, что творилось сегодня!.. Очередь занимали с ночи! Даже из соседних городов понаехали! Пришлось продавать по-справедливости: по одному яйцу и по одному перу в одни руки! Так что без работы не останешься!
- Мне бы ещё мастерскую побольше - там бы я развернулся!.. - помечтал Тофер.
- Будет тебе мастерская! - великодушно заверил его Марк. - Филимон же обещал! Мне - новый дом у Дворца - как Главному Хранителю Птицы, тебе ателье!.. Он - человек слова! Сказал: будет Дворец - чирик! - и уже третий этаж возводят!.. - Марк принюхался: - Как бы не лопнули... - и бросился на кухню снимать с огня очередную партию яиц, варившихся вкрутую.
А Тофер стал отбирать гусиные перья поцелей да подлиннее и откладывать их в корзину.
Звякнул дверной колокольчик.
Тофер свесился с перил. На пороге мастерской стояла Нелли.
- Тебе чего? - спросил Тофер у Нелли.
Когда бабушка Божена узнала про то, что Марк снова продает счастливые перья, она сказала Нелли:
- Кажется, твой отец вновь поймал Птицу Счастья. Сегодня на рынке к нему было не подступиться.
- Не может быть! - воскликнула Нелли. - Утром она опять прилетала на нашу крышу! Я ей сказала: не волнуйся, меня здесь не обижают!
- Странно... - промолвила в раздумьи зеленщица. - Какие же перья он тогда продает?..
- Это я разузнаю, - пообещала Нелли.
- Разузнай обязательно, - попросила бабушка Божена. - Тут что-то не так...
И Нелли заспешила в город.
На хуторе она загорела, набралась сил, её волосы стали пахнуть травами и костром, она сменила пансионную форму на цветастый сарафан, босоножки и соломенную шляпу.
В таком наряде и явилась.
- Тебе чего? - спросил Тофер у Нелли.
- А тебе чего? - поинтересовалась она в свою очередь.
- То есть?.. - не понял он.
- Я, например, тут живу, - пояснила Нелли, по привычке усевшись прямо на прилавок. - А ты?
- Ах, вот оно что! - дошло наконец до Тофера. - Так ты и есть дочь Марка?
- Она самая!
Тофер поклонился:
- Тофер!.. - и стал важно спускаться с лестницы: - Художник по рекламе!
- Неужели тот самый?! Талантливый и знаменитый! - воскликнула она с восторгом, полным иронии. - Видела я твои бакалейные шедевры.
- И как?..
- Очень аппетитно!..
- Это реклама, детка, - снисходительно улыбнулся Тофер. - Зеркало товара! И тоже, представь себе, - творчество! Кому-то ведь нужно заниматься и этим.
Нелли слушала его и улыбалась... Из боковой двери появился Марк с кастрюлей сваренных яиц.
- Жаль, два лопнуло! - он повернулся к Тоферу и сразу увидел Нелли: Нелька!.. Дочка! Я знал, что ты вернешься! И правильно сделала! - Марк поставил кастрюлю на прилавок и обнял дочь. - Все забыл, все простил! Эх, и заживем мы теперь на славу! - И поинтересовался у Тофера: Познакомились?..
- Вполне, - коротко ответил тот. - Так я пошел! Не буду мешать встрече.
Он накрыл корзину плащом и собрался было уйти.
- Погоди! - остановил его Марк. - Пропустим-ка по стаканчику за мою дочь!
- За дочь - можно, - согласился Тофер.
- Влюбился! - вдруг ткнул в него пальцем Марк и захохотал. - перо мне в бок, если не влюбился!
- Кто?!.. Я?!.. - растерялся Тофер.
- А то кто же! - не унимался Марк. - В Нельку, не сойти мне с этого места!
- Отец! - вмешалась Нелли. - Ты чего? Уже с утра?
- Молчи, дочка, молчи! Я ведь его насквозь вижу!..
- Да будет вам! - начал уже возмущаться Тофер.
- И на здоровье! - не дал ему договорить Марк. Он взял ворох раскрашеных перьев и подбросил их над головой Нелли. - Нравится?..
- Что это? - не поняла она.
- Твое счастье, дурочка!
- Постой, отец, - прервала его Нелли. - Выходит, все это - правда?!..
- А ты ещё сомневалась?! - захохотал он. - Все для тебя, дочь!
- Я не об этом. Мне ничего не нужно, ты знаешь, - продолжала она. Значит, Птица опять у тебя? И ты снова ощипываешь её, как дохлую гусыню?
- Какая птица?.. - недоуменно спросил Марк и вдруг стал хохотать на весь дом. Он кашлял, топал ногами, икал и хрюкал. - Ой, не могу!.. Слышишь, Тофи?.. Раз денежки появились - видать, снова птичка попалась?!.. Ты что же, дуреха, так и подумала?!..
Он вытер слезы смеха и достал неначатую бутылку из буфета:
- Очень нам она нужна теперь! Пусть другие дожидаются своего единственного счастливого перышка! Правда, Тофи?!.. А у нас - работа поважнее! Мы люди с размахом! Да, Тофи?..
До Нелли вдруг ясно дошел смысл всего происходящего - и зачем понадобилась целая корзина яиц, и для чего эта куча крашеных перьев, и почему здесь этот бородатый самоуверенный мастер вывесок.
- Ведь главное - что?.. - хвастливо объяснял отец. - Дать людям надежду, а с ней каждому и помереть не страшно! И жить веселей!
Нелли молча пошла к выходу.
- Ты это куда?.. - с тревогой спросил её Марк.
Она не ответила, лишь у входной двери пнула ногой корзину. Раздался треск яичной скорлупы.
- Чокнутая! - подскочил к ней Тофер и заслонил собой выход. - Для тебя же стараемся! Не пущу! Марк, она разнесет по городу тайну фирмы!
- Пусти! - резко сказала Нелли. - Я тебя знать не желаю!
Выход был перекрыт, и тогда она бросилась по лестнице на мансарду, распахнула окно и влезла на подоконник. Снизу загромыхали башмаки мужчин.
Небо потемнело, поднялся ветер, собирался дождь.
- Разобьешься, дура!!! - было последнее, что услышала она от отца.
На мансарде наступила зловещая тишина. Марк с раскрытыми от ужаса глазами неподвижно стоял, уставившись на проем окна, в котором только что была девушка.
- Нелька!.. Неличка-а-а!!!.. - прохрипел Марк и бросился к окну.
Тофер тоже подскочил и глянул вниз:
- Где она?!..
Мостовая была пуста.
Он в удивленьи посмотрел на Марка. Тот потрясенно указывал пальцем вверх.
- Там... - бормотал он. - Она... там!..
- Что?! - не понял Тофер и запрокинул голову.
Над городом летела Нелли, словно ангел.
- Не может быть!.. - ошеломленно произнес Тофер. Его всего внезапно затрясло. - Неужели?!.. Взгляни, Марк, она бежит по небу! Над Сосновым Лесом! Над рекой!.. Совсем, как тогда!.. Слышишь, Марк! Совсем, как тогда!!! Ангел в сандалиях!..
Но Марк, казалось, ничего не слышал. Он вперся глазами в небо, ничего не понимая, в небо, которое сразу стало ему ближе, наверно, оттого, что там летела его собственная дочь...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
AVIS BEATITUDO
НАЙДЕНЫШ
Марк и Тофер молча спустились в мастер-скую. Приближался вечер. Чучельник зажег на столе свечи и налил обоим вина, которое они должны были вы-пить в честь Нелли.
- Ты что-то сказал про "тогда"... - вспомнил Марк. - "Совсем, как тогда!"... Это когда же - "тогда"?.. И что было тогда?..
Тофер не ответил.
- А может здесь какая-то тайна?.. - в раздумьи спросил он.
- Чья тайна?.. - заволновался вдруг ни с того ни с сего Марк.
- Ну... ее... Или - твоя!
- Что ты! Что ты! - замахал Марк руками. - У меня нет никаких тайн! Клянусь тебе!
- А ты вспомни!
- Нет!.. Нет! Я ничего не помню! И, собственно, что я должен помнить?!
- Девочку. Лет пяти... Помнишь?
- К-какую девочку? - заикаясь, переспросил Марк.
- В голубом платье и с алой лентой в волосах!
- Ты это о чем?.. - испуганно зашептал Марк. - Шутишь, да?.. Запугиваешь?!..
- С чего бы мне тебя запугивать? - не унимался Тофер. - Только теперь мне кажется, что я не ошибся. И твоя тайна уже никакая не тайна.
- Замолчи! - закричал вдруг Марк, глядя на Тофера безумными глазами. Сгинь! Не знаю я ни про какую девчонку!
- Тогда на дворе стояла зима, а я выдумал её - сказал Тофер, - в одном летнем платье и сандаликах... На душе было холодно, а так хотелось тепла... Когда она исчезла, я испугался, что замерзнет. Это было уже на другой день. Я обыскал весь город, но Нелли, тогда она была ещё просто "Девочкой над городом" - моей лучшей картиной, - исчезла!.. И вот, наконец, нашлась! Ведь это она, Марк! Твоя и моя тайна!.. Кроме неё в городе никто не умел летать!
- Дьявол! - с ненавистью глядя на Тофера, произнес Марк. - Я не отдам её тебе! Это - моя дочь! Моя!
- Ах, Марк! - с теплотой вдруг сказал Тофер. - Но я не собираюсь отнимать её у тебя! Она - твоя! Просто её полет возвратил мне прошлое, и настоящее, и будущее!.. Понимаешь? Много лет я жил в каком-то тумане, не зная, кто я, откуда, и вдруг - все вспомнил! И это - благодаря... твоей Нелли!
- Поздравляю... - обессиленно ответил Марк, откинувшись на спинку стула. - Ну, и напугал же ты меня, парень!
Он тяжело поднялся из-за стола, подошел к буфету, отпер ключом дверцу и достал оттуда небольшой сундучок, а из сундучка - голубое платье и алую ленту, разложил их на столе и принялся за рассказ:
- Это и вправду случилось зимой, двенадцать лет назад. Была поздняя ночь... Я уже спал, когда сквозь сон до меня донесся жалобный плач...
Марк вскочил с постели и прислушался. Вначале ему почудилось, будто это плачет ветер в печной трубе. Он встал, надел шлепанцы и подошел к камину. Догоравшие угольки тихо потрескивали в золе, но плач шел не отсюда.
Плач шел от окна, и Марк, подойдя к нему, приблизил свое лицо к холодному стеклу. Всю неделю трещал такой мороз, что даже птицы падали на лету. Может, это - одна из них, упавшая под его окном. За окном было темно - ни звезды, ни огонька. Плач на время утих, и Марк уже направился было к постели, как он раздался снова, жалобный и сиротливый.
"Собака!.. - подумал Марк. - Эта не даст уснуть до утра".
Он набросил халат, волчью шубу, зажег свечу, взял кочергу и, выйдя на крыльцо, обомлел. Перед ним стояла маленькая девочка в летнем платьице, почти вся занесенная снегом. Ее волосы уже заиндевели, а сама она даже не плакала - жалобно хныкала все тише и тише.
Марк подхватил её на руки и унес в дом. Сбросив все, что на ней было, он тут же уложил девочку в постель, затем набрал две пригоршни снега, стал натирать им худенькое тело, затем завернул в шерстяную рубаху и накрыл пуховым одеялом.
Девочка вся горела. Ресницы её дрожали, волосы рассыпались по подушке. Она была в забытьи и что-то бормотала. Марк несколько раз наклонялся над ней, но так ничего и не разобрал. Он не ложился до рассвета, менял компрессы на её лбу, и его одинокое сердце наполнялось непонятным теплом...
Утром постучала молочница, приносившая ему ежедневно кувшин молока. На этот раз он не пустил её в дом, а выйдя на крыльцо, стал расспрашивать: не случилось ли чего в городе. Молочницу знал каждый дом, и она знала всё обо всём. Она сообщила Марку о десятках мертвых птиц на дорогах: по её мнению, для господина чучельника такая новость была бы весьма приятной. Больше новостей не было.
Прошла неделя. Все новости молочницы за эти дни были очень разнообразны: пропала левретка у жены бочара, кот столяра поймал огромную крысу, и столяр интересуется: не нужна ли она чучельнику; чуть не сгорел дом кузнеца, а когда пожарные пога-сили огонь, начальник пожарной команды обнаружил в кузнице кучу монет, которые чеканил хитрый кузнец, за что, обожженный и обгоревший, тотчас же был упрятан в тюремную больницу; повысились цены на рынке, провалился мост, а вот когда выстроят новый никому неизвестно, - словом, новости - как новости. Девочку никто не искал.
А девочка ожила. Она уже сидела в постели и требовала то одно, то другое, то куклу, то - киселя, и Марк тут же бросался выполнять любое её желание, испытывая при этом сладкое чувство, которого он был лишен всю жизнь. В его сердце вошла отцовская любовь.
Для соседей и мэрии девочка была объявлена как его племянница-сирота. У неё не было имени, что было уж совсем странно: она ничего не помнила о себе до той ночи. И Марк назвал её "Нелли" - так же, как звали его мать; под этим именем девочку и вписали в "Книгу горожан".
Пришла весна. И он стал брать её с собой за город. Ловил ей птиц, а она выпускала их на волю!.. Она не любила работу отца, но ведь кто-то, объяснял он, должен был заниматься и этим - набивать паклей разные чучела!.. "Впрочем, зачем? - время от времени думал Марк. - Живые звери и птицы - это живое чудо!.. Не заняться ли чем-нибудь другим?.."
И хотя его частенько можно было видеть в харчевнях с друзьями, - он всегда помнил о дочери, много работал, вырастил её. Он жить без неё не мог. Но устроил в столичный пансион...
Был поздний вечер.
Марк растопил камин и зажег новые свечи. С мансарды доносился громкий раскатистый храп Авис Беатитудо.
- Здорово храпит! - заметил Тофер. - Не надоела?
- Да ну ее! - ответил Марк. - Пусть лучше храпит, а то научилась, понимаешь, разговаривать! То - пирожное ей подай, то - клетку накрой: из окна, видите ли, дует! Советы стала давать!
Внезапно Марк уронил голову на локти и беззвучно заплакал.
- Ты чего? - нахмурился Тофер. - Успокойся, старина!
1 2 3 4 5 6 7